CC BY
22
пами. Но такие предпочтения не являются настолько значимыми индикаторами, чтобы их можно было использовать как аналитический инструмент для определения социального неравенства. Возможно, в будущих исследованиях будет рассмотрен более широкий диапазон культурных объектов, включая и культурные практики.
О.А. Симонова, А.А. Казначевская
2013.01.008. ЛАЙОНС К. Д., УИРИНГ С. РАЗМЫШЛЕНИЯ О СЛОЖНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ ВОЛОНТЕРСТВА И ТУРИЗМА.
LYONS KD., WEARING S. Reflections on the ambiguous intersections between volunteering and tourism // Leisure sciences. - Abingdon, 2012. - Vol. 34, N 1. - P. 88-93.
Авторы реферируемой статьи, Кевин Лайонс (Университет г. Ньюкасла, Австралия) и Стивен Уиринг (Сиднейский технологический университет, Австралия), задаются целью пересмотреть принятые в научной литературе, но более не отвечающие практике представления о взаимоотношениях между сферами волонтерской деятельности и туризма.
Как указывают авторы, одним из наиболее быстро развивающихся туристических направлений по всему миру в настоящее время является сфера, получившая название «волонтерский туризм» (volunteer tourism). В качестве исследовательской области волонтерский туризм только зарождается. В будущем, по мнению авторов, он должен стать междисциплинарной областью, объединяющей в себе специалистов и знание из таких сфер, как исследования волонтерства (volunteer studies), исследования туризма (tourism studies) и исследования досуга (leisure studies). Традиционно, взаимодействие волонтерства и туризма рассматривается исследователями в двух контекстах: как волонтерство на туристических объектах и мероприятиях (фестивали и пр.) и как волонтерство на отдыхе. По словам Лайонса и Уиринга, современные перспективы значительно шире обозначенных выше и вообще качественно от них отличаются.
В середине 2000-х годов появляются определения, в которых волонтерский туризм предстает в качестве направления постмодернистского туризма и снабжается такими эпитетами, как «аль-
тернативный», «экологический», «ответственный»1. Тем не менее авторы настоящей статьи не стремятся немедленно дать всеохватывающее определение рассматриваемого явления. По их мнению, на данном этапе этот феномен необходимо исследовать. В рамках своего проекта по изучению волонтерского туризма они подготовили три кейс-стади, которые демонстрируют всю неоднозначность современных взаимоотношений волонтерства и туризма.
1. Обучение в процессе волонтерства
Как отмечают авторы, волонтерство всегда ассоциировалось с бескорыстным служением; в представлении многих исследователей в его основе должны лежать альтруистические мотивы2. Однако в последние годы появились сведения, в соответствии с которыми причины, побуждающие людей заняться волонтерской деятельностью, могут быть и иными, а именно желание путешествовать, стремление наладить деловые контакты или же развить навыки, необходимые для будущей карьеры и т.д. Причем сами волонтеры не видят в данном случае никакого противоречия между альтруизмом и эгоизмом.
В университетах США, Австралии и ряда других развитых стран подобная практика получила название «обучение через служение» (service learning). Волонтеры предоставляют свой труд, а взамен, как считается, получают опыт работы, навыки и лучшее представление о себе и своем месте в мире. Ориентация многих волонтеров не на отечественные, а на зарубежные программы является, по мнению исследователей, отражением процессов глобализации в высшем образовании3. В развивающихся странах нужны учителя, врачи, медсестры, социальные работники. Длятся такие программы обычно от недели до одного-двух семестров. При этом тот факт, что высшие учебные заведения активно поощряют волон-
1 Uriely N., Reichel A., Ron A. Volunteering in tourism: Additional thinking //
Tourism recreation research. - Lucknow, 2003. - Vol. 28, N 3. - P. 61.
2
См., например: Clark K. The two-way street: A survey of volunteer service abroad. - Wellington: New Zealand Council for educational research, 1978.
3
Porter M., Monhard K. Ayni in the global village: Building relationships of reciprocity through international service learning // Michigan j. of community service learning. - Ann Arbor (MI), 2001. - Vol. 8, N 1. - P. 5-17.
терскую деятельность своих студентов, фактически ставит волонтеров в более выгодное положение по сравнение с теми, кто волон-терством не занимается. И здесь уже можно говорить о «принудительном волонтерстве», что проблематизирует данное явление в самих его основах. С точки зрения авторов статьи, данный момент еще не привлек внимание исследователей, хотя заслуживает самого тщательного анализа.
2. Современные культурные послы
По сложившейся традиции волонтеры не получают материального вознаграждения за свою работу. Тем не менее в последнее десятилетие этот принцип все чаще нарушается. Ряд гуманитарных организаций, в частности Корпус мира, не только покрывают личные расходы своих добровольцев, но и оплачивают различные их нужды - например, частично берут на себя оплату высшего образования.
В программах культурного обмена обычно видели проявление доброй воли и толерантности, а также способ решения региональных конфликтов. Однако в настоящее время звучат голоса, заявляющие, что деятельность так называемых культурных послов (cultural ambassadors) несет в себе ценности капитализма и глобализации1.
Начинавшиеся как чисто образовательные, сейчас эти программы стали значительно эклектичнее; за ними стоят сложные отношения, в которые вовлекаются наряду с волонтерами и принимающими организациями различные спонсорские агентства, юридические и политические образования. Так, программа культурного обмена J-1 (J-1 cultural exchange program) предоставляет молодым людям со всего мира возможность работать в американских лагерях. При этом, как демонстрирует К. Лайонс в отдельной статье,
2
посвященной исследованию данной программы , у каждой из за-
1 Davies B. The (im)possibility of intellectual work in neoliberal regimes // Discourse: Studies in the cultural politics of education. - Abingdon, 2005. - Vol. 26, N 1. -P. 1-14.
Lyons K.D. Ambiguities in volunteer tourism: A case study of Australians participating in a J-1 visitor exchange program // Tourism recreation research. - Lucknow, 2003. - Vol. 28, N 3. - P. 5-13.
действованных сторон существует свое мнение по поводу того, кем же в данном случае являются участники программы - наемными работниками, туристами, волонтерами или культурными послами. Неопределенный ролевой статус отражается на удовлетворенности участников и качестве их работы. Одну из причин сложившейся ситуации авторы видят в излишнем контроле со стороны американских политических и правовых институций, который они называют не иначе как «бюрократической гипотрофией» (с. 91).
3. Участие в акциях по сбору средств как волонтерский туризм
Общественные организации традиционно получали доход от грантов и пожертвований. Однако в последние годы эти источники перестали приносить стабильный доход. Поэтому все большую популярность завоевывают марафоны, телемарафоны и другие мероприятия, позволяющие привлечь средства для тех или иных некоммерческих негосударственных организаций. Однако свою роль здесь играет и развлекательный элемент, являющийся важной составляющей подобной деятельности на настоящем этапе.
К. Лайонс проанализировал дневники и блоги 25 человек, принявших участие в велопробеге под эгидой австралийской секции организации Oxfam International1. Потенциальные волонтеры должны были собрать 5 тыс. австрал. долл., чтобы затем принять участие в природоохранных и гуманитарных мероприятиях в отдаленных деревнях Китая, Вьетнама и Камбоджи. При этом транспортные услуги были предоставлены коммерческим перевозчиком, что усилило туристический компонент данного проекта.
Еще в 1970-е годы Э. Коэн указывал на принципиальную неопределенность туризма как феномена и концептуального поля2. В настоящее время данный тезис находит новое подтверждение. В связи с этим К. Лайонс и С. Уиринг призывают коллег отказаться от четких и в то же время устаревших определений такого явления, как волонтерский туризм, и сосредоточиться на изучении сложных
1 Lyons K.D. Innovations in volunteer tourism: A case study of fundraising adventure tours: Paper presented at the BEST Education network think tank VII conference. - Flagstaff (AZ), June 2007.
Cohen E. Who is a tourist: A conceptual classification // Sociological rev. -Maiden (MA), 1974. - Vol. 22, N 4. - P. 527-555.
взаимоотношений туризма и волонтерской деятельности. По их мнению, это откроет новые увлекательные исследовательские перспективы.
Я.В. Евсеева
2013.01.009. СЕЙДМЕН С. ПОЛИТИКА КОСМОПОЛИТИЧНОГО БЕЙРУТА: ОТ «ЧУЖДОГО» К «ДРУГОМУ». SEIDMAN S. The politics of cosmopolitan Beirut: From the stranger to the other // Theory, culture a. society. - L., 2012. - Vol. 29, N 2. -P. 3-36.
В статье Стивена Сейдмена (Университет Олбани, США) рассматривается проблематика мультикультурной коммуникации в контексте городской топографии и восприятия «другого». Статья опирается на результаты полевых исследований преимущественно одного района Бейрута - Хамры.
В большинстве районов Бейрута доминирует одна этническая или религиозная группа (секта). Хамра же считается самым светским и космополитичным районом во всем городе. Здесь расположены многочисленные международные университеты, которые отличаются толерантной общественной культурой. Основываясь на долгих часах наблюдений и разговорах с местными жителями, хозяевами магазинов, интеллектуалами (как в рамках официальных интервью, так и в простых разговорах), автор исследовал динамику принадлежности и исключения, что является примером космополитичной культуры. В первой части статьи Сейдмен обрисовывает типологию уличных культур и связей, которые формируют «свое» пространство. Автор выдвигает аргумент, что городская топография Хамры в сочетании с историей Бейрута после гражданской войны сформировала нечто свое, что не расположено к открытому взаимодействию с «другим». Во второй части автор анализирует структуру социальных различий Хамры на основе половых, сексуальных, этнических различий. В третьей части статьи рассматривается значение космополитизма в городском контексте, причем космополитизм характеризуется как альтернатива сектантству и арабскому национализму. В последнем разделе статьи автор доказывает, что конфессиональная основа власти в Ливане помогает объяснить структуру социального отторжения и способствует политической паранойе.
