CC BY
24
касается религии, то в курдском этнонационалистическом дискурсе ислам или вовсе игнорировался, или ему отводилась второстепенная роль. Однако в последнее время курдские этнонационалисты стали обращать все больше внимания на религиозные чувства и права своего народа. Включив ислам и религиозные настроения в свою политическую риторику и стратегию, светские курдские эт-нонационалисты сознательно или подсознательно перестроили понятие "курдскость". Таким образом, открытие в последнее десятилетие ислама светскими курдскими политическими элитами представляет собой новый этап построения курдской идентичности» (с. 565).
Н.Б. Шувалова
2014.04.016. ДОУД К. ИСЛАМИСТСКИЕ ОПОЛЧЕНИЯ И ПОВСТАНЧЕСКИЕ ГРУППЫ В АФРИКЕ.
DOWD C. Islamist militias and rebel groups across Africa // Armed conflict location and event dataset. - P., 2012. - P. 1-15. - Mode of access: http://www.acleddata.com/wp-content/uploads/2012/08/ACLED-Working-Paper-on-Violent-Islamist-Groups_August-2012.pdf
Ключевые слова: исламистские ополчения; теракты в Африке; внутриполитическая напряженность.
Эскалация насилия в Нигерии и Сомали в последние годы и успех исламистских группировок в захвате северного Мали в начале 2012 г. привлекли внимание исследователей к роли исламистских групп в Тропической Африке. Автор рассматривает создание, координацию и ареал действия этих групп с 1997 г. по июль 2012 г. Наиболее активными ополчениями исламистов являются сомалийская «Аль-Шабааб», нигерийская «Боко Харам», малийские «Ансар Дин» и «Движение за единство и джихад в Западной Африке» (ДЕДЗА) и алжирская «Аль-Каида в странах исламского Магриба» (АКСИМ) (с. 1). Автор не рассматривает ополчение «Джаньявид», активно действующее в Судане как исламистское, несмотря на вероисповедание его участников, так как оно не обладает ярко выраженной исламистской идеологией и политическими целями.
В настоящее время наиболее активно вооруженные исламистские группировки действуют в Нигерии, Египте, Эфиопии и Кении: 106, 26, 16 и 12 случаев вооруженных выступлений соответст-
венно в 1997-2011 гг. Относительно высока активность таких формирований в Судане, Центральной Африканской Республике (ЦАР), Чаде, Гане, Гвинее, Малави и Танзании (с. 3).
По мнению автора, активность исламистов может обуславливаться двумя факторами: местные общины сами при противостоянии с центральными властями избирают экстремистскую идеологию или эмиссары исламистов намеренно посещают проблемные районы и используют накопившийся общественный протест в своих интересах (с. 4).
В Нигерии активность мусульманских экстремистских группировок совпадает с этноконфессиональным делением страны: большая часть их активности приходится на север, в частности, на штат Борно (с. 4). В этом штате почти всегда протест перерастает в вооруженное столкновение, мирных проявлений протеста в виде петиций, демонстраций, перекрытия дорог и блокады госучреждений почти не наблюдается. В штатах Кано, Кадуна и Плато отмечаются все формы протеста. В таких штатах как Абия, Имо и Тара-ба отмечаются все формы протеста, в том числе и вооруженные, но отсутствуют постоянные вооруженные группировки исламистов (с. 4). Отдельную группу, по мнению автора, составляют Эфиопия, Сомали и Мали, активность вооруженных групп на их территории мало изучена, исследователи проводят очень условную их систематизацию (с. 5).
В 2005 и 2007 гг. произошло падение активности вооруженных формирований. В первую очередь это касается Алжира и Сомали (с. 7). Одновременно в эти же годы выросло число вооруженных выступлений в Судане, но местные формирования не носили выраженного исламистского характера (с. 7).
В 2010 г. последовало новое обострение гражданской войны в Сомали, активные боевые действия в Могадишо - столице Сомали и многочисленные попытки миротворцев АМИСОМ выбить боевиков «Аль Шабааб» из города. Численность жертв в результате действий этих формирований в 2012 г. больше показателей 2011 г.
(с. 8).
Наибольший рост активности исламистов пришелся на Сомали и Нигерию, в то время как в Алжире активность боевиков продолжала падать (с. 7). Стало меньше и вооруженных выступлений египетских исламистов, в то время как в странах, где ранее от-
мечалось менее десяти вооруженных акций в год (Чад, Тунис, Эфиопия, Марокко, Танзания и Сенегал), в первой половине 2012 г. наблюдался значительный рост (с. 8), что, по мнению автора, может быть признаком дальнейшего роста напряженности с участием исламистских группировок. В Мали возникла местная группировка «Ансар Дин», состоящая из туарегов. Формирование является частью «Аль-Каиды». Наличие в Кении многочисленного мусульманского населения и исчерпание прежних договоренностей между центром и регионами, а также ранее стабилизировавших ситуацию межэтнических договоренностей создали благоприятную для развития исламистских движений среду (с. 8). Местными националистами, разговаривающими на суахили, была создана группировка «Аль-Хиджра» (с. 8).
Если «Аль-Шабааб» действует успешно в основном благодаря почти полному отсутствию реальных силовых возможностей у центральных сомалийских властей, то «Боко Харам» (Нигерия) и АКСИМ (Алжир, Мали, Нигер) существуют или, по крайней мере, возникли при относительно сильных государственных режимах, располагающих как относительно разветвленной административной структурой, так и достаточным числом верных центральному правительству военнослужащих (с. 11). Группировки «Ансар Дин» и ДЕДЗА (обе из Мали) в исследуемый период показали относительно малую активность, что может быть результатом их недавнего создания (с. 11).
Согласно приведенным данным, наименьшее число потерь на одну акцию, отмечается у «Ансар Дин», - 0,29 человека, в то время как наивысшее - 6,2 человека у «Боко Харам», средние показатели у «Аль-Шабааб» - 2,72 человека, и АКСИМ - 3,67 человека и ДЕДЗА - 5,25 человека (с. 11). Чуть менее 70% акций «Боко Харам» прошли с человеческими жертвами, у АКСИМ - 63,4%, ДЕДЗА - 50%, «Аль-Шабааб» - 45,9%, «Ансар Дин» - только 19,1% (с. 12). При этом акции «Ансар Дин» в 52,4% случаев оказались направлены против гражданских, у «Боко Харам» - 49,5%; ДЕДЗА - 37,5%; АКСИМ - 22,9%; «Аль-Шабааб» 17,2% (с. 12).
В исследовании рассматривался только период до июля 2012 г., но, по мнению автора, 2012 - год всплеска вооруженного насилия в Африке с участием исламистских группировок. Конфликты в Сомали, Нигере и Мали являются в данный момент самыми интен-
сивными в Африке (с. 13). Активность группировок распространяется как в страны южнее, так и восточнее традиционных районов активности исламистов. Так, Кения является примером возникновения исламистского движения в крайне сложной общественно-политической обстановке с исчерпанием прежних возможностей внутриполитического развития при одновременном росте запросов новых и старых элит.
По мнению автора, у движений, действующих в Алжире и Сомали, есть большие возможности для создания филиалов в соседних государствах в силу прозрачности границ и малой подконтрольности перемещений граждан и нелегального провоза оружия (с. 13). Страны южнее Сахары в силу меньшей развитости госаппарата и экономической базы имеют большой кризисный потенциал и меньше возможностей для стабилизации внутренней политической жизни.
В.С. Олишевко
КУЛЬТУРА
2014.04.017. НЕФЕС С. ПРИМЕНЕНИЕ ЗИЁЙ ГЁКАЛЬПОМ МЕТОДОВ СОЦИОЛОГИИ ЭМИЛЯ ДЮРКГЕЙМА ПРИ ОПИСАНИИ СОВРЕМЕННОЙ ТУРЕЦКОЙ НАЦИИ. NEFES S. Ziya Gökalp's adaptation of Emil Durkheim's sociology in his formulation of the modern turkish nation // Intern. sociology. - L., 2013. -Vol. 28, N 3. - P. 335-350.
Ключевые слова: Турция; национализм; Зия Гёкальп; дуализм культура - цивилизация; Эмиль Дюркгейм.
С. Нефес (Оксфордский университет, Великобритания) пишет о влиянии социологии Эмиля Дюркгейма на формирование взглядов Зии Гёкальпа, работы которого «придали глубину государственной идеологии Турецкой Республики - кемализму» (с. 336). Именно Зия Гёкальп одним из первых подверг анализу переходный процесс от Османской империи к национальному государству и выработал собственную формулировку понятия «турецкая идентичность».
Время жизни Гёкальпа совпало с периодом коллапса Османской империи, когда главным предметом озабоченности патриоти-
