CC BY
34
инновации рассматриваются как средство, с помощью которого осуществляется контроль и изменение материальной основы жизни, что открывает возможность для самообновления капиталистической формации.
Здесь, однако, возникает ряд проблем, которые не позволяют пока всерьез говорить о самопрограммировании капитализма на биоинформационной научно-технологической основе. Вероятность того, что NBIC-технологии составят основу нового технологического уклада, действительно высока. Однако в настоящий момент далеко не ясно, когда это может произойти. Перспектива в 1015 лет (а это достаточно оптимистическая оценка) уже не позволяет привязывать к этой трансформации комплекс краткосрочных экономических мероприятий. К тому же нет уверенности, что на протяжении данного периода в формирование спроса на технологии нового поколения внесут существенный вклад негосударственные экономические акторы. При общем сокращении возможностей инвестирования трудно рассчитывать на то, что и через 10-15 лет новые технологические драйверы начнут работать на полную мощность. Скорее, более реалистичной представляется оценка Кастельса, который рассчитывает лишь на частичный социально-экономический эффект от внедрения технологий следующего поколения.
В заключение имеет смысл еще раз вернуться к дискуссии на страницах газеты «Гардиан». А. Чакраборти, несомненно, прав в том, что столь масштабный социальный феномен как глобальный экономический кризис является вызовом для наук об обществе. И если economics в данном случае терпит фиаско, то для политической экономии (совсем не обязательно марксистской или неомарксистской) анализ кризисной динамики современного капитализма открывает перспективу настоящего ренессанса. Для социологии проблематика глобального кризиса, возможно, не является столь критичной, но в любом случае речь идет о необходимости идти в ногу со временем.
2013.03.001. ВАЛЛЕРСТАЙН И. СТРУКТУРНЫЙ КРИЗИС В МИР-СИСТЕМЕ: КУДА МЫ ИДЕМ?
WALLERSTEIN I. Structural crisis in the world-system: Where do we go from here? // Monthly rev. - N.Y., 2011. - Vol. 62, N 10. - P. 1-6.
Американский социолог-неомарксист Иммануил Валлер-стайн (Йельский университет, США) анализирует состояние со-
временного социально-экономического кризиса с точки зрения упадка капиталистической мир-экономики, определяет причины и характеризует действующих акторов кризиса, намечает перспективы выхода из него и озвучивает задачи, которые необходимо решить для создания новой общественно-исторической системы. В первой части статьи автор формулирует ряд предварительных размышлений (тезисов), касающихся структурного кризиса современной мир-системы.
Тезис № 1 заключается в том, что любые системы - от Вселенной до мельчайших физических явлений, включая общественно-исторические системы, - живут по определенным правилам. Рано или поздно «нормальная» жизнь систем выходит из состояния равновесия, в результате чего начинается структурный кризис. Валлерстайн анализирует функционирование систем с точки зрения «циклических ритмов и долговременных тенденций» [с. 1]. Ритмы являются систематическими флуктуациями (колебаниями), переходящими от подъема к спаду и наоборот.
Равновесие, к которому стремится система, является подвижным и восходящим - после каждого спада система никогда не возвращается в исходную точку, в которой она находилась до подъема. Рано или поздно долговременная тенденция роста сближается со своей асимптотой1, которая является своего рода пределом роста, и система попадает в точку бифуркации - хаотическую ситуацию, из которой возможны два выхода: либо воссоздание порядка из хаоса, либо появление новой стабильной системы. Данный период и является периодом структурного кризиса, в рамках которого идет борьба двух вышеназванных альтернатив.
Тезис № 2 посвящен описанию наиболее важных характеристик того, каким образом действует капиталистическая мир-экономика, выполняя функцию общественно-исторической системы. Главная цель капиталистов в капиталистической системе, пишет Валлерстайн, заключается в бесконечном накоплении капитала любым способом. Поскольку этот процесс невозможен без присвоения прибавочной стоимости, сопутствующим явлением накопления всегда будет классовая борьба. Масштабное накопление ка-
1 Асимптота - прямая, к которой бесконечно стремится кривая. - Прим.
реф.
питала требует, чтобы одна фирма или небольшая группа компаний устанавливали квазимонополию на мировое производство. Обладание такой монополией, или ведущей отраслью, как принято ее называть, возможно только благодаря государственной поддержке. Со временем квазимонополии самоликвидируются. Это связано с появлением новых производителей на рынке, которые понижают степень монополизации, сбавляют цену продаж и сокращают уровень прибыли, а следовательно, и возможность концентрации капитала.
Квазимонополии способствуют расширению мир-экономики и благодаря «просачиванию благ сверху вниз» обеспечивают выгоду для широких слоев населения мир-системы. Истощение квазимонополии приводит к общесистемной стагнации и снижению интереса капиталистов получать прибыль посредством производства. Стремясь минимизировать издержки, бывшие ведущие отрасли перемещаются в зоны, где при производстве товаров можно затрачивать меньшее количество ресурсов (например, за счет более низкого уровня заработной платы). Страны, в которые приходит производство, рассматривают этот процесс как развитие, но, как отмечает Валлерстайн, на самом деле они получают ненужную, исчерпавшую себя отрасль, в то время как страны, из которых производство ушло, перестают получать выгоду от монополий. Этот циклический процесс часто называют кондратьевскими длинными волнами, длящимися в среднем от 50 до 60 лет на протяжении последних 500 лет.
Другой важной характеристикой циклических колебаний мир-экономики является ее взаимосвязь с межгосударственной системой. Валлерстайн считает, что в современной мир-системе государства суверенны лишь номинально; на практике их самостоятельность сильно ограничена. Хотя степень зависимости разных государств различна, полностью суверенных государств в капиталистической мир-экономике не существует [с. 2].
Такая система в совокупности с существованием множества государств позволяет некоторым из них становиться мировыми гегемонами на срок действия циклов. Гегемонии способствуют квазимонополии, которые увеличивают накопление капитала данным государством. Достижение позиции гегемона является сложным и долгим процессом, пик господства длится в среднем около
25 лет. Как отмечает Валлерстайн, за последние 500 лет государствами-гегемонами становились Республика Соединенных Провинций Нидерландов в середине XVII в., Великобритания в середине XIX в. и США в середине XX в. [с. 2]. Как и в случае с производственной квазимонополией, геополитическая квазимонополия со временем самоликвидируется.
Тезис № 3 посвящен анализу того, что произошло в современной мир-системе с 1945-го по 2010 гг. В данном временном отрезке Валлерстайн выделяет два этапа: с 1945-го по 1970-е годы и с 1970-х по 2010-е годы. В 1945-1970 гг., считает исследователь, имел место один из величайших периодов развития мир-экономики, перешедший в спад с начала 1970-х годов. Второй период (период спада), продолжающийся в наши дни, характеризуется тем, что капиталисты переключили свое внимание со сферы производства на сферу финансов. Мир-система таким образом вступила в небывалую до этого времени череду создания спекулятивных пузырей.
Период 1945-1970 гг. был также периодом полной гегемонии США в мир-системе (как отмечает Валлерстайн, Ялтинская конференция и соглашение с СССР сделали эту гегемонию безоговорочной). Но из-за кризиса квазимонополий американское господство ослабло, что отчетливее всего проявилось при Джордже Буше-младшем. Поскольку гегемония США носила более тотальный характер, чем предыдущие, то и ее упадок обещает стать скорым и всеохватным [с. 2].
Немаловажным штрихом в описании второго периода для Валлерстайна является революция 1968 г., которая по факту проходила в период 1966-1970 гг. и затронула все три ключевые геополитические зоны мир-системы: панъевропейский мир («Запад»), социалистический блок («Восток») и третий мир («Юг») [с. 2]. Двумя общими компонентами этих локальных политических подъемов были: 1) осуждение не только гегемонии США, но и СССР, вступившего в «тайный сговор» с США; 2) не только отказ от «центристского либерализма», но и понимание того факта, что традиционные антисистемные движения («старые левые») по существу стали перевоплощением центристского либерализма [с. 3].
Несмотря на краткосрочность подъема 1968 г., он имел два важных последствия в политико-идеологической сфере. Во-первых,
закончилось монопольное доминирование центристского либерализма, длившегося с 1848 г. Как итог, и левые радикалы, и правые консерваторы оформились в самостоятельные оппозиционные мир-системе идеологические движения. Вторым последствием стало то, что «старые левые» перестали быть единственными правомерными представителями движения, которым должны были подчиняться остальные активисты. Новыми действующими акторами стали так называемые «забытые люди» (женщины, этнические / расовые / религиозные меньшинства, «коренные» народы, лица нетрадиционной сексуальной ориентации). После 1968 г. «старые левые» вынуждены были на равных присоединиться к их политическим требованиям.
Политическим итогом 1968 г. стало то, что в течение 25 лет, последовавших за этими событиями, правые сплотились более эффективно, нежели фрагментированное левое движение. Республиканцы под руководством Р. Рейгана и консерваторы под руководством М. Тэтчер смогли изменить мировой дискурс и политические приоритеты. Главная цель политики правых, по мнению Валлер-стайна, заключалась в отмене всех завоеваний низших слоев, достигнутых в предыдущий период роста. Правые взялись за сокращение всех издержек производства и уничтожение «государства всеобщего благосостояния» для приостановления упадка американского влияния в мире. Так называемый Вашингтонский консенсус состоял в навязывании реципиентам западной помощи комплекса мер, включающего приватизацию государственных промышленных предприятий, сокращение государственных расходов, открытие границ для неконтролируемого ввоза товаров и капитала, ориентацию производства на экспорт [с. 3].
Лозунг М. Тэтчер «Альтернативы нет» («There is no alternative», TINA) стал метким выражением политики правых. Иллюстрацией «безальтернативности» может служить широкая поддержка со стороны США политики Международного валютного фонда, требовавшего в качестве обязательного условия оказания финансовой помощи строго придерживаться неолиберального экономического курса. Такие «драконовские» приемы, по мнению Валлер-стайна, за 20 лет применения привели либо к краху режимов, возглавляемых «старыми левыми», либо к признанию «старыми левыми» партиями главенства рынка. Закономерной реакцией на
этот процесс явились подъем движений сопротивления и массовые протестные акции: сапатистское восстание в штате Чьяпас 1 января 1994 г., демонстрации во время встречи ВТО в Сиэтле в ноябре 1999 г. и проведение первого Всемирного социального форума в бразильском городе Порту-Алегри в 2001 г., организованного в противовес Всемирному экономическому форуму в швейцарском Давосе. В итоге, заключает Валлерстайн, Азиатский долговой кризис 1997 г. и крах на рынке жилья в США в 2008 г. привели к современному публичному обсуждению того, что мы называем финансовым кризисом в мир-системе, который является лишь очередным финансовым пузырем в серии долговых кризисов, начиная с 1970-х годов.
Тезис № 4 характеризует процессы, разворачивающиеся во время структурного кризиса, в котором сегодня находится мир-система. Начавшийся в 1970-е годы кризис, по мнению Валлер-стайна, вероятнее всего продлится примерно до 2050 г., и его основной характеристикой будет хаос. Хаос в понимании Валлер-стайна - это не ситуация совершенно случайных событий, а ситуация быстрых постоянных колебаний по всем параметрам системы, включая не только мир-экономику, межгосударственный порядок и культурно-идеологические направления, но также доступность жизненно важных ресурсов, климатические условия и пандемии [с. 3].
Хаос порождает неопределенность, при которой любые, даже краткосрочные расчеты относительно будущего государств, промышленных предприятий, социальных групп или домашних хозяйств становятся весьма проблематичными. Неопределенность заставляет производителей быть очень осторожными в вопросах производства, поскольку теперь они не могут быть до конца уверенными в том, найдутся ли потребители их продукции. Возникает порочный круг, говорит Валлерстайн, поскольку сокращение производства означает сокращение занятости, которое в свою очередь означает уменьшение потребителей для производителей. Вдобавок ситуация усугубляется быстрыми изменениями валютных курсов [с. 4].
В таких условиях наиболее выгодной стратегией акторов, обладающих ресурсами, становится спекуляция. Тем не менее даже спекуляция в отсутствии определенности и при возрастающих рис-
ках превращается в «игру чистой случайности, в которой есть случайные крупные победители и большинство абсолютно проигравших» [цит. по: с. 4]. Одним из бытовых последствий неопределенности становится формирование общественного мнения, выступающего за протекционизм. Наконец, пишет Валлерстайн, значительный рост уровня жизни в странах БРИКС увеличивает нагрузку на существующие ресурсы, характеризуется опережающим накоплением капитала в этой группе стран и, соответственно, сокращением его доли в развитых странах.
Наметив контуры кризиса, автор задается вопросом: «Что мы можем сделать в такой ситуации?» [с. 4]. Для ответа на этот вопрос он считает необходимым определиться с теми политическими акторами, которые будут вести политическую борьбу за будущее. Единственное, что можно сказать с уверенностью, считает Валлер-стайн, это то, что капиталистическая мир-экономика себя исчерпала и уступит место новой системе. Но какой? Вот главный спорный момент, вокруг которого идет противоборство между двумя группами - «силами Давоса» и «силами Порту-Алегри», как условно определяет их Валлерстайн.
Группы преследуют полностью противоположные цели. Сторонники «сил Давоса» выступают за трансформированную «некапиталистическую» систему, которая, тем не менее, должна сохранить три основные особенности существующей системы -иерархию, эксплуатацию, поляризацию [с. 4]. Сторонники «сил Порту-Алегри» выступают за принципиально новую, до сих пор не существовавшую систему, которая должна быть относительно демократической и относительно эгалитарной.
Эти направления, подчеркивает Валлерстайн, весьма условны, поскольку на сегодняшний день не существует центральных организаций, представляющих их интересы, а сами группы еще весьма неоднородны, и их сторонники имеют глубоко различные стратегии борьбы. Внутри «сил Давоса», например, есть сторонники жестких мер, выступающие за уничтожение противников, и те, кто стремится объединить представителей групп на основе таких моделей преобразования, как «зеленый капитализм» или «борьба с бедностью». Внутри «сил Порту-Алегри» есть сторонники реконструкции мира по принципам децентрализации и признания прав групп и индивидов в качестве обязательного компонента будущей
мир-системы; и есть те, кто выступает за создание нового интернационала, вертикального по структуре и однородного по долгосрочным целям [с. 4].
Эта запутанная политическая картина, отмечает Валлерстайн, усложняется тем, что большая часть политического истеблишмента, СМИ, экспертов и ученых не признают грядущую гибель капиталистической системы и рассуждают о кризисе с позиции временных трудностей. Тем не менее, эту проблему необходимо активно обсуждать, считает Валлерстайн. Как сторонник «сил Порту-Алегри», он выделяет краткосрочные (3-5 лет) и среднесрочные политические меры, направленные на победу в борьбе за новую систему.
В краткосрочной перспективе левым силам необходимо будет выбрать между перераспределением доходов в пользу либо более слабых, либо более сильных по принципу «наименьшего зла», учитывая, что колебания мир-системы нанесли сильный удар по слабым государствам, слабым группам и слабым домохозяйствам, а правительства многих государств увязли в долгах. В среднесрочной перспективе необходимо сделать четкий выбор между альтернативой «сил Давоса» и альтернативой «сил Порту-Алегри», поскольку компромисс между двумя этими тенденциями невозможен. Варианты потенциального будущего в понимании Валлерстайна следующие: либо мы получим значительно усовершенствованную мир-систему, либо мы получим ту, которая как минимум просто плохая или же, возможно, намного хуже [с. 5].
И. Валлерстайн предлагает комплекс тактических действий по выходу из кризиса. Во-первых, считает социолог, необходим серьезный интеллектуальный анализ, в котором приняли бы участие не только экспертное сообщество, но и широкие слои населения. Во-вторых, необходимо отказаться от цели экономического роста, заменив ее на максимальный отказ от коммерциализации. В-третьих, требуется создавать местное и региональное самоуправление для решения базовых проблем жизнеобеспечения (пища, кров). Четвертый шаг - запрет существования любых иностранных военных баз, что должно привести к сокращению ресурсов, затрачиваемых на поддержку военной сферы. Пятое - необходимо обеспечить реальное стремление к уничтожению любых видов социального неравенства (полового, расового, религиозного, этнического и др.).
И, конечно, завершает свою мысль Валлерстайн, нет смысла надеяться на построение лучшей мир-системы к 2050 г. без предотвращения угроз изменения климата, пандемии, ядерной войны [с. 5].
В заключение Валлерстайн отмечает, что теперь, когда система не может функционировать нормально и уже потеряла равновесие, любое, даже малейшее движение может произвести значительный эффект. Совокупность же действий в сумме окажется достаточным для того, чтобы изменить баланс сил в борьбе за создание новой мир-системы.
А.Ю. Долгов
2013.03.002. КАСТЕЛЬС М., КАРАСА Ж., КАРДОЗУ Г. КУЛЬТУРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА: ВВЕДЕНИЕ. CASTELLS M., CARACA J., CARDOSO G. The cultures of the economic crisis: An introduction // Aftermath: The cultures of economic crisis / Ed. by M. Castells, J. Carafa, G. Cardoso. - Oxford: Oxford univ. press, 2012. - P. 1-14.
Поскольку любая экономическая система опирается на культуру и социальные институты, редакторы сборника «Последствия: Культуры экономического кризиса» и авторы вступительной статьи -М. Кастельс, Ж. Караса, Г. Кардозо - рассматривают развертывание мирового экономического кризиса, начавшегося в 2008 г., с точки зрения его влияния на эволюцию культурных практик и повседневных ценностей, определяющих поведение людей.
Они подчеркивают, что кризис глобального капитализма не ограничен по сфере своего воздействия только сферой экономики, а представляет собой структурную и многостороннюю трансформацию капиталистической социальной формации. Всесторонний анализ позволяет утверждать, что человечество вступает в новый социально-экономический этап, значительно отличающийся по своим особенностям от характеристик интенсивно развивавшегося в предшествующие три десятилетия глобального информационного капитализма.
Наряду с информационно-коммуникационными технологиями и глобализацией, облик информационного капитализма определила новая культура, своими корнями уходящая в социальные движения 1960-1970-х годов. Основной ее особенностью стал этос
