CC BY
10
есть вместе с тем и творческая страсть!» (цит. по реф. работе, с. 264). Таким образом, анархисты в осмыслении своего пути воспроизводят упорядочивающую логику мира.
Однако идея хаотичности, ненаправленности движения все же проявляется в текстах русских авторов, придерживающихся анархических воззрений, например у К. Малевича. Это находит выражение в разрушении линейности текста - в формах эллипсиса и анаколуфа (синтаксической несогласованности). Разрушение языковых последовательностей М.Ю. Мартынов связывает с отрицанием упорядоченности мира, однако отмечает, что эту особенность стилистики К. Малевича не следует распространять на весь русский авангард начала ХХ в.
Е.О. Опарина
2014.02.008-009. СТАТЬИ ПО ВОПРОСАМ СЕМИОТИКИ И КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ: Варианты решения и гипотезы в работах Ю.С. Степанова. (Сводный реферат).
2014.02.008. ЗАБОТКИНА В.И. К вопросу о соотношении семиотики и когнитивной лингвистики // Языковые параметры современной цивилизации: Сб. трудов Первой научной конференции памяти академика РАН Ю.С. Степанова / Под ред. Демьянкова В.З. и др. -М.; Калуга, 2013.- С. 275-285.
2014.02.009. ДЕЙНЕКА Э.А. Эпистемологические проблемы семиотики и варианты их решения в работах Ю.С. Степанова // Языковые параметры современной цивилизации: Сб. трудов Первой научной конференции памяти академика РАН Ю.С. Степанова / Под ред. Демьянкова В.З. и др. - М.; Калуга, 2013. - С. 294-302.
В статье В.И. Заботкиной (008) исследуется взаимодействие когнитивных структур и семиотических аспектов языковых единиц на примере метафорических моделей. Автор отмечает, что Ю.С. Степанов ввел семиотическое измерение в когнитивную лингвистику, определив одну из ключевых единиц когнитивистики -концепт - как сгусток культуры, т.е. знак семиотической системы, в сознании человека. Понятие интерпретанты, означающее принципиальную интерпретируемость знака, является связующим звеном между когнитивистикой и семиотикой. Однако в то же время этот термин представляет собой и одно из наиболее сложных понятий семиотической теории.
Исследователи по-разному определяют данное понятие. Так, в работах Ч. Пирса интерпретанта отождествляется с контекстом, в котором знак становится знаком, и с правилами употребления данного знака1. Ч. Моррис определяет интерпретанту как общие знания о предмете, т.е. как когнитивную категорию2.
В.И. Заботкина опирается на разработанное ею понятие прагматической интерпретанты как прагматического кода знака: интерпретанта «несет информацию об ограничениях на употребление знака в зависимости от основных параметров широкого прагматического контекста, к которым относятся статусные характеристики участников коммуникации, возраст, этническая принадлежность, гендер и т.д.» (008, с. 277). Прагматический контекст рассматривается как многоуровневое явление, в котором выделяются: 1) общекультурный уровень (концептуальная картина мира определенного исторического периода); 2) дейктический уровень, представленный отношениями коммуникантов (статусными характеристиками, возрастными, этническими, гендерными, целями коммуникации) и дейксисом речевой ситуации (отношения «ты - я», «это - то», «здесь - там», «теперь - тогда»); 3) дискурсивный, содержащий знания, полученные из предшествующего текста. Таким образом, интерпретанта, понимаемая как совокупность данных прагматического контекста, выступает связующим звеном между когнитиви-стикой, семиотикой и прагматикой.
В модели уровней прагматического контекста, предложенной автором статьи, одним из компонентов интерпретанты знака является гендерная составляющая. Роль этой составляющей исследуется на материале концептуальных метафор английского языка, характеризующих женщин с точки зрения мужчин. Концептуальные метафоры понимаются, в соответствии с теорией Дж. Лакоффа и М. Джонсона, как конвенциональные когнитивные структуры, основывающиеся на отношениях проецирования фрагментов смысла из домейна (от англ. domain) источника в домейн цели. В англо-
1 Peirce Ch. Collected writings. - Cambridge, 1931-1958. - Vol. 1-8.
2
Morris Ch. Foundations of the theory of signs // International encyclopedia of unified science. - Chicago, 1938. - Vol. 1.
американской культуре распространенными являются метафорические модели 'women are sweet things (dessert)', в которой молодые и привлекательные женщины уподобляются кондитерским изделиям и сладким блюдам, 'women are birds', 'women are furry animals'. Эти метафоры часто демонстрируют дивергенцию прагматики говорящего и слушающего: они несут положительную эмотивную оце-ночность только в рамках мужского разговора; женщины же воспринимают метафоры, подобные mink, fox «норка», «лиса» как имеющие отрицательную коннотацию. Сопоставление аналогичных моделей в русском и английском языках также показывает расхождения - или видов оценочности, или на уровне лексем, входящих в домейн источника, или же в плане гендерной амбивалентности / избирательности отдельных составляющих домейнов. Таким образом, проявляется взаимосвязь между концептуальными структурами, ставшими неотъемлемой частью культурной парадигмы носителей языка, с одной стороны, и гендерной составляющей прагматической интерпретанты знака - с другой.
Э.А. Дейнека (02.009) отмечает, что в системе современного научного знания существует проблема статуса семиотики по отношению к другим наукам: является ли семиотика самостоятельной дисциплиной или же она представляет собой скорее методологию в рамках других наук?
Ю.С. Степанов видел основную задачу семиотики не в методологическом обслуживании отдельных наук, а «в установлении общих закономерностей в принципах организации языкового, материального и духовного аспектов человеческой культуры» (009, с. 297)1. Решение этой задачи требует определения того, что является знаком с точки зрения всех наук.
Представление о структуре знака в разных сферах науки неодинаковое, и характер знаковости зависим от специфики отраслей знания. Если в естественных науках знак устанавливает соответствия между предметами и явлениями физического мира (в основном по принципу причинно-следственной связи), то в гуманитарных
1 Степанов Ю.С. Язык и метод: К современной философии языка. - М.. 1998. - 779 с.
науках он связывает сферы материального и ментального, а в математике носит условно-символьный характер и обозначает логические операции вне связи между материальным и ментальным. В целом уровень знаковости системы возрастает по мере возрастания степени условности знака по отношению к его обозначаемому и, соответственно, по мере уменьшения степени тождества.
В поисках общих оснований семиотической знаковости Ю.С. Степанов опирается на логико-лингвистическую модель знака, восходящую к работам Г. Фреге, Ч. Огдена и А. Ричардса и известную как «семантический треугольник». Эта модель включает: денотат (предмет / явление действительности, референт, экстен-сионал, объем понятия) - знак (означающее - имя, слово, форма) -десигнат (означаемое - содержание, смысл имени, понятие, интен-сионал, все мыслимые свойства объекта). Потребность в третьем компоненте - десигнате появляется и возрастает по мере усложнения уровня знаковости в предметной области той или иной науки. Она становится максимальной при семиотизации явлений человеческого языка, сознания и культуры.
С другой стороны, представление десигната как совокупности всех мыслимых свойств объекта-денотата позволяет ввести в его структуру то, что делает его фактом культуры, - исходную форму (этимологию), основные факты истории, ассоциации, оценки и т.д. Такое включение расширяет десигнат от уровня логико-лингвистического понятия до уровня культурного концепта.
Автор статьи делает заключение, что универсальность языка делает универсальными и семиотические модели, построенные на основе теорий лингвистического знака. Однако этот потенциал актуализируется при условии, что лингвистический знак понимается как сложное, ментальное, психофизическое и социокультурное образование, которым его видел академик Ю.С. Степанов.
Е.О. Опарина
2014.02.010-013. Ю.С. СТЕПАНОВ: ЛИЧНОСТЬ В НАУКЕ. (Сводный реферат).
2014.02.010. ДЕМЬЯНКОВ В.З. Синтактика, семантика и прагматика в научном творчестве Ю.С. Степанова // Языковые параметры современной цивилизации: Сб. трудов Первой научной конферен-
