CC BY
18
цессами старения человека, его здоровьем, участием в жизни общества.
М.А. Ядова
2016.01.004. ФОРМОЗА М. ЧЕТЫРЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ УНИВЕРСИТЕТОВ ТРЕТЬЕГО ВОЗРАСТА: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ.
FORMOSA M. Four decades of Universities of the third age: Past, present and future // Ageing a. society. - Cambridge, 2014. - Vol. 34, N 1. - P. 42-66.
Ключевые слова: университеты третьего возраста; непрерывное образование; образовательная геронтология.
Статья Марвина Формозы (Европейский центр геронтологии, Мальтийский университет, Мальта) посвящена прошлому и настоящему международной системы образовательных учреждений, программ и курсов, известных как «университеты третьего возраста» (далее - У3В). Автор реконструирует 40-летнюю историю возникновения, институциализации и развития «социокультурных центров для пожилых людей, где в комфортной обстановке, с использованием простых и приемлемых для них методов обучения люди "третьего возраста" получают возможность приобрести новые знания и навыки (или апробировать уже имеющиеся) применительно к общественно значимым сферам жизни» [с. 42-43]. У3В возникли во Франции в 1972 г. и с тех пор получили самое широкое распространение во всем мире. В 2011 г. в Австралии насчитывалось 240 таких центров, объединявших 69 086 человек; в Британии - 798 (269 750 человек); в Китае в 2008 г. число подобных организаций достигло 40 000 (4,3 млн участников); У3В существуют сегодня в Канаде и Новой Зеландии, на Тайване, во многих европейских странах и в странах Латинской Америки [с. 43]. Их целевая аудитория - люди, достигшие пенсионного возраста, не обремененные ни служебными, ни родительскими обязанностями и достаточно крепкие физически и духовно, чтобы не задумываться о смертельных недугах1. При всем разнообразии существующих се-
1 Weiss R.S., Bass S.A. Introduction // Challenges of the third age: Meaning and purpose in later life / Ed. by R.S. Weiss, S.A. Bass. - N.Y.: Oxford univ. press, 2002. -P. 3-12.
годня типов подобных организаций и специфике используемых ими стратегий обучения, У3В - это не только способ сообщения современного знания определенной возрастной когорте, но и форма социального движения в защиту права пожилых людей идти в ногу со временем и его проблемами. Другими словами, это одновременно теория и практика непрерывного (пожизненного) образования, социальной геронтологии и социальной политики, а также гуманистическое мировоззрение в действии, подчеркивает Формоза.
Истоки У3В восходят к законодательной инициативе правительства Франции, которое в 1968 г. обязало национальные университеты поддержать программу непрерывного образования. В 1972 г. в университете Тулузы была организована первая летняя школа для пенсионеров, желающих за номинальную плату пройти курс обучения по ряду гуманитарных дисциплин. Спустя 15 лет Пьер Веллас, один из координаторов первой обучающей программы для людей третьего возраста во Франции, следующим образом сформулировал главные цели этой и последующих просветительских инициатив в рамках проекта непрерывного образования: 1) повышение качества жизни пожилых людей; 2) реализация задачи непрерывного обучения для пожилых в тесном контакте с более молодыми возрастными группами; 3) координация геронтологиче-ских исследовательских программ; 4) разработка и осуществление непрерывного образования в области геронтологии 1.
В Университете Тулузы, а позднее и в других университетах Франции обучение пожилых строилось по аналогии с обычным процессом преподавания: занятия, преимущественно в форме лекций, проводились в дневное время 5 раз в неделю на протяжении 8-9 месяцев. Первоначально содержание лекционных курсов ограничивалось геронтологической тематикой; в последующие годы доминирующее положение заняли гуманитарные и искусствоведческие дисциплины. В стране год от года росло число пенсионеров, выражавших желание и готовность продолжить свое образование. В 1980 г. Французский союз университетов третьего возраста разработал перечень требований, которым должны отвечать образовательные учреждения, претендующие на звание У3В. Главной цен-
1 Vellas P. Genesis and aims of the universities of the third age // European network bull. - Brussels, 1997. -Vol. 1, N 1. - P. 9-12.
ностью провозглашались академические стандарты образования, что предполагало привлечение к работе с пожилыми авторитетных преподавателей из лучших национальных университетов. Тем самым процесс обучения лиц третьего возраста строился в соответствии с традиционной иерархией отношений «профессор - студент»; выбор предметов и организация учебных курсов целиком и полностью являлись прерогативой профессорско-преподавательского состава, тогда как учащимся, невзирая на их опыт и знания, отводилась пассивная роль слушателей. Тем не менее, по мнению ряда исследователей, в самой идее У3В проявился мятежный дух контркультуры: это было прибежище для тех, кому прежде (по причине их возраста) было отказано в праве на современное знание.
В отличие от Франции, где У3В имеют законодательную поддержку и функционируют в рамках или при непосредственном участии тех или иных факультетов университетов (теология, социальные и гуманитарные дисциплины, педагогика), британские центры аналогичного профиля существуют как независимые объединения на принципах взаимной помощи обучающих и обучаемых. Это группы самообразования, которые представляют собой свободные собрания людей пожилого возраста, готовых делиться друг с другом своими профессиональными знаниями, практическими (ремесленными и художественными) навыками, взглядами и мнениями о жизни и текущих событиях. Ключевые идеи британских У3В - это демократичность, равенство и минимальная социальная дистанция между обучающими и обучаемыми, отказ от авторитарного стиля преподавания, независимость от университетских и государственных структур, максимальная открытость. В этом отношении британские У3В можно рассматривать как реализацию идей И. Иллича, который выступал против институциализации процесса передачи знания, когда учителя уподобляются оракулам, а учащиеся теряют способность к самостоятельному критическому мышле-нию1. По мнению Иллича, система образования должна стать более гибкой и подвижной, с тем чтобы обеспечить доступ к образовательным ресурсам всем желающим, способствовать свободному обмену знаниями и создавать предпосылки для передачи профессиональных навыков. Именно эти цели ставят перед собой британ-
1 Illich I. Deschooling society. - Hammondsworth: Penguin books, 1973.
ские У3В, которые никак не связаны ни с университетскими программами с их обязательным набором предметов, ни с системой социальной защиты, констатирует Формоза.
Помимо британской и французской моделей обучения пожилых людей, сегодня популярны культурно-гибридная, франкоязычная североамериканская, южноамериканская и китайская, продолжает автор. Для координации работы национальных обучающих центров для пожилых людей были созданы такие организации, как Международная ассоциация У3В (2008) и Всемирный У3В. Первая организация, объединяющая 23 государства (при том, что У3В сегодня существуют более чем в 60 странах мира), раз в два года проводит международные конгрессы, где обсуждаются национальные программы и способы обучения пожилых; вторая занимается в основном технической поддержкой работы У3В во всем мире с помощью электронных ресурсов.
Обращаясь к культурно-региональной специфике моделей У3В в XXI столетии, Формоза подчеркивает, что во многих странах французские и британские организационные принципы непрерывного образования успешно объединены: в Финляндии У3В существуют в рамках университетов и ориентируются на академические образовательные программы; вместе с тем здесь используют опыт и знания самих пожилых учащихся, а также учитывают их пожелания в плане выбора предметов и содержания учебных курсов. На Мальте лекции университетских профессоров перемежаются «собраниями по интересам» под руководством авторитетных людей из числа обучающихся. В Монреале делается ставка на максимальное сближение требований к учащимся разных возрастных когорт, так что представители третьего возраста, при наличии у них профильного образования в прошлом, могут претендовать на степень бакалавра. В Южной Америке У3В в первую очередь ориентируются на представителей социальных низов, тогда как французские центры обучения для пенсионеров - это скорее заведения элитарного характера. В КНР доминирует традиционный тип всестороннего или универсального образования, в том числе и для пожилых, поэтому академические дисциплины сосуществуют с обязательными занятиями боевыми искусствами и философией; при этом в качестве преподавателей приглашают как маститых профессоров (чей труд оплачивается), так и молодых волонтеров.
На Тайване У3В не связаны ни с университетами, ни с группами образовательной взаимопомощи; они функционируют при поддержке местной администрации, которая привлекает профессиональных преподавателей.
В работе У3В сегодня активно используются электронные ресурсы. Это касается не только пожилых людей, которые по тем или иным причинам не могут физически посещать занятия, но и всех желающих обучаться онлайн. Как свидетельствует статистика, в 2008 г. 38% населения старше 65 лет в США, Канаде, Новой Зеландии и Швеции являлись уверенными пользователями Интернета; поэтому в XXI в. виртуальное образование приобретает все большую популярность и среди пожилых. Разработку и координацию виртуальных курсов для лиц третьего возраста осуществляют такие международные центры, как У3В онлайн и Виртуальный университет третьего возраста, где работают по преимуществу волонтеры из Великобритании, Австралии и Новой Зеландии. Очевидно, замечает автор, что онлайн-обучение пожилых людей дешевле, чем традиционные формы У3В.
Формоза подробно останавливается на позитивных результатах деятельности У3В, которая, по его мнению, не ограничивается предоставлением образовательных услуг тем, кто в силу возраста исключен из системы формального образования. Эффективность социокультурных образовательных центров для пожилых проявляется не только в улучшении качества жизни, психического и когнитивного здоровья вовлеченных в них индивидов; их деятельность имеет непосредственное влияние на духовный климат современных обществ. С этой точки зрения У3В - первый и весьма плодотворный шаг на пути реализации Мадридского международного плана действий в отношении старения, принятого ООН (2002). Существующие формы пожизненного образования разрушают стереотип третьего возраста как периода морального и физического упадка, когда индивид полностью исключен из социальной жизни и довольствуется ролью пассивного реципиента социальных пособий. Участие в неформальном образовательном процессе и овладение навыками виртуального общения дают пожилым людям возможность сохранить гражданскую позицию и высказаться по тем вопросам, которые волнуют общество. Как заметил по этому поводу один из участников ирландского образовательного центра для по-
жилых, У3В - это физическое пространство, где люди третьего возраста, собираясь вместе, могут заявить о своем праве голоса [с. 49]. В этой связи Формоза обращает внимание на тот факт, что именно люди третьего возраста способны стать тем резервом социальной вовлеченности и гражданского участия, об утрате которых на рубеже ХХ-ХХ1 вв. сожалел Р. Патнэм1. Несмотря на то что У3В не вовлечены в орбиту политического активизма, они способствуют участию пожилых людей в жизни сообществ и сообщают им ощущение причастности к проблемам современности.
Что касается связи между физическим здоровьем пожилых людей и их обучением в У3В, то автор с осторожностью относится к имеющимся в литературе оптимистическим оценкам и прогнозам. Тем не менее накопленные данные дают основание говорить о том, что участие в непрерывном образовательном процессе в любой его форме позволяет людям, достигшим пенсионного рубежа, поддерживать имеющийся у них уровень интеллектуальной активности, а также получать информацию о способах сохранения своих когнитивных ресурсов. Для многих «студентов третьего возраста» позитивный эффект продолжающегося образования связан не только с приобретением знаний, но и с возможностью расширить свой кругозор благодаря общению с ровесниками, которые обладают совершенно иным профессиональным и жизненным опытом, а также заполнить психологический и коммуникативный вакуум, именуемый периодом заслуженного отдыха. Значительное число исследований свидетельствует о том, что люди третьего возраста, вовлеченные в неформальный образовательный процесс, увеличивают свой «психологический капитал»: повышается их самооценка, растет уверенность в своих силах, снижается уровень депрессии и тревоги, вызванных ощущением несоответствия своего жизненного опыта новым требованиям социальной реальности. Таким образом, резюмирует автор, «приобщение к деятельности У3В имеет для людей старшего возраста в том числе и терапевтический эффект, способствуя их психосоциальной адаптации к процессу старения и неизбежности выхода на пенсию» [с. 50]. Для общества в целом непрерывное образование для пожилых, помимо перечисленных
1 Putnam R. Bowling alone: The collapse and revival of American community. -N.Y.: Simon & Schuster, 2000.
«невещественных» позитивных результатов, несет и прямую экономическую выгоду. Поскольку основное бремя в плане организации У3В, управления и собственно преподавания берут на себя волонтеры, затраты государственных служб, призванных улучшать качество жизни данной возрастной когорты, значительно снижаются.
Популярность и высокий общественный рейтинг У3 В не освобождают их от социальной критики, с одной стороны, и серьезных финансово-организационных проблем - с другой, продолжает Формоза. Одной из таких проблем оказывается несоответствие материальных и человеческих ресурсов, которыми располагают образовательные центры этого типа, числу пожилых людей, желающих продолжить свое образование. Очевидно, что в первую очередь это проблема организаций, выбравших британскую модель непрерывного образования, т.е. независимость и взаимопомощь без поддержки государственных социальных либо образовательных структур. Вместе с тем те У3В, которые функционируют в рамках формальной системы национального образования и располагают хорошей материальной базой для своей работы, оказываются в полной зависимости от университетской администрации и чиновников, навязывающих те или иные стратегии и стандарты обучения, содержание учебных курсов и политику в отношении студентов третьего возраста. С учетом этих трудностей популярная некогда идея П. Ласслета о превращении У3В в геронтологические научно-исследовательские лаборатории так и остается нереализованной, с сожалением констатирует Формоза1.
Критические замечания в адрес У3В связаны с тем, что в рамках их деятельности воспроизводятся и поддерживаются многие стереотипы обществ позднего модерна: элитизм, классовая дифференциация, гендерная и этническая дискриминация и, как это ни парадоксально, образ пожилого человека как социальной обузы и гражданского балласта. Другими словами, идеология и практика образовательных институтов для людей третьего возраста очень часто расходятся друг с другом. Как показывает статистика, У3В в основном ориентированы на представителей среднего класса, т.е. на тех членов общества, которые уже имеют образование и кому
1 Laslett P. A fresh map of life: The emergence of the third age. - L.: Macmillan press, 1989.
знакома «радость познания». Либерально-художественное направление большинства учебных курсов также отвечает запросам именно этого социального сегмента. Выходцы из рабочего класса настороженно относятся к подобным образовательно-культурным инициативам с их «буржуазными ценностями». Кроме того, предлагаемые У3В программы мало соответствуют желанию рабочих получить те или иные практические навыки - с тем, чтобы улучшить свое материальное положение на пенсии. То же самое происходит и с представителями этнических меньшинств в мультикультурных сообществах (например, в Австралии или в Новой Зеландии), поскольку их «культурный капитал» негласно считается недостаточным для участия в программах непрерывного образования.
Деятельность У3В также отмечена ярко выраженным сексиз-мом. С одной стороны, основной контингент обучающихся в этих центрах - это пожилые женщины. Так, в Мальтийском университете пропорция пожилых женщин и мужчин составляет 3:1; в Австралии - 4:1; в Испании - 2,5:1 [с. 54]. С другой стороны, численное преимущество женщин третьего возраста не отменяет традиции мужского доминирования в процессе обучения, что выражается в пассивности женской части аудитории, менее охотно участвующей в дискуссиях и обсуждениях, и в преобладании мужчин среди преподавательского состава. Вместе с тем второстепенная роль женщин в учебном процессе компенсируется содержанием учебных курсов, которые по большей части отвечают как раз женским интересам и малопривлекательны для сильного пола (даже те из них, что затрагивают темы здоровья и долголетия). Кроме того, административные функции в подобных культурно-образовательных учреждениях в основном выполняют женщины, что усиливает нежелание мужчин преклонного возраста посещать «дамские кружки по интересам».
К недостаткам современных У3В Формоза относит также неумение (или нежелание) администрации наладить диалог поколений. Идеал межпоколенного обмена знаниями в контексте непрерывного образования так и остается нереализованным. Более того, У3В сегодня не готовы принять в свои ряды людей более старших когорт (четвертый возраст), несмотря на то что проблемы со здоровьем, памятью и физической мобильностью могут иметь (или не иметь) как 60-летние, так и перешагнувшие 80-летний рубеж.
Подводя итоги 40-летней истории У3В, Формоза отмечает, что недостатки современной системы пожизненного образования, которые тормозят претворение в жизнь политики успешного старения и идеи мультивозрастных сообществ, обусловлены концепцией пожилого возраста, унаследованной из прошлого века. Для того чтобы культурно-образовательные центры для людей третьего возраста сохранили свое значение в будущем, следует в корне пересмотреть эту концепцию. «Главный вызов, на который предстоит сегодня ответить университетам третьего возраста - это релевантность и созвучность их деятельности жизненному миру нынешней и грядущих когорт старшего возраста», - подчеркивает Формоза [с. 56]. Если 20 лет назад семейный круг либо дом для престарелых исчерпывали выбор образа жизни для людей старшего возраста, то сегодня идентичность пожилого человека - это «рефлексивное предприятие», которое реализуется ее субъектом путем свободного выбора в контексте общей тенденции позднего модерна к индивидуализации и секуляризации жизненных стратегий [с. 56-57]. Люди третьего возраста в наши дни отличаются более крепким физическим здоровьем, более высоким уровнем образования, лучшим материальным достатком, чем их сверстники два десятилетия тому назад. В отличие от пожилых прошлого века, они чаще и охотнее сочетают частичную трудовую занятость с плодотворным досугом, в том числе с приобретением нового знания. Сегодня поколение третьего возраста уже не довольствуется традиционными ожиданиями в отношении «жизни на пенсии»; оно готово к творческому созиданию своей биографии на самых поздних ее этапах. С учетом сказанного У3В должны пересмотреть свои прежние задачи, а также изменить представления о целях и методах обучения старших возрастных когорт. М. Формоза предлагает следующие направления трансформации деятельности У3В в ближайшем будущем: 1) отказ от жесткого противопоставления французской и британской моделей образования для пожилых в пользу сочетания либо чередования чисто образовательных (практических) задач и досу-гово-терапевтических функций; 2) переход от лекционной, т.е. односторонне-пассивной стратегии сообщения знаний пожилой аудитории, к интерактивным методам обучения с привлечением молодого поколения студентов; 3) установка на диалог обучающихся с преподавателями и друг с другом (независимо от пола,
возраста и социального статуса), использование в процессе обучения жизненного опыта и профессиональных навыков аудитории; 4) пересмотр содержания учебных курсов в направлении их конкретизации, акцент на «практических» (ботаника, зоология, садоводство) и социально значимых (охрана окружающей среды, забота о себе) предметах и темах. У3В призваны также расширять возрастной диапазон своих потенциальных участников и изыскивать способы привлечения в свои ряды представителей четвертого возраста, организуя выездные занятия и мероприятия по интересам в домах для престарелых и соседских сообществах (лекции и дискуссии; клубы библиофилов; литературные чтения; самодеятельные журналы и т.п.).
Е.В. Якимова
2016.01.005. ПИКАРД С. БИОЛОГИЯ КАК СУДЬБА? ПЕРЕОСМЫСЛИВАЯ ТЕЛЕСНОСТЬ В ГЛУБОКОЙ СТАРОСТИ. PICKARD S. Biology as destiny? Rethinking embodiment in «deep» old age // Ageing a. society. - Cambridge, 2014. - Feb. - P. 1-13.
Ключевые слова: старение; феминизм; телесность; социальное конструирование.
Отмечая «зараженность» современной социологии пожилого возраста «бациллой» биологического детерминизма, Сьюзан Пи-кард (Ливерпульский университет, Великобритания) предупреждает о контрпродуктивности изучения проблемы старения исключительно с позиции «анатомия - это судьба». С точки зрения автора, социологическое воображение только выиграет, освободившись от «эйджистской» идеологии (age ideology) за счет сосредоточения не только и не столько на самом процессе старения, сколько на телесности, т.е. способе практического участия людей в мире и его постижении, на всех стадиях жизненного цикла [с. 1].
Исходными посылками в системе авторской аргументации служат следующие допущения. Во-первых, в действительности никакие реальные живые тела, включая стареющие, не существуют в отрыве от общественных отношений. Тело является одним из ключевых репрезентантов индивида и возраста, однако допустимые и легитимные репрезентации задаются социальной сферой. Во-вторых, преодолеть предрассудки обыденного сознания в социологии,
