CC BY
20
Для профессиональных лингвистов интересен вопрос о мотивах, побуждающих непрофессионалов критически высказываться по поводу языка в Интернете, а также вопрос о критериях, на которых основываются эти высказывания. Б. Арендт и Я. Кизендаль подчеркивают, что научно-лингвистическая языковая критика должна сопоставлять коммуникативные практики, принятые в Web 2.0, с коммуникативными практиками вне киберпространства.
Н.Н. Трошина
2014.03.017. КРЮГЕР Р. ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЙ ВЗГЛЯД НА ЭКСПЛИКАЦИЮ И ИМПЛИКАЦИЮ В НАУЧНОМ И ТЕХНИЧЕСКОМ ПЕРЕВОДЕ.
KRÜGER R. A cognitive linguistic perspective on explication and implication in scientific and technical translation // Trans-kom: Ztschr. für Translationswissenschaft u. Fachkommunikation. - 2013. - Bd 6, N 2. -P. 285-314. - Mode of access: // www.trans-kom.eu
Ключевые слова: перевод научный; перевод технический; переводческий прием;, экспликация; импликация; когнитивная семантика; фреймовая семантика.
Экспликация и импликация рассматриваются как сложные, многоаспектные явления, эффективное изучение которых возможно лишь в рамках некоторой общей лингвистической парадигмы. В качестве такой парадигмы автор использует когнитивную лингвистику.
Статья состоит из семи разделов, заключения и библиографического списка.
В разделе первом «Введение» автор приводит классические определения терминов «экспликация» и «импликация», ссылаясь на работы Ж.-П. Винэ и Ж. Далберне1. Экспликация определяется как «стилистико-переводческий прием, который заключается в том, чтобы развернуть в языке цели содержание, имплицированное в языке источника, поскольку это содержание понятно из контекста
1 Vinay J.-P., Dalbernet J. Сошрагайуе stylistics of French and English. - Amsterdam; Philadelphia, 1995. - 286 p.
или из ситуации» (с. 285). Импликация определяется как «стили-стико-переводческий прием, который заключается в том, чтобы свернуть в языке цели содержание, эксплицированное в языке источника, и использовать контекст или ситуацию для прояснения передаваемого значения» (с. 285). Характеризуя оба определения как «интуитивно привлекательные» (с. 286) и отмечая их значительный потенциал для эмпирического анализа, автор тем не менее указывает на ряд существенных недостатков. С одной стороны, он полагает, что стилистическая трактовка изучаемых феноменов сужает и обедняет содержание понятий, с другой стороны, отмечается наличие в канонических определениях порочных кругов, которые, по его мнению, затрудняют теоретическую разработку проблемы и эмпирические корпусные исследования. Автор ставит задачу пересмотра традиционных определений и разработки последовательной и непротиворечивой теории, выходящей за пределы интуитивных суждений.
В разделе втором «Краткий экскурс: Эксплицитность и им-плицитность vs эксплицированность и имплицированность» автор проясняет содержание вынесенных в заглавие терминов. Р. Крюгер указывает, что «эксплицитность» и «имплицитность» устанавливают отношения между двумя текстами или дискурсами, под которыми в данном случае понимаются текст на языке источника и текст на целевом языке. «'Эксплицированность' и 'имплицированность' являются, в первую очередь, 'монотекстовыми' или 'монодискурсивными' феноменами» (с. 287), которые автор предлагает рассматривать на микро- и макроуровне. На микроуровне с помощью данных терминов обозначается способ лингвистического кодирования информации в конкретном тексте или высказывании. Рассматривая эксплицированность и имплицированность на макроуровне, автор вслед за Н. Баумгартен1 определяет их как свойство текстов и дискурсов и подчеркивает функционально-прагматические измерения данных понятий. Р. Крюгер поясняет, что тексты и дискурсы, обладающие высокой степенью эксплицированности,
1 Explicitness in translation and interpreting: A critical review and some empirical evidence (of an elusive concept) / Baumgarten N. et al. // Across languages and cultures. - Budapest, 2008. - Vol. 9 (2). - P. 177-203.
максимально полно проецируют контекст на текст, тем самым обеспечивая его понимание вне контекста.
Раздел третий «Некоторые концептуальные проблемы в исследовании эксплицитности и имплицитности» открывается кратким обзором существующих интерпретаций эксплицитности. Автор указывает на существование двух основных форм экспликации заложенных в исходном тексте значений: появление в тексте на целевом языке новых значимых элементов и употребление при переводе более семантически специфичных лексических единиц. Автор предлагает ввести разграничение между экспликацией и добавлением, а следовательно, и между импликацией и опущением. Автор поясняет, что эксплицитность заключается в развертывании смыслов, которые изначально имплицитно заложены в текст. В том случае, если информация, вербализованная в целевом языке, отсутствует в тексте-источнике, следует говорить о добавлении. Аналогичным образом, если содержащаяся в исходном тексте информация не вербализуется в тексте на целевом языке и не имплицируется в нем, следует говорить об опущении. Автор задается вопросом о том, как подвести под эти интуитивные оценки серьезную теоретическую базу, с тем чтобы создать условия для более последовательного и непротиворечивого исследования изучаемых им феноменов.
В разделе четвертом «Необходимость выработки лингвистического подхода» автор формулирует задачу разработки теории, которая послужила бы основой для моделирования различных сложных аспектов эксплицитности и имплицитности, в том числе и их отграничения от добавления / опущения. Рассматривая перевод как «многоуровневый» (ши1Шауегеф (с. 291) процесс, автор подчеркивает, что он в значительной степени осуществляется посредством операций над единицами языка, и многие переводческие явления, к числу которых относятся и те, что рассматриваются в данной статье, имеют лингвистическое измерение. Следовательно, для решения практических переводческих задач требуется серьезная научно-лингвистическая база. Автор полагает, что парадигма, концептуальный аппарат которой в наибольшей степени отвечает потребностям переводоведения, - это когнитивная лингвистика.
В разделе пятом «Краткий очерк когнитивной лингвистики» описаны основные принципы лингвокогнитивного подхода к ана-
лизу языковых явлений. Автор рассматривает когнитивную лингвистику как холистический подход к языку. Ссылаясь на В. Эванса и М. Грин1, он указывает на два принципа, на которых основывается когнитивная лингвистика: принцип обобщения и когнитивный принцип. Раскрывая их суть, автор поясняет, что первый из них заключается в поиске общих структурных принципов, которые применимы к различным аспектам языка, а второй - в необходимости учета данных, накопленных в других дисциплинах, занимающихся исследованием процесса мышления. Автор заключает, что, поскольку когнитивная семантика исходит из представления о концептуальной природе языкового значения, она обладает тонким и точным инструментарием для моделирования имплицитных концептуальных структур, лежащих в основе текста или речевого акта.
В разделе шестом «Экспликация и импликация с точки зрения когнитивной лингвистики» ставится задача «установления связи между экспликацией и импликацией и общечеловеческими когнитивными способностями, отраженными в языке и его использовании» (с. 294).
Автор напоминает, что в когнитивной лингвистике языковое значение рассматривается как состоящее из двух компонентов: концептуального содержания и способа конструирования этого содержания, под которым вслед за Р. Лангакером2 он понимает человеческую способность представлять и описывать одну и ту же ситуацию альтернативными способами. Р. Крюгер особо подчеркивает, что эти аспекты неразрывно связаны и не могут быть четко разграничены. Далее автор подробно описывает две модели операций конструирования, т.е. моделей, авторство которых принадлежит Р. Лангакеру3, У. Крофту и Д.А. Крузу4.
1 Evans V., Green M. Cognitive linguistics: An introduction. - Edinburgh, 2006. -
830 p.
Langacker R.W. Cognitive grammar: A basic introduction. - Oxford; N.Y., 2008. - 568 p.
3
Langacker R.W. Ibid.
4 Croft W., Cruse D.A. Cognitive linguistics. - Cambridge, 2004. - 356 p.
Излагая основы концепции Р. Лангакера и поясняя используемые им термины «конкретизация», «фокусировка», «выдвижение» и «перспектива», автор подробно останавливается на содержании операции «конкретизация», которая представляет для него наибольший интерес вследствие того, что она заключается в выборе уровня детализации при наблюдении за определенной ситуацией или ее конструировании. Далее автор описывает противоположную по своей сути операцию, которая называется схематизацией и заключается в том, что при движении от более частных к более общим конструкциям увеличивается уровень схематичности описания. Особую важность, по мнению автора, приобретает в данном контексте понятие схемы, которую, ссылаясь на Дж. Тэйлора1, он определяет как «абстрактную или грубую репрезентацию, в противоположность ее более детализированным образцам» (с. 296). С точки зрения Р. Лангакера, отмечает автор, схема обладает абстрактностью по сравнению с ее более детальными разработками, поскольку она предоставляет меньше информации и совместима с большим количеством возможных вариантов.
Р. Крюгер соотносит идеи Р. Лангакера о детализации и схематизации с исследуемым им явлением эксплицитности и импли-цитности. Он поясняет, что на микроуровне детализация и экспли-цитность относятся к той части концептуального содержания, которая явно закодирована в тексте, в то время как схематичность и имплицитность относятся к той части содержания, которая составляет концептуальный субстрат закодированной части и требует контекстуального извлечения для полного понимания передаваемого содержания. Рассматривая изучаемые явления на макроуровне, Р. Крюгер пишет, что чем более детально конструируется ситуация, тем больше контекстуальной информации проецируется на текст. С другой стороны, чем более схематична конструкция, тем большей детализации она требует посредством извлечения деталей из контекста. В рамках данного подхода экспликация осуществляется в тех случаях, когда определенная ситуация конструируется схематически в тексте-источнике и более детализированно - в тек-
1 Taylor J.R. Cognitive grammar. - Oxford, 2002. - 622 p.
сте на целевом языке. С другой стороны, импликация осуществляется, когда ситуация, детализированная в тексте-источнике, описывается более схематически в тексте на языке цели. Таким образом, заключает автор, «экспликация и импликация происходят по причине различий в конструировании исходного текста и соответствующего ему текста на языке цели и тем самым могут быть охарактеризованы как межъязыковые операции конструирования» (с. 297).
Характеризуя модель У. Крофта и А. Круза, автор подчеркивает, что она отличается от ранее рассмотренной модели Р. Лангакера большей дробностью классификации, включая в себя такие элементы, как «внимание / салиентность» (salience) (c. 297)», «оценка / сравнение», «точка зрения / расположенность», «строение / гештальт». Автор полагает, что наибольшей релевантностью для изучения феноменов экспликации и импликации обладает понятие «скалярное регулирование» (scalar adjustment) (c. 297), являющееся подкатегорией операции «внимание / салиентность». Скалярное регулирование дополнительно подразделяется на количественное и качественное. Под количественным скалярным регулированием подразумевается конструирование объекта с помощью изменения величины скалярных измерений. В качестве примера приводятся предложения She ran across the field «Она бежала по полю» и She ran through the field «Она бежала через поле». По мнению У. Крофта и А. Круза, во втором предложении ситуация конструируется более детально, «в большем приближении», поскольку поле представлено как трехмерная поверхность посредством отсылки к его плотности / густоте (thickness).
Рассматривая количественное скалярное регулирование, автор поясняет, что оно предполагает рассмотрение объекта или ситуации с помощью более широкой категории. Данное явление рассматривается на примере пары polygon - triangle «многоугольник -треугольник», где второй член отличается от первого количественно, поскольку в нем указывается точное число граней. Резюмируя различия между количественным и качественным скалярным регулированием, автор указывает, что в первом случае в конструкции опускается либо добавляется определенная шкала или измерение, а во втором случае опускаются или добавляются определенные свойства.
Автор обращает внимание на один из элементов модели У. Крофта и А. Круза - на понятие «эпистемическая перспектива»,
который, по его мнению, позволяет установить связь между концепцией операций конструирования и теорией доменов Р. Лангаке-ра. Автор поясняет, что понятие эпистемической перспективы позволяет поместить говорящего и слушателя в определенный коммуникативный контекст, в котором собеседники обладают общими знаниями, убеждениями и системой оценок, а также представлениями о том, что уже известно их партнеру и может быть принято в качестве отправной точки коммуникации. Эпистемиче-ская перспектива определяет то, какая информация и с помощью каких конструкций будет вербализована в тексте. В связи с этим автор упоминает концепцию общего основания, разработанную Р. Сталнакером1 и Г. Кларком2. Ссылаясь на Г. Кларка, он выделяет коллективное общее основание и личное общее основание, определяя первое как «общую систему убеждений, практик, конвенций, ценностей, навыков и знаний относительно определенного явления» (с. 300). Автор подчеркивает, что данное понятие может использоваться для «моделирования общих знаний определенного дискурсивного сообщества, обеспечивая тем самым связь между концептуальным и социальным измерением знания» (с. 300-301).
Понятие общего основания, по убеждению автора, позволяет выработать подходы к анализу различий между экспликацией / импликацией и добавлением / опущением. Автор полагает, что предложенный во фреймовой семантике подход, в рамках которого им-плицитность или эксплицитность информации определяются ее салиентностью в данном фрейме, не учитывает динамического характера информации, представленной во фрейме. Эта информация, по мнению автора, обнаруживает зависимость от различных контекстуальных факторов, важнейшим из которых является наличие общего основания у собеседников. Р. Крюгер указывает, что наличие их у собеседников (под которыми в данном случае понимаются автор письменного текста и его читатель) позволяет объяснить отсутствие определенной информации в тексте-источнике. Автор тек-
1 Stalnaker R.C. Assertion // Formal semantics: The essential readings. - Oxford,
2002. - P. 147-161.
2
Clark H.H. Using language. - Cambridge, 1996. - 438 p.
ста исходит из того, что его потенциальный читатель уже располагает данной информацией, т.е. она является частью их общего основания и присутствует во фреймах и доменах, в состав которых входит определенная языковая единица, следовательно, читатель может самостоятельно извлечь эту информацию из текста-источника.
Затем автор предпринимает попытку интерпретировать явления экспликации и импликации в терминах доменной теории Р. Лангакера. Ссылаясь на Дж. Тэйлора и Р. Лангакера, автор вводит понятие доменной матрицы, понимая под ней «набор доменов, к которому осуществляется доступ в ситуации общения и который предоставляет контекст для ее (ситуации) полного понимания» (с. 302). Автор подчеркивает, что фрейм следует соотносить не с одним доменом, а с доменной матрицей. Р. Крюгер указывает на отсутствие единого, общепринятого определения домена, что позволяет использовать термин в разных значениях и затрудняет решение вопроса о принадлежности информации одному или нескольким доменам. Автор видит выход из создавшегося положения в применении принципов теории Дж. Пустейовского1, согласно которой семантические репрезентации единицы структурируются в соответствии с ее конститутивной, формальной, целевой и аген-тивной ролью. Для каждой из перечисленных ролей Дж. Пустейов-ский указывает те значения, которые они могут принимать для определенного языкового выражения. В статье приводится схема смысловой структуры (или диаПа-структуры) Дж. Пустейовского и описываются возможности ее применения в научном и техническом переводе.
В статье также рассматривается теория профилирования языковой единицы, разработанная В. Эвансом и М. Грин. Профиль языковой единицы определяется как часть семантической структуры, на которой эта единица акцентирует внимание. Таким образом, подчеркивает Р. Крюгер, профиль - это та часть семантической структуры, которая упоминается эксплицитно. Одновременно с
1 Pustejovsky J. The generative lexicon // Computational linguistics. - Cambridge (Mass.), 1998. - P. 409-441.
этим в структуре присутствует и база, которая является важнейшей частью концептуальной или доменной матрицы и которая необходима для понимания профилируемой единицы.
Подводя итог, автор пишет о том, что основная ценность концепции Р. Лангакера заключается в том, что она обеспечивает необходимым методологическим инструментарием для описания феноменов экспликации и импликации. С помощью понятий «профилирование», «домен» и «доменная матрица» можно моделировать имплицитные структуры знаний, которые лежат в основе эксплицитных текстовых структур в рамках определенного речевого события.
Раздел седьмой «Практическое применение концепции» содержит анализ трех примеров, основанный на ранее изложенных принципах когнитивной лингвистики.
В разделе восьмом «Заключение» указывается, что процессы экспликации и импликации соотносятся с общими свойствами человеческого мышления и их анализ может и должен осуществляться с применением понятийного аппарата когнитивной лингвистики. Подчеркивается, что описанный в работе подход может использоваться не только при анализе специфических явлений экспликации и импликации, но и при исследовании более широкой проблемы научного и технического перевода и перевода вообще.
А.В. Нагорная
2014.03.018. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ В МГИМО: Сборник науч. трудов / Отв. ред. Гладков Г.И. - М.: МГИМО (У) МИД России, 2013. - № 50 (65). - 214 с.
Ключевые слова: лингвистика; межкультурная коммуникация; переводоведение; методика преподавания иностранных языков; лингвокультурология; герменевтика; дискурс; интонационные конструкции; коммуникация; гендерные исследования языка.
Сборник состоит из четырех разделов. Первый раздел содержит статьи о современных вопросах лингвистики и межкультурной коммуникации; второй и третий разделы - статьи по переводоведе-нию и методике преподавания иностранных языков; четвертый раздел посвящен проблемам литературоведения, лингвокультуро-логии и герменевтики.
