CC BY
66
2013.02.028. ЗАВЬЯЛОВ В.И., РОЗАНОВА Л.С., ТЕРЕХОВА Н.Н. ТРАДИЦИИ И ИННОВАЦИИ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ СЕВЕРНОЙ РУСИ. - М.: Анкил, 2012. - 376 с.
Ключевые слова: Северная Русь, железообрабатывающее производство, традиции и инновации.
Проблема формирования традиций и роли инноваций рассматривается в работе на материале железообрабатывающего производства. Книга продолжает исследования авторов по данной теме; ранее ими было рассмотрено развитие обработки железа у финноугорских племен, позволившее выявить следующую закономерность: «Основой производственных традиций является технико-технологический стереотип, представляющий устойчивый элемент культуры. Возможность его изменения связана, прежде всего, с интеграцией носителей инокультурных традиций в местную среду» (с. 7). Основной материал взят из памятников Белозерья - района, где первоначально располагались финноугорские поселения (племени весь), затем их сменил древнерусский город Белоозеро и менее крупные поселения; важную роль в истории региона играл проходивший через него Балто-Волжский торговый путь. В качестве материала для сравнения рассмотрена металлургия Ростовской и Новгородской земель.
Как указывают авторы, «основным в исследовании истории кузнечного ремесла является метод археологической металлографии» (с. 12): поперечный срез изделия позволяет увидеть его структуру. Основным материалом для изучения послужила наиболее массовая категория орудий, ножи (хотя анализировались также и другие изделия). Главной рассмотренной инновацией является технология трехслойного пакета: сварка трех (реже - пяти) полос металла - двух железных и средней - из более твердой стали, формировавшей режущую кромку. Впоследствии ее сменила более простая технология наварки стального лезвия на железную основу.
Технология трехслойного пакета, указывают авторы, не имела в Древней Руси местных корней. Появление ее связано, по их мнению, с проникновением жителей Скандинавии, где обнаружены наиболее ранние подобные предметы. Речь могла идти о привозных изделиях, о работе скандинавских ремесленников на Руси и, наконец, о местных подражаниях их изделиям. Наиболее ранние
ножи в трехслойной технике на Руси относятся к концу VIII - началу IX в. (Старая Ладога), после чего эта технология быстро «распространяется по территории Севера Восточной Европы, вытесняя местные традиционные технологии» (с. 53).
Наиболее обширный раздел книги посвящен кузнечному ремеслу Белозерского края в ГХ-Х^ вв. Для анализа были привлечены материалы различных памятников: крупных торгово-ремеслен-ных центров (город Белоозеро, поселение Крутик), поселений из ближайшей округи Белоозера, а также более удаленных памятников, в том числе располагавшихся на волоке Славенском. По форме ножей четко выделяются «скандинавская», «финская» и «древнерусская» группы. Сочетание технологии и формы может быть различным.
Основу местных традиций ремесла, пишут авторы, составляет изготовление изделий «по простым технологическим схемам (целиком из железа и стали)» (с. 180). Затем, с IX в., на их фоне появляются и широко распространяются новые технологии с применением сварки. В распространении их можно выделить два этапа. Ранний (К-Х! вв.) характеризуется широким применением схемы трехслойного пакета в различных ее вариантах. В более поздний период вместо них применяется технология наварки.
Технология трехслойного пакета, не имеющая местных корней, появляется на этой территории внезапно, в уже сложившемся виде и представлена большим количеством качественных изделий (уже на раннем поселении Крутик к этой группе относятся 80% ножей). Наличие в поселениях следов металлургического производства позволяет предположить не только ввоз изделий, но и изготовление их на месте скандинавскими ремесленниками. Существуют местные подражания этой схеме, причем мастера не всегда понимали точный смысл технологии: иногда сваривались три полосы железа или стали без различия твердости.
Предметы, изготовленные по технологии наварки, спорадически фиксируются на памятниках XII в., значительно шире ее применение в ХШ-Х^ вв. - тогда же эта схема начинает преобладать и в древнерусском ремесле в целом. Однако она практически никогда не преобладает среди изделий в такой степени, как преобладала прежде трехслойная технология; не меньше, а то и больше предметов изготавливается по более простым схемам, целиком из
железа или сырцовой стали. В ряде поселений (в том числе на волоке Славенском) наварная технология не встречается. Видимо, по мере того как в Х1-Х11 вв. Волжский путь постепенно теряет свое значение, они оказались выключены из общего оборота. Изделия в основном изготавливались местными мастерами и лишь по простым схемам.
В целом, как отмечают авторы, на разных памятниках был близкий уровень развития ремесла и сходными путями распространялись технологические инновации. Небольшие поселения, по-видимому, находились под влиянием городского производства Бе-лоозера и снабжались его продукцией. Различия в составе изделий (по форме и технологии) объясняются не разницей в составе населения, но различной их датировкой. Поскольку Белоозеро и его окрестности находились на Балто-Волжском торговом пути, которому и обязаны проникновением технологических инноваций, далее авторы прослеживают, как протекали аналогичные процессы в других землях, расположенных на этом пути: в Ростовской и Новгородской землях.
Ростово-Суздальская земля находилась на северо-востоке Древней Руси. Здесь также присутствовало финское население («меря»), затем, в 1Х-Х1 вв., на этих территориях расселяются представители разных этнических групп, в том числе славяне; находки на памятниках указывают и на активную роль скандинавов (известны могильники с погребениями по скандинавскому обряду).
Для анализа использованы данные из различных памятников: городов, городищ, селищ и могильников. Здесь, как и в Белозерье, четко выделяются два хронологических периода (1Х-Х1 и XII-XIII вв.). В первый период преобладают сварные технологии (в особенности - трехслойные), только в материалах мерянского Сун-гиревского могильника большинство составляют вещи, изготовленные по простым схемам. В конце этого периода появляются изделия в технологии наварки, представленные в основном в Суздале. Во второй период количество наварных изделий растет, а трехслойных, соответственно, уменьшается, но при этом практически на всех памятниках соответствующего времени (кроме Суздаля) численно преобладают простые изделия, выполненные целиком из железа или сырцовой стали. Это может быть связано с притоком в то время населения из Южной Руси.
В Новгородской земле находятся памятники, раньше прочих испытавшие скандинавское влияние (Новгород, Ладога, Рюриково городище). Но при этом на всех этих памятниках, за исключением Новгорода, количество изделий, исследованных методом археологической металлографии, достаточно невелико.
Изделия кузнечного ремесла нескольких памятников При-ильменья, связываемых с культурой сопок (т.е. северной группы славян), по технологическому уровню близки к финноугорским, но имеют свои характерные черты (использование фосфористого железа и приема пакетирования заготовок). Эти памятники датируются К-Х вв. Другие памятники, синхронные с ранними слоями Новгорода (Ш-ХП вв.), свидетельствуют о преобладании сварных технологий, есть и местные подражания новой схеме.
Исследования кузнечного ремесла самого Новгорода ведутся уже с 1930-х годов. Они показали, в частности, что местные ремесленники работали на привозном металле. Хорошо изученные новгородские материалы «благодаря их хорошей хронологической расчлененности, наиболее ярко демонстрируют динамику развития кузнечного мастерства» (с. 245). В X-XI вв. здесь также доминируют сварные схемы (в том числе трех-, пятислойный пакет). Затем наблюдается некоторое увеличение использования простых схем, но доля их до конца рассматриваемого периода не превышала 20%. С XIII в. доминируют наварные технологии. Характерно, что количество ножей, изготовленных в североевропейском варианте, резко уменьшается еще в конце XI в., и далее они представлены только отдельными находками. Это соотносится с общим фактом отсутствия существенного скандинавского влияния в материалах самого Новгорода. В Ростовской земле североевропейский вариант, напротив, долго сохраняется - возможно, его носители оседали там и передавали навыки потомкам.
Таким образом, рассматривая путь «внедрения технологических инноваций в местное производство» (с. 255), авторы приходят к выводу, что процесс этот напрямую был связан с функционированием Балто-Волжского торгового пути, существовавшего с VIII в.; жители Северной Руси были активно вовлечены в торговлю, добывая пушнину. В итоге в IX-XI вв. здесь преобладают изделия, не связанные с местными производственными традициями; местные мастера подражают им, отступая от классической технологии.
По мнению исследователей, различия между территориями объясняются более или менее длительным пребыванием носителей скандинавских традиций на данных землях. В ХП в. на смену трехслойным приходят изделия в технологии наварки, более экономной и универсальной. Исходно возникновение этой инновации связывается с кельтским миром, но уже с VII в. она известна западным славянам, а затем встречается и в восточнославянских памятниках. Таким образом, полагают авторы книги, внедрение скандинавской инновации «имело взрывной характер и не оказало существенного влияния на дальнейшее развитие древнерусской железообработки» (с. 258), в то время как славяно-русская инновация распространялась постепенно и в итоге просуществовала до начала промышленного производства.
Ек.Ю. Лебедева
ЭТНОЛОГИЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
2013.02.029. ШНИРЕЛЬМАН В.А. РУССКОЕ РОДНОВЕРИЕ. НЕОЯЗЫЧЕСТВО И НАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. -М.: Изд-во ББИ, 2012. - Х^, 302 с.
Ключевые слова: Россия, национализм, неоязычество, родно-
верие.
Работа В. А. Шнирельмана, этнолога и историка, главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, первая за последнее десятилетие крупная работа по проблеме неоязычества в современной России. Неоязычество - это относительно молодое явление культурной и общественной жизни России, которое пришло в Россию 30-40 лет назад и расцвело в 1990-е годы. Специалисты затрудняются определить нижний хронологический рубеж неоязычества. Английские и американские ученые обычно указывают на 1940-е годы, когда появилась Уикка, или современное языческое колдовство. Сегодня неоязычество представляет собой своеобразный ответ на неутешительные итоги модернизации: экологические катастрофы, социальную конфликтность, безответственность и упадок нравов. Сложная природа явления нашла отражение в структуре работы. Она состоит из 18 глав-разделов
