CC BY
19го и социального правового государства, но и дополнительная гарантия в виде запрета на принятие противоречащих им положений.
В заключение автор подчеркивает, что дискуссия о федеративном устройстве государства в ФРГ не должна отрываться от реальности. В научной литературе и судебной практике слишком часто воспроизводятся формулы, которые при ближайшем рассмотрении утрачивают смысл. Изучение действия принципа однородности в немецкой федерации показывает, что федеральное конституционное право и конституционное право земель представляют собой не разделенные, а скорее ограниченные одно в другом конституционные пространства. С одной стороны, с точки зрения федерального права считается, что нормы Основного закона ФРГ связывают конституционное право земель. С другой - «скрещивание» права усиливается самими землями, поскольку при толковании права земельные конституционные суды ориентируются на федеральное конституционное право и тем самым добровольно отказываются от части собственной автономии. Широко распространенная в немецкой литературе критика теории внутреннего действия является заблуждением, поскольку эта теория не требует ничего иного кроме эффективной реализации норм о публичной власти земель, заключает автор.
Г.Н. Андреева
2013.01.010. БЮНТЕ М. КОНСТИТУЦИОННЫЕ РЕФОРМЫ И СОХРАНЕНИЕ ВЛАСТИ В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ. BÜNTE M. Verfassungsreformen und Machtsicherung in Südostasien // GIGA focus global. - Hamburg, 2012. - N 1. - Mode of access: http:// www.giga-hamburg.de/dl/download.php?d=/content/publikationen/ pdf/gf_asien_1201.pdf
В статье сотрудника Института глобальных и региональных исследований в Гамбурге М. Бюнте рассмотрены итоги конституционных реформ, проведенных в странах Юго-Восточной Азии в последнее десятилетие и выявлена в целом тенденция движения к «новому конституционализму». Все страны региона имеют писаные конституции, конституционные реформы состоялись не только в демократических, но и в авторитарных государствах.
Автор отмечает, что в середине ХХ в. в конституционном праве произошли изменения, которые получили наименование
«новый конституционализм». Его признаками стало создание новых конституций с расширенным регулированием прав человека, закреплением принципа культурного многообразия и гарантий децентрализации, появление новых институтов, обеспечивающих реализацию конституций (органов конституционного контроля и омбудсменов). И, действительно, в некоторых государствах Юго-Восточной Азии в результате конституционных реформ права человека, принцип правового государства и демократия были упрочены, однако в авторитарных странах изменения конституций всего лишь обеспечивали политической элите дополнительную защиту от рисков. Например, конституционные реформы 2004 г. в Султанате Бруней вернули ранее упраздненный Законодательный совет, но это не поколебало абсолютной власти султана, а в самой Конституции нормы об абсолютной монархии в результате реформы были консолидированы. В однопартийных социалистических (по терминологии автора «коммунистических») государствах Лаосе и Вьетнаме в начале ХХ1 в. были усилены элементы правового государства для поддержки экономических реформ. Мьянма по новой Конституции 2008 г. превратилась в так называемую «дисциплинированную демократию», при этом была институционализирована власть военных. В Индонезии, наоборот, конституционные реформы направлены на развитие демократии, несмотря на наличие проблемы коррупции.
Конституции всех стран региона, за исключением Брунея, содержат положения об основных правах человека. Однако главная особенность этих государств состоит в том, что данные права в конституционной реальности существенно ограничены, особенно политические: свобода печати, слова, митингов и собраний, причем не только в таких авторитарных государствах, как Мьянма, Лаос, Вьетнам и Камбоджа, но и в более демократических - в Сингапуре, Малайзии и Таиланде. Это обосновывается угрозой национальной безопасности и общественному порядку. Так, законодательство о национальной безопасности Сингапура и Малайзии предусматривает лишение отдельных лиц прав по соображениям безопасности. В Таиланде особое положение короля позволяет ограничивать права под предлогом оскорбления Его Величества. Существенно ограничена свобода вероисповедания в Индонезии и Малайзии. Принцип равноправия мужчины и женщины, повсеместно закрепленный,
существует только на бумаге. Ежегодные доклады международных организаций по защите прав человека выявляют существенные проблемы в их реализации в регионе (убийства, пытки, негуманные условия содержания в тюрьмах, ущемление прав этнических меньшинств и т.д.). Вместе с тем в нескольких государствах региона существуют Комиссии по правам человека, предназначенные для устранения нарушений в этой области (Таиланд, Индонезия, Филиппины, Малайзия). Однако в реальности мандат этих комиссий нередко ограничен. В связи с этим автор отмечает недостаточность реализации принципа правового государства, который в регионе понимается в основном формально, причем скорее как узаконивающий, чем ограничивающий политическое господство.
Конституционные суды, призванные защищать основы правового государства, обладают в регионе различными компетенцией и степенью независимости. Во всех странах органы конституционного контроля рассматривают дела о конституционности законов и споры между органами государства, однако возможность обращения в них варьируется: в Таиланде право обращения предоставлено и физическим лицам, а в Индонезии это невозможно. Результаты воздействия этих органов также неодинаковы. В работе приводится в качестве позитивного примера решение индонезийского органа конституционного контроля 2003 г., которое успокоило политическую ситуацию, перевело рассмотрение политических конфликтов с улицы в суды и вместе с тем укрепило демократию. В Таиланде Конституционный суд, наоборот, не смог предотвратить крушения демократии, а его решения последних лет только усилили поляризацию общества. Конституционному суду Камбоджи не хватает политической независимости. Конституционный суд в Мьянме создан только в 2011 г. и пока не проявил себя в полной мере. Что же касается Вьетнама и Лаоса, то там появление органов конституционного контроля вступает в противоречие с принципом руководящей роли коммунистической партии.
Для Юго-Восточной Азии характерно многообразие как в этническом, так и в религиозном отношениях, пишет автор. Однако инструменты для разрешения локальных конфликтов и проблем весьма ограничены; большинство государств региона централизованные, за исключением федерации Малайзии. Демократизация дает новые импульсы для децентрализации. В ряде стран приняты
программы по децентрализации, хотя и очень различающиеся по содержанию, темпам преобразований и целям: так в Филиппинах (по Закону 1991 г.) и Индонезии (Закон № 22 1999 г.) проводится широкомасштабная децентрализация, а в Таиланде и Камбодже -осторожные мероприятия по укреплению власти на местах при сохранении политических решений за центром.
В заключение автор более детально рассматривает содержание конституционных реформ в Индонезии и Таиланде.
В Индонезии в период с октября 1999 г. по август 2002 г. парламентом было проведено четыре ревизии конституции. В статье подчеркивается, что данные реформы осуществлялись без общественного обсуждения и без участия политических акторов, не представленных в парламенте, и в ситуации политической нестабильности. Тем не менее реформа была обширной: было изменено 95% глав и 89% статей Конституции. В Конституцию были включены положения о правах человека, армия утратила формальную роль в политике, принцип региональной автономии был провозглашен в качестве конституционного; форма правления реформирована (введены прямые выборы президента) и укреплены принципы разделения властей и правового государства (учрежден орган конституционного контроля). Эти изменения явились результатом компромисса между политическими партиями, которые ожидали для себя преимуществ от нового политического порядка и государственного устройства. Предложение нескольких мусульманских партий об обязательном применении норм шариата к мусульманам не было принято из-за возражений двух самых массовых мусульманских организаций. В результате Индонезия остается светским и толерантным государством, она получила импульс для усиления демократии и стандартов правового государства.
«Перманентный конституционализм» в Таиланде (с 1932 по 2011 г. в стране было принято 18 конституций) развивался в контексте монархической формы правления и соперничества руководства армейских группировок. Средняя продолжительность существования конституций составляла четыре года, а сами конституции служили инструментами в руках соперничающих группировок военных. Таким образом, конституционализм существовал в порочном круге военного путча. Модернизация королевства и формирование новых социальных слоев (в том числе предпринимателей) измени-
2013.01.011-016
ли ситуацию. Последние два десятилетия конституционные изменения отражают борьбу за власть между старыми и новыми политическими силами. Конституция начинает воспринимать принципы правового государства и партиципативной демократии, а также ограничения возможностей участия армии и бюрократии (в том числе и в результате создания таких независимых высших органов государственной власти, как Конституционный суд и Национальная служба борьбы с коррупцией). Восемнадцатая конституция королевства была принята на референдуме в августе 2007 г., тем не менее ее нельзя рассматривать как согласованный всеми сторонами социальный договор, скорее, это отражение границ политического конфликта, поскольку население в 24 провинциях на севере и северо-востоке проголосовало против конституции. Этот акт, с одной стороны, направлен против усиления исполнительной власти, укрепляет контрольную роль юстиции, с другой стороны, возвращает армии и бюрократии часть возможностей для влияния на политику. В конце декабря 2011 г. вновь был поставлен вопрос о создании конституционной комиссии с перспективой принятия новой конституции на референдуме, что открывает еще один этап в конституционной политической борьбе за власть в стране, заключает автор.
Г.Н. Андреева
2013.01.011-016. НАРОДОВЛАСТИЕ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА: Материалы IV Междунар. науч.-практ. конф. (РАП, 19-22 октября 2011 г): Сб. ст. / Под ред. Н.В. Витрука, Л.А. Нудненко. - М.: РАП, 2012. - 618 с. - (Сводный реферат).
Сборник содержит четыре тематических раздела - «Народовластие: теория и практика» (I); «Местное самоуправление в системе народовластия» (II); «Права человека: теория и практика» (III); «Роль судебных органов в охране и защите народовластия и прав человека» (IV), включающих 72 статьи докторов и кандидатов юридических наук из России, Украины, ученых Франции. Остановимся лишь на некоторых из них.
2013.01.011. ВИТРУК Н.В. НАРОДОВЛАСТИЕ:
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ИДЕАЛ И РЕАЛЬНОСТЬ. - С. 8-24.
По мнению доктора юридических наук, профессора Н.В. Витрука, конституционная формула «наровластие», скорее конституционный идеал, чем социальная реальность. Многонациональный
