CC BY
15
2015.04.005. МОРЕНОФФ Дж., ХАРДИНГ Д. ТЮРЕМНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ, РЕИНТЕГРАЦИЯ БЫВШИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ И РОЛЬ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ СООБЩЕСТВ.
MORENOFF J., HARDING D. Incarceration, prisoner reentry and communities // Annual rev. of sociology. - Palo Alto (CA), 2014. -Vol. 40. - P. 411-429.
Ключевые слова: «массовое заключение»; социальная сплоченность; США; реинтеграция бывших заключенных, постпенитенциарный рецидив; расовые отношения; городская бедность.
В рамках настоящей статьи Джеффри Моренофф (Мичиганский университет, г. Энн-Арбор, США) и Дэвид Хардинг (Калифорнийский университет в Беркли, США) начинают с того, что с середины 70-х годов XX в. политика США в сфере контроля над преступностью претерпела существенные трансформации1. Если в 1975 г. общая численность заключенных, содержащихся в местах предварительного заключения и тюрьмах страны, по самым грубым подсчетам не превышала 400 тыс. человек, то уже к 2003 г. этот показатель увеличился более чем в 5 раз, составив 2,1 млн че-ловек2. Для обозначения нового социального феномена ведущий американский аналитик в области исследования проблем преступности и уголовного наказания Д. Гарланд предложил термин «массовое заключение» (mass incarceration). Несмотря на то что в последние годы увеличения количества людей, оказавшихся в местах лишения свободы, в США не наблюдается, по сравнению с другими государствами соответствующий показатель - а на конец 2011 г. он составил более 1,5 млн человек - остается крайне высоким3. В свою очередь, поскольку большинство заключенных в конечном итоге покидают места лишения свободы, общество сталкивается с проблемой резкого роста числа лиц, обладающих тяжелым опытом прохождения учреждений уголовно-исполнительной системы и
1 Garland D. Mass imprisonment: Social causes and consequences. - N.Y.: SAGE, 2001.
2
Western B. Punishment and inequality in America. - N.Y.: RSF, 2007.
3
Carson E.A., Golinelli D. Prisoners in 2012: Bureau of justice statistics report. -Wash., 2013. - Mode of access: http://www.bjs.gov/content/pub/pdf/p12tar9112.pdf [Accessed 08.07.2015].
остро нуждающихся в социальной и экономической реинтеграции1. На сегодняшний день из тюрем США ежегодно выходит порядка 700 тыс. человек2. [с. 411-412]. Исходя из такого положения вещей, авторы статьи пытаются ответить на два взаимосвязанных вопроса: как «массовое заключение» отразилось на социальной сплоченности территориальных сообществ США и как особенности жилого района и соседское окружение влияют на процесс реинтеграции лиц, вернувшихся из тюрьмы? Рабочая гипотеза исследователей заключается в том, что феномен «массового заключения» может подорвать нормы социальной солидарности и внутреннюю структуру ряда сообществ, а значит, способствовать криминализации той среды, в которую предстоит вернуться бывшим заключенным, и тем самым окончательно разрушить их шансы на успешную реабилитацию [с. 412].
Понимание содержания связей между «массовым заключением», реинтеграцией бывших заключенных и сплоченностью территориальных сообществ требует анализа четырех ключевых параметров «тюремного бума» (prison boom). Во-первых, «жертвами» тенденции увеличения числа заключенных становятся преимущественно представители малообразованных слоев населения, а также этнических меньшинств, в частности - молодые чернокожие мужчины. Таким образом, расово-этнический состав лиц, оказавшихся в местах лишения свободы, не соответствует расово-этническому составу населения США. Это дает основания отдельным экспертам говорить о том, что на современном этапе американская тюремная система играет в расовой дискриминации роль, аналогичную институту рабства или «законам Джима Кроу» в более ранние исторические периоды. Она отделяет афроамериканцев от «белых», стигматизируя чернокожих как людей второго сорта и обеспечивая общество недорогой и доступной рабочей силой3 [с. 413].
1 Travis J. But they all come back: Facing the challenges of prisoner reentry. -Wash.: Urban institute press, 2005.
West H., Sabol W., Greenman S. Prisoners in 2009: Bureau of justice statistics report. - Wash., 2010. - Mode of access: http://www.bjs.gov/content/pub/pdf/p09.pdf [Accessed 08.07.2015].
Alexander M. The new Jim Crow: Mass incarceration in the age of colorblindness. - N.Y.: New press, 2010; Wacquant L. Class, race and hyperincarceration in revanchist America // Daedalus. - Boston (MA), 2010. - Vol. 139, N 3. - P. 74-90.
Во-вторых, в значительно большей степени, чем какие-либо другие сообщества, феномен «массового заключения» затрагивает малоимущих представителей урбанизированных центров. Пребывание в тюрьме для жителей бедных городских кварталов становится обыденной практикой. В подобного рода сообществах доля тех, кто столкнулся с системой уголовного правосудия, оказывается не намного меньше числа интегрированных в рынок труда и образовательную систему страны. Многие бывшие заключенные по возвращении домой обнаруживают себя в среде других бывших заключенных, что негативным образом сказывается на характере конкурентной борьбы за дефицитные ресурсы, уровне криминальной активности, а также эффективности формального и неформального социального контроля.
В-третьих, увеличение количества заключенных в тюрьмах США оборачивается усилением расового и социально-экономического неравенств в стране, поскольку ухудшается положение именно тех групп населения, которые и раньше находились в наименее привилегированном положении. И наконец, в-четвертых, «тюремный бум» сопровождался еще более значительным ростом количества общественных исправительных центров (community corrections). Также увеличилось число условно-досрочно освобожденных. Согласно данным экспертно-аналитического центра изучения общественного мнения Pew Research Center на 2009 г., один из 31 взрослого американца либо отбывает срок наказания в тюрьме, либо является условно-досрочно освобожденным. Цитируя Л. Вакана, авторы констатируют, что культура «тюремного государства» ускоренными (в сравнении с прошлыми десятилетиями) темпами распространяется внутри американских сообществ за счет активизации деятельности специальных служб по надзору и контролю за бывшими заключенными [c. 414].
Обращаясь к проблеме постпенитенциарного рецидива, авторы перечисляют те позитивные и негативные последствия тюремного заключения в системе уголовного права, которые уже были выделены зарубежными социологами, работающими в данном исследовательском поле. Они последовательно рассматривают воздействие тюремного заключения на индивида и затем уже на территориальные сообщества. Положительный эффект «вывода преступников из строя» достигается за счет последовательного использования меха-
низмов изоляции; устрашения (за счет ужесточения наказания за повторные нарушения) и социальной реабилитации.
Перечисляя негативные эффекты лишения свободы, Дж. Мо-ренофф и Д. Хардинг обращают внимание на неизбежность социальной стигматизации бывших заключенных. «Ярлык неблагонадежности» ограничивает возможности легального трудоустройства только что вышедших из тюрьмы людей, ответом которых на неприятие общества нередко становится полная интернализация навязываемой им негативной идентичности. Также, отбывая наказание в исправительных учреждениях, индивид проходит так называемую «криминальную школу», усваивает законы и нормы уголовного мира. Одновременно тюремное заключение ослабляет связи между осужденным и его семьей, что в совокупности со всеми вышеперечисленными обстоятельствами препятствует благополучной реинтеграции бывших заключенных [с. 414].
К благоприятным последствиям воздействия «массового заключения» на территориальные сообщества авторы относят защиту социальных групп от общественно опасных членов путем изолирования последних. Помимо этого, массовые тюремные заключения способствуют усилению неформального социального контроля: если из группы удаляют тех, кто угрожает ее безопасности, то между оставшимися индивидами возрастает доверие, они становятся более сплоченными и с большей охотой вовлекаются в совместную работу, направленную на предотвращение преступлений. Наконец, сами по себе высокие показатели по количеству заключенных могут действовать как сдерживающий фактор: понимание неизбежности наказания отвращает многих от совершения противоправных действий [с. 415].
Описывая пути повышения уровня криминогенности территориальных сообществ в результате активизации применения практики тюремных заключений, Дж. Моренофф и Д. Хардинг обращаются к работам известного американского эксперта в области постпенитенциарной реабилитации Т. Клира1. Он анализирует негативные последствия втягивания местных общин в так называемый «тюремный цикл» с позиции теории принудительной мобиль-
1 Clear T. Imprisoning communities: How mass incarceration makes disadvantaged neighborhoods worse. - Oxford: Oxford univ. press, 2007.
ности (coercive mobility theory). Исходной посылкой этой концепции является предположение о том, что деструктивные последствия «круговорота» преступников в пространстве между тюрьмой и местным сообществом начинают перекрывать положительные результаты изоляции правонарушителей, как только количество тюремных заключений достигает достаточно высокого уровня. Это оказывается тем самым переломным моментом, после которого удаление большего количества преступников из сообщества начинает приводить к возрастанию уровня криминогенности последнего. Признавая, что правомерность основных гипотез теории принудительной мобильности была подтверждена эмпирически, авторы тем не менее критически оценивают практическую применимость данной концепции в силу сложности выявления той самой «критической точки», превышение которой меняет характер воздействия массовых заключений на преступность с положительного на отрицательный.
Объяснение негативных последствий «массового заключения» Дж. Моренофф и Д. Хардинг также находят в обновленной теории дезорганизации, представленной, в первую очередь, работами Р. Бёрсика и Г. Грасмика1. Последние утверждали, что экономическая депривация и систематическая практика изоляции целых групп населения косвенно влияют на уровень преступности, ослабляя неформальный социальный контроль в территориальных сообществах. Постоянный «круговорот населения» через учреждения пенитенциарной системы приводит к разрыву практически всех социальных сетей сообщества. Оно становится более гетерогенным, размываются основы политического единства, исчезает способность к саморегулированию и эффективному взаимодействию с властями. Следует отметить, что авторы достаточно критически оценивают уже проведенные эмпирические исследования по соответствующей проблематике, в отдельных случаях ставя под сомнение репрезентативность выборки, в других - корректность совмещения концептуальной модели объекта исследования с его инструментальной моделью [c. 416-417].
1 Bursik R., Grasmick H. Neighborhoods and crime: The dimensions of effective community control. - N.Y.: Lexington books, 1993.
Проблему влияния характера территориального сообщества на реинтеграцию бывших заключенных Дж. Моренофф и Д. Хар-динг рассматривают сквозь призму четырех различных теоретических подходов. С целью проиллюстрировать основные положения первого подхода они обращаются к концепции «андеркласса», использовавшейся отдельными учеными1 для описания городской бедноты североамериканских мегаполисов, обязанной своим появлением деиндустриализации 1980-х годов. С появлением территориальной стигматизации резко уменьшается социальная сплоченность сообществ. Районы, за которыми закрепился ярлык «депрессивных», больше не могут служить для своих жителей источником взаимопомощи и защиты от давления окружающего мира. И бывшие заключенные, стигматизированные как преступники и не обладающие серьезным социальным капиталом, особенно остро ощущают это состояние всеобщей социальной изолированности. Однако данные эмпирических исследований не вполне соотносятся с вышеописанными теоретическими посылками. Так, в частности, в ходе изучения реинтеграции бывших заключенных в Айове какой-либо значимой связи между низким уровнем жизни территориального сообщества и рецидивизмом выявлено не было2; исследования условно-досрочно освобожденных лиц в Калифорнии продемонстрировали, что для определенных расовых групп возвращение в районы с высоким уровнем безработицы оказалось связанным с меньшим риском повторного ареста3.
В рамках второго подхода негативное влияние деградирующих городских районов на индивида объясняется понижением уровня неформального социального контроля в результате утраты взаимного доверия и сплоченности членов территориального сообщества. Возвращение бывших заключенных в районы, где социальные связи слабы, а неформальный контроль снижен, может привести к повторным преступлениям в силу неспособности подобных
1 Wilson W. The truly disadvantaged: The inner city, the underclass and public policy. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1987.
Tillyer M.S., Vose B. Social ecology, individual risk and recidivism: A multilevel examination of main and moderating influences // J. of criminal justice. - Albany (NY), 2011. - Vol. 39, N 5. - P. 452-459.
Wang X, Mears D., Bales W. Race-specific employment contexts and recidivism // Criminology. - Columbus (OH), 2010. - Vol. 48, N 4. - P. 1171-1211.
сообществ на жесткие санкции за девиантное поведение. Эмпирические исследования подтверждают, что вероятность рецидивизма повышается в том случае, если бывшие заключенные после освобождения попадают в среду, в которой сконцентрировано большое количество людей, отбывших тюремное наказание и совершивших повторные преступления1.
Приверженцы третьего подхода работают в рамках теории социальной дезорганизации и аномии, обращая особое внимание на нормы и ценности, генерируемые внутри территориальных сообществ. Представители Чикагской школы социологии, занимавшиеся изучением влияния городской экологии на девиантность -К. Шоу и Г. Маккей2, - рассматривали трущобные районы как пространства, в которых культурные ценности, нормы и социальные связи разрушаются. В таких сообществах социальный контроль практически отсутствует, и в существующей культурной среде преступное поведение может выступать в качестве образа жизни.
Сторонники четвертого подхода к изучению влияния места проживания на реинтеграцию бывших заключенных фокусируют свое внимание на том, что возвращение индивида в ту же социальную среду, что и до заключения под стражу, может способствовать возобновлению контактов с бывшими сообщниками и последующему преступному рецидиву. Это положение было подтверждено в исследовании Д. Кирка, который анализировал биографии бывших заключенных Нового Орлеана, вышедших на свободу после урагана Катрина. Было выявлено, что среди тех освобожденных вынужденных переселиться на новое место жительства, так как их прежний дом не подлежал восстановлению, уровень рецидивизма был
1 Predicting recidivism for released state prison offenders: Examining the influence of individual and neighborhood characteristics and spatial contagion on the likelihood of reincarceration / Stahler G., Mennis J., Belenko S., Welsh W., Hiller M., Za-jac G. // Criminal justice a. behavior. - Thousand Oaks (CA), 2013. - Vol. 40, N 6. -P. 690-711.
Shaw C., McKay H. Juvenile delinquency and urban areas: A study of rates of delinquency in relation to differential characteristics of local communities in American cities. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1969.
ниже, чем среди вернувшихся в свои старые дома и районы1 [с. 416-418].
Представив основные теоретические рамки рассмотрения заявленной проблематики и сопоставив их с результатами эмпирических исследований, авторы дают собственную оценку проанализированному материалу и намечают направления дальнейшего развития исследований по данной теме. Перечисляя недостаточно изученные к настоящему времени аспекты реинтеграции бывших заключенных, Дж. Моренофф и Д. Хардинг находят весьма перспективным исследование биографий людей, неоднократно освобождавшихся из тюрьмы, и выявление тех проблем, с которыми они сталкивались по возвращении в определенную социальную среду.
Во-вторых, по мнению авторов, следует уделить больше внимания вопросу распределения бывших заключенных по местам жительства. То, что у освобожденных из мест лишения свободы возникает с этим множество проблем, наглядно доказывают качественные исследования. Зачастую людям просто некуда возвращаться: семья распалась, родственники сменили адреса. Большинство может рассчитывать только на получение субсидированного жилья в самых дешевых районах с наименее благоприятными ус-ловиями2. В-третьих, авторы предлагают учитывать социальные, культурные и институциональные аспекты в изучении влияния места жительства на бывших заключенных. Одним из способов достижения этой цели может стать более полный анализ характеристик территориальных сообществ, основывающийся не только на переписи населения, но и на систематических социологических исследованиях. В-четвертых, авторы подчеркивают необходимость более глубокого анализа различий в институциональных процессах, поведении полиции, режимах надзора за условно-досрочно освобожденными в разных территориальных сообществах [с. 419-423].
Подводя итог, авторы констатируют, что воздействие массового «заключения» на территориальные сообщества и влияние этих сообществ на процесс реинтеграции бывших заключенных в своей
1 Kirk D. A natural experiment on residential change and recidivism: Lessons from Hurricane Katrina // American sociological rev. - Menasha (WI), 2009. - Vol. 74, N 3. - P. 484-505.
2
Making ends meet after prison / Harding D., Wyse J., Dobson C., Morenoff J. // J. of policy analysis a. management. - N.Y., 2014. - Vol. 33, N 2. - P. 440-470.
динамической взаимосвязанности формируют своего рода порочный круг, в рамках которого в упадок приходят те сообщества, в которых доля попавших в учреждения уголовно-исправительной системы наиболее высока. Еще одним связующим звеном между рассмотренными аспектами массовых тюремных заключений является институциональный контекст. Авторы отмечают, что избрание заключения под стражу в качестве основной формы государственного контроля может ослаблять социальную сплоченность и снижать неформальный социальный контроль в сообществах [c. 424].
К.Ю. Лысова, А.М. Понамарева
