CC BY
7
сурсах находит отражение в закономерных грамматических трансформациях в процессе перевода.
В разделе «Контрастивная лингвистика» содержатся также статьи Е.Г. Беляевской «Лингвистика или идеология? О функционировании концептуальных метафор в политическом дискурсе английского и русского языков», А.В. Калашникова «Аллюзия как объект контрастивной стилистики (на примере английских и русских переводов "Декамерона" Боккаччо», А.А. Макаровой «Оригинал и перевод: метафорическая игра с цветом в романе О. Ниффенеггер "Жена путешественника во времени"»,) Д.Б. Ни-куличевой «Игра со временем: сценарии с грамматикой, их литературное воплощение и сложности перевода (на материале романа О. Ниффенеггер "Жена путешественника во времени"», Х.Я. Сигала «Заметки по контрастивной пунктуации (на материале европейских языков), Е.М. Чекалиной «Язык оригинала и язык перевода в сопоставительном аспекте (на материале шведского и русского языков)».
Н.М. Нестерова
2016.01.004. РУССКАЯ ГЕРМАНИСТИКА: Ежегодник Рос. союза германистов. - М.: Языки славян. культуры: Знак, 2014. - Т. 11: Языковая системность и дискурсивные практики. - 320 с.
Ключевые слова: языковая системность; дискурсивная практика; дискурс глобализации; пиджинизация немецкого языка; функциональное двуязычие; метаязык; метаречь; нижненемецкий язык; нидерландский язык; национальные варианты немецкого языка; корпусная лексикография; медиатекст; номинативная стратегия.
Данный том Ежегодника Российского союза германистов создан по итогам одиннадцатого съезда, состоявшегося в Казани в период с 21 по 23 ноября 2013 г. Ежегодник включает в себя 23 научные статьи и пять рецензий по материалам съезда.
Сборник открывает исследование А.В. Кирилиной «Немецкий язык и дискурс глобализации», в котором описываются современные тенденции в развитии коммуникативно мощных европей-
ских языков. Вслед за Н. Фэрклоу1 А.В. Кирилина предлагает считать глобализацию дискурсом и выделяет пять ее основных «агентов»: академическую / научную среду, государственные структуры, неправительственные организации, СМИ и повседневную жизнь людей. Однако автор наблюдает в разных странах, в том числе и в Германии, «несовпадение в оценке современных тенденций в развитии языка в сознании названных агентов» (с. 12). Кроме того, «народная» языковая рефлексия в значительной степени отличается от позиций научного сообщества. Поэтому именно сопоставление восприятия «обычного» носителя языка и «официальной» научной интерпретации составляет предмет исследования А.В. Кирилиной.
Среди возможных направлений развития немецкого языка специалистами рассматривается его постепенная пиджинизация и становление функционального двуязычия2, указывает Ф.В. Кирилина. Лингвисты говорят не только о потере немецким языком культурного статуса и международной роли, но и о формировании германского общества как части американской культуры3, так как слова представляют собой «памятники культуры малого формата»4. Следствием вымирания языков становится потеря типов мышления, способов восприятия понятийных классификаций действительности.
В лингвофилософии причиной потери немецким языком своих позиций называется недостаточно прочная немецкая идентичность, так как обсуждение национальной проблематики сознательно замалчивалось в Германии после 1945 г., «когда молодым немцам последовательно прививалось чувство вины за преступления нацистского режима» (с. 15).
Несмотря на представленный прогноз, считается, что «относительно большое число говорящих на немецком языке консерва-
1 Fairclogh N. Language and globalization. - L.; N.Y., 2006. - 186 p.
Stickel G. Unvorgreifliche Erwägungen zum heutigen und zum künftigen Deutsch // Mit Bezug auf Sprache: Festschr. für Rainer Wimmer. - Tübingen, 2009. -S. 381-400.
Meyer H.J. Global English - A new lingua franca or a new imperial culture? // Globalization and future of German. - B., 2004. - P. 65-83.
4 Dieter H.H. Does «Denglish» differentiate our perceptions of nature? The view of a natural lover and language «fighter» // Globalization and future of German. - B., 2004. - P. 141.
тивно в языковом плане» (с. 14). Принято считать Германию страной, которая «отличается высочайшим вниманием к языку, его научному описанию и культивированию» (с. 17). На протяжении последних десятилетий носители немецкого языка проводят мероприятия по защите и сохранению языка. На сайте Союза немецкого языка (Verein Deutsche Sprache) разработан англо-немецкий конвектор для поиска наиболее подходящей замены английских слов немецкими выражениями. К серьезным мерам по защите немецкого языка относят проект Бодо Мроцека «Das Lexikon der bedrohten Wörter» («Словарь слов, находящихся под угрозой исчезновения»), а также проекты Общества немецкого языка «Das Wort des Jahres» («Слово года») и «Das Unwort des Jahres» («Неудачное слово года»).
Отмечается несовпадение восприятия немецкого языка в повседневности и в академическом сообществе, поскольку должность профессора предполагает статус государственного служащего, институциональный дискурс которого «более сдержан, более идеологизирован и менее критичен по отношению к состоянию немецкого языка» (с. 19).
Изучению языка академических сообществ посвящена работа А.В. Иванова «Современный научный дискурс и развитие метаязыка немецкой лингвистики». Терминологически метаязык характеризуется как явление объективной языковой действительности, которое имеет множество обозначений. Номинацией, наиболее близкой термину «метаязык», автор считает номинацию «язык описания», так как она обозначает главную функцию метаязыка -описание языка-объекта. Остальные термины характеризуют метаязык только по одному или нескольким его свойствам. Формой реализации метаязыковой функции языка служит метаречь.
Отмечается отсутствие серьезных работ, посвященных изучению роли английского языка как языка - источника лингвистических терминов в немецком языке. Некоторые ученые полагают, что «англоязычная лингвистика оказалась намного более тесно связанной с общим языкознанием, чем немецкая» (с. 119). Англоязычный структурализм, оказавший особое влияние на развитие общего языкознания, способствовал закреплению за английским языком статуса «языка-посредника в сфере международной лингвистической науки» (с. 119). Автор отмечает, что не только немецкоязыч-
ная лингвистика как отдельная научная отрасль, но и немецкая наука в целом испытывают все возрастающее давление английского языка. Подтверждением данного факта может считаться переориентация на английский язык многих немецких научных журналов. В некоторых научных статьях наблюдается «симбиоз двух германских языков - немецкого и английского» (с. 120), что вызывает споры о целесообразности такой комбинации.
Вслед за Р. Нагелем1 автор изучает возможность передачи информации исключительно немецкими метаязыковыми средствами и называет две возникающие «преграды»: 1) более сложное содержание и комплексная структура немецкой лингвистической терминологии (по сравнению с англоязычной терминологической системой); 2) сложная структура немецкого металингвистического дискурса на всех уровнях, а не только на лексическом; наличие большого количества лингвистических соответствий (терминологических эквивалентов, полностью или частично совпадающих графически) позволяет ученым не переводить иноязычную терминологию на родной язык; исключение составляют термины-существительные, которые начинают писаться с большой буквы в соответствии с правилами немецкой грамматики и снабжаются показателями родовой принадлежности.
А.В. Иванов не относит себя к числу пуристов и считает иноязычные слова предпочтительными в процессе терминологического именования, так как «они практически не восприимчивы к мотивировке» (с. 124). Между тем автор указывает и на существующую проблему сохранения баланса между исконной и заимствованной лексикой в связи с быстро развивающимся процессом глобализации. Обращаясь к трудам И.В. Гёте2, автор предлагает считать обоснованными только те заимствования, которые более точно выражают то, что нельзя аналогично передать средствами родного языка.
Проблеме исторического функционирования языка-посредника посвящена работа С.И. Дубинина «Нижненемецкий как язык-посредник». Нижненемецкий язык привлек внимание исследовате-
1 Nagel R. Kontrastive Bemerkungen zur Terminologie der Sprachwissenschaft //
Zeitschrift für angewandte Linguistik. - B.; N.Y., 1999. - S. 71, 77.
2
Goethe I.W. Schriften zur Kunst. Schriften zur Literatur. Maximen und Reflexionen // Goethes Werke: «Hamburger Ausgabe» in 14 Bänden / Hrsg. von Trunz E. -10. Aufl. - München, 1982. - Bd 12. - 803 S.
ля благодаря своему уникальному географическому положению и распространенности как языка Ганзейского союза. На лексическом материале универсального словаря немецкого языка «Дуден» (нем. Duden Universalwórterbuch) исследуются иноязычные лексемы, заимствованные из других языков в нижненемецкий, а затем - в немецкий литературный язык. С.И. Дубинин обращает внимание на тот факт, что «взаимодействие нижненемецкого с немецким литературным языком всегда протекало в условиях внутренних конфликтов за счет распространения языка верхненемецкого типа в ареале распространения нижненемецкого поначалу в письменной сфере» (с. 205). Согласно наблюдениям автора, самая значительная часть заимствований, в которых нижненемецкий выступает языком-посредником, пришла из нидерландского языка и связана с морским делом и торговыми связями. Языками-источниками в пополнении словарного состава немецкого литературного языка через нижненемецкий выступили также латынь и восходящие к ней романские и скандинавские языки, а также (в меньшей степени) славянские. При этом в большинстве случаев происходило заимствование иноязычных слов вместе с обозначаемым ими денотатом. По мнению исследователя, абсолютное доминирование нидерландской и «транслируемой» через нидерландский язык иноязычной лексики объясняется не только структурной близостью языков, но и «ролью нидерландского при распространении романской лексики и культурно-экономического влияния, начинающегося с ганзейского периода» (с. 216).
Проблема вариативного многообразия немецкого языка на примере языка права затрагивается в статье Н.В. Герасименко «Анализ дискурсивных практик конституционного права Германии, Австрии и Швейцарии с позиции национальной вариативности немецкого языка». Отобранные национальные варианты немецкого языка конституционного права исследователь предлагает разделить на две группы:
1) явления, связанные с национальными разновидностями немецкого языка в целом (например, орфография);
2) явления, характерные для национальных разновидностей юридического дискурса, например, воздействие политической системы Франции на развитие конституционного права Швейцарии,
прямой характер демократии в Швейцарии, выраженный в роли референдума как формы волеизлияния народа.
Н.В. Герасименко утверждает, что «какое-либо отличительное явление в правовой системе одной из стран влечет за собой возникновение национальных вариантов, при этом если это явление играет важную роль в политической и правовой жизни общества, мы можем наблюдать в языке синонимию, полисемию, упрощение терминов, а также возникновение подтерминов, что приводит к увеличению количества вариантов, сгруппированных вокруг этого явления» (с. 141).
Наглядным примером трансляции экстралингвистических факторов в языке становится наличие более 13 гельветизмов, образованных от лексической единицы Referendum «референдум», не имеющей каких-либо функционально-стилистических ограничений в отличие от ее немецкого и австрийского вариантов, где она имеет в Словаре вариантов немецкого языка1 помету «специальный термин».
Вторая группа явлений лежит в основе мовирования (образования имен женского рода при помощи суффикса -in от существительных мужского рода), последовательно представленного в тексте Конституции Швейцарии 1999 г. Однако данное явление полностью отсутствует в Основном законе ФРГ от 1949 г. и от 2009 г., а также в Федеральном конституционном законе Австрии от 1920 г. Н.В. Герасименко объясняет это тем, что упомянутые законы Австрии и Германии были приняты ранее процесса феминизации профессиональных обозначений в 1970-х годах.
Современный обиходный дискурс анализирует А.В. Кузнецов («Методология изучения немецкого обиходного дискурса с помощью интернет-коммуникации»). Рассматриваются особенности создания и использования корпуса интернет-текстов так называемых синхронных жанров: сообщений пользователей в социальных сетях, ICQ, Skype (2004-2012). Автор выделяет две основные проблемы коллоквиальных исследований: поиск и отбор языкового материала - бесед между носителями языка в неформальной обстановке, так как обиходный дискурс реализуется исключительно в
1 Variantenwörterbuch des Deutschen: Die Standardsprache in Österreich, der Schweiz und Deutschland sowie in Liechtenstein, Luxemburg, Ostbelgien und Südtirol / Hrsg. Ammon U., Bickel H., Ebner J. et al. - B., 2004. - 1029 S.
устной форме. А.В. Кузнецов выдвигает тезис о том, что современные коммуникационные программы и сервисы делают «возможным реализацию обиходного дискурса в письменной форме» (с. 83). Выделенные автором морфологические особенности языка обиходного общения позволяют описывать современные тенденции в развитии немецкого языкового строя. Среди основных отмечается сокращение употребления генитива, ограничение сфер употреблений претерита и популяризация конструкции «sein+am+substantiviertes Infinitiv», например, hab zuerst den film gesehen und bin am buch lesen... «Я посмотрел фильм, а сейчас я читаю книгу». В английском языке похожая конструкция выражает категорию Continuous, например, I've watched the film und now I'm reading a book «Я посмотрел фильм, а сейчас я читаю книгу».
Вопрос влияния электронных дискурсов, рекламы, социальных изменений на синтаксическую структуру современного немецкого языка рассматривается в работе О. А. Костровой «Синтаксическая системность и некоторые инновативные тенденции в дискурсивных практиках». Автор указывает, что синтаксические инновации всегда взаимодействуют с лексическими инновациями, что проявляется в использовании многочисленных англоязычных заимствований в терминологии и дословном использовании протяженных англоязычных цитат в публицистических, научных и учебных текстах. В статье поэтапно исследуются инновативные тенденции в художественном дискурсе, жанре эссе и научно-учебных текстах. В качестве художественного текста используется роман швейцарского писателя К. Крахта «Империя», в котором на первых 40 страницах встречается 100 различных синтаксических конструкций: более 40 парантез, более 50 причастных оборотов, 30 распространенных причастных определений и четыре конструкции с абсолютными падежами. Усиление роли «портативных конструкций» приводит, по мнению О.А. Костровой, к ускорению «темпа повествования, которое пытается угнаться за темпом мелькания картинок в электронных медиа» (с. 26). В жанре эссе О.А. Кострова наблюдает усиление персуазивного компонента высказывания, а также «сближение с пунктуацией, свойственной английскому языку, а именно отсутствие запятой при интерпозиции придаточного предложения» (с. 28). Несмотря на многообразие описанных тенденций в синтаксисе, автор выдвигает предположение о том, что
«синтаксическая система немецкого языка сохраняет свою стабильность» (с. 32), которая создает основу для взаимного понимания говорящих. Проанализированные тенденции используются только в целях синтактико-стилистической вариативности.
Текстовые корпусы как инструмент исследований немецкого языка и решения вопросов контрастивной лингвистики изучаются в статье Д.О. Добровольского, Е.Б. Кротовой и И.С. Париной «Корпусная лексикография», опубликованной по материалам мастер-класса. Сопоставляется использование немецких показателей пространственного дейксиса her «сюда» и hin «туда» путем подбора соответствующих случаев употребления в корпусе немецко-русских и русско-немецких параллельных текстов в Национальном корпусе русского языка. По мнению исследователей, обращение к корпусу параллельных текстов особенно необходимо в случаях, когда может создаваться впечатление, что у некоторых слов «в специфических употреблениях нет стандартных аналогов в других языках» (с. 243). Анализ параллельных корпусов «помогает выявить нетривиальные семантические и дискурсивные особенности немецких и их русских функциональных соответствий» (с. 256).
Второй раздел статьи посвящен описанию возможностей лингвистического анализа, которые предоставляет Мангеймский корпус немецкого языка. Необходимость обращения к корпусному анализу авторы обосновывают на примере фразеологизма Gott und die Welt «все что угодно», включенного в словарь Дуден1. Данные корпусного анализа свидетельствуют о том, что указанный фразеологизм в основном встречается в сочетании с глаголами и существительными, обозначающими речевую деятельность, поэтому «в качестве леммы в соответствующей словарной статье должна фиксироваться скорее форма über Gott und die Welt reden».
В статье Х. Куссе «Частичный контекстуализм: К вопросу о логике и риторически-дискурсивной функциональности сочинительных союзов в немецком и русском языках» (на немецком языке) предлагается не сравнивать союзы «но» и «или» в русском языке с их немецкими аналогами aber и oder, а провести анализ их общей логической инвариативности попарно: aber - «но», oder -
1 Duden. Redewendungen und sprichwörtliche Redensarten: Wörterbuch der deutschen Idiomatik. - Mannheim, 2002. - Bd 11. - 955 S.
«или». Х. Куссе предлагает наглядную модель взаимодействия прагматико-семантической инвариативности «внутри» одной языковой единицы (ее значения) и с факторами, вступающими во взаимодействие с ней при ее употреблении. В случае употребления в дискурсе неподходящей языковой единицы возникает эффект непонимания и растерянности (Irritation), который требует наивысшего напряжения внимания со стороны реципиента. На основании представленных формул риторически-дискурсивной функциональности анализируемых союзов автор приходит к выводу, что частичный контекстуализм способствует проведению анализа языковых единиц в зависимости от дискурса их употребления. Так, Х. Куссе сравнивает употребление союзов и их основные свойства в политическом, научном (философском) и религиозном дискурсах.
Идея сопоставления дискурсов поддерживается и Т.В. Гре-чушниковой в работе «Поэтическая языковая игра в оппозиционных дискурсах ФРГ и ГДР». Объясняя выбор материла исследования, автор статьи отмечает, что «в период существования двух Германий, двух политических и идеологических реальностей, сам факт обращения к художественному (поэтическому) эксперименту часто оказывался политически маркированным - иногда даже не по воле автора» (с. 157). Традиционные поэтические формы приобретают в Западной Германии новое содержание благодаря частым конвенциональным нарушениям (отказу от пробелов, произвольному членению слов, их визуальному «заталкиванию» в узнаваемую форму), столь любимым западными авторами-конкретистами, что приводит к осложнению восприятия текстов. Опираясь на статью Х. Фрике1, в качестве первого наглядного примера Т.В. Гре-чушникова приводит текст В. Гарбе, «формально напоминающий религиозные стихи Средневековья» (с. 158), но который в действительности «диагностирует кризисное состояние церкви» (с. 158). Такие конвенциональные нарушения, как отсутствие знаков препинания и использование различных шрифтов в произведении И. Бахманн «Reklame», являются структурирующими элементами и позволяют воплотить идею параллельного существования вечного и сиюминутного, «воссоздать эффект одновременного звучания
1 Fricke H. Moderne Lyrik als Normabweichung // Lyrik - Erlebnis und Kritik. -Frankfurt a. M., 1998. - S. 171-185.
внутреннего голоса и назойливых внешних рекламных шумов» (с. 160). Произведения западных конкретистов, создаваемые в атмосфере культурного плюрализма, «практически не подвергались цензурным преследованиям» (с. 164), в то время как поэтические эксперименты в ГДР признавались «безыдейной и деклассированной поэзией» (с. 164). Выдвигается предположение о том, что стимулом для экспериментов западных писателей «были возможный скептицизм и расхождения во взглядах авторов и критиков» (с. 164). Для восточногерманских авторов языковой эксперимент означал возможность преодоления цензуры, так как «даже намек на нежелательные аллюзии обусловил бы запрет на публикацию» (с. 167). В ГДР появляются коллажи и констелляции, например, произведение К. Лоренца «Welt offen» («Мир нараспашку»), которые становятся средствами выражения альтернативного мнения и критического отношения к происходящему в стране. По наблюдениям автора, небывалый подъем языковая игра переживает в период воссоединения Германии, когда цензурные запреты были сняты. Языковая креативность авторов находит отражение в перифразировании лозунгов, создании рифмовок, использовании иронии, гротеска, парономазии, графического сопровождения игры слов, акростихах.
Филологический анализ поэтического текста на примере стихотворения-вещи Р.М. Рильке «Черная кошка» представлен сразу в двух работах по материалам круглого стола: в статье Т. В. Гречуш-никовой «Опыт общефилологического анализа поэтического текста: "Черная кошка" Р.М. Рильке» и в исследовании Е.В. Соколовой «Художественный перевод и "метод последовательных приближений": "Черная кошка" Р.М. Рильке». Выбор предмета своего исследования авторы обосновывают глубоким философским контекстом произведения. В статье Т.В. Гречушниковой предлагается анализ стилистических средств (синекдохи, синестезии, сравнений, метафор) и символов, позволяющих организовать пространственно-временной континуум в тексте, смену перспективы описания. Е.В. Соколова предлагает проследить процесс художественного перевода данного стихотворения-вещи по предложенному «методу последовательных приближений», который позволяет переводчику расставить приоритеты по выделению особенностей текста, которые необходимо сохранить. Начиная с соблюдения принципов эквилинеарности, эквиритмии, автор постепенно пере-
ходит к воссозданию поэтических образов, сохранения метафор и потусторонней, пространственной атмосферы.
Анализ употребления языковых средств также представлен в исследовании Л.И. Гришаевой «Когнитивные фильтры и способы конструирования аксиологического фона языковыми средствами». Автор предлагает считать дискурс «своего рода зеркалом, в котором не может не отражаться в том числе и лингвокогнитивная, и лингвокреативная деятельность субъектов когниции и коммуникации, обладающих личностной и коллективной идентичностью, обусловленных особенностями, имманентными культуре, к которой принадлежат эти субъекты» (с. 61). В качестве максимально адекватного материала для исследования Л.И. Гришаева избирает ме-диатексты, отмечая, что они способны передавать информацию об инокультурной реальности, насыщены различными парадоксальными явлениями, обусловленными как свойствами самих медиа-текстов, так и особенностями медиасреды. Автор утверждает, что «медиатексты изначально заряжены богатым аксиологическим потенциалом, который реализуется с помощью разнообразных вербальных и невербальных средств, особым образом задействованных журналистами как основными адресантами медиапродуктов» (с. 69). Исследователь отбирает 85 публикаций из издания «Spiegel online» за период с конца сентября 2011 по конец июня 2012 г., отображавшихся по гиперссылке «Выборы президента России». При этом Л.И. Гришаева предупреждает о необходимых условиях для проведения анализа немецких текстов о российской действительности, если такое исследование выполняется носителем русской культуры. В частности, имеется в виду необходимость селек-тирования информации через когнитивные рамки «свой - чужой» или «свой - другой», подробно описанные автором в табл. 1 (с. 6566). Таким текстам свойственна пардоксальность, которая заключается, с одной стороны, в создании впечатления о негативном отношении журналистов к главному герою статей, а с другой стороны, в минимальном количестве средств экспликации негативных оценок. В связи с данным фактом Л.И. Гришаева детально изучает языковые средства в номинативной цепочке обозначения референта «противник В.В. Путина» и описывает основные номинативные стратегии, а именно стратегии прямой и косвенной идентификации, аксиологической стратегии и стратегии дескрипции.
Е.О. Туманова
