CC BY
66
осуждений и обвинений выступают ирония английских самообвинений и жест морального самобичевания русских самообвинений» (с. 239). Русские и английские отрицательные самооценки, являясь схожими по форме, получают разную интерпретацию в контексте разных культур.
Л. Р. Комалова
2015.04.014. ДИСКУРС И СТИЛЬ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ / Под ред. Г.Я. Солганика, Н И. Клушиной, Н.В. Смирновой. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2014. - 268 с.
Ключевые слова: стиль и стилистика; функциональный стиль; дискурсология; дискурсивная стилистика; анализ дискурса; дискурсивные практики.
В книге обсуждается соотношение понятий «дискурс» и «стиль» как центральных категорий различных научных дисциплин -дискурсологии и стилистики. В статьях определяется сущность этих терминов, очерчиваются границы стилистики и дискурсоло-гии, формулируются их задачи, обозначается методология и намечаются перспективы исследований в этом направлении.
Раздел первый «Стиль и стилистика: Традиции и перспективы» открывается статьей С. Гайды «Философия стиля», в которой автор прослеживает основные этапы становления современной стилистики, подчеркивая, что стилистика относится к тем научным дисциплинам, которым присуща рефлексия по поводу познавательных процессов, возможно, даже в большей степени, чем многим другим областям лингвистики. В современном мире рефлексивность, основанная на сети познавательно-коммуникативных структур, ведет к высвобождению субъективности из детерминирующих структур традиции. По мнению автора, это способствует усилению стилевой и стилистической рефлексивности. Объектом интереса стилистики всегда был функционирующий язык. История понятий «стиль» и «стилистика» указывает на ее особую чувствительность к интеллектуальной атмосфере, в частности на зависимость от лингвистических парадигм. Этим объясняется и смысловой полиморфизм самих понятий «стиль» и «стилистика». Автор приходит к выводу, что стиль представлял собой в прошлом и является в настоящем изменяющимся конструктом познания. Совре-
менная трактовка стиля инспирирована традициями риторики, стилистикой Ш. Балли и функциональной стилистикой, неоидеалистической стилистикой, психо-, социо- и прагмалингвистикой, лингвистикой текста и дискурсологией, когнитивистикой, социологией, теорией систем и т.д. Рассуждая о развитии современной стилистики в направлении к интегративной теории стиля на фоне развития теории сетей, автор задает вопрос: могут ли понятия системы, сети и др. пригодиться для описания и интерпретации явлений стиля? Автор считает, что эти понятия намечают определенную исследовательскую перспективу, показывая направление принимаемых в настоящем и будущем исследовательских программ.
В разделе первом представлены также статьи: Е.А. Баженова «Дискурс - текст - стиль в ракурсе функциональной стилистики»; Т. А. Воронцова «Границы стилистики и стиля в современной научной парадигме».
Раздел второй озаглавлен «Дискурс в славянском языкознании». В статье Е.А. Кожемякина «Дискурсные исследования в России и на Западе: Опыт сопоставительного исследования» оценивается общее состояние «дискурс-аналитических» (с. 35) исследований в нашей стране и за рубежом. Автор считает, что определение частотных, статистически повторяющихся признаков публикаций позволяет составить общую картину исследовательского «дискурс-аналитического поля» (с. 35). Автор формулирует свои задачи следующим образом: 1) определение основного спектра теоретических референций в работах по дискурс-анализу; 2) выявление наиболее частотных тематических обращений; 3) определение характера дисциплинарно-академической принадлежности исследователей, занимающихся дискурс-анализом.
В качестве одного из основных критериев отбора материала служит упоминание в нем дискурс-анализа как ведущего метода исследования или присутствие понятия «дискурс» в формулировке предмета работы. В результате были отобраны 300 публикаций российских ученых и 350 иноязычных текстов. Автор приходит к выводу, что дискурс-анализ является одной из наиболее востребованных и динамично развивающихся областей научного знания. Однако и представление о нем, и его «повестка дня», а также его «академическое позиционирование» заметно отличаются в России и за рубежом. В России, по утверждению автора, дискурс-анализ
скорее продолжает оставаться лингвистической дисциплиной (более половины авторов публикаций - это лингвисты, в то время как более половины авторов зарубежных публикаций по дискурс-анализу - представители нелингвистических наук).
Л.О. Чернейко в статье «Дискурс: Языковая реальность или лингвистическая мифология?» отмечает, что термин «дискурс» потеснил, а в ряде случаев даже вытеснил привычные термины «язык», «речь», «стиль» (функциональный стиль), «текст». Многочисленные попытки терминологизации понятия «дискурс» оставляют открытым вопрос о его месте в ряду традиционных понятий «язык», «речь», «стиль». Однако чем больше определений имеет термин в разных направлениях науки, тем важнее изучение его функционирования в лексическом окружении в научном контексте. В качестве иллюстрации данного тезиса автор проводит анализ выборки сочетаемости термина «дискурс» в тексте монографии «Массовая культура на рубеже ХХ-ХХ1 веков: Человек и его дискурс»1 (с. 58). Предлагаемая автором статьи методика определения семантической специфики термина опирается не столько на дефиниции в словарях, сколько на его сочетаемость в научной речи, что, по мнению автора, является единственной возможностью «дойти до сути» (с. 61). Автор приходит к выводу, что мировоззренческий аспект рассмотрения речевых практик, который является доминирующим в когнитивной лингвистике, обусловливает вытеснение традиционного термина «функциональный стиль» термином «дискурс». «Реальность дискурса состоит в его лингвистическом (теоретическом, познавательном), а не речевом (языковом) статусе. Лингвистическая мифология, связанная с дискурсом, проявляет себя в придании ему статуса языковой реальности» (с. 69).
В разделе представлены также следующие статьи: В.Б. Каш-кин «Дискурс: Пределы точности»; Е.Г. Малышева «Лингвокогни-тивный анализ дискурса: Базовые понятия, термины, методики и аспекты исследования»; Л.Р. Безуглая «Три этапа развития лин-гвопрагматики: От речевого акта к дискурсу»; Л.В. Селезнева «Направления и подходы в теории дискурса».
1 Массовая культура на рубеже ХХ-ХХ1 веков: Человек и его дискурс. -М., 2003. - 368 с.
Раздел третий «Дискурс и стиль: Конкуренция или конвергенция?» открывается статьей Б. Тошовича «Стиль и дискурс: Сходства и различия», в которой автор обращает внимание на то, что термин «дискурс» в настоящее время все чаще заменяет понятия «коммуникация», «текст», «функциональный стиль», причем формальная замена без каких-либо новых элементов охватывает и терминологические сочетания. В результате «языковая картина» мира превращается в «дискурс-картину мира»», речевая деятельность» - в «дискурсивную деятельность», «языковая личность» - в «дискурсивную личность» и т.д. Одну из самых больших проблем в рассмотрении понятий теории дискурса и теории стилей автор видит в чрезмерно широком толковании дискурса. По мнению автора, «сейчас в принципе не важно, что является дискурсом, а наоборот: что не является дискурсом, что относится к не-дискурсу» (с. 106). Автор утверждает, что теория коммуникации, теория стиля, теория текста и теория дискурса являются не конкурирующими, а взаимодействующими и взаимодополняющими научными направлениями, которые могут сосуществовать, не отрицая и не исключая друг друга. Объединение понятийного аппарата теории дискурса и функциональной стилистики целесообразно, лишь если учитывается природа их центральных категорий. Ориентация на использование терминологии функциональной стилистики для расширения теории дискурса и / или толкования его феноменов в отсутствие выработанной категориальной и терминологической систем теории дискурса может создать путаницу и в самой функциональной стилистике. В качестве примера автор подробно анализирует монографию М. Ковачевич и Л. Бадуриной «Расслоение языковой дей-ствительности»1, в которой говорится о функционально-стилистической дифференциации языка, но при этом предпринимается попытка использовать дискурсивный анализ и понятийный аппарат теории дискурса. Б. Тошович доказывает, что в проанализированной им монографии попытка замены функционального стиля дискурсом оказалась искусственной и не доведенной до конца именно в силу указанных им причин.
1 Коуасеу1с М., Ва<!игта Ь. К.а81о)ауагуе)е71спе81уагпо811 - Куека, 2001. -
230 р.
Автор приходит к выводу, что «в противоположность неопределенному, точнее, многозначному термину «дискурс» стоит ясный, однозначный термин «функциональный стиль». Он точно указывал и указывает на то, что речь идет об использовании языка в определенных видах человеческой деятельности <...>, в которых господствует определенная функция языка <...>. Поэтому является неоправданным механически заменять один термин другим» (с. 114), но можно искать точки соприкосновения, взаимного проникновения и переплетения.
В статье Н.И. Клушиной «Дискурс и стиль: Пути и перекрестки современной лингвистики» отмечаются попытки дискурсоло-гии определить предметную область своих исследований, разработать таксономию дискурсов, определиться с терминологией, научными категориями, границами исследований и оригинальной методологией. Автор считает решение этих задач необходимым, так как «пересаженная на русскую почву дискурсология оказалась в конкурентных условиях с традиционной стилистикой, что привело к эклектике в обеих научных областях» (с. 177).
В разделе представлены также статьи: Г. Г. Хазагеров «Две возможности дискурсивной стилистики»; Д. Бжозовская «Стиль и дискурс»; О.В. Орлова «Стиль У8 дискурс»; А.А. Негрышев «Дискурс-анализ и стилистика текста: Точки пересечения в методологии исследования (На материале новостного медиадискурса)».
Раздел четвертый «Медиастилистика» открывается статьей Г.Я. Солганика «О стиле современных газет». Автор считает, что при значительном тематическом, содержательном и формальном разнообразии современных российских газет все же можно говорить об их стиле, т.е. общих чертах. Система жанров в российских печатных СМИ, по мнению автора, к настоящему времени претерпела существенные изменения. Исчезли такие жанры, как передовая статья, международный обзор, на грани исчезновения очерк и фельетон. Эти изменения отражают тенденции развития современной журналистики и изменения в обществе. Так, исчезновение передовой статьи связано с тем, что газета утратила директивный, нравоучительный характер. Современная журналистика стремится показывать реальность в объективных параметрах. Автор отмечает резкий поворот в российской журналистике от публицистичности к информационности. Публицистика становится менее эмоциональ-
ной, на первый план выходят размышления, аргументы, обсуждения, что соответствует тенденциям мировой журналистики. Публицистика не исчезает, но перемещается на периферию - в приложения. Автор объясняет стремление к информации в ущерб публицистике ускорением темпа современной жизни, конкуренцией Интернета, что вынуждает прессу быть мобильной, оперативной, новостной. Информационность определяет и форму подачи материалов, что показывается на ряде примеров, в частности на заголовочных комплексах, призванных точно, кратко и эффективно передать содержание материалов. В условиях формирования новых жанров и изменения «старых» жанров все большую роль приобретает авторское «я», личностное начало. Процесс взаимодействия и взаимопроникновения жанров автор считает главной чертой развития современных газет. Формируется новая система жанров, основанная на новых принципах. Главная тенденция - это конвергенция жанров под знаком усиления информационности, «репортажности» (с. 193).
С конвергенцией жанров связано и развитие языка современной российской газеты. Уменьшаются стилистические различия между разными пластами лексики. Различно окрашенная лексика свободно включается в язык газеты: «Фактически речь идет об изменении стилистической структуры языка газеты, СМИ, а вслед за ними и литературного языка» (с. 195). Процесс демократизации -главный в развитии языка СМИ, находящегося сегодня в центре литературного языка и влияющего на его состав, качество, формирование литературных норм и языковых вкусов. Настоящее время определяется в статье как переходный этап в развитии языка СМИ и литературного языка. «Главная же тенденция - увеличение средств выражения, расширение границ литературного языка» (с. 196).
В статье В. И. Карасика «Коммуникативная тональность ме-диадискурса» отмечается значимость этого типа общения и пристальный интерес к нему исследователей, что привело к формированию отдельного направления коммуникативной лингвистики -«медиадискурсологии» (с. 218). С позиций теории дискурса автор выделяет четыре основных подхода к моделированию медиади-скурса - тематический, агентивный, инструментальный и перфор-мативный. Эти подходы взаимодополняемы. «Инструментальный
подход к моделированию медиадискурса выводит на первый план тональность текста - эмоционально-стилевой формат, обусловленный культурно-ситуативными традициями и установками участников общения» (с. 219). Особенность современной массовой культуры автор видит в активном неприятии патетики, в чем прослеживается влияние англоязычной нормы коммуникативного поведения. Отдельного изучения, по мнению автора, заслуживает комическая тональность медиадискурса, поскольку юмор сокращает коммуникативную дистанцию и тем самым повышает действенность массовой информации. В.И. Карасик приходит к выводу, что освещение типов коммуникативной тональности в медиадискурсе позволяет увидеть специфику и тенденции развития рассматриваемого типа дискурса - сокращение коммуникативной дистанции, игровую карнавализацию реальности, идеологическое самопозиционирование активной части населения и др.
В разделе представлены также статьи: В.И. Иванченков «Публицистический стиль, текст и дискурс»; В.И. Коньков «Разновидности русской речи в СМИ и категории стиля».
Раздел пятый «Дискурсивные практики. Инструментальные подходы» посвящен анализу отдельных типов дискурса.
В статье В.З. Демьянкова «Зигзаги дискурса и гармонизация текста» дискурс рассматривается как речь «в ее становлении перед мысленным взором интерпретатора» (с. 241). Интерпретатор помещает содержание очередной интерпретируемой порции дискурса в рамки уже полученной промежуточной или предварительной интерпретации. В результате устраняется неоднозначность, недоговоренность, определяется коммуникативная цель каждого предложения и проясняется драматургия всего дискурса. В ходе такой интерпретации воссоздается мысленный мир, в котором автор конструировал свой текст. Зигзагом дискурса автор называет явление, когда интерпретатор вынужден переходить от одной точки зрения к другой для того, чтобы установить гармонию в «трудном» тексте. Автор поясняет этот тезис на примере анализа сочетания наречий «обычно» и «всегда», что часто встречается в обыденной русской речи. «Однако если нечто происходит или обладает некоторым качеством обычно, значит, иногда бывают случаи, когда это не так, и поэтому случается не всегда. И тогда зачем всегда после обычно? Интерпретатор готов на зигзагообразные движения своей мысли,
2015.04.015-022
исходя из презумпции нормальности текста и его автора. Аналогично воспринимаются и другие подобные сочетания временных «кванторов общности» (с. 242), например: «обычно» и «никогда», «обычно» и «как правило», «как правило» и «всегда». Анализ большого корпуса текстов на русском языке показал высокую частотность словосочетания «обычно всегда», которое встречается не только в СМИ, но и у писателей ХХ-ХХ1 вв. Автор рассматривает механизмы восстановления гармонии, «оправдания» логического противоречия, возникающего из-за соседства двух данных обстоятельств в тексте, и приходит к выводу, что по-русски вечное (то, что бывает всегда) гораздо легче сочетается с идеей обычного, чем в западноевропейских языках. «Иначе говоря, по-русски речь о вечности не запрещается в сочетании с обыденным - в отличие от английского, немецкого и французского» (с. 247). Автор предполагает, что «обычно всегда» представляет собой отдельную (хотя и допускающую разъединение в предложении) единицу словаря со значением «Мне кажется, всегда». Эта единица представляет собой один член предложения - обстоятельство, а не сочинение двух обстоятельств.
В разделе представлены также следующие статьи: Э.Р. Лас-сан «Существует ли риторика научного дискурса?»; Л.К. Граудина «Стилистические и семантические преобразования языковых единиц в пограничных зонах литературного языка»; Э.В. Чепкина и Д.Н. Терновская «Дискурсивные практики конструирования персонажей в рекламе модных брендов в журнале Vogue».
Г.М. Фадеева
2015.04.015-022. КОГНИТИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ДИСКУРСА. (Сводный реферат).
2015.04.015. ВАФИНА Д.В. Когнитивные механизмы спонтанной шутки в диалогическом дискурсе // Дискурс как социальная деятельность: Приоритеты и перспективы: Материалы 2-й Междунар. науч. конференции, Москва, 16-17 окт. 2014 г. - М., 2014. - Ч. 1.-С.138-139.
2015.04.016. ВОЛКОВА Я.А. Концептуальное пространство дест-руктивности в языковом сознании // Дискурс как социальная деятельность: Приоритеты и перспективы: Материалы 2-й Междунар.
