CC BY
21
аналогии с переживайте); свободное конструирование сочетаний слов и расширение парадигмы сочетаемости (давать слово вилке и ложке; уличной птичке по модели давать слово кому); буквализация переносных и фразеологических значений. Применяется принцип антропонимической игры, сближающий этого автора с детской поэзией Даниила Хармса (игровые патронимы, фамилии на грани вымышленных «говорящих» и редких реальных, как Нинель Ор-ловна Самородочек).
В стихах В. Павловой детство воспринимается как скрытое состояние души взрослого, а языковыми средствами выражения такого мироощущения становятся языковые созвучия и потенциальные формы (голуби едят голубику / ежики едят ежевику; над-цатая лебедиха, ногти - рукти), которые встречаются во фрагментах, посвященных сложным философским проблемам, и позволяют обнаружить креативный потенциал детства как ментального феномена.
Е.О. Опарина
2013.01.020. ЯЗЫК, СОЗНАНИЕ, КОММУНИКАЦИЯ / Редкол.: Ковшова М.Л., Красных В.В., Изотов А.И., Зыкова И.В. - М.: МАКСПресс, 2013. - Вып. 46: Сборник статей, посвящ. памяти В.Н. Телия. - 144 с. - Библиогр. в конце ст.
В сборнике помещены статьи коллег и учеников Вероники Николаевны Телия (1930-2011), в которых в рамках антропологической парадигмы исследуется культурно-языковая проблематика.
Сборник открывается очерком жизни и деятельности В.Н. Телия, написанным М.Л. Ковшовой. В очерке раскрываются новаторская и организационная стороны деятельности Вероники Николаевны. Автор более 100 научных работ1, ученый с необычай-
1 Среди этих работ - четыре монографии: Что такое фразеология? - М., 1966. - 86 с.; Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. - М., 1981. - 269 с.; Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М., 1986. - 143 с.; Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. - М., 1996. - 286 с. Также под руководством В.Н. Телия ее учениками и соавторами созданы два словаря, основанных на разработанной ею концепции фразеологии как синтеза единиц естественного языка и
но творческим складом ума, В.Н. Телия заложила основы особой лингвистической школы: «Вышедшая из "виноградовской шинели", воспитанная идеями А.А. Потебни и В. фон Гумбольдта, Вероника Николаевна Телия перевела изучение фразеологии из классификационной парадигмы в область когнитивистики и затем в русло лингвокультурологии, что дало основание считать возглавляемое ею новое направление Московской (Телиевской) фразеологической школой» (с. 5-6).
В течение последних десятилетий ХХ в. и в первом десятилетии ХХ1 в. Вероника Николаевна организовала при Институте языкознания РАН две Проблемные группы - «Общая фразеология и компьютерная лексикография» и «Общая фразеология и язык культуры» - и руководила их работой. Результатом этой деятельности стала разработка теоретических основ компьютерной обработки фразеологического состава языка, а в дальнейшем оформилось целое лингвокультурологическое направление, изучающее синтез единиц языка культуры и единиц естественного языка в идиоматике и, шире, в разных дискурсах.
П. С. Дронов в статье «Особенности функционирования идиом с обязательной атрибутивной валентностью» анализирует условия варьирования идиом этого типа (рус. лить воду на (чью-л.) мельницу; англ. to step / tread on smb's toes букв. наступать на чьи-л. пальцы ног, ближайший рус. аналог наступать на любимую мозоль). Обязательная атрибутивная валентность делает идиому членимой, однако необходимо также условие семантического согласование определения / именной группы в родительном падеже с другими компонентами идиомы - в случае согласования результат оказывается стандартным с точки зрения языковой системы, отклонения же порождают случаи неузуального, игрового употребления (Я лил воду на правильную, на прогрессивную мельницу, -В. Войнович).
единиц языка культуры: Словарь образных выражений русского языка / Отв. ред. Телия В.Н. - М., 1995. - 367 с.; Большой фразеологический словарь русского языка: Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. Телия В.Н. - М., 2006. - 782 с. - Прим. реф.
В статье И.В. Захаренко «Архетипическая оппозиция "свой -чужой" в пространственном коде культуры» группа русских фразеологизмов, имеющих образные основания, исследуется как фрагмент пространственного кода культуры, представленного в русской языковой картине мира. Пространственный код культуры, запечатленный в современных фразеологических единицах (ФЕ), восходит к древним представлениями, связанными с освоением человеком окружающего мира. Важнейшим принципом построения пространственной модели мира является разграничение мира на «свой» и «чужой», которые предстают как космос и хаос, между которыми пролегает граница. И.В. Захаренко анализирует пространственную модель русской языковой картины мира как пересечение границ разных уровней. «Вероятно, первая осмысляемая граница связана с границами собственного тела, поскольку освоение окружающего мира начинается с самого себя, а знания и наблюдения о себе самом переносятся на окружающую действительность» (с. 17). Так, граница между «Я» человека и внешним миром, в котором человек реализуется, представлена фразеологизмами бить (переливаться) через край / хватить (перехватить) через край. Элемент 'край' функционирует как эталон (мера) проявления чувств, эмоций, способностей человека, обозначая их предел (энергия бьет через край, счастье переливалось через край). Это может быть допустимый предел, переход через который чреват негативными последствиями (погорячился, перехватил через край). Компонентами ФЕ, маркирующих эту границу, часто являются наименования частей тела, которые также образно переосмысляются как деятельностные, эмоциональные и интеллектуально-волевые проявления личностного «Я» (до конца (кончиков) ногтей в значениях «весь, целиком» и «настоящий, убежденный: идеалист до конца ногтей). Следующая пространственная граница маркирует то, что можно назвать «личной зоной человека», промежуточной между внутренним и внешним мирами. Эта зона также часто обозначается соматизмами, символизирующими ее близость к человеку, - возможность контакта и освоенность (нос к носу, лицом к лицу, перед лицом, под рукой, на короткой ноге и др.). Следующая составляющая культурного пространства - это то, что осознается как близкое, родное, в котором важная роль отводится повседневному окружению человека, противопоставляемому «чужому» миру (прийтись (оказать-
ся) ко двору, от ворот поворот, не за горами, но достать из-под земли).
Таким образом, освоение мира, начавшись с самого человека, постепенно распространяется на внешний мир, наделяя при этом части тела, предметы и элементы природы свойствами, обретающими духовную, межличностную и социальную значимость.
В статье И.В. Зыковой «О Личности: Лингвокультурологиче-ские заметки» исследуется одно из сложнейших понятий из сфер культуры и языка - понятие личности. Автор отмечает, что В.Н. Телия во время семинаров, обсуждений и личных бесед неоднократно подчеркивала, что «именно личность находится в центре всего - языка и культуры» (с. 34). Характеризуя многообразие подходов в гуманитарных исследованиях феномена личности, И. В. Зыкова выявляет общий для разных трактовок параметр ак-циональности: личность выступает как субъект деятельности, при этом ее становление совершается, согласно В. фон Гумбольдту, через творчество - «лишь в работе преобразования мира» (с. 39). Личность является движущей силой также в сфере культурных и языковых процессов, создавая особое антропологическое пространство - лингвокультуру. Такое понимание позволило В.Н. Те-лия выдвинуть гипотезу о культурно-языковой компетенции личности, понимаемой как владение установками определенной культуры и способность оперировать ими в ситуациях языковой коммуникации.
В методологии лингвокультурологического исследования важным является определение того, какой из аспектов культурно-языковой личности - индивидуальный или коллективный - принимается за исходный. Автор полагает, что оптимальным может стать подход, при котором оба параметра признаются одинаково существенными и в исследование включаются язык-система (результат деятельности коллективной личности), язык-текст (результат деятельности индивидуальной личности) и язык-способность (коллективное достояние, имеющее особое проявление в индивидуальной личности).
В статье М.Л. Ковшовой «Словарь лингвокультурологиче-ских терминов: Идея, принципы, схема, опытный образец» представлены параметры проектируемого Словаря, создание которого обсуждалось автором с В.Н. Телия в последний год ее жизни. Сис-
тематизация терминов лингвокультурологии - необходимая предпосылка для дальнейшего развития теории и методологии этой гуманитарной дисциплины.
Данная цель предполагает определение семантического содержания терминов, их дифференциацию, иллюстрацию их реального употребления в научном дискурсе. В соответствии с целью системного и глубокого описания терминов лингвокультурологии словарные статьи подразделяются на следующие зоны: 1. Зона вокабулы, в которой после основного термина приводятся словообразовательный ряд термина, его варианты и семантические аналоги, в ряде случаев - также этимология термина и его эквиваленты в других языках; 2. Зона дефиниции, содержащая определение термина с возможным дополнительным описанием, расширяющим дефиницию; 3. Зона цитации, содержащая иллюстрации из теоретических работ, в которых термин является объектом научного описания; 4. Зона иллюстрации, содержащая фрагменты текстов, в которых данный термин применяется в роли инструмента исследования языкового материала; 5. Зона отсылочных терминов, указывающая на близкие по смыслу термины, представленные в Словаре.
Статья В.А. Масловой «Memoria et Gloria» посвящена анализу роли творческого наследия В.Н. Телия. Основную заслугу В.Н. Телия автор видит в том, что ей удалось перевести фразеологию из таксономической системно-структурной парадигмы в новую, антропоцентрическую. Одно из центральных положений этой парадигмы - антропометризм мировосприятия: человек осознает себя «мерой всех вещей» и соответственно этому вербализует мир. Поэтому языковые сущности, в первую очередь ФЕ, изучаются последователями школы В.Н. Телия с позиций носителя языка.
Одно из продуктивных понятий, разработанных В.Н. Телия в области лингвокультурологии, - понятие культурного кода. Это понятие позволяет трактовать культурную информацию, содержащуюся в языке, как систему знаков, значение которых подлежит расшифровке. Правила прочтения данной информации задаются культурой, поэтому носитель языка, воспринимающий ее и рефлексирующий над ней, должен обладать не только языковой, но и культурной компетенцией, т.е. быть одновременно субъектом языка и культуры. Выделенные В. Н. Телия коды культуры, существование которых верифицировано посредством лингвокультурологи-
ческого анализа русских фразеологизмов в созданных под ее руководством Словарях (космогонический, пространственный, временной, духовный, соматический, зооморфный и др. коды), являются универсальными. Однако они по-разному проявляются в разных языках и культурах.
В.М. Мокиенко в статье «О семантическом единстве синхронии и диахронии во фразеологии (Водой не разольешь)» рассматривает процедуру семантического и лингвокультурологического анализа, разработанную под руководством В.Н. Телия и примененную в «Большом фразеологическом словаре русского языка», как восстановление единства синхронического и диахронического подходов в когнитивной лингвистике. Возможность симбиоза истори-ко-этимологической и когнитивно-семантической ипостасей фразеологии обусловлена особым характером образной внутренней формы идиом, которая является средоточием культурной информации. Роль фразеолога, в том числе в лексикографической работе, состоит, согласно концепции В.Н. Телия, в том, чтобы «добыть» эту информацию из глубинных, в том числе в культурно-историческом смысле, пластов фразеологического образа. Лингвокульту-рологическая концепция позволяет также преодолеть разрыв между монолингвальным изучением фразеологии языка как цельной системы, с одной стороны, и сравнительным анализом - с другой. Детальное исследование культурологической компоненты ФЕ, наблюдение над поведением идиомы в тексте помогают выявить объективную этимологическую основу, а сопоставление с данными других языков подтверждает ее достоверность. В.М. Мокиенко иллюстрирует этот вывод на примере русской ФЕ водой не разольешь -одной из самых «популярных» в русском языке характеристик крепкой, нерушимой дружбы. В исследовательских и лексикографических работах внутренняя форма этой идиомы часто возводится к образу дерущихся животных и к якобы существовавшему ранее обычаю разливать их водой. Такая интерпретация восходит к басне И.А. Крылова «Собачья дружба», в которой изображена ситуация драки собак и которая завершается ироническим моралите: «Насилу наконец их розлили водою. // Свет полон дружбою такою». Однако характеристика тесной дружбы и образ сцепившихся в драке животных все же явно противоречат друг другу, а сопоставление с данными других языков позволяет предложить другую трактовку
этимологии внутренней формы. В близкородственных восточнославянских и в балтийских языках также существуют сходные по составу и значению идиомы, в которых, однако, образ воды представлен как 'стихия, разрушающая монолит', а крепость дружбы, соответственно, характеризуется через способность противостоять воде и другим разъединяющим стихиям: лит. vandens lasas neper-bégo капля воды не протекела между кем-л. ; лат. ne uguns, ne üdens tos nevar skirt ни огонь ни вода этих не могут разлучить. В белорусском языке наряду с ФЕ вадою не разлщь (о дружбе) существует идиома, характеризующая отношение к несчастьям, горестям: сваю [бяду] i вадою не разалью, также демонстрирующая через образную внутреннюю форму крепость и монолитность того, что не может разъединить (разлить, размыть) вода.
В статье В.В. Красных «Потяни за ниточку - клубок и размотается... (К вопросу о предметном коде культуры)» подчеркивается, что в концепции В.Н. Телия одним из основных понятий лингвокультурологии является «код культуры». Опираясь на понимание, разработанное В.Н. Телия, В.В. Красных предлагает его определение как «формирующей определенный фрагмент образа мира совокупности ментефактов, связанных с наделенными культурными смыслами феноменами, относящимися к одному типу и / или к одной сфере бытия» (с. 61). Поэтому коды культуры формируют систему координат, категоризирующих представления о мире для носителей языка и культуры. В статье на примере русских идиом с лексемой нить и ее производных рассматривается способ интерпретации мира в предметном коде культуры. Нитка как предмет является мельчайшей частицей тканой первоосновы одежды, поэтому она осмысляется в идиоматике как своеобразный эталон «предельности». В ФЕ промокнуть до нитки, нитки сухой нет результат воздействия на эту предельную составляющую переносится на тело человека. В идиомах проиграться до нитки, пропить все до нитки, обобрать до нитки та же лексема выступает как предельная мера членимости материальной собственности человека. Эти окультуренные смыслы предполагают реакцию неодобрения, также закрепленную в плане содержания данных идиом. С другой стороны, нить связана с архаическими мифами об Ариадне и Тесее и о богинях судьбы - мойрах / парках. Осмысление нити как «связующего звена» проступает в идиомах: ниточка потянулась дале-
ко, висеть на ниточке, оборвать нить жизни. Таким образом, мир материального, как и мир идеального / ментального, исследуется в лингвокультурологии не как совокупность артефактов, а как осмысление предметов, выработанное в культуре и вербализованное в языковых знаках, - речь идет о системах представлений.
В.И. Постовалова в статье «Символ и реальность в православном богослужении» анализирует научное наследие В.Н. Телия в той его части, которая связана с разработкой гипотезы языковых символов. По одному из толкований культуры в работах В.Н. Телия, культура является «семиотически бытующей в человеке в виде ментальных структур осознания мира "символической Вселенной"» (цит. по реф. работе, с. 84). Слова и словосочетания в ходе развития языка получают символьное прочтение на основе коллективных представлений, и таким образом в языке появляются имена реалий, содержание которых «замещает» определенные идеи, значимые для лингвокультурного сообщества. Подобные языковые экспоненты идей В.Н.
Телия предложила называть «квазисимволами», в отличие от предметных символов.
Г.Н. Скляревская в статье «Концепт "Любовь" в христианском понимании: попытка лексикографического описания Предварительные заметки») отмечает, что концепт 'любовь' имеет особое значение в христианской картине мира, так как эта религия видит в любви сущность своего Бога и главную заповедь человеку. Интегральный характер «видов» любви, т.е. нерасторжимость любви божественной и человеческой, обоснован в Евангелиях, в Деяниях и Посланиях апостолов и сформулирован апостолом Иоанном: «Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем»1. В отличие от секулярного понимания, при котором основным объектом стала любовь-эрос, Г.Н. Скляревская, опираясь на источники церковной литературы, вычленяет следующие дифференциальные признаки: 1. Любовь как религиозно-нравственная сущность христианства и одна из главных христианских добродетелей; 2. Излияние божественной благодати, благоволение Бога к
1 Библия, 1 Послание Св. ап. Иоанна 4: 16-17.
человеку и благоговение человека перед Богом; 3. Чувство глубокой привязанности к людям, расположение, симпатия, проявляющиеся в доброжелательности и бескорыстной помощи им.
В статье Г.В. Токарева «В развитие учения В.Н. Телия о языке культуры: квазиэталоны» исследуется специфика квазиэталонов как лингвокультурологической категории. Термин «квазиэталон», предложенный В.Н. Телия, относится к фразеологизмам и лексическим единицам, воплощающим в своем содержании представление о мере (стандарте) тех или иных свойств и качеств.
Квазиэталоны необходимо отличать от смежных феноменов, например от сравнений. Сравнение - языковая ФЕ, выраженная устойчивым оборотом с союзом как или формой творительного падежа; квазиэталоны выражаются преимущественно существительными, и сферой их актуализации является речь. Сравнения основаны на ситуативном подобии предметов, в то время как квазиэталоны обозначают устойчивое представление, в основе которого -образное тождество: квазиэталон X- муравей означает, что данный человек чрезвычайно трудолюбив, в то время как сравнение X как муравей может иметь разные интерпретации. Квазиэталоны общеизвестны, как прецедентные имена, однако эти феномены имеют разные источники происхождения. Прецедентные имена формируются в сферах литературы и искусства, в средствах массовой информации, их прототипами обычно оказываются литературные персонажи и известные люди. Квазиэталоны, как правило, отражают ценности не отдельных культурных парадигм, а всей лингво-культуры в целом.
В семиотическом плане квазиэталоны выходят за границы вербального кода и могут воплощаться в других материальных объектах культуры. Так, эталоны непосильного физического труда автор статьи видит в картинах И. Репина «Бурлаки на Волге» и В. Перова «Тройка».
В статье Н.В. Уфимцевой «Системно-целостный принцип и анализ языковой картины мира» обосновывается применимость
системно-целостного принципа, предложенного А.Ф. Лосевым1, к анализу языковой картины мира. В роли модели языковой картины мира в психолингвистическом исследовании выступает ассоциативно-вербальная сеть, построенная по результатам массовых ассоциативных экспериментов. Результаты позволяют проследить изменения в картине мира носителей одного языка и сопоставить данные по разным языкам. Например, изменения в структуре ассоциативного поля слова-стимула Я свидетельствуют об изменениях в языковом сознании носителей русского языка за последние 1012 лет: значимость его повысилась, что говорит о повышении ценности личности в картине мира.
В.И. Шаховский в статье «Семиотика и семантика словной идиоматики как межкультурный феномен» анализирует роль категории эмотивности в формировании эффекта смысловой идиома-тичности на уровне слова. Известно, что эмоции являются одним из таксонов культуры, и их вербализация в различных языковых культурах далеко не во всем совпадает по объему, качеству и форме выражения эмотивных смыслов. Эти различия во фразеологическом слое языка, выступающие как различие образных мотиваций, являются общепризнанными, и именно на примере ФЕ они обычно исследуются и иллюстрируются. Так, разница внутренней формы русской идиомы дешевле пареной репы и английской as cheap as dirt букв. дешевый как грязь вызывает разные эмоционально-образные ассоциации при общности денотативного смысла.
Однако анализ культурно значимых однословных концептов позволяет утверждать, что эмотивность делает и их смысл идиоматичным для «своих» культур. Слова, обозначающие национально-культурные ценности, практически никогда не имеют в разных языках полного общего набора эмотивных смыслов - в этом понимании они представляют собой лингвокультурные лакуны. Примером такого концепта в русской лингвокультуре служит обычно концепт тоска, не имеющий адекватных аналогов в европейских языках. При переводе на французский язык произведения
1 Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. - М., 2004. -
294 с.
Н. Бердяева «Самопознание» (в котором есть параграф под названием «Тоска») данное слово переводится целой группой лексем, даже совокупность которых не может воссоздать эмоционально-смысловое поле русского концепта. Это подтверждает, что эмотив-ность как категория языка представляет собой лингвокультурный смысловой компонент.
Е.О. Опарина
2014.01.021. ИССЛЕДОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА. (Сводный реферат).
Реферируемые ниже статьи и книга посвящены различным аспектам теории политической лингвистики - раздела лингвистики, изучающего лингвистические аспекты политического дискурса.
В своей книге «Дискурс политики в действии» (9) профессор факультета лингвистики Ланкастерского университета (Великобритания) Рут Водак замечает, что корни «науки о манипулировании» следует искать в работах Аристотеля и Макиавелли, подходы которых можно рассматривать как два основных источника, воспринимавших политические практики как продолжение этики и морали, с одной стороны, и силы, насилия, власти и гегемонии - с другой.
Непрекращающийся интерес к проблемам политического дискурса и выделение особого раздела лингвистики, занимающегося его изучением - политической лингвистики, объясняется тем, что мы постоянно встречаемся с разными жанрами политического дискурса, который стал неотъемлемой частью нашей ежедневной жизни: политические дебаты на радио и телевидении, теле- и радиоконференции, репортажи о политических событиях в прессе, слоганы и рекламные объявления, листовки политических партий и речи политиков. Эти жанры и связанная с ними деятельность следуют определенным нормам и правилам, являясь частью политического процесса и подвергаясь ритуализации. В центре внимания политической лингвистики оказывается изучение текстов, которые так или иначе связаны с политикой. Поскольку политическая лингвистика - наука, находящаяся на стыке лингвистики и науки о политике, то она активно использует достижения обеих наук, в частности, принципы и методы лингвистики. Одним из способов изучения политических текстов является критический дискурс-
