CC BY
19
ВЛАСТЬ
2013.02.034. КОНО МАСАРУ. ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ЯПОНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ: ИСТОКИ «ГИБРИДНЫХ ИНСТИТУТОВ» И ИХ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.
KOHNO MASARU. Rethinking Japan's democracy: origins of «hybrid institutions» and their political conséquences // Contemporary Japan. -Tokyo, 2012. - Vol. 24, N 1. - Р. 95-112.
Коно Масару (Университет Васэда, Токио) анализирует качество демократического строя Японии путем переосмысления основных его атрибутов - конституции, партийной и избирательной системы.
Японская демократия рассматривается как одна из развитых, а это означает, что в Японии реализуются все базовые характеристики, сопутствующие современной демократии: верховенство закона, подотчетность власти, ее ответственность, личная свобода и основные права граждан. В отличие от большинства азиатских стран Япония имеет практически непрерывную традицию суверенной независимости, поэтому считается, что корни японской демократии более глубокие. Уже в 1910-1920 гг. в Японии действовала устойчивая парламентская демократия, известная как «демократия Тайсё», при которой две-три главные партии соперничали между собой на выборах и чередовались при составлении правящих коалиций. Исследователи часто приходят к заключению, что политическая, экономическая и социальная системы, которые развились в Японии после Реставрации Мэйдзи, ближе к западноевропейской, чем к азиатской. Однако, считает автор, наследие «демократии Тайсё» не стоит переоценивать при характеристике сегодняшнего состояния японской демократии. Действительно, развитие здорового политического плюрализма в Японии в начале ХХ в. примечательно. Но «демократия Тайсё» не смогла выдержать натиск антидемократических сил, что закончилось подъемом милитаризма в начале 1930-х годов. Достижения демократии были полностью разрушены. После поражения в войне и оккупации США Япония трансформировалась в совершенно новую политическую систе-му.«При таком разрыве в эволюции японской демократии никакие отсылки к предвоенному демократическому опыту, как бы замеча-
телен он ни был, не дают право в целях сопоставления говорить о Японии как об исключительном случае» (с. 98).
Еще один аспект «исключительности» японского политического опыта - длительное непрерывное правление одной партии -ЛД11. Именно потому что ЛДП долгое время имела устойчивое большинство в обеих палатах парламента, она зачастую делегировала законодательную власть чиновникам исполнительной власти. В результате роль японского парламента стала сводиться к минимуму. Однако автор считает, что само по себе доминирование одной партии не является «аномалией». Такое доминирование еще «не говорит об отсутствии процесса, при котором политические партии борются за голоса, места и законодательное влияние, того самого процесса, в результате которого доминирование ЛДП закончилось в 2009 году» (с. 99).
Таким образом, не соглашаясь с растиражированными рассуждениями об «уникальности» японского политического опыта, автор выдвигает развернутую аргументацию в пользу особенности японских политических институтов, которая заключается в их «гибридном» характере.
Действующая Конституция Японии, вступившая в силу в 1947 г., представляет собой смесь разных принципов правления и политических традиций. С одной стороны, Конституция обеспечивает основу парламентской демократии, ставя во главе системы законодательную власть. По ст. 41 парламент является высшим органом государственной власти и единственным законотворческим органом государства. С другой стороны, она включает принцип мэдисонского конституционализма, который вступает в противоречие с типичной парламентской демократией. Ст. 98 провозглашает прерогативу конституции над любым законодательным актом, а ст. 81 - судебный надзор за конституционностью принимаемых законов.
Однако эти два принципа несовместимы: верховенство парламента является принципом мажоритарной демократии, тогда как конституционализм в целом и судебный надзор в частности - это принципы, определенные Джеймсом Мэдисоном именно для борьбы против тирании большинства. Выбор в пользу парламентской демократии (ст. 41) проистекает из представления американцев, которые выступали проектировщиками Конституции, о том, что
при сохранении института императора президентская система не прижилась бы. При включении в Конституцию ст. 81 главным мотивом, возможно, было обеспечение чистого разделения властей. Что касается ст. 98, то она была необходима как дополнительный способ подчеркнуть верховенство Конституции над любыми законами, в том числе над законом об императорском доме, который в качестве компромисса был оставлен вместе с самим институтом императора. Разработчики японской Конституции решили не ликвидировать этот институт, опасаясь народных протестов, но при этом они твердо стояли на лишении императора всяких властных полномочий.
Таким образом, структура управления, заключавшая противоречие между принципом верховенства парламента и конституционализмом, является результатом осознанного политического выбора. Однако негативные последствия не были, по-видимому, просчитаны создателями Конституции.
В японской Конституции нет упоминания о политических партиях, несмотря на то, что при парламентской системе управления партии действуют как базовые объединения. Более того, Конституция включает положение, которое можно рассматривать как искажение принципа демократического функционирования политических партий. Ст. 67 гласит: «Премьер-министр выдвигается из числа членов парламента решением парламента» (с. 104). Хоть эта статья регулирует формальную процедуру внутри законодательной ветви власти, она имеет большие последствия для роли политических партий.
В традиционной парламентской демократии национальный лидер и, соответственно, состав правительства выбираются напрямую. Но японская система, требующая дополнительного избрания внутри парламента, больше походит на систему коллегии выборщиков, используемую в американской системе выборов президента. Это различие, на первый взгляд несущественное, имеет большое воздействие на качество японской современной демократии. Об этом свидетельствуют политические события 1993 г. После политических скандалов, парализовавших правительство ЛДП, в ходе выборов произошла серьезная перегруппировка сил: ЛДП не получила абсолютное большинство в нижней палате, и было сформировано в обход ЛДП коалиционное правительство, во главе которого стал
Хосокава Морихиро, лидер небольшой Новой партии Японии (получившей лишь 35 мест из 511). Хотя ЛДП не смогла получить абсолютное большинство, но ее доминирование в парламенте было неоспоримым. Если бы не ст. 67, ЛДП могла бы сформировать коалиционное правительство или по крайней мере правительство меньшинства, а для лидеров незначительных партий было бы крайне трудно занять пост премьер-министра.
Причина такого отклонения от основ парламентской демократии опять видится автором в решении американской оккупационной администрации сохранить институт императора. Чтобы избежать неформальной процедуры определения главы правительства в случае равнозначного результата голосования, которую теоретически мог бы взять на себя император, американцы решили сделать такую процедуру исключительно формальной и открытой.
Гибридная избирательная система сформировалась после отмены в 1993 году системы единого непереходного голоса. Теперь действует разновидность смешанной системы, называемая «параллельной». По этой системе (как в нижней палате, так и в верхней) депутатские мандаты делятся на две части: одна избирается по мажоритарному, другая - по пропорциональному принципу, и избиратель одновременно, «параллельно» голосует по этим двум категориям.
Как показал Морис Дюверже, существует устойчивая связь между избирательной системой и партийной конфигурацией. Для англо-американской модели соревнования за большинство голосов характерна двухпартийная система, тогда как европейский тип соревнования за пропорциональное представительство приводит к многопартийной системе. Гибридная же система Японии работает против выработки стабильной партийной системы. Избиратель стремится разделить свои два голоса, т.е. он не может обеспечивать полную и стабильную поддержку какой-то одной партии (с. 108). Поскольку политические возможности кандидатов и партий сильно разнятся в зависимости от типа и уровня избирательного процесса, модель создания коалиций и взаимодействия между ними носит случайный и непродолжительный характер, а кандидаты и партии зачастую прибегают к оппортунистической тактике.
Проблематика «гибридности» в избирательной системе может дать ключ к пониманию того, почему слаба партийная иденти-
фикация японских избирателей (более 50% японского электората не поддерживают какую-либо определенную партию). А без прочной народной поддержки многие политики меняют свою партийную принадлежность. Такой эффект значительно уменьшает демократическую ответственность власти Японии.
С. Ю. Крикалова
2013.02.035. ДЖЕФФРИ Р., ДОРОН А. МОБИЛИЗАЦИЯ: ДЕМОКРАТИЯ, ОРГАНИЗАЦИЯ И ПЕРВЫЕ ВЫБОРЫ «МАССОВОГО МОБИЛЬНОГО ТЕЛЕФОНА» В ИНДИИ. JEFFREY R., DORON A. Mobileizing: Democracy, organization and India's first «mass mobile phone» elections // J. of Asian studies. - Ann Arbor, 2012. - Vol. 71, N 1. - P. 63-80.
Авторы (Национальный университет Сингапура; Австралийский национальный университет, Канберра) анализируют фактор использования мобильного телефона в ходе избирательной борьбы перед выборами в законодательное собрание индийского штата Ут-тар-Прадеш.
Этот североиндийский штат так густонаселен, что, будь он независимым, это была бы шестая крупнейшая страна в мире (200 млн. в 2011 г.) (с. 63). В 2007 г. на выборах здесь победила Бахуд-жансамаджпарти1 (БСП), которая опирается на далитов (бывших неприкасаемых) и сформировала правительство штата без коалиций с другими силами (впервые в этом штате с 1991 г.). Победа БСП стала вехой в социально-политической истории Индии: впервые лидеры и активисты политической организации использовали возможности дешевого и доступного многим мобильного телефона. «Мобильный телефон резко изменил потенциал политической организации в Индии, - возможно, заметнее, чем где-либо еще в мире. Это произошло по причине уникальных для Индии структур привилегий и социальной дискриминации, а также способа, которым дешевые мобильные телефоны могут подорвать такие структуры. Массовое распространение мобильных телефонов создало возможности, которые ранее не существовали» (с. 64). Штатовские выборы в Уттар-Прадеше 2007 г. были первыми в Индии выборами массового мобильного телефона.
1 Партия общественного большинства (хинди). - Прим. реф.
