CC BY
133
2013.04.038. КУЛАКОВ В.И. НЕМАНСКИЙ ЯНТАРНЫЙ ПУТЬ В ЭПОХУ ВИКИНГОВ. - Калининград: Калининградский обл. музей янтаря, 2012. - 224 с.: ил.
Ключевые слова: древние торговые пути; эпоха викингов; Неманский янтарный путь.
Книга д-ра ист. наук, ведущего научного сотрудника Института археологии РАН В. И. Кулакова посвящена одному из древних торговых путей, проследить который позволяют находки скандинавских древностей в Юго-Восточной Балтии. Во многом данное исследование основано на результатах полевых исследований автора, который с 1974 г. руководит Балтийской археологической экспедицией ИА РАН. Книга состоит из пяти разделов и двух приложений.
В первом (вводном) разделе автор определяет основной предмет исследования данной работы - торговый путь, связывавший «Скандинавию... через ареалы пруссов, куршей и ряда иных балтских племен с Восточной Европой» (с. 3), именуя его Неман-ским торговым путем, который можно рассматривать как западную часть пути «из варяг в греки». Но хотя это направление межплеменных и международных торговых связей давно привлекает внимание исследователей, данные и предположения о роли Неманско-го пути появились лишь в недавнее время. Обобщая информацию о памятниках археологии на Неманском пути, В. И. Кулаков прежде уделяет внимание археологическому комплексу Кауп, включающему крупное торгово-ремесленное поселение, а также грунтовой и курганный могильники 1Х-Х1 вв. Данная работа учитывает также исследования немецких археологов до 1939 г., которые ранее «не принимались в расчет советскими археологами» (с. 6).
Раздел II посвящен истории исследования археологического памятника Кауп и других древностей Неманского пути. Курганы в урочище Кауп были впервые выявлены и подвергнуты раскопкам еще в середине XIX в. Точное число их неизвестно, но составляет несколько сотен. Название урочища автор связывает «с прусским или с древнегерманским (скандинавским) понятием "торговля"» (с. 11), полагая его сохранившимся со времени существования поселения. До 1939 г. немецкими исследователями было раскопано около 90 курганов, однако полная публикация материалов так и не
появилась. В послевоенное время небольшие раскопки были проведены в 1950-х годах, а в 1979-1980 гг. и с 2000 г. исследования здесь проводит Балтийская археологическая экспедиция ИА РАН. Ее работами были выявлены не только погребальные памятники, но и поселение, границы которого определены по аэрофотосъемке местности, однако материалы поселения изучены пока в небольшом объеме.
Еще в предвоенное время немецкие ученые определили Кауп как торговую колонию скандинавов. Сами следы торговли по Не-манскому пути были выявлены уже в послевоенное время на территории Литвы; свидетельства присутствия скандинавов зафиксированы и в местной топонимике. Торговле способствовало то, что до XII в. у основания Куршской косы, неподалеку от Каупа, существовал пролив Брокист, соединявший Куршский залив и Балтийское море; позже он был занесен песками.
Раздел III посвящен хронологии, происхождению и этнокультурной принадлежности древностей эпохи викингов в Юго-Восточной Балтии, в первую очередь - курганного и грунтового могильников Каупа.
Изучение курганных погребений позволяет провести параллели со скандинавской обрядностью. Среди раскопанных погребений по обряду кремации (их большинство) преобладают мужские захоронения, а среди трупоположений - женские и парные погребения. Автор видит здесь «стремление обитателей Каупа отправить воинов в Вальгаллу в дыму погребального костра... а тела женщин -хозяек дома и усадьбы... сохранить под курганами как залог мистической стабильности мира и благосостояния» (с. 46). В.И. Кулаков отмечает, что погребальный обряд Каупа характеризовался единообразием, свойственным «единой поселенческой общине» (с. 48), и отличался от окружающих его могильников пруссов (так, здесь практически не встречены характерные для них захоронения с конем). Анализ вещевых материалов могильника (действовавшего ок. 800-1000 гг.) позволяет предположить участие в его основании жителей о. Готланд и расположенного на территории Польши торго-во-ремесленного поселения Трусо. Ряд категорий находок (мечи определенного типа, черепаховидные фибулы с масками) имеет аналогии на траектории торгового пути - в Бирке и скандинавских погребениях Киева и Поднепровья.
Материалы XI в. в курганных погребениях отсутствуют, что может свидетельствовать о прекращении жизни на поселении или резкой перемене обрядности. Автор связывает финал существования курганного могильника с завоевательными походами датского конунга Кнута Могучего, от которых мог пострадать и Кауп. В то же время жизнь на поселении продолжается, функционирует и грунтовый могильник Каупа, расположенный в соседнем урочище. Его погребения, также в основном кремации, относятся к X-XIII вв. и содержат несомненные черты западнобалтской (прусской) обрядности. В то же время разнообразие и богатство погребального инвентаря (при малом количестве оружия) указывает на высокий социальный статус погребенных пруссов. Судя по сопровождающим их вещам, это были не воины, а мастера-косторезы, ювелиры и торговцы. В таком случае синхронные курганные погребения «могут содержать останки скандинавских воинов, охранявших... балтских мастеров и торговцев или контролировавших их деятельность» (с. 70).
В заключение раздела В.И. Кулаков обращается к свидетельствам деятельности скандинавов вдоль трассы выявленного торгового пути. Это памятники (клады, поселения, погребения) на территории Калининградской области и Литвы, включающие предметы импорта скандинавского происхождения (оружие, украшения), русского и византийского производства (стеклянные бусины, шиферные пряслица), клады дирхемов, находки янтаря - одного из основных товаров Неманского пути. Находки мечей так называемого «куршского типа» и характерных конских оголовий маркируют также присутствие на торговом пути куршей вне ареала их обитания. Более шестидесяти пунктов, соответствующих этим признакам, «позволяют выявить трассу этого пути от устья р. Неман до верховий р. Нярис» (с. 91), ее правого притока.
Раздел IV посвящен анализу палеосоциологической ситуации в древней Пруссии, сделавшей возможным возникновение Неманского торгового пути. Решение вопроса, какие факторы сформировали «в западнобалтской среде толерантное отношение к пришельцам с севера» (с. 92), по мнению автора, может быть достигнуто прежде всего изучением данных археологии.
Как предполагает автор на основании изменений в погребальном обряде, в земле пруссов к V в., еще до начала «эпохи ви-
кингов», формируются постоянные дружины как социальный институт. При этом дружина пруссов, как считает В.И. Кулаков, со временем стала подчиняться жрецам, сосредоточившим в своих руках и сакральную, и мирскую власть (за этим в VII в. следует унификация погребального обряда). К началу IX в. дружинники были готовы выйти из-под контроля жрецов, и потому эти воины дружественно приняли викингов как социально близких им «людей, способных оказать реальное содействие в предприятиях прусской дружины» (с. 96). В это время и складывается скандинавская община Каупа на основании «гостевого права», регламентировавшего пребывание чужеземцев. Погребения с дружинными чертами исчезают в XII в. Причиной этому мог быть, по мнению автора, неудачный конфликт жреческой и воинской прослойки, в результате которого прусское общество лишилось воинов-профессионалов и вернулось к более ранней социальной структуре.
Таким образом, раннее формирование у западных балтов дружины обеспечило своеобразие их отношений с викингами, проявившееся в мирном характере взаимодействия и совместном контроле над трассой Неманского торгового пути.
В заключительном разделе работы, посвященном реконструкции деятельности Неманского пути (точнее, его западного отрезка), автор отмечает, что принципы межплеменной торговли были известны пруссам, куршам и их соседям еще в первые века нашей эры. К началу VII в. в дельте Вислы возникает торгово-ремесленный пункт Трусо, а в IX в. - аналогичное поселение Кауп. Оба они были ориентированы на торговлю янтарем с восточными землями. Трусо и Кауп были окружены валами, относясь, как Бирка и Хедебю, к поселениям типа «вик». Этническую структуру Каупа В.И. Кулаков называет «концентрической»: «Группу запад-нобалтских торговцев и ремесленников охраняла скандинавская дружина, извне окруженная прусской дружиной» (с. 107). Успешная торговля янтарем привлекала сюда датских купцов, а в Х-Х! вв. датчане взяли эту территорию под свой контроль. Возможно, в это время торгово-ремесленный пункт был разрушен, но затем возродился вновь, уже как место ремесленной активности местных племен - пруссов и куршей.
Трассу торгового пути в бассейне р. Неман маркируют зоны распространения янтарных изделий и (восточнее) - шиферных
пряслиц. Дальнейших данных о его функционировании следует ожидать от новых исследований на территории Литвы и Белоруссии. Однако уже теперь, как считает автор, есть достаточно данных в пользу существования Неманского торгового пути, проходившего из Скандинавии в Поднепровье через земли западных балтов и отчасти контролировавшегося ими.
Работа содержит также два приложения. Обширное приложение 1 (с. 121-199) содержит публикацию всех раскопанных погребальных комплексов могильника Кауп, о которых есть какая-либо информация. При достаточном количестве данных автор также реконструирует последовательность действий погребального ритуала, иногда достаточно сложного и многоступенчатого. Итогом изучения погребений стала хронологическая таблица, «показывающая развитие погребальных комплексов... в IX - нач. XI вв.» (с. 198).
В приложении 2 В.И. Кулаков рассматривает вопрос о происхождении одной из категорий погребального инвентаря, характерного для Каупа: черепаховидных фибул с изображением «масок». Автор связывает появление мотива с обычаем человеческих жертвоприношений у кельтов и германцев; позже у северных германцев изображение становится своеобразной «языческой иконой» Одина (с. 211); к концу существования мотива он теряет смысл и распадается на элементы орнамента. Также кратко рассмотрены изображения женской «маски», которую автор предположительно связывает с образом Вёльвы.
Ек.Ю. Лебедева
ЭТНОЛОГИЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
2013.04.039. МИГРАЦИИ, ЭТНИЧНОСТЬ И ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ: МЕЖДУНАРОДНАЯ ПЕРСПЕКТИВА, 1840-2010. Migration, ethnicity, and mental health: International perspectives, 1840-2010 / Ed. by McCarthy A., Coleborne C. - N.Y.-L.: Routledge, 2012. - 215 p.
Ключевые слова: миграция; этничность; психическое здоровье; международная перспектива.
