CC BY
19
человека, отдельной личности в строительстве материальной культуры и духовности своей страны.
А.М. Кузнецов
УРОВНИ ЯЗЫКА
ФОНЕТИКА. ФОНОЛОГИЯ
2013.01.021. СИНХРОНИЯ И ДИАХРОНИЯ В ФОНЕТИКО-ФОНОЛОГИЧЕСКИХ ИЗЫСКАНИЯХ: (НА МАТЕРИАЛЕ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ). (Сводный реферат).
1. АМЕЛИНА М.К. Акцентные характеристики имен в тундровом наречии ненецкого языка: Ч. 2: Гыданский диалект // Урало-алтайск. исслед. - М., 2011. - № 1(6). - С. 7-54.
2. БАХМУТОВА И.А. Лингвистические и социолингвистические особенности литературного немецкого языка российских немцев-меннонитов Омской области // Вопр. языкознания. - М., 2012. -№ 3. - С. 122-144.
3. НЕДОПЕКИНА Е.М. Взаимовлияние русского и немецкого языка на различных языковых уровнях в речи этнических немцев Германии // Наука и бизнес: Пути развития. - М., 2012. - № 6(12). -С. 45-48.
4. САВИНОВ Д.М. Тульское умеренное яканье в синхронии и диахронии // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. - М., 2012. - Т. 71, № 3. -С. 39-49.
5. САДАУКАС Н.А. Вопросы сопоставления фонетики русского и казахского языков // Вестн. ВЭГУ. - Уфа, 2012. - № 3(59). -С.136-141.
6. СТОЛБОВА О.В. Лексическая база данных по чадским языкам и некоторые проблемы, связанные с заимствованиями // Вестн. Рос. гос. гуманит. ун-та. - М., 2012. - № 5. - С. 105-117.
Статья (1) посвящена вопросам супрасегментной фонетики одного из крайневосточных диалектов тундрового наречия ненец-
кого языка - гыданского (говора с. Гыда Тазовского района Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО)). В ней выявлены основные и второстепенные акустические корреляты ударения в двусложных именах с однородным и неоднородным вокалическим составом в гыданском диалекте, а также проведен сопоставительный анализ акустических характеристик словесного акцента в гыдан-ском, ямальском и канинском диалектах тундрового наречия ненецкого языка.
Различия тундровых диалектов в области фонетики легко осознаются носителями разных говоров, которые замечают «ненормальности» в звучащей речи не только «дальних» представителей своего этноса, но и ближайших «соседей» по диалектному континууму. Не менее интересны в этом отношении и «взаимные» оценки, которые дают разговорной речи друг друга носители ямальского, гыданского и таймырского (енисейского) говоров, нередко в шутливой манере имитирующие и в значительной степени утрирующие свойственные представителям смежных диалектов произносительные особенности (например шепелявое произношение свистящих в крайневосточном ареале).
В данной статье к исследованию привлекаются полевые данные автора, полученные в ходе работы с носителями говора с. Гыда Тазовского района ЯНАО по специальной анкете, нацеленной на выявление акцентных характеристик двусложных имен разных слоговых структур и вокалического состава (трех- и многосложные фонетические слова (ФС) пока не рассматриваются - ввиду сложности проблемы побочного ударения в «гармошке» просодического выделения слогов ФС). Каждое слово трижды было повторено носителями в изолированном произнесении, а также в различных контекстах (в разных грамматических формах); собранные данные проанализированы с помощью программы-анализатора звучащей речи Ргаа1
По мнению автора, основными трудностями при определении места словесного акцента в Т гыдан. можно считать следующие.
1. Для Т ненец. в первую очередь характерна количественная редукция безударных гласных, качественная же редукция выражена значительно слабее, чем, например, в русском языке, что может вызвать у «русского уха», привыкшего к качественной редукции
заударных гласных, акустическое впечатление побочного ударения или «равнозначности», «равноударности» всех гласных, характерное для языков с «плюралистической ритмизацией», при которой слово содержит «множество независимых просодических слоев: тональный, фонационный, динамический, количественный, растворный». Языки, для которых почти не характерна качественная редукция (такие, как Т ненец. и, например, тюркские, принято относить к языкам со слабоцентрализующим ударением - в противоположность языкам с сильноцентрализующим акцентным выделением (например русский).
2. Безударный гласный конечного открытого слога ФС может превышать по длительности ударный, что вызвано продлением гласного открытого слога в абсолютном исходе синтагмы, которое особенно заметно перед паузой.
3. Определенная роль фразовой просодии может накладывать свой «отпечаток» на словесную даже при изолированном произнесении ФС. Так, типичным случаем наложения фразовой просодии на словесную можно считать перечислительную интонацию при повторных изолированных произнесениях одного и того же ФС, даже разделенных паузой.
В первом разделе были рассмотрены просодические характеристики ФС с однородным вокалическим составом - слов, определение места ударения в которых осуществляется не только на основании оценок «по максимуму» и «по контрасту», но и на основании непосредственной оценки «по временному эталону».
Автором было получено, что просодический параметр длительности можно считать основным акцентогенным или, иначе, облигаторным релевантным признаком ударения, его основным акустическим коррелятом, а интенсивность и повышение тона -факультативными, вспомогательными признаками словесного акцента в Т гыдан.
Во втором разделе были рассмотрены акцентные характеристики двусложных имен с неоднородным вокалическим составом в гыданском диалекте.
В третьем разделе работы представлен материал по сопоставительному анализу акустических характеристик ударения в двусложных именах в гыданском, ямальском и канинском диалектах тундрового наречия ненецкого языка.
Тональное выделение гласного в Т гыдан. устроено иначе, чем в западных диалектах. Основной тональной моделью ФС в Т гыдан. является просодический контур с высоким тоном в начале ФС, который плавно, но значительно понижается к концу, - гласный начального слога ФС в Т гыдан. характеризуется самой высокой частотой основного тона, которая далее идет на спад.
Тональный параметр оказывается нерелевантным при маркировании ударного гласного в Т ямал. (восточном диалекте), тогда как в Т гыдан. (крайневосточном диалекте) повышение тона является факультативным акустическим коррелятом словесного акцента.
Таким образом, облигаторным (основным) акустическим коррелятом ударения в Т гыдан., Т ямал. И Т канин. является длительность. Динамический параметр является вторым акустическим коррелятом словесного акцента в Т ямал., нерелевантным для акцентного маркирования в Т канин. и факультативным (вспомогательным, дополнительным) акустическим признаком ударения в Т гыдан. Тональный параметр является нерелевантным при маркировании ударного гласного в Т ямал. и факультативным признаком ударения в Т гыдан.
Иными словами, ударение в Т гыдан. можно считать количественно-музыкальным (с элементами динамического), тогда как в Т ямал. - количественно-динамическим (квантитативно-экспираторным); акцентная система Т канин. является количественной (квантитативной) с элементами тональной (тоновой).
В статье (2) рассматривается вариант литературного немецкого языка, используемого российскими немцами-меннонитами Омской области, в частности особенности фонетики и лексики.
В первой трети ХХ в. языковая ситуация в сообществах нем-цев-меннонитов Омской области носила диглоссный характер. Нижненемецкий диалект служил языком семейного и дружеского бытового общения, литературный немецкий язык был языком церкви, школы и делопроизводства. Как язык школы и администрации литературный немецкий язык перестал использоваться в 1930-х годах.
Литературным немецким языком в описываемом сообществе сегодня свободно владеют (способны к свободной монологической речи) люди рождения второй половины 1920-х годов - те, кто ходил в немецкие школы, закрытые в конце 1930-х годов, а также
члены семей, где этот язык был семейным языком общения (в том числе молодежь конца 1980-х - начала 1990-х годов рожд.) Члены языкового сообщества 1940-1960-х годов рожд., которые застали регулярное использование литературного немецкого языка в церкви, обладают более или менее развитой пассивной компетенцией (могут читать и читают на литературном немецком), уровень их активной компетенции различен.
По мнению автора данной статьи, можно выделить следующие области использования литературного немецкого языка в описываемых деревнях: чтение книг, проповеди в церкви (ограниченная возможность, поскольку в большинстве общин основным языком собраний стал русский), общение друг с другом в тех семьях, где бытовым языком был литературный немецкий (как правило, это общение между братьями или сестрами старшего поколения, а также между поколениями - например между дедом и внуками - в тех же семьях). Относительно новая возможность использовать литературный немецкий язык - это общение с молодыми родственниками из Германии, детьми меннонитов-переселенцев из этих деревень, которые владеют стандартным немецким языком или региолектом и не владеют русским языком и нижненемецким диалектом Plautdietsch.
В каждом из приведенных автором данной статьи отрывков наблюдаются отличные от стандарта черты, обнаруживаемые на всех уровнях. На уровне фонетики это, например суженное произношение дифтонгов (ainfach, ouch) и делабиализация [y:] (ibersetzte), произнесение [g] в определенном контексте как палатализованного [n'] (ginj, fi njen). В предлоге noch «nach» происходит изменение гласного под влиянием диалектного аналога no; предлоги met «mit», en «in», bi «bei» могут трактоваться скорее как вставка собственно диалектного элемента, а не наличие интерференции в слове литературного языка.
Встречаются и особенности произношения, указывающие на то, что в речи данного информанта это слово заимствовано из русского языка (ударность предпоследнего слога в слове Mathematik, глухое произнесение s в Universität). Есть примеры калькирования как диалектных конструкций, так и конструкций русского языка: и то, и другое наблюдаются, например в указании даты aune tausend-neunhundertfunfzig «im Jahre neunzehnhundertfunfzig».
Далее автор подробно останавливается на анализе фонетических особенностей.
По мнению автора, фонетические особенности, отличающие местный вариант литературного немецкого языка от литературного языка современной Германии, условно можно разделить на две группы по признаку их большей или меньшей регулярности. Кроме звука г, имеющего только один способ реализации, и просодических характеристик речи (интонационной специфики этого варианта, обусловленной влиянием нижненемецкого диалекта), все остальные особенности в большей или меньшей степени вариативны. Тем не менее одни из них отличаются высокой частотностью, а другие появляются в речи скорее окказионально.
В работе представлен следующий перечень регулярных признаков.
1. Реализация г только как переднеязычно-альвеолярного звука в отличие от литературного языка Германии, где присутствуют три варианта реализации г, все являющиеся нормативными. Увулярная и заднеязычная реализация г отсутствует также и в нижненемецком диалекте меннонитов.
2. Отсутствие вокализации г, в том числе в тех позициях, где в литературном языке Германии и большинстве диалектов вокализация происходит: Бг^[ег], ¥о[г]/акгеп, &[г] и т.п. В описываемом варианте согласный в этих позициях не ослабляется, не редуцируется и не вокализуется.
3. Произнесение дифтонгов аг и аи с разной (меньшей, чем в нормативном произношении) степенью открытости.
4. Дифтонг литературного немецкого языка еи в описываемом варианте реализуется нормативно.
5. В разной степени специфична в описываемом варианте реализация лабиализованных и и о.
Гласный и (как закрытый, так и открытый) в описываемом варианте реализуется чаще всего нормативно, хотя допускает и ненормативную реализацию.
Гласный о подвергается в описываемом варианте регулярной делабиализации и чаще всего реализуется как е или ог. Эта особенность напрямую соотносится с диалектным влиянием, поскольку в нижненемецком диалекте меннонитов звук о отсутствует. Его замена в словах литературного языка, однако, не происходит в соот-
ветствии с диалектными звуками, присутствующими в том или ином слове.
В заключение автор данной статьи делает вывод, что особенности реализации r, дифтонгов ai и au, гласных u и o можно рассматривать как регулярные особенности литературного языка мен-нонитов Омской области или, по крайней мере, его разговорно-бытовой формы. Этому их статусу не противоречит тот факт, что все они (за исключением реализации r) в большей или меньшей степени варьируют в речи с соответствующими нормативными реализациями. Регулярными чертами рассматриваемого варианта они могут считаться постольку, поскольку они частотны, обнаруживаются - за некоторыми оговорками - в речи всех информантов, охватывают различные категории лексики и зачастую не сводятся к прямому переносу фонетического признака с диалектного слова на соответствующее слово литературного языка (ср., например ouch и Derfer и их диалектные аналоги uk, darpa), а присущи именно системе местного варианта литературного языка.
Помимо этих особенностей в описываемом варианте наблюдаются и менее регулярные фонетические черты, которые, как правило, обусловлены непосредственным окказиональным переносом на слово литературного языка элемента соответствующего диалектного слова. Так, смычный согласный в приставке ge- иногда реализуется как спирант j: Die haben mal ene (= eine) Grammatik je-habt. Другая особенность этого рода - свойственная диалекту спи-рантизация g и k в определенных позициях, переносимая на слова литературного языка (fracht «fragt» (мн. froacht), Kriechj «Krieg» (мн. tjrichj) и т.п.).
Есть фонетические особенности, связанные с переносом в литературный язык фонетических закономерностей диалекта, которые закреплены в описываемом варианте только за определенной категорией слов, но для этих слов являются обязательными.
Таким образом, описываемый языковой вариант обладает рядом устойчивых фонетических признаков (реализация дифтонгов ai и au как ei и ou, реализация o как e и oi, переднеязычный r, не подверженный вокализации ни в каких позициях), которые, за исключением отсутствия вокализации r (источник чего не вполне ясен), являются результатом диалектного влияния. По своему статусу в описываемом варианте они отличаются от имеющих место множе-
ственных окказиональных перенесений того или иного фонетического признака с диалектной единицы на соответствующую единицу литературного языка. В случае окказионального переноса специфический признак всегда наличествует в непосредственном диалектном аналоге слова, в то время как в первом случае он не обязательно обнаруживается в диалектном соответствии и принадлежит, таким образом, уже системе описываемого варианта литературного языка. В отличие от «окказиональных» диалектных влияний эти особенности характеризуются гораздо большей частотностью и регулярностью, но также проявляют заметную вариативность реализации и могут произноситься и в близком к стандартному варианте.
В работе (3) на примере русскоязычной общины Германии предложена классификация форм влияния немецкого языка на речь этнических немцев социолингвистического пространства данной страны как системы на фонетическом и морфологическом уровнях русского языка. На территории Германии проживают в основном эмигранты из Казахстана и Сибири.
У подавляющего большинства эмигрантов наблюдаются отклонения от литературной нормы в организации ритмической структуры слова. В частности, в предударной позиции отсутствует двухступенчатая редукция гласных. В большинстве случаев безударный гласный неверхнего подъема после твердых согласных в первой предударной позиции отмечен более сильной, чем в литературном языке, редукцией.
После мягких согласных в безударных позициях, наряду с литературным иканием, широко распространено еканье (с включением иногда гласных верхнего подъема).
Интерференция немецкого языка в речи русскоязычных немцев наиболее ярко проявляет себя при реализации двух фонологических оппозиций, важных для русской фонетической системы: звонкость-глухость, твердость-мягкость. В первую очередь трансформируются щелевые звонкие согласные, которые начинают произноситься с ослабленным участием голоса. В слабой позиции перед шумными звуками отсутствует озвончение согласных или оно проявляется очень слабо.
Оглушение шумных согласных, соотносимое с фонетическими закономерностями немецкого языка, проводится последова-
тельно. Было отмечено отсутствие оглушения в конце слова согласной ж, которая встречается в немецком языке только в заимствованных словах: багаж, саквояж, еж.
Изменяется артикуляция и глухих смычных согласных: усиливается мускульная напряженность, более ярко выраженной становится эксплозивность согласных, особенно в конце слова, и вследствие этого появляется придыхательный призвук: стог[кх], столб[пх], штамп[пх]. Глухие щелевые также произносятся с большей напряженностью и длительностью: у[сс]адьба.
Разрушение в речи русскоязычных категории твердости-мягкости, артикуляционно связанной в русском языке с высоким подъемом средней части спинки языка, в первую очередь проявляется в ослабленном произношении у и его утрате в начале слова и после согласных. Реже наблюдается вставка у-образного звука между гласными: иди[о]т, иди[уо]тство, про[]е]кт, трамвайем, авиякомпания (письм.). Далее наблюдается отвердение мягких шипящих ч и щ (уго[ш°а]ла, при[ч°а]л, пла[ч°], ру[ч°о]нка, за[ч°е]м) и наоборот - смягчение ц и твердых шипящих ж и ш ([ж'и]ть, [ш ']ведам, стан[ц 'и]я, луч[ш 'и]м, [ц 'е]х, в кон[ц 'е]).
Среди парных по твердости - мягкости согласных трансформации подвергается в первую очередь согласная [л], которая в речи этнических немцев звучит как среднеевропейский [/] и [л']: отмечено ее отвердение в конце слов, в меньшей степени - в середине слова, затем - перед гласным заднего ряда у (даль[л°], пыль [л°], житель[л°], покупатель[л°]). Усиливаясь, интеграция распространяется и на губные согласные в конце слова (поста[в°], приба[в°], осла[б°]), затем - на переднеязычные (родить[т°], вернуть[т°], горь[р°]ко, редь[т°]ка).
Смена русской дорсальной артикуляционной базы на немецкую апикальную приводит к изменениям в способе и месте образования согласных. Так, например, альвеолярное произношение мягких смычных вызывает появление фрикативного призвука, смычка ослабляется: тсю, бжью, дсеревья, птицсы, цсеховой, нетч. Меняется и артикуляция русского вибранта «р». Чужая артикуляционная база вызывает усиленную вибрацию согласной: рработа, шнурр, хоррошо, рруль.
В заключение делается вывод о том, что интеграция русскоязычных в новую языковую среду приводит к частичному разруше-
нию сложившихся с детства артикуляционных навыков и способствует возникновению в родной речи акцента, ранее им не свойственного.
Далее автор рассматривает соответствующие изменения и на морфологическом уровне.
В статье (4) представлен многофакторный анализ умеренного яканья в тульских говорах. Применение этой методики способствует выявлению генетических и типологических связей тульского умеренного яканья с другими южнорусскими системами вокализма, позволяет рассмотреть развитие этой модели как результат внутреннего развития местной фонетической системы.
Умеренное яканье, распространенное в тульских говорах, основано на фонологических закономерностях, которые в целом не уникальны для южнорусских систем предударного вокализма после мягких согласных. Фонологическая модель зависимости от твердости / мягкости согласного достаточно продуктивна в южнорусских говорах, она прослеживается не только при умеренном или диссимилятивно-умеренном типах вокализма, но в системе суд-жанского диссимилятивного яканья, которое широко распространено на севере Белгородской, в Курской и Орловской областях.
В то же самое время тульское умеренное яканье представляет единый диалектный ареал с диссимилятивно-умеренным яканьем, которое характерно для периферии исследуемых говоров и которое в свою очередь обнаруживает генетические и типологические связи с суджанским диссимилятивным яканьем. Различные системы диссимилятивно-умеренного и суджанского диссимилятивного яканья сохраняют особенности, позволяющие в общих чертах реконструировать ситуацию, которая существовала при возникновении умеренного яканья в тульских говорах.
Структура предударного вокализма тульских говоров, имеющая ярко выраженную диссимилятивную основу, а также типологические и ареальные связи с периферийными системами, сохраняющими следы архаического вокализма, свидетельствуют о том, что в основе тульского умеренного яканья лежит архаический диссимилятивный тип вокализма с противопоставлением в первом предударном слоге [а] - не-[а], т.е. диссимилятивное яканье задонской разновидности.
Основному массиву тульских говоров свойственна другая тенденция - распространение в первом предударном слоге гласного [а] вне зависимости от гласного под ударением. Это происходит не только благодаря наличию гласных пониженного подъема в соответствии со звукотипом не-[а], но и благодаря особой ритмической структуре слова - «сильный центр и слабая периферия», которая обусловливает появление а-образных гласных в первом предударном слоге перед любым ударным гласным.
В заключение автор делает вывод, что тульское умеренное яканье можно рассматривать как закономерный результат имманентного развития архаической системы вокализма. Появление принципиально новой структуры зависимостей связано с актуализацией в тульских говорах ассимилятивных тенденций - для южнорусских говоров характерна организация фонетического слова «по правилам дистантных связей» и не уникальна ситуация, когда слоговая гармония обнаруживает свой потенциал только при условии нарушения традиционной вокальной модели слова. Развитие на базе актуальной тенденции к регрессивной ассимиляции по подъему новых системных отношений, характерных для умеренного и диссимилятивно-умеренного типов вокализма, было связано с фо-нологизацией прежней фонетической закономерности.
В статье (5) проводится сопоставительный анализ русского и казахского языков в области фонетических систем, показаны результаты новейших исследований, позволяющие несколько нетрадиционно оценить соотношение русского и казахского языков, их звуковых особенностей, специфику казахского языка.
Автор особую роль отводит сингармонизму казахского языка. Ведущая фонологическая функция сингармонизма заключается в сохранении однородного тембра в казахском слове - это обязательный элемент его фонетического облика. Нарушение однородного характера тембра разрушает слово, затрудняет, таким образом, правильное опознавание слова, например такие казахские слова, как бар, бер, бор, бур, характеризуются не только определенным линейным сочетание звуков, но присущим каждому из них особым тембром всего слова. Любое сингармонически правильно организованное слово легко и точно воспринимается носителями казахского языка, главное, воспринимается как привычное слово, даже если не понятен его смысл. Другой важной функцией - куль-
минативной - является объединение звуков. Эта функция играет важную роль в формировании общего фонетического облика тюркского слова. Таким образом, существование системы сингармонических тембров доказывается тем, что они выполняют словоопоз-навательную, словообразовательную, словоразличительную функции: различие между ними имеет фонологический смысл.
В тюркских языках нет «согласных аффиксов», а действует устойчивая закономерность, которая регулирует стечение гласных на стыках морфем путем «ликвидации» предыдущего гласного. Так называемые «согласные морфемы» на самом деле являются сингармоническими слоговыми морфемами.
В казахском языке морфемы меньше слога не существует. Это обусловлено самой природой сингармонизма: его тембральные характеристики могут реализоваться только в слоге, что исключает существование абстрактных, т.е. не относящихся ни к одному из реальных сингармонических тембров, морфем-согласных, реальный сингармонический оттенок они приобретают только образуя слог типа ГС (гласный + согласный). Гласные же составляют морфему постольку, поскольку они самостоятельно образуют слоги. Сингармоническая оформленность и морфемная обусловленность слога выделяют его как единицу языка и обеспечивают слогоделение. Явление ассимиляции бывает двух видов: прогрессивная и регрессивная. По прогрессивной ассимиляции последующий согласный звук на слоговой границе употребляется предыдущему, например талап-ты, шал-дар, т.е. к словам, оканчивающимся на глухие и звонкие б, в, г, д, прибавляются аффиксы, начинающиеся на глухие согласные, а слова со звонкими, сонорными и гласными в конце требуют аффиксов со звонкими или сонорными звуками: ага-лар, жаз-ды. Это явление необходимо учитывать при произношении и на письме. В то же время в казахском языке действует так называемая регрессивная ассимиляция, когда последующий звук слова или слога воздействует на предыдущий.
В казахском языке отдельный звук не является смыслоразли-чителем слов. Характер отдельного звука и всех звуков в слове полностью зависит от типа сингармонизма. Поэтому казахские слова отличаются друг от друга не только звуковым составом, но и типом сингармонизма, т.е. смыслоразличительными являются все
звуки слов, включая тип сингармонизма, или же сингармонические звуковые составы слов.
В казахском языке необходимо учитывать, что выполняет фонологические функции: сингармонизм или ударение. Оба эти феномена не могут нести в одном языке одну и ту же нагрузку. Фонологические особенности казахского языка находятся в прямой связи с сингармоническими закономерностями. Доказано, что, если в русском языке фонологическую функцию выполняет ударение, то в казахском языке - сингармонизм.
Статья (6). Бесписьменные чадские языки Нигерии и Камеруна образуют самую большую ветвь семито-хамитской (афразийской) макросемьи. На протяжении нескольких тысячелетий носители чадских языков контактируют с народами, говорящими на нило-сахарских и нигеро-конголезских языках. Это нашло отражение, в частности в многочисленных лексических заимствованиях. Поскольку носители чадских языков никогда не были доминантной силой в этом регионе, они всегда считаются заимствующей стороной, а донором - один из языков с более высоким социальным статусом: канури, багирми, фульфульде.
Основная цель создания «Лексической базы данных по чадским языкам» - представить как можно больший объем чадской лексики в виде этимологических статей с полной реконструкцией начального согласного и постепенным уточнением реконструкции интервокального. Такая база данных позволяет уже сейчас полноценно использовать чадскую лексику в работах сравнительного характера, а не ограничиваться фрагментарным материалом, который допускает различную фонетическую интерпретацию. Практически все чадские языки сократили исходную фонетическую систему (за счет эмфатических, ларингальных, латеральных или иных фонем). Кроме того, только проанализировав полную базу данных, можно быть уверенным в регулярности рефлексов.
Еще одно из направлений исследований, для которых важна полнота лексического материала - анализ контактной лексики. Эта проблема более чем актуальна для чадских языков, которые на протяжении последних 4-6 тысяч лет подвергались влиянию со стороны языков нигер-конго, нило-сахарских и арабского, что привело к высокому уровню взаимного проникновения на разных уровнях.
Именно с первого взгляда - по ключевым словам - можно определить принадлежность языка к чадской семье. В этот список входят такие корни, как *mVt- 'умереть', *sVm- 'имя', *lVsV-m-'язык', 'нос', 'луна', 'рыба', *sV 'пить', V
'есть (мягкую пищу)', 'корень', *sVn- 'знать', местоимения 12-го лица ед. ч. (nV, kV), числительные *Шп-4- 'три', *fVd-d- 'четыре' и некоторые др. Значительная часть этого списка сохранилась в большинстве чадских языков, и почти все они имеют надежную семито-хамитскую этимологию.
По мнению автора, существенная часть словарного запаса в чадских языках, действительно, вытеснена заимствованиями. Наиболее частотны (особенно в восточной ветви) заимствования из арабского языка. Они, как и заимствования из европейских языков, легко идентифицируются, помечаются в словарях, классифицируются. Начиная с середины прошлого века исследуются заимствования в единственный хорошо изученный чадский язык - хауса, а также хаусанские заимствования в канури. Подобные исследования на материале остальных чадских языков ведутся бессистемно и без использования какой бы то ни было методики. При определении направления заимствования чадским языкам заранее отводится роль заимствующей стороны.
Разобранные автором примеры позволили сделать следующие выводы.
Все сомнения в оценке степени вероятности заимствования (из-за отсутствия четких критериев) и ошибки, вызванные недостатком сведений о контактирующих языках, характеризуют как работы прошлых лет, так и современные проекты. Основным же критерием так и остается высокий социальный статус языка-донора. Следует признать, что при исследовании заимствований на материале бесписьменных языков в поле зрения должны находиться максимально полные лексические базы данных и этимологии обоих слов, а также сведения об исторической фонетике. Иначе говоря, работы такого рода должны вестись в рамках проектов, включающих специалистов по сравнительному изучению как одной, так и другой семьи языков. В противном случае оценка вероятности заимствования всегда будет колебаться между 'возможно' и 'маловероятно'.
В. В. Потапов
