CC BY
25
2015.01.011. ИВАНОВА О.Э. ПРОБЛЕМА СМЫСЛА В КОММУНИКАЦИИ: ПАРАДИГМАЛЬНЫЙ ПОДХОД. - Челябинск: ЗАО «Цицеро», 2013. - 215 с.
Ключевые слова: смысл; коммуникация; диалог; понимание; гносеологическое понятие; онтологическое понятие; интенцио-нальность.
Монография посвящена рассмотрению проблемы смысла в коммуникации, изучению его глубинных аспектов. Автор адресует свою работу широкому кругу читателей.
Работа состоит из введения и четырех глав (1. «Проблема смысла в коммуникации: методология онтологического и гносеологического исследования». 2. «Проблема порождения смысла в коммуникации». 3. «Проблема понимания смысла в коммуникации». 4. «Проблема трансформации смысла»).
Во введении дается краткое обоснование актуальности исследования, где, в частности, отмечается, что проблема смыслов коммуникации традиционно относится к гносеологической проблематике, имевшей место еще в античной философии, однако смыслы требуют исследования и на онтологическом уровне. Проблема смыслов обретает в коммуникации особые свойства. Смыслы когерентны. Они неотделимы от коммуникации. Влияние коммуникации на смысл неоднозначно: в процессе взаимодействия происходят не только порождение и понимание смысла, но и его трансформация. Исследование многообразия взаимоотношений коммуникации и смысла осуществляется в рамках парадигмального подхода, обусловленного междисциплинарностью.
В первом разделе первой главы рассматривается генезис проблемы смысла в коммуникации. Автор отмечает, что содержательно эта проблема зародилась в европейской философской мысли еще в античности.
Смысл, согласно Сократу, обнаруживается в диалоге. Познавательным инструментом для этого служат искусно наводящие вопросы, предполагающие критическое отношение к догмам и настраивающие на выявление противоречий. Смыслы - это идеальное содержание, «плоды души» (с. 8), рожденные в вопросе и подлежащие проверке на истинность.
Позиция софистов, напротив, отвергает изначальность смыслов. Момент передачи сущности смыслов для софистов не является принципиальным. Главное - убедить оппонента. Особенность ведения спора софистами - усложнение понимания. Это достигается разными путями, в том числе пространностью речи, ее ускорением, эмоциональным раздражением собеседника, отсутствием последовательности в чередовании вопросов, требованием высказать мнение при утверждении, несогласующемся с общепринятым.
Понятие симулякра - «видимости, подобия» реализуется в идеях Платона. За данным понятием стоит «основанное на мнении лицемерное подражание искусству, запутывающее другого в противоречиях» (с. 10).
Несмотря на неразработанность в античной философии понятий «смыслы» и «коммуникация», выдвинутые позиции указывают на существование смыслов как идеальных образований коммуникации - взаимодействии между людьми в форме диалога.
Автор отмечает, что проблема смысла развивается в философской мысли постепенно с разной глубиной. Предпосылки для этого развития - концептуализация понятия «смысл» и определение предметного поля коммуникации.
Понятие смысл является междисциплинарным. К нему обращаются гуманитарные и социальные науки. В рамках философии выделяются герменевтическая, феноменологическая, экзистенциальная, аналитическая, структуралистская традиции. Проблема смысла в гносеологии входит в состав природы и источников знания. Онтология высвечивает бытийную сущность смыслов.
Традиционно появление понятия «смыслы» в научном обороте связано с герменевтикой, сосредоточившей внимание на понимании выражаемых в языке смыслов. В христианской герменевтике, представляющей коммуникацию человека и Бога посредством обращения к текстам Священного Писания, смыслы рассматриваются как смыслы Священного Писания. По мнению исследователя, понимание как гносеологическая рационалистическая процедура здесь отсутствует. Имеет место процесс, который может быть охарактеризован как «понимание - усвоение - принятие» (с. 12). Даже при видимости множественности смыслов, они унифицированы одним подлинным божественным смыслом. Исследователь ссылается на первый русский учебник по герменевтике Феоктиста Мо-
гульского для учащихся семинарий, где выделяются разные смыслы: Буквальный и Таинственный, Грамматический, Риторический, Логический, Аллегорический, Пророческий и Приточный. Все эти смыслы объединяет один точный разум истины.
О. Э. Иванова указывает, что впервые проблематика множественности смыслов появляется в связи с разработкой принципа контекстуальности толкования в идеях М. Флациуса Иллирийского: понять отдельные части можно только через их отношения в целом.
На двойственную природу смыслов обращает внимание и Ф. Шлейермахер, указывая, что один и тот же смысл и объективен, и субъективен одновременно. Г. Шпет, выступая против психологизации смысла Шлейермахера, отмечал, что нет необходимости учитывать жизненный мир автора при толковании его текста, и отрицал психологическую интерпретацию как понимающую деятельность по раскрытию смысла.
Далее автор анализирует точку зрения Г. Фреге в связи с введением оппозиции «смысл - значение». Под значением он понимает предмет, означаемый именем. Смысл, согласно Г. Фреге, указывает на определенный аспект его рассмотрения. Это способ обозначения денотата.
Поскольку смысл есть гносеологическое понятие, возникает вопрос о его соотношении с «истиной» как одной из центральных категорий гносеологии. Автор отмечает, что смысл связан с истиной, но не тождествен ей. В качестве иллюстрации данного положения приводится точка зрения М. Даммита, критически относящегося к теории значения Г. Фреге. Теория смысла М. Даммита, являющаяся частью теории значения, «связывает теорию истины (или референции) с умением говорящего владеть языком, соотносит его знание суждений теории с практическими лингвистическими навыками, которые он проявляет» (с. 15).
Как отмечает О.Э. Иванова, до середины XX в. «смысл не являлся предметом специального исследования, относясь к "периферийным"» (там же) понятиям в связи с различением смысла и значения текста и речевых выражений, начиная с деятельности структуралистов «смысл» становится одной из центральных научных категорий.
К проблеме смысла вне традиционного лингвистического противопоставления «значения» и «смысла» обращаются представители французской школы анализа дискурса (Ж. Гийому, Д. Маль-дидье, Э. Орланди, М. Пешё, К. Фукс), сосредоточивая внимание на соотношении текста и смысла.
Далее автор обращается к разным подходам рассмотрения смысла. Согласно феноменологической традиции, источником смысла является сознание. Сознание и бытие человека придают миру смысл. Феноменологическая модель смысла определяет его через интенциональность.
Аналитическая традиция связывает существование смысла с речевой деятельностью. Смысл существует в языке, должен быть определенным и соответствовать реальности.
Экзистенциальная традиция представляет смысл как ценность. Смысл определяется как бытийно-человеческая категория.
«Понимающая» социология М. Вебера рассматривает смысл как ключевое понятие для понимания действий человека и культуры. Смысл есть нечто значительное, он субъективно предполагает некое действующее лицо и предстает теоретически конструируемым.
Сложность феномена «смысл» объясняется сложностью самого понятия коммуникации как структуры. Автор приводит числовые данные, определяющие понятие «коммуникация», рассматривает основные модели коммуникации К. Шеннона - У. Вивера, Г. Хакена, С. Бира, Н. Лумана, А. Антоновского, А. Кравченко, Ю. Лотмана, Г. Щедровицкого и др.
В завершение раздела О.Э. Иванова говорит, что становление проблемы смысла в коммуникации в ее современном представлении происходит во второй половине ХХ в. К этому времени, с одной стороны, концептуализируется понятие смысла, с другой стороны, активно вводится в научный оборот понятие «коммуникация» как междисциплинарное, представляющее диалогическое интро- и интерсубъективное взаимодействие, не сводящееся к механической передаче сообщения и допускающее генерирование смыслов.
Во втором разделе первой главы излагаются основные методологические требования к онтологическому и гносеологическому исследованиям проблемы смысла в коммуникации. Автор отмечает, что онтологический подход предполагает уточнение вопроса о
том, что имеется в виду под определенным исследуемым понятием. Данный подход, определяющий бытие с позиции целостности и единства объективной, физической, субъективной, социальной и виртуальной реальности, позволяет преодолеть дисциплинарную узость в решении проблемы соотношения коммуникации и смысла.
Существующая в теоретическом знании проблема соотношения коммуникации и общения как разных форм связи человека с человеком, культуры с культурой, с точки зрения исследовательницы, «снимается» средствами онтологического подхода. Сформированные разночтения коммуникации и общения можно, согласно О.Э. Ивановой, сгруппировать в две основные позиции: 1) коммуникация = общение; 2) коммуникация Ф общение.
Для выяснения углубленной сущности смысла в коммуникации исследователь вводит понятие «коммуникационный континуум». Онтологический подход к данному понятию позволяет определить его как часть сущего, объединяющего прерывность и непрерывность, допускающего в условиях непрерывного диалогического взаимодействия становление смыслов, их движение, развитие, изменение. Будучи частью общего, коммуникативный континуум содержит в себе часть реальности и проявляет ее черты. Он не предполагает «привязанности» (с. 40) к определенному пространству и времени, а обладает возможностью преодолевать жестко детерминированные границы за счет собственной непрерывности.
Использование гносеологического подхода позволяет, по мнению исследователя, сосредоточить внимание на улучшении влияния коммуникации на существование смыслов, «явленных их порождением, пониманием и изменением» (с. 41).
Подход, сочетающий онтологическое и гносеологическое рассмотрение вопроса, как отмечает автор, не исключает возможности использования понятия «парадигма» как имеющее онтологические и гносеологические основания. Обращение к данному понятию при решении вопроса порождения и трансформации смыслов коммуникации продиктовано междисциплинарной сущностью коммуникации и смысла. Актуальность парадигмального подхода выявляется на основе философских парадигм, их методологии исследования. В качестве концептуального модуля автор, вслед за Т. Куном, предлагает использовать не отдельную теорию, а их совокупность, парадигмы. По мнению автора, парадигма вызывает
устойчивые ассоциации с наукой и коммуникационными процессами, происходящими в ней. Под научной коммуникацией следует в данном случае понимать диалоговое, интерактивное взаимодействие.
Рассмотрение проблемы смыслов научной коммуникации позволило исследовательнице сделать следующий вывод. Изначальных смыслов не существует, их источником выступает проблема, решение которой «запускает» механизм образования смыслов, проявляющийся в конституировании и понимании смыслов в пределах научного сообщества - репрезентанта коллективного субъекта смыслов, опирающегося на личный опыт его участников. Парадигмы порождения смыслов позволяют учесть основания порождения смыслов и их специфику. Многовариантность парадигм реализуется за счет того, что коммуникация выступает условием существования экзистенции и трансценденции.
Первый раздел второй главы освещает тему «Бытие "между Я и Ты" как континуум смыслопорождения». Исследователь задается вопросом, как проблема порождения смысла относится к экзистенциализму, персонализму, диалогической философии.
В выявлении оснований порождения смыслов коммуникации автор исходит из особенности условий, предоставляемых коммуникацией как диалогического интросубъективного взаимодействия с учетом обратной связи. В качестве производящей и реализующей смыслы основы выступает взаимосвязь Я и Ты как особое коммуникационное измерение. О.Э. Иванова обращается к истокам идеи смыслопорождения и сосуществования Я и Ты у В. Гумбольдта, Л. Фейербаха, Ф. Эбнера, Ф. Розенцвейга, М. Бубера, С.Л. Франка, М. Бахтина.
Существованию связи Я - Ты относительно антропологии языка уделял внимание В. Гумбольдт. Человек стремится к Ты, соответствующему его Я. Этот дуализм, согласно В. Гумбольдту, заключен уже в самой сущности языка: «Сама возможность говорения обусловлена обращением и ответом» (с. 55).
На универсальный характер связи Я и Ты указывал и Л. Фейербах. Коммуникация рассматривается Фейербахом как процесс социального взаимодействия. Она является первым принципом и критерием истинности и всеобщности для образования как духовного, так и физического человека. Указывая на человека как
на высший объект философии, Л. Фейербах не ограничивается его индивидуальностью. Человека он понимает, прежде всего, в связи с другим человеком, сущность которого не сводится только к моральному и мыслящему существу.
На значимость отношения, неразрывно связанных Я - Ты указывал Ф. Эбнер в работе «Слово и духовные реальности». Единичный человек не одинок: Я существует только в отношении к Ты. Состояние одиночества возникает у Я только вследствие его духовного отделения от Ты. Я и Ты Эбнер рассматривает как «духовные реальности жизни» (с. 58). Между Я и Ты «свершается» (с. 59) язык, сущность которого раскрывается в духовности. Речь идет о предельном смысле слова. Человек открывается перед Богом, определяя свое отношение к Нему. Таким образом, отношения Я и Ты как духовных сущностей ограничиваются сферой религиозного: экзистенция Я понимается только из отношения человека к Ты, когда истинным Ты является Бог в человеке.
Согласно философу-диалогисту Ф. Розенцвейгу, Я и Ты состоят в диалоговой ситуации, Я обретает себя только в диалоге с Ты, после нахождения Ты в «глубине Бога» (там же). В отношениях Я и Ты проявляется связь между человеком и Богом. До встречи с Ты истинным не является ни Ты, ни Я. Ты должен любить вечного Бога от всего сердца и от всей души. Но это не означает, что любовь приказывается. Призыв к любви может исходить только из уст любящего, становясь своего рода императивом. Любовь к Богу рождает любовь к ближнему. Мир, преображенный любовью к ближнему, становится великим всеединством «Мы».
К исследованию мира отношений как самостоятельной области исследования обращается М. Бубер. Он развивает линию Л. Фейербаха об универсальном характере связи Я и Ты в представлениях о сферах жизни. Для М. Бубера идея сосуществования Я и Ты - фундаментальная ситуация. Однако здесь коммуникация преодолевает пределы социального взаимодействия. Мир отношений строится в трех сферах: в жизни с природой, с людьми, с духовными сущностями, разделенными по мере овладения речью, выступающей главным признаком, основой человеческого бытия. К обозначенным трем сферам жизни возможны два подхода, в которых проявляется двойственное отношение человека к миру:
Я существует не само по себе, а только в соотношении с иным -либо с Ты, либо с Оно (Он, Она), являющих собой два разных мира.
Встреча Я и Ты есть диалогическое бытие человека. Выделяя три типа диалога - «подлинный», «технический» и «монолог, замаскированный под диалог» (с. 62), - Бубер отмечает, что не всякий диалог есть настоящий диалог. Сущностью диалога не обладает ни «технический диалог, преследующий цель обеспечения согласования действий, достижения объективного взаимопонимания, ни замаскированный под него монолог - некое подобие дискуссии, в которой собеседниками руководит "желание утвердиться в своем тщеславии, прочтя на лице собеседника произведенное впечатление"» (там же). Сущностью диалога обладает тот, в котором каждый из участников имеет в виду личность другого. «Для того чтобы состоялся настоящий диалог, человеку необходимо осознать "инакость Другого"» (там же).
Методологической основой исследования сущности смысло-порождающего континуума, по мнению О.Э. Ивановой, может служить общий онтологический принцип антиномистического монодуализма С.Л. Франка. Единство Я и Ты у русского философа представлено в Мы, реализующееся в онтогносеологической «встрече» (там же).
Религиозный экзистенциализм С.Л. Франка позволяет рассматривать Я и Ты во взаимодействии друг с другом. Приобщение Я к абсолютному, служению Богу не должно сопровождаться потерей человеческого Я. Франковская религиозность ограничивается свободой: осмысленно человек может действовать только тогда, когда он является свободным существом. Без свободы разумное осуществление жизни оказывается невозможным. Человек должен быть не только «пассивным творением Бога, но и свободным участником божественной жизни» (с. 64).
Диалогический характер человеческого бытия как континуум смыслопорождения определен в философии М. Бахтина идеей первичности Другого по отношению к Я. Коммуникация М. Бахтина преодолевает пределы собственного Я и представления человека о самом себе. Само наличие Другого указывает на необходимость коммуникации с ним. Смыслы могут быть доступны человеку с помощью Другого, вне коммуникации с ним человек не может приблизиться к смыслам. Значимость коммуникации между Я и
Другим, прежде всего, заключается в возможности производства смыслов, соотносимых с представлениями Другого постольку, поскольку, по мысли Бахтина, сам человек «одинокий, единственный» (с. 68) не в состоянии оценить свою сущность. Это возможно лишь в диалоге с Другим, с помощью Другого, когда целостность человека указывается только извне его.
Таким образом, из всего сказанного заключается, что смыслы не замыкаются на человеке, но рождаются в мире через человека. Осознание единства человека с человеком, человека с Богом, человека с природой позволяет рассматривать смысл антропосоразмер-ным, богосоразмерным, природосоразмерным.
Второй раздел второй главы рассматривает проблему сущности порождения смысла. В частности, отмечается, что выявление сущности порождения смысла предполагает обращение к процессу создания смысла, передаче произведенного смысла от источника к получателю, комплекс основных характеристик порождения. Автор замечает, что порождение смысла в коммуникации фундируется идеей экзистенциональности коммуникации: она рассматривается как изначальный феномен человеческого бытия. Порождению смысла в коммуникации предшествует экзистенциальное переживание. Экзистенция - это наиболее глубокий уровень человеческого Я, опирающийся на его предшествующие ступени - эмпирическое Я, сознание вообще и Я на уровне «духа».
Экзистенциональность коммуникации, при условии реализации экзистенции, порождает смыслы - идеальные образования, истинную глубину коммуникации как «смысл жизни», «смысл человеческого существования» (с. 74). По мнению автора, в этом сближаются позиции религиозного и атеистического экзистенциализма, экзистенциального анализа, персонализма.
Условием формирования смыслов в коммуникации является «проживание» (с. 80) человеческого существования как самотранс-ценденции - особого качества человеческой реальности, обозначающего внешнюю направленность человека на нечто иное по сравнению с ним самим. Самотрансценденция выражает то, что, в отличие от животных, привязанных к специфической для каждого вида среде, отвечающей инстинктивному набору, человек не является «замкнутой монадой» (там же). Самотрансцендентная направленность человеческого существования на смысл не ограничивает-
ся самовыражением. Происходит становление сущности самого человека: чем больше человек отдает себя другому, тем в большей степени он становится самим собой.
Первый раздел третьей главы посвящен рассмотрению смысла и понимания в языковом взаимодействии.
Проблема понимания в коммуникации выходит за пределы гносеологической проблематики и приобретает гносеологический характер. Понимание смыслов коммуникации связано с пониманием смыслов бытия как бытия сущего. Понимание наряду с «всматриванием, схватыванием» (с. 87) относится к конститутивным установкам «спрашивания», модусам определенного сущего (там же). Сущее можно определить и способом понимания бытия. Следовательно, по мнению автора, понимание сущего возможно, исходя из своей экзистенции. Понимание является первичным, оно представляет изначальную открытость человеческой экзистенции. Оно позволяет человеку ощутить свое место в мире во взаимосвязи с другими людьми.
Смыслы понимаются в коммуникации. Это процесс взаимопонимания, т.е. языковой процесс. Язык, выступая путем и целью взаимного понимания, служит свидетельством понимания, это -среда, в которой осуществляется взаимный договор и обретается взаимопонимание. Понимание смыслов обладает языковой природой. При осуществлении взаимопонимания подлинное бытие обретает сам язык. В языке выражается мир.
Во втором разделе третьей главы речь идет об основных гносеологических барьерах на пути понимания смысла в коммуникации. Отмечается, что в коммуникационном континууме между Я и Ты, в коммуникации Я и Другого возникают определенные препятствия. Коммуникативные барьеры, наряду с отправителем, сообщением, каналом, получателем и обратной связью, - одна из основных составляющих процесса коммуникации. Автор указывает, что в настоящее время отсутствует единый подход к определению и классификации указанных барьеров. В качестве коммуникативных барьеров называются внешние условия, технические средства и человеческие (психофизиологические и социокультурные) барьеры.
Автор все коммуникативные барьеры делит на объективные и субъективные. К объективным она относит естественные (условия внешней среды) и искусственные (технические, обусловленные
помехами в канале связи) препятствия. Субъективные барьеры -«человекосоразмерные» препятствия (с. 107), включающие психологические (возникающие в результате неизбежной в коммуникации перцепции), социальные (проявляющиеся в различных ценностных ориентациях и личностного знания), языковые (обусловленные языковыми различиями, несоответствием тезауруса коммуниканта и реципиента), гносеологические (вызванные противоречиями в познании).
Выявление сущности гносеологических барьеров, с точки зрения исследовательницы, зиждется на представлении о коммуникации как не о механической передаче сообщения в пределах интерсубъективной или инросубъективной коммуникации, а как о силе движения смысла. Автор отказывается от шенноновского представления о коммуникации, рассматривающего ее линейным однонаправленным процессом и не учитывающего передачу в коммуникации смыслов. Однако автор принимает позицию К. Шеннона об энтропии сообщения.
В заключение О.Э. Иванова делает вывод о том, что гносеологические барьеры, являясь препятствием в понимании смыслов, тем не менее не только неизбежны, но и необходимы. «Гносеологический оптимизм существования препятствий заключается в том, что преодоление трудностей в познании происходит в условиях размышления, проявления нелинейности в действии, углубляя тем самым всеобщую основу смыслообразования» (с. 121).
Первый раздел четвертой главы рассматривает сущность трансформации смысла в коммуникации. Отмечается, что выявление сущности трансформации смысла в коммуникации позволяет выделить две взаимосвязанные, но не заменяющие друг друга линии. Автор считает, что обращение к сущности трансформации смысла предполагает определение того, что и как подвергается изменению в коммуникации, пределов указанного, соотношение трансформированных смыслов с собственными первоначалами.
Проблема трансформации смыслов коммуникации приводится в представлениях Р. Барта в русле соотношения вопросов означающего и означаемого, Ж. Делёза об антиномичности данных категорий, Ж. Батая об «открытости существования - "достижения интегральности существований"» (с. 125), Ж. Бодрийяра о толковании коммуникации исключительно в неразрывной связи с техни-
ческим развитием массмедиа - средств коммуникации, М. Фуко о возможности установления форм уподобления вещей и выделения четырех основных типов подобия и др.
Исследователь приводит десять программных пунктов конструктивизма А. Риглера с позиции философско-гносеологического подхода.
Второй раздел четвертой главы посвящен условиям и особенностям трансформации смысла в коммуникации. Отмечается, что трансформации смыслов в коммуникационном континууме закладываются в связи, во-первых, с непониманием смыслов и, во-вторых, с их интерпретацией. Условия трансформации смыслов определяют особенности организации коммуникационного континуума. «Идея этого континуума находит подтверждение в диалогической философии (в связи с разработкой бытия "между Я и Ты" как непрерывного идеального телесного сосуществования Я и Другого, не исключающее его материальную тождественность Я)» (с. 147), особого пространства коммуникации, где рождается смысл.
Современный коммуникационный континуум создает предпосылки для трансформации смыслов коммуникации, прежде всего, в силу их неустойчивости, отсутствия их изначальной заданно-сти и константной изменчивости. Автор заключает, что нет оснований сомневаться в том, что современный Интернет обеспечивает смыслам открытость, расширяя возможности коммуникации. Однако обратной стороной открытости смыслов предстает их незащищенность и, как следствие, их трансформация. Между тем, по ее мнению, было бы неверным усматривать субстанциональность сети в трансформации смыслов: технологические аспекты коммуникации лишь усиливают данный процесс искажения. Автор приводит сравнительную таблицу влияния особенностей современного (сетевого) коммуникационного континуума на смыслы.
В третьем разделе четвертой главы описываются модели эффективной коммуникации.
Автор указывает, что разработка модели эффективной коммуникации относится к парадигмам трансформации смысла, поскольку трансформация не только предполагает искажение смыслов, но и указывает особенность развития смыслов как превосходящих в коммуникации собственные пределы. Обращение к модели по-
зволяет выйти на новое знание о существовании смыслов коммуникации. В данном случае учитывается амбивалентность проявления смыслов в русле «порождения смыслов» (с. 169).
Использование модели диктуется возможностями ее гносеологического потенциала, отказом от механического подхода, допущением вариативности и риска отклонений в ходе коммуникации, учета внешних и внутренних факторов, воздействующих на исследуемый процесс.
Приступая к разработке и описанию модели эффективной коммуникации, исследователь уточняет значение понятия «модель» как задающего требования к специфике организации познания объекта в контексте социогуманитарного знания. Модель эффективной коммуникации она разрабатывает на примере философствования как квинтэссенции коммуникации. Философствование коммуникативно по своей природе, представляет концентрированный экстракт коммуникации как мыслекоммуникации - рассуждения о смысле, проясняемом или формируемом в языке, в результате рефлексивной деятельности. Представленная модель коммуникации содержит описание процесса коммуникации, его организации и особенностей, включает представление о диалоге и рефлексии, субъекте коммуникации, гносеологических коммуникационных возможностях и особенностях взаимодействия с внешней средой.
Э.Б. Яковлева
2015.01.012. МАКОНИ С. ДИСКУРСЫ ТЕРРОРА: США ГЛАЗАМИ «ДРУГИХ».
MAKONI S. Discourses of terror: The U.S. Fron the viewpoint of the «Other» // Applied linguistics rev. - Oxford etc., 2013. - N 4 (1). -P. 23-42.
Ключевые слова: дискурс радикальных исламистских организаций; язык массмедиа.
В статье, основанной на материале рассекреченных документов «Аль-Каиды», анализируется язык террористических исламистских организаций и предлагается трактовка применяемых ими ключевых слов. Автор отмечает, что после событий 11 сентября 2001 г. американские разведывательные службы, в их числе Центр по борьбе с терроризмом (The combating terrorism center), путем
