CC BY
20
именно возможность кооптации в государственные структуры предотвращает захват власти силой.
При Мванавасе замбийская армия активно участвовала в миротворческих операциях, что также означало значительное увеличение зарплаты. К 2008 г. военные участвовали в девяти миротворческих миссиях, а число замбийцев - наблюдателей ООН увеличилось с 1994 по 2008 г. с восьми до 108 человек соответственно. При Чи-лубе из трех вице-президентов один был бригадиром, другой генерал-лейтенантом. В правление Мванавасе министром внутренних дел стал генерал-лейтенант, министром здравоохранения - бригадир, многие офицеры стали послами и членами кабинета министров.
Как указывает автор, «в Уганде прямые выплаты в целом были ниже, чем в Замбии» (с. 27). Уменьшение расходов на армию и спецслужбы стало одной из причин попытки переворота в 1997 г., предпринятой сравнительно маловлиятельной группой младших офицеров.
Примеры Замбии и Уганды наглядно демонстрируют, что «вероятность переворота значительно уменьшается, если правительство и армия принадлежат к одной этнической группе или если они этнически сбалансированы» (с. 29). Другие факторы, такие как наличие полувоенных формирований, политическая индоктрина-ция военных и значительные выплаты, могут рассматриваться только как второстепенные.
В. С. Олишевко МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2012.04.025. ОЗХАН Т. «АРАБСКАЯ ВЕСНА» И ТУРЦИЯ: КЭМП-ДЭВИДСКАЯ СИСТЕМА, ИЛИ НОВЫЙ БЛИЖНИЙ ВОСТОК. OZHAN T. The arab spring and Turkey: the Camp David order vs. new Middle East // Insight Turkey. - Ankara., 2011. - Vol. 13, N 4. - P. 55-64.
Т. Озхан (Фонд политических, экономических и социальных исследований - SETA1, Вашингтон) считает, что события так назы-
1 SETA - Siyaset, ekonomi ve toplum arastirmalari vakfi - это некоммерческий, независимый, внепартийный фонд, находящийся в Вашингтоне (США). Занимается изучением национальных, региональных и международных проблем, касающихся Турции и американо-турецких отношений. С 1999 г. издает журнал «Insight Turkey». - Прим. реф.
ваемой «арабской весны» обозначили конец сложившейся после 1978 г. «Кэмп-Дэвидской системы», при которой в течение трех десятилетий определяющую роль в ближневосточных делах играли авторитарные арабские лидеры, опиравшиеся на поддержку Запада. В соответствии с таким порядком в центр региональных отношений был поставлен Израиль, а местным диктаторам было позволено править железной рукой. Стабильность в регионе поддерживалась двояко. «С одной стороны, между Израилем и арабскими государствами стояла Америка, защищавшая первого от вторых. С другой стороны, чтобы ничто не угрожало существованию Кэмп-Дэвидской системы, местные диктаторы заняли место между Америкой и арабскими народами» (с. 56).
Вторжение в Ирак в 2003 г. и свержение Саддама Хусейна дали толчок политическому цунами, разрушившему устоявшуюся систему, тем более что для падения диктаторских режимов практически во всем регионе уже созрели необходимые внутренние условия. «Арабскую весну» точнее всего характеризовали два популярных лозунга: «Хлеб, свобода, достоинство» и «Народ требует падения режима» (с. 57).
Турция по-своему способствовала развитию революционного процесса на Ближнем Востоке. С 2002 г. (т.е. еще до событий в Ираке) она начала налаживать более тесное взаимодействие с арабскими странами, осуществляя новый внешнеполитический курс «нулевых проблем в отношениях с соседями». После многих лет дистанцирования Турция подключилась к обсуждению и разрешению ближневосточных проблем. Отказ от участия в военных действиях против Ирака, посредничество в переговорах между Израилем и Сирией, публичное осуждение израильского обстрела сектора Газа, наконец, события мая 2010 г., связанные с гуманитарной миссией корабля «Mavi Marmara», улучшили имидж Турции в арабском мире и поставили турецко-арабские отношения на принципиально иной уровень.
Влияние Турции на ситуацию в странах Ближнего Востока не сводилось исключительно к внешнеполитическим демаршам. Повышение престижа Турции связано, главным образом, с воздействием демонстрационного эффекта. В Турецкой Республике жители арабских государств увидели пример мусульманской страны, кото-
рая, не являясь нефтедобывающей, сумела выстроить одну из ведущих экономик в регионе.
Для самой Турции сближение с арабским миром также не прошло бесследно. Так, средства массовой информации стали уделять заметно больше внимания освещению событий в арабских государствах. К дискуссиям, организуемым прессой и телевидением, теперь активно привлекаются арабские интеллектуалы, ученые, журналисты. Планируется, что с конца 2011 г. арабский канал «Аль Джазира», важный участник антиправительственных движений на Ближнем Востоке, будет вещать и на турецком языке, а журнал Insight Turkey издаваться на арабском. «Посредством научных конференций, сотрудничества по линии СМИ и сменяющих друг друга многочисленных встреч турецкие университеты, неправительственные организации и исследовательские центры делают в настоящее время первые шаги к сближению с арабским миром» (с. 61).
Внутри самого турецкого общества постепенно формируется идея «особой ответственности» за судьбы активной части арабской оппозиции. В связи с этим некоторые оппозиционные движения уже рассматривают Турцию как одно из возможных мест для выбора политического убежища. Сегодня впервые за весь период существования Турецкой Республики на ее территории появились представители разных арабских диаспор.
Интенсификация двусторонних связей на государственном уровне, в сфере бизнеса, в области науки и культуры способствовали возрождению интереса к арабскому языку, а арабская весна, в свою очередь, стала катализатором процесса переоценки значения этого языка и отношения к нему в Турции1.
Наконец, Турция стала «интересным динамическим фактором» не только для арабского мира, но также для США и Европы. Разумные доводы Турции, ее обоснованная позиция подталкивают всех региональных акторов к необходимости выбора между сохра-
1 «В качестве характерного примера можно привести тот факт, что премьер-министр Турции Эрдоган и министр иностранных дел Ахмета Давутоглу на площадях Тахрир и Мучеников произносили свои речи перед египтянами и ливийцами на арабском языке. Если в "прежней" Турции по этому поводу могло бы возникнуть негодование, то на этот раз турецкие СМИ не отреагировали в ультра-секуляристском духе на то, что турецкие лидеры используют арабский, а напротив, отнеслись к этому с некоторой долей зависти» (с. 59-60).
нением статус-кво и поиском перемен. То же самое можно сказать и о глобальных игроках, осознавших (не без участия Турции), что региональный порядок уже никогда не будет прежним. Для самой Турции любой поворот событий окажется благоприятным. «Если будет решено сохранить статус-кво, престиж уважающей законы демократической Турции на фоне остальных государств региона только возрастет. Если же выбор будет сделан в пользу перемен, то это лишь подтвердит тот факт, что Турция верно оценивает фундаментальные проблемы региона. Хотя интересы США и Турции на Ближнем Востоке пересекаются, было бы слишком большим упрощением допускать, что две эти страны изберут одинаковые или параллельные подходы. В то время как США предпочли бы, чтобы процесс перемен в регионе был управляемым и контролируемым, Турция отдает себе отчет в том, что для успеха перемен необходимы фундаментальные структурные изменения Кэмп-Дэвидской системы» (с. 62).
Н.Б. Шувалова
2012.04.026. ЧЕМБЕРЛЕН П.Т. НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК И СЕВЕРНУЮ АФРИКУ ВРЕМЕН «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ».
CHAMBERLIN P.Th. Rethinking the Middle East and North Africa in the cold war // Intern. j. of Middle East studies. - N.Y., 2011 - Vol. 43, N 2 - P. 317-319.
Автор (университет Кентукки, Лексингтон, США) пересматривает привычную для Запада трактовку событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке второй половины ХХ в. как некоей случайной проблемы - неприятного последствия колониализма, -значимой лишь в связи с потребностью в горючем. Согласно такой точке зрения все, кто оказался на политической сцене в этих странах после ухода западных держав - будь то коммунисты, арабские социалисты или исламисты, - не что иное, как гибриды, забавные, хотя и опасные уродцы, появление которых на свет связано с тем, что Западу не удалось (пока) осуществить свою историческую миссию. Такая трактовка вопроса во многом связана с пониманием «холодной войны» как противостояния Добра и Зла. Все внимание историков было сосредоточено на истоках конфликта сверхдержав. Пересмотр истории «холодной войны» делает возможным (и необ-
