CC BY
19
Зарубежная литература
2016.01.019. ЛЕ ЖАЛЛЕ Э. ЛЮБОВЬ И МОРАЛЬНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ В «ДЭВИДЕ КОППЕРФИЛДЕ».
LE JALLE E. L'amour et le point de vue moral dans «David Copperfield» // Methodos [Electronic journal]. - Lille, 2015. - N 15. - Mode of access: https://methodos.revues.org/4269
Ключевые слова: любовь; чувственность; моральное суждение; персонаж; романное повествование.
Во введении к книге «Знакомство с любовью»1 американский философ Марта Нуссбаум утверждала, что изменила свою точку зрения на соотношение морали и «романтической / эротической» любви. Анализируя в статье «Рука Стирфорта», вошедшей в книгу, роман Диккенса «Дэвид Копперфилд», она рассматривает Стирфорта как «ключевого персонажа», выступающего носителем страстной эротической любви, уязвимой с точки зрения морали. При этом Стирфорт, по мнению М. Нуссбаум, обрисован в тексте Диккенса с изрядной долей симпатии. Не принимая концепции А. Смита, полагающего, что любовь не принадлежит сфере мора-ли2, М. Нуссбаум отметила важное значение чтения для нравственного развития и открыла в «Дэвиде Копперфилде» возможность синтеза любви (с ее эротической составляющей) и морализации на основе более «гибкой» морали. Этот синтез, по мнению исследовательницы, осуществляется в романном письме нарратором (Дэвидом) и в конечном счете - самим Диккенсом именно в сюжетной линии Дэвид - Стирфорт. Поэтому М. Нуссбаум уделила в статье большое внимание тому любовному чувству, которое привязывает Дэвида (а с ним и читателя) к Стирфорту, и увидела в нем основное новаторское соотношение любви и нравственности.
Элеонора Ле Жалле, доктор философии, профессор университета Лилль-3, полемизирует с концепцией М. Нуссбаум и пытается ответить на вопрос, каков результат соединения любви и морали в сюжете романа.
1 Nussbaum M. La connaissance de l'amour. - P.: Le Cerf, 2010. - P. 87.
2
Smith A. The theory of moral sentiments, (1759). - Srand; Edinburg: A. Miller: A. Kincaid: J. Bell, 2014. - P. 50.
Автор реферируемой статьи подчеркивает значение образа Агнес в осуществлении романного этико-любовного синтеза: рассказчик достигает этого синтеза в любви к героине, получая одновременно и любовное, и нравственное воспитание. Кроме того, в отличие от М. Нуссбаум, Э. Ле Жалле считает, что в этом синтезе участвуют практически все персонажи романа, и следует учитывать не только эротическую, романтическую любовь, но и любовь материнскую (Пегготи) или нежную дружбу миссис Тротвуд и мистера Дика, или влюбленность мистера Пегготи в Эмили и т.п. Моральное оправдание в романе Диккенса получает, по мнению исследовательницы, не романтическая любовь как таковая, но то смешение «гуманности, великодушия, доброты, дружелюбия и уважения», к которому равно причастны все формы любви, обрисованные в произведении.
М. Нуссбаум выделяет в романтической и эротической любви три характерные черты: сходные ощущения сексуальной привлекательности; убежденность в исключительности и высоком значении предмета любви; образ жизни, при котором влюбленные стремятся к тайне интимных отношений. Стремясь найти связь между исключительностью, таинственностью любовных чувств и нравственностью, М. Нуссбаум утверждает, что эта связь проявляется в диккенсовском романе в той мере, в какой этот текст отвергает идею «неэротического чтения». Понятно, почему она особо выделяет из всех персонажей произведения именно Стирфорта: с этим героем связаны в тексте наиболее чувственные описания и Нуссбаум видит в этом желание писателя «выразить к Стирфорту любовь, не осуждая его», продемонстрировать «победу над сердцем романиста», одержанную данным персонажем. Напротив, в изображении Агнес она не видит ни малейшей чувственности и потому героиня «не внушает любви и читателю».
Соглашаясь с тем, что Агнес не вызывает у читателя чувственной любви, Э. Ле Жалле замечает, что Диккенс рисует в данном случае иной тип любви, основанный на родстве душ, на взаимном уважении, т.е. на чувствах, сходных с любовной привязанностью. Тогда как «первое движение неповинующегося сердца» продемонстрировано не только в дружбе со Стирфортом, но и в любви рассказчика к Доре. В подобном сердечном порыве есть эротическая составляющая, однако у Диккенса это свойство незрелости любов-
ного чувства. Не случайно Диккенс устами рассказчика дает ретроспективную картину собственного ослепления «женой-ребенком» Дорой, чтобы вызвать у читателя симпатию к Агнес, чувства которой Дэвид так долго не замечает.
Кроме того, Э. Ле Жалле не согласна с тем, что Агнес выражает в романе строгую морализаторскую точку зрения. Предупреждение, которое дает Агнес Дэвиду по поводу Стирфорта, вызвано не аффектом (любви или дружбы), но ощущением опасности, которую этот герой несет другим людям. Завершающее суждение рассказчика о Стирфорте также представляет собой не прямолинейную морализацию, а, скорее, отказ упрекать его за высокомерие (поскольку оно - невольное) и признание добрых качеств, которые, наряду с отрицательными, все же были у этого персонажа. Человечность Дэвида ведет его к тому, чтобы сохранять в памяти добрые качества своего друга. Автор и нарратор далеки от того, чтобы давать окончательную моральную оценку Стирфорту, но это вовсе не означает, что они тем самым «явно удаляются от Агнес и ее манеры судить». Агнес также может быть признательной, сочувствующей и не выносящей моральный приговор. Не случайно Диккенс описывает ее присутствие рядом с рассказчиком в момент, когда Дора умирает: «ее слезы сострадания, ее слова надежды и умиротворения» смягчают и утишают горе Дэвида, она выступает для него моральным и человечным проводником, именно она поддерживает и ободряет его в желании писать.
Мир «Дэвида Копперфилда», где действует принцип «любви без осуждения», складывается из многих образов романа. Только два персонажа представляют собой воплощенное зло: это отчим Дэвида, мистер Мердстон, и Урия Хип. Оба они, полагает Э. Ле Жалле, не имеют отношения ни к подлинной любви, ни к морали.
Другие персонажи романа в разной форме развивают идею любви без морального осуждения. Так, великодушная любовь мисс Тротвуд к мистеру Дику при всем комизме и простодушии является подлинным чувством. Посредством этих образов Диккенс дает понять, что существует «мудрость сердца», деликатность чувства. Снисходительность мисс Тротвуд, прощающей мистеру Дику его недостатки, отнюдь не выступает приметой нравственного безразличия. Условная и строгая мораль считает пороком отсутствие большого ума, тогда как в истории привязанности этих персонажей
дает о себе знать нравственная доброта. Дружба Эмили с проституткой Мартой - пример христианского милосердия. Сама Эмили совершает нравственные проступки (разрывает помолвку с Хэмом, обманывает доверие мистера Пегготи), но в чувствах этих героев к ней нет морального осуждения, их любовь к ней неизменна. И в этом особенно ясно проявляется та новая форма нравственности -более гибкая, более человечная, каковую М. Нуссбаум приписывает исключительно «эротической / романтической» форме любви.
Таким образом, отказ Дэвида сурово осудить поведение и характер Стирфорта, в чем проявляется его нежная привязанность к другу, ничем не отличается от других сердечных привязанностей героев романа: его тети - к Дику, Эмили - к Марте, Пегготи - к Эмили или Агнес - к своему отцу. Во влюбленности рассказчика в Стирфорта есть, несомненно, эротико-романтический компонент. Но великодушие и снисходительность, порой - близость к христианскому прощению не позволяют этой привязанности быть исключением, частным случаем. Поэтому нельзя считать единственным носителем новой морали только рассказчика - Дэвида Копперфил-да (как полагает М. Нуссбаум), нельзя согласиться и с Диккенсом, утверждавшим, что только Агнес - «подлинная героиня романа»1. С точки зрения автора реферируемой статьи, нравственный баланс всего произведения создается не только повествователем или только одним из персонажей, но всеми героями романа.
Н.Т. Пахсарьян
2016.01.020. ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ ТЕХНИКИ ДЖЕЙН ОС-ТЕН С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ НАРРАТОЛОГИИ. (Сводный реферат).
1. ПАЛЛАРЕС-ГАРСИЯ Э. Еще раз о передаче перцепции в нарра-тиве на примере «Эммы» Джейн Остен.
PALLARÉS-GARCÍA E. Narrated perception revisited: The case of Jane Austen's Emma // Language and literature. - L.; Thousand Oaks; New Delhi: SAGE, 2012. - Vol. 21, N 2. - P. 170-1SS.
2. МОРИНИ М. Поэтика отстранения: Джейн Остен и концепция эхо-иронии.
1 В предварительных заметках к роману Диккенс писал о 15 главе, где впервые появляется Агнес: «Ввод подлинной героини». - Прим. Э. Ле Жалле.
