CC BY
17
неотличимую составляющую общего информационного потока. Таким образом, «Логос литературы трансформируется в "Глобус" постлитературы, порывая со сложившимися национальными литературными традициями, с культурной идентичностью и конкретной ментальностью» (3, с. 390-391). В ситуации перехода от лите-ратуроцентризма к медиацентризму задачей гуманитарного знания еще в большей степени, нежели при господстве литературоцен-тризма, должно стать, заключает исследователь, глубокое осмысление Логоса как неуничтожимого вербального фундамента каждой культуры.
Т.Г. Юрченко
2015.04.002. РОДНОЕ И ВСЕЛЕНСКОЕ: ОБРАЗЫ МЕСТНОСТИ, ТРАНСГРЕССИЯ И ГЕТЕРОТОПИЯ В РУССКОЙ И МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (XIX - начала XXI в.): Сб. науч. трудов / Сост., отв. ред. Дырдин А.А. - Ульяновск: УлГТУ, 2015. - 250 с.
Ключевые слова: гуманитарное знание; русское литературоведение; феномен языка; архетипы Города и Деревни; пространство; вечное возвращение; трансгрессия; гетеротопия.
Издание подготовлено на основе докладов и сообщений XI Международной научной конференции «Родное и вселенское: Образы местности, трансгрессия и гетеротопия в русской и мировой литературе (XIX - начала XXI в.)», проведенной 29-30 сентября 2014 г. кафедрой филологии, издательского дела и редактирования Ульяновского государственного технического университета. Филологами, философами, культурологами из Литвы, Латвии, Польши, Сербии, России были поставлены проблемы изучения произведений русской и мировой литературы в аспекте пространственных представлений, феноменов «других пространств», явлений трансгрессии, мифологичности и символизма; рассматриваются вопросы методологии гуманитарных знаний, архетипы городского и деревенского бытия, образы-гетеротопии.
В преамбуле к изданию А. А. Дырдин сообщает: «При изучении художественного пространства, его литературных и философских моделей, авторы статей испытывали острую потребность в обращении к смежным научным дисциплинам: филологи - к философии и социологии, культурологи - к литературной теории и эсте-
тическим концепциям, философы - к специфическим историко-литературным, поэтологическим проблемам. Ощущение необходимости интегрированного подхода к явлениям культуры, литературным произведениям и философским построениям объединило их усилия в создании целостной картины эволюции художественного сознания на протяжении трех последних веков» (с. 6).
Раздел «Теоретические и методологические аспекты изучения реальной целостности мира, мотивы пространства и движения, образы местности в русской литературе» открывает статья «"Куда ж нам плыть?..": Еще раз о проблеме "эпистемологической неуверенности" современного гуманитарного знания». Ее автор, К.А. Костин (Вильнюс, Литва), отмечает, что в русском литературоведении конца XX - начала XXI в. стал складываться подход, «удивительным образом растворивший окаменелости догматического марксизма, но оставивший нетронутыми жизненные его черты: рассмотрение явления культуры в круге других общественных движений и реакций, взгляд на историю искусства как детерминированную множеством объективных и субъективных факторов глобального феномена со своей стадиальностью, внутренней логикой развития» (с. 16). Этот подход мостила и укрепляла плеяда отечественных ученых - М. Бахтин, А. Лосев, С. Аверинцев, Ю. Лотман, С. Бочаров, Д. Гачев, П. Палиевский, В. Непомнящий, А. Панченко, Н. Конрад, А.В. Михайлов, Б. Успенский, В. Топоров, С. Хоружий и др.
Усилиями ученых сложилась концепция понимания своеобразия русской культуры в контексте мировой, где рядом соседствуют Античность и Возрождение, русский золотой век и современность. Так, «укорененность в эллинстве» применительно к Пушкину была в итоге привита всем русским классикам вплоть до последних из них в XX в., включая Бунина и Шолохова.
Как подчеркивает Е.А. Костин, осознание литературы является делом «более интимным, чем это думалось классикам марксизма»; «современная теория должна уйти в самую суть языка исследования, в нем именно искать и обнаруживать... адекватную модель воспроизведенной действительности» (с. 17). И здесь не в последнюю очередь, полагает автор, могут помочь принципиальные открытия философии М. Хайдеггера. Его мысль стремится к пониманию онтологической взаимосвязи между феноменами языка, речи, понимания, смысла, целостности значений, интенцио-
нально-ориентированных на следующий принципиальный тезис: речь есть «членораздельное выражение понятности здешности». Следуя логике философа, «раскрываемость здесьбытия», данная в речи писателя, порождающая через целостность слов целостность понимания мира - «вот задача настоящей теории культуры, не дающая соблазнить себя внешними уловками терминологической сложности» (с. 18).
А.Ю. Большакова (Москва) в статье «Город и Деревня как литературные архетипы» воссоздает картину движения этой бинарной оппозиции. Зарождение первообразов Города и Деревни возникает в Античности и связывается автором статьи с именем Гомера, с его поэмой «Илиада», само название которой несет в себе множественное коллективное начало. Судьба города Трои / Илиона едина для всех его обитателей от великого Гектора до рядового гражданина. Таким образом, будущий архетип Города как малого Мира и единства множественности находит свое первичное воплощение. Начало многовекового противостояния Города и Деревни, оказавшего воздействие на всю мировую литературу, обнаруживается в античном романе «Дафнис и Хлоя». Судьба перемещает героев из деревни в город, предоставляющий им все возможности для счастья и любви, но им душно среди шумного веселья, они стремятся в мир зеленых пастбищ.
Мотив возвращения в деревню из «грешного» города пронизывает всю мировую литературу. Его можно проследить в русской литературе XVIII-XX вв.: от Н.М. Карамзина, А.Н. Радищева, А.С. Пушкина, через произведения Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого, Н.С. Лескова, А.П. Чехова и И.А. Бунина до В.П. Астафьева, Ф.А. Абрамова, В.И. Белова, В.М. Шукшина, А.И. Солженицына, В.Г. Распутина.
В русской «деревенской прозе» 1960-1990-х годов «вечный» мотив возвращения в деревню проявил себя с итоговой силой художественного воплощения. Усиливающееся стремление к постижению национального менталитета путем идейно-эстетического напряжения между полюсами бинарных архетипов: Город и Деревня, Раскол и Мир, Бегство и Вечное возвращение, Воля и Неволя -
1 Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет / Пер. с нем., сост., переводы, вступ. статья, примеч. Михайлова А.В. - М., 1993. - С. 24.
А. Ю. Большакова отмечает в романах современных русских писателей - В.В. Личутина («Раскол», «Скитальцы», «Миледи Ротман», «Беглец из рая»), А.А. Проханова («Господин Гексоген», «Виртуоз», «Время золотое»), З. Прилепина («Санькя», «Обитель»), Р.В. Сенчина («Елтышевы», «Информация»), С.А. Шаргунова («1993: семейный портрет на фоне горящего дома»).
В теоретико-методологическом разделе представлены также статьи: Л.П. Якимовой (Новосибирск) «Мотивно-сюжетный комплекс теплушки в художественном тексте 1920-х годов»; А.И. Ванюкова (Саратов) «Образ Дона в четвертой книге романа "Тихий Дон" М.А. Шолохова: Структура - функции - смыслы»; А. А. Дырдина (Ульяновск) «Андрей Платонов в пространстве Средней Волги»; В.С. Воронина (Волжский) «Законы фантазии и многозначная логика в романах Л. Леонова ("Дорога на Океан" и "Пирамида")»; О.Р. Саликовой (Тамбов) «"Пирамида" Л. Леонова: Экзистенциальное мироощущение писателя».
Раздел «Трансгрессии и границы художественного текста» открывает статья В.Е. Фаритова (Ульяновск). Автор исследует специфику «пограничного состояния сознания» в поэтическом творчестве. Исходной в его статье «Трансгрессия и вечное возвращение в лирике А.С. Пушкина» является одна из главных мыслей Ф. Ницше -идея вечного возвращения, поддержанная и многократно интерпретированная в современной философии. Суждения К. Ясперса, М. Хайдеггера, Ф. Юнгера, Ж. Делёза трактуются как «кардинальный переворот в осмыслении времени, становления и существования». Исследователь поясняет, что это «тот миг, когда раскрывается присутствие вечности во мгновении, когда само мгновение избавляется от гнета противостояния вечности, становится равным вечности, когда потустороннее и посюстороннее, божественное и человеческое, небесное и земное празднуют свое примирение, свой брачный союз, - этот миг и есть полдень, вечное возвращение» (с. 91).
К этой идее обращались в XIX в. Г.В.Ф. Гегель и Ф. Гёльдер-лин. В русской литературе XIX в. был поэт, «чье творчество и существование насквозь пронизаны и пропитаны волей к вечному возвращению»: именно Пушкин «является провозвестником великого полдня» (там же). В.Е. Фаритов анализирует неоконченное стихотворение «Таврида» (1822), прослеживая динамику наступле-
ния великого полдня: от мрака Ничто («сердцу непонятный мрак») к вечному свету потустороннего («там, где все блистает Нетленной славой и красой»); от всепоглощающего света - к сумраку древней поэзии и мифологии («Люблю ваш сумрак неизвестный»); заря вступает в свои права («И светлой роскошью природы / Озарены холмы, луга»); и, наконец, приходит день («Бледнеют пред лучами дня») (с. 106). Эти пушкинские представления автор статьи соотносит с мыслью Ф. Ницше: «В каждый миг начинается бытие, вокруг каждого Здесь шаром катится Там. Центр всюду. Кривая - путь вечности»1.
О.С. Кренжолек (Кельце, Польша) в статье «Метаистория Даниила Андреева. "Роза мира" как духовная трансгрессия русского художественного текста ХХ в.» определяет термин «трансгрессия» (от лат. transgression - переход) как преодоление непреодолимого и завершения - как финала, который всегда открыт (с. 118). Автор статьи считает творчество Д. Андреева подлинной трансгрессией на фоне современной литературы, имеющей лишь развлекательную функцию, а «Розу мира» - «специфическим» явлением, благодаря которому метаистория стала целой наукой о смысле и механизмах формирования истории человеческой цивилизации.
Пространственные и временные аспекты употребления концепта «ничья земля» рассматривает Н.А. Балаклеец (Ульяновск) в статье «Terra nullius как топос социального пространства». Раскрывая многомерность и полисемантичность термина, использующегося в исторических, культурологических, философских и филологических работах, исследовательница выделяет применение концепта к анализу художественного текста. Иллюстрацией terra nullius в русской литературе Н.А. Балаклеец считает образ России-тройки из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души», полагая, что концептуальные аналоги terra nullius могут быть использованы не только при анализе содержания, но и при исследовании композиционной структуры художественного произведения, пространственной организации текста. Например, в стихотворении А. С. Пушкина «К морю» (1924) одна из строф включает всего два слова: «Мир опустел» (а остальная часть строфы состоит из одних точек) (с. 126). Таким образом,
1 Ницше Ф. Полн. собр. соч.: В 13 т. - М., 2007. - Т. 4. - С. 225.
внесловесный элемент радикально трансформирует конструкцию текста, внося в нее напряжение и динамику (с. 127).
В разделе «Национальные традиции, поэтика фольклора и литературы: Гетеротопии города и деревни» публикуются статьи: М.Г. Матлина и М.П. Чередниковой (Ульяновск) «Фольклорное пространство: К постановке проблемы»; А.П. Рассадина (Ульяновск) «Симбирский памятник Н.М. Карамзину как текст»; Н.С. Соколовой (Москва) «Проблема женского характера в комедии А.П. Чехова "Чайка" и повести И.Л. Леонтьева-Щеглова "Корделия"» и др.
Е.В. Корочкина (Ульяновск) в статье «Пространство и гете-ротопия Петербурга в романах Д. С. Мережковского» отмечает, что писатель пытался запечатлеть не столько живописные детали внешнего облика города, сколько его скрытую метафизическую сущность во все моменты русской истории. Образ Петербурга при всей противоречивости обладает внутренним единством, в его пространстве встречаются прошлое и будущее, реальное и метафизическое. Мережковский размышляет о связи пространства и истории. По его мнению, царь Пётр не случайно, стремясь изменить вековые традиции русского общества, создает новое пространство -новую столицу; он чувствует, что изменить общество возможно лишь изменив пространство. Писатель обнаруживает скрытые механизмы истории, ее потаенные движения, предлагает новые точки отсчета для сюжетного действия. В заключение Е.В. Корочкина обобщает: «Трансформация пространства и его смысловые сферы, выявляемые любой гетеротопией, являются источником свободы, который может служить отправной точкой для новых социально-политических и духовных программ и движений» (с. 156).
Последний раздел сборника «Материалы. Сообщения. Отклики» открывается статьей М.Е. Крошневой (Ульяновск) «Гетеро-топология в лирике Вадима Гарднера: "Родное" и "вселенское" на материале стихотворений "Финский сонет" и "Едем мы. Позади нас пожары"». Исходя из представлений о художественном пространстве как сложном единстве, автор анализирует примеры творчества поэта русского зарубежья В. Гарднера (1881-1956). В его произведениях единство родного и вселенского раскрывается через прямой географический образ (Финляндия) и хронотоп идиллического времени.
Н. А. Глазкова (Ульяновск) в статье «О некоторых элементах сакрального в жизненном пространстве и в доме Обломова» отмечает, казалось бы, парадоксальную вещь: роман Гончарова при отсутствии в его пространстве активности, ярких событий и динамики, стал всемирно известным и любимым произведением, а его главный герой занял место в ряду мировых образов наравне с Дон Кихотом и Фаустом. Притом что эти герои «совершали многие действенные поступки, даже подвиги», именно Обломов, «как носитель идеи высшего и лучшего пространства, оказался на Олимпе литературной славы, не совершая ничего, просто лежа на диване... и обладая врожденными сакральными свойствами, которыми было пронизано пространство его дома, и теперь отдает свои дары нам, читателям» (с. 205).
А.А. Злобин (Киров) анализирует особенности структуры и лексической экспликации концепта воля в языковой картине мира
A.И. Солженицына; А.М. Лобин (Ульяновск) рассматривает проблему «Восток - Россия - Запад» в современной метаутопии: «Масковская Мекка» А. Волоса, сериал «Плохих людей нет: Евразийская симфония» Хольма Ван Зайчика (псевд. В. Рыбакова, И. Алимова); М.А. Егорова (Москва) уделяет внимание особенностям авторской иронии в романе М.Ю. Лермонтова «Вадим»; М.В. Зорина (Ульяновск) исследует мотив пустоты в романе
B. Пелевина «Чапаев и пустота»; М.А. Кузнецова (Ульяновск) подводит итоги Международной научной конференции «Литература и культура в контексте Христианства: Образы, архетипы, мотивы», состоявшейся в Ульяновске в 2014 г.
В сборник также включены статьи: М.В. Верковой (Ульяновск) «Книгоиздание Ульяновска в 2001-2012 гг.: Состояние, проблемы, перспективы»; И.В. Зинкевича «Грехи пустословия и многословия, их современные проявления»; П.С. Глушакова (Рига, Латвия) «Новый вклад в изучение творчества Георгия Гребенщикова»; Б. Косаноновича (Нови-Сад, Сербия) «Идея деятелей русского театрального авангарда»; М.А. Самсоновой «Особенности повествования в романе К.К. Вагинова "Труды и дни Свистоно-ва"».
К.А. Жулькова
