CC BY
24
«воображаемые линии» и аналогичные методы управления не что иное, как «упущение», которое, однако, имеет далеко идущие последствия. «Данное "упущение" позволяет рассматривать людей, минующих блокпосты, как находящихся под властью иностранной державы, чужого для них и всесильного суверена, доступ к которому для них закрыт и для которого - по крайней мере, потенциально - они являются врагами» (с. 64).
Таким образом, Израильское государство, вместо того чтобы попытаться обнаружить факторы, которые служили бы объединяющей силой для евреев и арабов, напротив, занимается насаждением сегрегации, которая с неизбежностью порождает насилие со стороны тех, чьи права ущемлены. Данное насилие, в свою очередь, служит оправданием сегрегации, что превращает ситуацию в замкнутый круг: «Это история исправительной системы, которая неустанно пытается поддержать представление о своих объектах... как не поддающихся исправлению. Что важнее всего, так это то, что, согласно такой логике, оккупация. оказывается вполне оправданной. Нарушение тех правил. которые и не могут быть исполнены. служит доказательством врожденной неспособности палестинцев. осуществлять самоконтроль» (с. 74).
К.Б. Демидов
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2012.01.020-021. УСПЕХИ И НЕУДАЧИ НОВОГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА ТУРЦИИ В XXI в.
2012.01.020. POPE H. Pax Ottomana? The mixed success of Turkey's new foreign policy // Foreign affairs. - N.Y., 2010. - Vol. 89, N 6. -P. 161-171.
2012.01.021. PERTHES V. Turkey's role in the Middle East: an outsider's perspective // Insight Turkey. - Ankara, 2010. - Vol. 12, N 4. -S. 1-8.
Х. Поуп (руководитель проекта «Турция - Кипр» Международной группы по предотвращению кризисов) отмечает, что Турция не вписывается ни в одну из концепций мироустройства. До сих пор не прекращаются споры о том, является ли она частью Европы, Ближнего Востока, Средиземноморья или Евразии. Крайне противоречивы также оценки нынешнего руководства Турции, ка-
бинета Партии справедливости и развития (ПСР). Кто-то полагает, что правительство ПСР «дает крен в сторону "исламистского фашизма", другие же считают, что оно пытается интегрироваться в плюралистический, светский, глобальный мировой порядок» (020, с. 161).
Партия оказалась у власти в удачный момент. Когда после выборов 2002 г. ПСР впервые сформировала кабинет, «ей были переданы бразды правления страной, уже сориентированной в верном направлении» (020, с. 163). Катализатором революционных преобразований стало решение о принятии Турции кандидатом в члены ЕС (1999). Это в том числе означало, что страна принимает на себя обязательства по приведению внутреннего законодательства в соответствие с европейскими нормами. В 2001 г., когда Турция переживала серьезный финансовый кризис, Международный валютный фонд (МВФ) оказал ей поддержку в форме крупного кредита.
В начале нового тысячелетия на волне динамичного развития мировой экономики Турция смогла продемонстрировать выдающиеся достижения. Между 2002 и 2007 гг. (в течение первого срока полномочий кабинета ПСР) годовой прирост турецкой экономики составил 7%. Экспорт вырос с 36 млрд. долларов в 2002 г. до 132 млрд. долл. в 2008 г. Темпы инфляции снизились с 45% в 2003 г. до 9,5% в 2009 г. Иностранные инвестиции, которые в предшествовавшие десятилетия не превышали 1-2 млрд. долл., выросли к 2008 г. до 20 млрд. долл. И хотя глобальный кризис 2008 г. не мог не сказаться на состоянии турецкой экономики (в 2009 г. экспорт сократился на одну треть, наполовину уменьшились иностранные инвестиции, ВНП упал на 5,6%), Турция смогла самостоятельно преодолеть последствия мирового экономического спада, не прибегая, как это было в 2001 г., к помощи МВФ (020, с. 163).
Правительство ПСР коренным образом обновило внешнеполитическую стратегию Турции. Важной составляющей новой концепции стала так называемая политика «нулевых проблем». Суть последней заключалась в преодолении противоречий, существовавших между Турцией и соседними странами, и в построении на взаимовыгодной основе принципиально новых отношений. Кардинальным изменениям внешнеполитического курса способствовали, главным образом, два обстоятельства: успехи национальной экономики и сдвиги, произошедшие в мире в связи с окончанием «хо-
лодной войны». В течение долгих лет противостояние США и СССР было главной причиной некоторой изоляции Турции, как члена НАТО, от значительной части ее окружения. Начиная с 1991 г. Турция стала постепенно устанавливать контакты со странами Черноморского региона, прежде всего экономические. Также благодаря внешнеполитическим инициативам, осуществленным министром иностранных дел И. Джемом с 1997 по 2002 г., Турции удалось нормализовать отношения с Грецией и Сирией. ПСР, придя к власти, продолжила движение в этом направлении. Один из ее авторитетных идеологов, А. Давутоглу, занявший во втором правительстве ПСР пост министра иностранных дел, стал автором новой внешнеполитической программы, известной как доктрина «стратегической глубины». Балансируя между идеализмом и реализмом, А. Давутоглу предлагал вспомнить предшествующую османскую историю и извлечь максимальную выгоду из уникального местоположения Турции между Балканами, Ближним Востоком, Средиземным и Черным морями. «Проводимая ПСР политика "нулевых проблем" оказалась плодотворной и перспективной в плане определения новой международной роли Турции. Она обозначила поворот от сугубо оборонительной позиции, характерной для десятилетий, прошедших с момента крушения Османской империи, к политике смелых инициатив с верой в положительный результат» (020, с. 165).
Несмотря на очевидное желание Анкары добиться решения проблем, накопившихся за предыдущие годы в отношениях с ближайшими соседями, некоторые важные внешнеполитические проекты остались нереализованными. Не удалось, например, урегулировать проблему Кипра, хотя Турция продемонстрировала готовность идти на серьезные уступки. Также пока не дали результатов усилия Турции, направленные на восстановление отношений с Арменией.
К безусловным достижениям новой политики следует отнести улучшение отношений с Грузией и Грецией, превращение России в ведущего торгового партнера и важнейшего потребителя туристических услуг, установление регионального взаимодействия с Сербией и Боснией и Герцеговиной. Новые черты обрела ближневосточная стратегия Турции. Лидеры ПСР надеются в перспективе сформировать некую интегрированную структуру наподобие ЕС.
По их мнению, современная ситуация на Ближнем Востоке сходна с той, которая сложилась в Европе после окончания Второй мировой войны, когда ведущие европейские державы всячески продвигали идею региональной интеграции, видя в этом возможность минимизировать риск новой конфронтации. Выступая инициатором создания на Ближнем Востоке зоны свободной торговли, Турция нашла союзников в лице Иордании, Сирии и Ливана. На встречах министров иностранных дел этих государств прорабатываются конкретные шаги к созданию специального координационного органа по четырехстороннему стратегическому сотрудничеству.
Пока Анкаре удается осуществлять свою новую ближневосточную стратегию преимущественно в области экономики. Лидеры ПСР рассчитывают, что таким образом удастся создать прочную базу для политической конвергенции. В рамках реализации идеи региональной интеграции Турция предприняла ряд мер по обеспечению свободы передвижения. Были открыты новые авиарейсы по многим ближневосточным направлениям. Началась активная реконструкция старых и строительство новых автомобильных и железнодорожных магистралей. В конце 2009 г. был введен безвизовый режим для граждан Иордании, Ливана, Ливии и Си-рии1. Турецкая сторона упростила таможенные формальности, что было особенно актуально для прохождения постов на границе с Сирией. Началась работа по разминированию приграничных территорий.
Особый упор Турция делает на развитие сотрудничества в энергетической сфере. В последние годы правительство ПСР, стремясь обеспечить доступ к газовым месторождениям Иракского Курдистана, добивается нормализации отношений с курдским населением Северного Ирака. После того, как будет реализован проект «Набукко», газ из данного района может закачиваться в трубопровод и затем транспортироваться в Западную Европу. В свою очередь Турция снабжает северные области Ирака, а с 2009 г. и Сирию, электроэнергией и ведет переговоры о создании единой ближневосточной электросети, охватывающей семь государств.
1 Следствием такой визовой политики стало увеличение числа туристов из указанных стран с 16% в 2008 г. до 22% в 2009 г. (с. 166).
Используя дипломатические инструменты, Турция стремится усилить свои позиции в региональных структурах. Так, ей было предоставлено место наблюдателя в Лиге арабских государств. Гражданин Турции, Э. Ихсаноглу, был избран генеральным секретарем Организации исламская конференция. Все перечисленные факты позволяют говорить о том, что с помощью политики «нулевых проблем» в отношении государств Ближнего Востока Турции удалось добиться некоторых скромных успехов на пути к реализации намеченной цели. Однако это лишь начало тяжелой борьбы за влияние, в которой ей уже пришлось и еще не раз придется в будущем преодолевать скептицизм одних арабских лидеров и откровенную враждебность других.
К неудачам нового внешнеполитического курса Турции можно отнести резкое ухудшение отношений с Израилем, а также разногласия со странами Запада (в особенности с Соединенными Штатами) по вопросам, связанным с ядерной программой Ирана.
Правительство ПСР с самого начала своей деятельности придерживалось курса на укрепление связей с Израилем1. Однако после событий в секторе Газа (декабрь 2008 г. - январь 2009 г.), а затем инцидента с «Флотилией свободы» весной 2010 г. в турецко-израильских отношениях наступило резкое ухудшение. «Совершенно ясно, что утрата доверия между Турцией и Израилем исключает сколь-нибудь быстрое возвращение Турции к роли посредника, способного улаживать проблемы между Израилем и другими государствами Ближнего Востока. И несмотря на то, что Турция является пострадавшей стороной, положение, при котором она сама стала частью разногласий, нанесло удар по ее политике "нулевых проблем"» (020, с. 169).
Позиция, занятая лидерами ПСР по иранской проблеме, в частности отказ проголосовать в Совете Безопасности ООН за дополнительные санкции против Ирана, не нашла понимания у традици-
1 «Члены первого кабинета ПСР многократно приезжали в Израиль, а премьер-министр Р.Т. Эрдоган лично посетил мемориал холокоста Яд Вашем для выражения сочувствия. Близкие к ПСР компании удачно развивали бизнес в Израиле, и правительство ПСР подписало с Израилем больше официальных соглашений, чем какое-либо из предшествовавших. В течение многих лет Анкара способствовала поддержанию переговорного процесса между Израилем и Сирией...» (1, с. 168).
онных западных партнеров Турции и привела к напряженности в отношениях с США и ведущими европейскими государствами. К сожалению, на Западе побудительные мотивы Анкары были истолкованы превратно, в то время как Турция отнюдь не выступает в поддержку иранской ядерной программы. Однако она оставляет за собой право придерживаться собственных методов противодействия планам Ирана, а также решать, какое место занимает иранский вопрос в системе приоритетов ее внешней политики. «Турецкое руководство убеждено, что дальнейшие санкции будут лишь укреплять режим твердой руки и создавать сложности для соседей Ирана, к которым принадлежит и Турция, способствуя сокращению торговли и повышая напряженность в регионе» (020, с. 169). В Анкаре полагают, что по отношению к Ирану следует использовать не угрозы, а метод убеждения, т.е. всеми возможными способами доказывать, что безопасность государства никак не связана с наличием у Ирана ядерного оружия.
Западным партнерам Турции следует проявлять больше понимания в том, что касается мотивов ее ближневосточной политики. Безопасность Турции и экономические риски, которым она подвергается из-за проблем на Ближнем Востоке, во много раз выше, чем аналогичные риски ее традиционных союзников. Это заставляет Анкару искать большего тактического разнообразия. Руководители западных государств должны не только отдавать себе в этом отчет, но и извлекать из этого выгоду, в частности, всячески поощряя Турцию к осуществлению посреднических миссий.
Несмотря на то что в годы правления Кабинета ПСР внешняя политика Турции приобрела некоторые новые направления, основа ее, а именно ориентация на Соединенные Штаты и Европу, осталась незыблемой. Хотя Ближний Восток представляет интерес для турецкого бизнеса, Турция давно и прочно связана с Западом. На долю стран ЕС приходится три четверти инвестиций и более половины турецкого экспорта. В Европе в настоящее время проживает 2,7 млн. иммигрантов из Турции. Более половины туристов, посещающих Турцию, - европейские граждане. Для сравнения можно сказать, что менее четверти турецкого экспорта идет на Ближний Восток, и он дает лишь 10% от общего числа туристов (020, с. 170).
В заключение автор пишет, что «лидерам ПСР, со своей стороны, нужно найти способ восстановить рабочие отношения между Турцией и Израилем. Это могло бы исправить связи с западными союзниками, а также восстановить репутацию харизматичного посредника, пользующегося всеобщим доверием на Ближнем Востоке» (020, с. 171).
Ф. Пертес (директор Фонда науки и политики1, Германский институт международной политики и безопасности, Берлин) считает, что изменение внешнеполитического курса Турции было обусловлено рядом важных обстоятельств. Прежде всего, в непосредственном окружении Турции произошли стремительные изменения, по сути, некая «геополитическая революция, старт которой США дали своим вторжением в Ирак в 2003 г.» (021, с. 1). В результате не только рухнул режим Саддама Хусейна, но в значительной степени ослабели арабский национализм и те государства, которые традиционно его представляли (Сирия, например). Расстановка сил в регионе изменилась, и некоторое преимущество оказалось на стороне неарабских государств: Израиля, Ирана и Турции. Вдобавок неудачу потерпела ближневосточная дипломатия Джорджа Буша-младшего, что дало возможность активизироваться новым посредникам, в том числе и Турции.
Первое десятилетие XXI в. характеризуется также важными сдвигами во внутренней жизни страны. Курс на европейскую интеграцию, которого твердо придерживалось правительство ПСР, привел к общей демократизации режима в результате проведения в сжатые сроки важных социальных и политических реформ.
Наконец, обновилась сама внешнеполитическая стратегия Турции. Согласно концепции «стратегической глубины», предложенной А. Давутоглу, Турция «видит себя в перспективе "великой" державой Ближнего Востока или даже региональной супердержавой, наделенной "историческим сознанием"» (2, с. 2). Ключевой принцип политики «нулевых проблем» в отношении соседей выглядит интерпретацией известного девиза Ататюрка: «Мир в стране, мир за ее пределами». В каком-то смысле архитекторы новой политики постарались доказать, что они способны применять этот принцип более эффективно, чем кемалисты.
1 Stiftung Wissenschaft und Politik (SWP).
В рамках нового курса Турция стремится решить на Ближнем Востоке две главные задачи. Во-первых, установить более прочные отношения с непосредственными соседями - Сирией, Ираком и Ираном. Во-вторых, в качестве посредника Турция надеется добиваться ослабления напряженности в чреватых конфликтами ситуациях, возникающих между такими игроками, как Сирия, Израиль, различные группировки внутри Ливана, «Хамас», «Фатх», Ирак, Иран и Соединенные Штаты.
Турции удалось достичь успехов в плане улучшения отношений с некоторыми ближайшими соседями. Так, явный прогресс виден в отношениях с Сирией. Это прекрасный пример того, как страны, враждовавшие друг с другом на протяжении долгих лет, могут стать друзьями. До некоторой степени такая ситуация напоминает историю отношений Германии и Франции. Что касается Ирака, то здесь явную и весьма ощутимую выгоду от осуществления политики «нулевых проблем» получил турецкий бизнес. В целом будущее двусторонних отношений в настоящий момент предсказать трудно, так как оно в значительной мере зависит от внутренней ситуации в Ираке и от того, удастся ли сохранить единство страны, когда оттуда уйдут Соединенные Штаты. В отношениях с Ираном можно констатировать некоторое сближение на политическом уровне, которое, вопреки надеждам турецких инвесторов, не дало ощутимых результатов в сфере бизнеса.
В качестве посредника Турция определенно добилась некоторых успехов. Например, в 2008 г. ей наряду с другими заинтересованными сторонами удалось способствовать преодолению внутреннего кризиса в Ливане. Она также удачно выполняла посредническую миссию по организации непрямых переговоров между Сирией и Израилем. Весьма скромными оказались успехи Турции в посредничестве между Израилем и «Хамас», между «Фатх» и «Хамас», между Сирией и Ираком.
Руководству ПСР следует отдавать себе отчет в том, что посреднические и миротворческие возможности Турции на Ближнем Востоке являются ограниченными. Во-первых, это связано с отсутствием у Турции необходимых веса и авторитета, позволяющих предоставлять одной из сторон конфликта (будь то, например, Израиль или Иран) гарантии безопасности. В настоящее время такой возможностью обладают только Соединенные Штаты. С учетом
данного обстоятельства Анкаре благоразумнее было бы сосредоточиться на осуществлении вспомогательных функций. Турецкая дипломатия способна играть ключевую роль в процессе подготовки условий для последующего урегулирования. «Чтобы извлекать максимальную выгоду от установления хороших отношений даже с самыми трудными ближневосточными игроками, Турция должна всячески развивать и поддерживать плодотворные рабочие отношения между Анкарой и Вашингтоном, и пользоваться у последнего особым доверием» (021, с. 5).
Во-вторых, ограниченность возможностей Турции связана с тем, что отнюдь не все региональные игроки (в особенности это касается Египта, Саудовской Аравии и Ирана) оценивают ее возрастающую активность положительно. Более того, арабские государства явно не желают, чтобы Турция играла какую-либо роль во внутриарабских делах.
В-третьих, реакция Анкары на события в секторе Газа в декабре 2008 - январе 2009 г., а также инцидент с «Флотилией свободы» показали, что Турция своим поведением ограничивает собственные возможности. Чем сильнее она втягивается в дела Ближнего Востока, тем больше она подвергает себя риску оказаться на чьей-либо стороне в региональном конфликте. Необходимо помнить, что роль посредника диктует необходимость занимать равноудаленную позицию по отношению ко всем участникам событий.
ЕС, хоть и с некоторыми оговорками, но в основном позитивно оценивает активную политику Турции на Ближнем Востоке, полагая, что Европа сможет извлечь из этого как политические, так и сугубо экономические выгоды путем установления трехсторонних деловых отношений. В Европе полагают, что «Турция не должна переоценивать свои способности и возможности на Ближнем Востоке; ей следует осознавать ограниченный характер своей роли, не преуменьшать значение своего членства в НАТО, как это порой делается в публичных выступлениях, и, конечно, не разрушать полностью отношений с Израилем. Принцип ведения переговоров со всеми сторонами, которого турецкое правительство неуклонно придерживается в отношениях с Тегераном или правительством "Хамас" в Газе, должен соблюдаться и тогда, когда нужно иметь дело с Израилем» (021, с. 6).
2012.01.022
В заключение автор пишет, что политика «нулевых проблем» -это «мудрый политический принцип не только в том, что касается отношений Турции с ее непосредственными соседями, но также - и об этом нельзя забывать - со всеми вовлеченными сторонами из ее более отдаленного ближневосточного окружения» (021, с. 8).
Н.Б. Шувалова
КУЛЬТУРА
2012.01.022. АЯЛОН А. АРАБСКИЕ КНИГОТОРГОВЦЫ И КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ В ВЕК КНИГОПЕЧАТАНИЯ, (18501914).
AYALON A. Arab booksellers a. bookshops in the age of printing, 1850-1914 // Brit. j. of Middle Eastern studies. - Basingstoke, 2010. -Vol. 37, N 4. - Р. 73-93.
Ами Аялон (кафедра истории Среднего Востока и Африки, Тель-Авивский университет) обращается к переменам, которые принесло с собой интенсивное внедрение массовой печати на Арабском Востоке в XIX в. Помимо беспрецедентного количественного роста письменной продукции и появления широкого слоя читающей общественности, этот исторический сдвиг породил также целый ряд новых каналов, по которым печатные издания достигали своей аудитории, - от книжных лавок до публичных библиотек и от продавцов газет до клубов чтения по интересам. Автор концентрирует свое внимание на небольшом участке сцены: расширении, территориальном распространении и изменениях, происшедших в организации книготоргового дела в арабо-османских провинциях на протяжении половины столетия, предшествовавшей Первой мировой войне. Это, как он считает, позволит осветить природу и темп восприятия печатного слова в регионе, тем более что они имели весьма драматический характер, а данный временной промежуток представляет собой своеобразную прелюдию к издательско-книготорговому буму, который арабские страны узнали после 1914-1918 гг.
А. Аялон отправляется от маргинального, на первый взгляд, наблюдения, что наряду с «арабскими, турецкими, персидскими, французскими и английскими книгами, научными, художественными, юридическими, историческими, развлекательными и ины-
