CC BY
17
ИСТОРИЯ
2013.03.005. ДЕ ДОННО Ф. ОРИЕНТАЛИЗМ И КЛАССИЦИЗМ: БРИТАНСКО-РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ ЛОРДА БРАЙСА И ЕГО ИТАЛЬЯНСКИЕ КРИТИКИ.
DE DONNO F. Orientalism and classicism: The British-Roman empire of Lord Bryce and his Italian critics // Tributary empires in global history / Ed. by P.F. Bang and C.A. Bayly. - L.: Palgrave Macmillan, 2011. - P. 48-73.
Преподаватель итальянской истории (Лондонский университет) рассматривает сравнительную историографию Британской и Римской империй.
В своем труде «Римская империя и Британская империя в Индии»1 британский историк XIX в. Джеймс Брайс писал, что в истории нет ничего примечательнее, чем способ, с помощью которого два небольших народа создали обширные владения и учились ими управлять. Интерес к римской истории в культуре и общественной мысли Британии Викторианской эпохи, особенно со смещением акцента с республиканизма на империализм, возник в конце XIX в. Британцы сопоставляли свою империю с классической империей Античности и особенно интересовались методами, с помощью которых Рим включил в свою державу треть Европы и часть Африки. Находили и точку соприкосновения двух империй -римское завоевание Британии. Римскую тематику использовали для определения категорий Другого и расового смешения в контексте Британской империи: кельтских уроженцев Британии сопоставляли с колониальными подданными британцев в афро-азиатском мире. Определяли с ее помощью и «английскость»: проводили различие между либеральным характером англичан и деспотизмом римлян.
Выстраивая эволюцию человечества, британские историки проводили идею гражданского общества, которая родилась в политической мысли XVIII в. и нашла особенное выражение у Адама Фергюсона в его «Очерке по истории гражданского общества» 1767 г. «Однако с переходом в британской либеральной мысли XIX в. от
1 Bryce J. The Roman empire and the British empire in India (1901). - Здесь и далее описание по реф. источнику.
республиканизма к империализму на идеи гражданского общества и гражданства стали влиять новые, навеянные ориентализмом, понятия расы и религии, особенно что касалось Британской Индии и Древнего Рима» (с. 51).
Примером взаимодействия ориентализма и классицизма служит труд Брайса. Использование Индии в компаративных исследованиях берет начало в конце XVIII в., когда сэр Уильям Джоунз сравнил санскрит с древнегреческим и латынью. Такое сравнение наводило на мысль о генеалогическом родстве индийской и римской цивилизаций, эволюция которых кульминировала в виде современной европейской цивилизации. Современность имперской Британии определяли по контрасту с древностью современной Индии и Древнего Рима. Вместе с тем связь Рима и Британии предполагала прогрессивный характер европейской истории и цивилизации, в отличие от статического характера Индии. Ключевым различием двух имперских систем Брайс считал идею расовых отличий завоевателей и покоренных. В Римской империи физических различий между «расами» не было; в Британской Индии раса и религия представляли собой препятствия для смешения народов. Брайс, с одной стороны, считал Британию наследницей имперского Рима, а с другой - дистанцировал Британию от него, особенно из-за опасностей ассимиляции.
Сходный процесс взаимодействия ориентализма и классицизма применительно к древнегреческой истории описан в книге Мартина Берналя «Чёрная Афина: Афро-азиатские корни классической цивилизации» 1987 г. Автор отличает «древнюю» модель (подход, основанный на классических источниках) и «арийскую» модель (подход, сформировавшийся под влиянием сравнительной филологии, исторической лингвистики и антропологии XIX в.). Если приверженцы первого подхода видели Грецию на периферии египетского и семитского культурного ареала, то приверженцы второго считали Грецию сугубо европейской страной и иногда даже отрицали влияние Египта и финикийцев, утверждая, что греки -смешение субстрата и индоевропейских племен, пришедших с севера. На континенте арийская модель стала влиять на подход к римской истории. От Нибура и Мишле до начала ХХ в. Пунические войны рассматривали сквозь призму расовой борьбы римлян-ариев и карфагенян-семитов.
Националистическим уклоном отличался, в частности, подход видного историка Этторе Паиса. «Арийский» метод часто представлял Италию страной-декадентом, слава которой в прошлом, и невыгодно сравнивал ее с современными нациями Северной Европы. Поэтому принятие этого метода в Италии было противоречивым. В Италии после объединения классицистская традиция Рисорджименто смешалась с растущим ориентализмом, который развивал индоевропейскую концепцию в контексте этнологии. Ведущий итальянский востоковед Анджело Де Губернатис реконструировал историю арийской Италии в виде череды упадков и возрождений Рима. Современность «третьего» Рима (объединенной Италии) определялась с помощью параллелей между современной Индией и «первым» Римом. Эволюция и прогресс Рима реконструировались посредством индуистских мифов и обычаев, которые претерпели эволюцию от индуизма к римскому язычеству, а от него к христианству. Такое видение Италии сквозь призму индоевропейской цивилизации повлияло на этнологические и исторические сочинения о Древнем Риме. Одной из влиятельных фигур в этом смысле был востоковед Франческо Пулле, который в книге «Антропологический профиль Италии»1 отстаивал северное происхождение италийцев и латинян. Ведущий расовый антрополог Италии Джузеппе Серджи, напротив, утверждал, что родина италийцев -Африканский Рог, а не Индия, а значит, европейские расы по происхождению являются евроафриканскими, а не индоевропейскими. Эта теория повлияла на итальянское востоковедение и особенно на работы Карло Россини.
Труд Брайса был переведен в Италии в 1907 г., отрецензирован ученым, а позднее министром Арриго Сольми в 1912 г. и вызвал в Италии резонанс. Итальянская историография имела тенденцию критиковать современный, особенно британский, империализм. Британскую империю и ее либерализм атаковали как антиимпериалистические комментаторы, так и националисты, такие как Паис, которые восхваляли империализм применительно к итальянскому экспансионизму. Работы Паиса «Римский империализм и итальянская политика» и «Рим: От древней к новой империи»2 написаны
1 Pulle F. Profilo antropologicod' Italia (1898).
2
Pais E. Imperialis moromanoe politicaitaliana (1920); его же Roma: Dall'antico al nuovoimpero (1938).
под влиянием сравнительной методологии Брайса. Автор подверг нападкам британский, французский и американский империализм, показывая, как эти державы, по его мнению, мешали возрождению итальянской нации. Римские ценности противопоставлялись капиталистическим и социалистическим и имплицитно ассоциировались с националистической и фашистской идеологией. Итальянский историк Гаэтано Де Санктис, мадзинист и католик, автор «Истории римлян» 1907-1923 гг., критиковал империализм с других, республиканских, позиций. В противоположность Брайсу он превозносил римскую политику ассимиляции, считая ее единственным положительным аспектом римского империализма. Вместе с тем он критиковал экспансию Рима на Восток, указывая, что, предоставив гражданство африканским и восточным народам, римляне ослабили свою этничность, а значит, и добродетель (что сыграло важную роль в упадке империи). Либерал и демократ Гуль-ельмо Ферреро, автор известной работы «Величие и упадок Рима» 1902 г., тоже был разочарован акцентом Брайса на империализме и коррупции Рима, а не на его республиканизме и добродетели.
«Таким образом, в британских и итальянских работах соответственно Британия и Италия изображены как наследники Рима. Для таких историков как Брайс Рим представлял собой древнюю традицию европейского имперского правления, которую "возобновило" современное имперское предприятие Британии. С другой стороны, для Паиса Рим представлял собой традицию национального единства, "повторенную" современной Италией. В то время как Брайс интересовался главным образом историей империи и проблемами упадка, Паис сосредоточился на периоде между финальными стадиями республики и складыванием империи» (с. 6061). Противопоставляя торговлю милитаризму, а расовое и религиозное разделение - ассимиляции и смешению, Брайс основывал свои аргументы на римском понятии Imperium, модифицируя его на основе предполагаемого различия между тремя группами территорий внутри Британской империи. По его мнению, на самоуправляющихся территориях Британия правила сообразно понятию Im-periumet Libertas; коронные колонии имели с Римом мало общего, так как были разбросаны по разным частям света и слишком отличались друг от друга. Наконец, в Индии Британия правила именно как римский Imperium, что больше подходило для индийского об-
щества с присущей ему, по мнению Брайса, традицией деспотизма. Таким образом, британская современность (modernity) определялась по контрасту с деспотизмом современной Индии и Древнего Рима.
В Брайсовой риторике либерального империализма заметно влияние идеи гражданского общества Фергюсона. Угрозу британской власти в Индии автор видел в ассимиляции. Как показывал ему пример Рима, ассимиляция, с одной стороны, содействовала единству и мощи империи, но с другой - размывала римский характер и добродетель. Брайс указывал, что Римская империя рухнула из-за «вульгаризации» власти вследствие смешения с провинциальным элитами, особенно на Востоке, что привело к потере римской идентичности «как оплота республиканской добродетели». Однако Брайс был спокоен за Индию: британская власть крепка благодаря антиассимиляционной политике.
Паис критиковал идею либерального империализма Брайса, восхваляя аграрный и военный характер римского колониализма и выражая презрение к торговому характеру имперской Британии. Еще важнее то, что Паис осуждал Брайсовы концепции расы и религии и превозносил понятие имперской национальности, которое для него было центральным в определении итальянской национальной идентичности. Паис выступал за демографический колониализм, который послужил бы национальной экспансии и решил бы проблему эмиграции. Полезным в этом смысле виделся опыт Рима. В основе позиции Паиса лежала популистская идея националиста Энрико Коррадини, согласно которой Италия была «пролетарской нацией». Для Коррадини империализм был естественным шагом вперед от национализма. Он настаивал на том, что как подчиненные классы - это пролетарские классы, так подчиненные нации - это пролетарские нации. Тем самым интернациональный социализм превращался в социализм национальный. Согласно Коррадини, империализм великих держав был возможен из-за пацифизма пролетарских наций и отсутствия у них экспансионистских идеалов. Выходом виделась не эмиграция в более богатые страны, а отъезд в итальянские переселенческие колонии.
Паис подчеркивал: то, что Брайс считал слабостью Римской империи - ассимиляцию и денационализацию имперского субъекта, - на деле было ее силой. Паис проводил параллель между, с од-
ной стороны, Британией и семитским Карфагеном как торговыми империями и, с другой стороны, древним арийским Римом и Италией как аграрными империями, после чего помещал в этот контекст Индию. Напоминая, что когда Кадис и Утика увидели угрозу со стороны торговых и финансовых интересов Карфагена, они перешли на сторону Рима, историк подразумевал необходимость для Индии выйти из-под власти Британии и присоединиться к фашизму. В противоположность Брайсу Паис настаивал, что именно идея расового превосходства и неассимиляционная политика приведут, в конце концов, к восстанию подданных и упадку Британской империи.
После завоевания Эфиопии и провозглашения в 1936 г. Итальянской империи Индия стала занимать в фашистской политике более значительное место с учетом обострения напряженности между Италией и Британией. Предполагалось, что фашизм окажет поддержку Индии в силу того, что последняя - еще одна пролетарская нация, а также во имя общей древнеарийской цивилизации двух стран. Востоковед Карло Формики находил много общих географических, цивилизационных и политических черт у Италии и Индии. Он утверждал, что долг фашизма - внести вклад в пробуждение Индии.
Таким образом, к историческому наследию Рима обращались историки разных стран в разных национальных контекстах. «Интересно, что все историки обращались к вопросам добродетели и общественного совершенствования и вновь пытались решать их, пытаясь поставить их на службу своей главной аргументации. Во всех случаях такие вопросы приобретали новую ценность и глобальное измерение благодаря новым находкам востоковедной науки - с особым вниманием к проблемам, которые вытекали из новой расовой и религиозной тематики» (с. 69).
К.А. Фурсов
