CC BY
100
3. Kucher K. Der Gorki-Park: Freizeitkultur im Stalinismus, 1928-1941. - Köln; Weimar; Wien: Böhlau Verlag, 2007. - VI, 330 S, Ill.
4. Late Stalinist Russia: Society between reconstruction and reinvention / Ed. by Fürst J. - L.; N. Y.: Routledge, 2006. - XII, 287 p., ill.
5. Randall A. The Soviet dream world of retail and consumption in the 1930 s. - N.Y.: Palgrave Macmillan, 2008. - XIII, 252 p.
6. Rendle M. The problems of «becoming Soviet»: former nobles in the Soviet society, 1917-1941 // European hist. quart. - L. etc., 2008. - Vol. 38, N 1. - P. 7-33.
2012.01.022. КИРСАНОВ Р.Г. ПЕРЕСТРОЙКА. «НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ» В БАНКОВСКОЙ СИСТЕМЕ СССР. - М.: Каширин В.В., 2011. - 200 с.
Ключевые слова: СССР, перестройка, советская банковская система, реформирование.
Монография, состоящая из введения, 10 глав и заключения, содержит анализ процесса реформирования советской банковской системы в 1985-1991 гг., сущность которой автор определяет как переход банковской системы в период перестройки от одноуровневой модели, когда в стране существовали только государственные банки, к двухуровневой системе классического западного образца, где первый уровень представлен Центральным банком, а второй уровень - коммерческими, кооперативными, отраслевыми, региональными банками.
Сложившаяся еще в конце 50-х - начале 60-х годов одноуровневая банковская система в виде Госбанка СССР, Стройбанка СССР, Внешторгбанка СССР и сети сберегательных касс к середине 1980-х годов, по словам Р.Г. Кирсанова, все менее удовлетворяла потребностям хозяйствующих субъектов и денежного оборота. В условиях государственной монополии на банковское дело политика банков всецело основывалась на решениях и директивах советского правительства. Банки играли пассивную, подчиненную роль в экономическом развитии страны. Связано это было в первую очередь с тем, что понятие «государственной собственности» охватывало и всю систему советских банков. «Владея подавляющей частью средств производства, государство тем самым выступало субъектом денежно-кредитных отношений по отношению к самому себе. Выглядело это так. Когда предприятие начинало нести убытки, на помощь приходило государство, выдававшее ему
кредиты на восстановление своей хозяйственной деятельности. Но государство оказывало финансовую помощь не напрямую, а через систему банков, также принадлежавших государству. Процентные ставки были низкими, но несмотря на такие "льготы" предприятия зачастую отказывались возвращать полученные кредиты. Таким образом, государство кредитовало само себя и в ущерб самому себе» (с. 4).
С начала 1970-х годов растущий дефицит финансовых ресурсов все чаще стал покрываться путем увеличения кредитования экономики со стороны банковской системы. «Кредитная помощь» шла на покрытие бюджетного дефицита и финансирование иных затрат бюджетного характера. Со временем, когда размеры бюджетных дыр начали увеличиваться, а денежно-кредитная система стала терять свою былую стабильность, государство нашло еще один источник дешевого кредита - средства населения во вкладах в сберкассах.
Госбанк СССР, формально отвечавший за эмиссионное дело, стабильность национальной валюты и кредитную политику, не мог эффективно управлять денежно-кредитной системой, поскольку «на верхнем этаже» управления произошло своеобразное сращивание функций банковских структур и органов отраслевого управления. Следствием этого бессилия стали: скрытая инфляция (в сфере безналичного оборота), падение покупательной способности рубля, безудержная денежная эмиссия, нарушение соотношения между денежной массой и товарным обеспечением.
Увеличение масштабов кредитования предприятий призвано было ускорить экономический рост. «Но поскольку кредиты... выдавались без достаточных экономических обоснований, они все чаще стали вовлекаться в покрытие убытков предприятий, что явилось одной из важнейших причин ухудшения материально-финансовой сбалансированности экономики и в конечном счете -возникновения дефицита материальных ресурсов. Кредит превратился в удобное средство для латания финансовых дыр. Периодическое списание задолженности безответственных заемщиков стало нормой для финансово-экономической жизни» (с. 55). Банковские учреждения, непосредственно выдававшие ссуды, имели крайне ограниченные рычаги воздействия на своих клиентов. Так,
распределением лимитов кредитования по предприятиям ведали отраслевые министерства, а банки только исполняли их предписания.
Перестройка в СССР стала запоздалым ответом на вызовы времени. К этому времени СССР успел накопить большой комплекс проблем экономического, политического и социального характера. Вдобавок в середине 1980-х годов существенно снизились мировые цены на углеводородное топливо. Такие стартовые условия существенно затрудняли проведение реформ и требовали наличия четкого, обоснованного и просчитанного курса преобразований. Но, по мнению Р.Г. Кирсанова, пришедшие к власти М.С. Горбачёв и его сторонники такой программы не имели, чем и объясняется непоследовательность реформаторского курса. В начальный период перестройки (1985-1986) методы реформирования советского общества, которыми пользовались Горбачёв и его окружение, носили по преимуществу командно-административный характер. Мероприятия этого периода - закон о госприемке, антиалкогольная кампания, ускоренное развитие машиностроения и др. - не только не принесли ожидаемых результатов, но даже усугубили экономические и социальные трудности СССР. Что касается банковской сферы, то здесь все новации выразились в повышенном внимании Госбанка СССР и его республиканских отделений к процессу кредитования предприятий (прежде всего машиностроительного комплекса) и более тщательном анализе их платежеспособности. Ни о какой реорганизации кредитной системы речь еще не шла. Ставка на авторитарную модернизацию, основанную на старых подходах, стала одной из главных причин провала политики «ускорения» и заставила правительство перейти к новому этапу реформ, ориентированному на повышение роли преимущественно рыночных отношений в экономике.
На втором этапе перестройки (1987-1990) Горбачёв и его окружение попытались заменить командно-административный социализм своего рода советской моделью демократического социализма, что предопределило радикальные изменения в банковской системе СССР. В 1987 г. она подверглась серьезной реструктуризации. Вернувшиеся «всерьез и надолго» к жизни принципы хозрасчета и самостоятельности предприятий вносили существенные коррективы в работу банков, поскольку функционирование хозяйствующих субъектов в условиях развития новых, преимущественно
экономических, методов управления народным хозяйством требовало кардинально иного подхода к кредитованию и инвестированию. Это породило относительный плюрализм позиций среди экономистов и банкиров, разделивший их на две группы: сторонников непосредственного перехода к построению в СССР классической двухуровневой банковской системы западного образца и сторонников планомерного перехода банков к западной модели через организацию специализированных государственных банков. В конечном итоге позиция последних, отличавшаяся некоторым консерватизмом, но одновременно с этим большей последовательностью, взяла верх. В результате проведенной реорганизации в банковском секторе с 1 января 1988 г. в СССР начали функционировать государственные специализированные банки: Промстройбанк, Агропромбанк, Жилсоцбанк, Сбербанк и Внешэкономбанк. «Общий смысл реформы состоял в переводе банков из пассивного состояния, при котором над ними постоянно довлели министерства и ведомства, к активному взаимодействию с хозяйствующими субъектами. Банки теперь должны были более ответственно подходить к процессу кредитования и наравне с предприятиями нести ответственность за убытки в хозяйственной деятельности» (с. 152). Власти ожидали от реформы банковской системы оздоровления финансовой обстановки, основанной на приближении денежного оборота за счет ускорения расчетов за товары и услуги к обороту материальных ресурсов, нормализации денежного обращения, усиления финансового кредитного воздействия на ассортимент и качество выпускаемых товаров народного потребления.
Тем не менее реформа банковской системы не оправдала этих ожиданий, а в плане финансового оздоровления народного хозяйства принесла, по убеждению Р.Г. Кирсанова, отрицательные результаты. Прежняя монополия Госбанка СССР и Стройбанка СССР по сути была заменена монополией специализированных банков. Клиентура была разделена по отраслевому признаку, что ограничивало хозрасчетную самостоятельность и зачастую сковывало их инициативу. При оставшейся практически неизменной банковской низовой сети увеличился управленческий аппарат спецбанков, и прежде всего на региональном уровне. В результате в банковской деятельности не произошло коренного изменения стиля и методов работы, в особенности это касалось контроля бан-
ков над повышением эффективности капитального строительства, куда направлялись наибольшие финансовые средства. «Преобразования коснулись только внешней стороны - изменились контуры банковского строения, а содержание осталось прежним. Какие-либо новые идеологические представления, способные повлиять на повышение эффективности экономики, не были привнесены в практическую жизнь» (с. 183). Примерно в таком же состоянии пребывали и банковские клиенты - предприятия и объединения, которым только предстояло побороть такие негативные явления, как бесхозяйственность, постоянные приписки, нерациональное потребление ресурсов, и начать нести ответственность за результаты своей хозяйственной деятельности.
Реформирование государственных банков требовало адекватных изменений в остальных секторах экономики, однако эти изменения либо запаздывали, либо несли в себе внутренние противоречия. Так, например, произошло с законом о кооперации, принятие которого, с одной стороны, ознаменовало начало формирования практических моделей социально-экономической деятельности, а с другой - открыло возможность для перевода безналичных денежных средств в наличные и тем самым запустило инфляционные процессы. Непоследовательность общего курса экономических реформ неизбежно приводила к перекосам в развитии банковской системы.
В итоге государственные специализированные банки оказались неспособными ответить на запросы не только дрейфующего государственного сектора экономки, но и нарождавшегося частного предпринимательства. Усилившиеся к концу перестройки сепаратистские тенденции в республиках еще более разобщали банковскую систему и вели к дестабилизации денежного обращения.
В конце 1988 г., после принятия закона о кооперации, у спецбанков появились конкуренты - коммерческие банки. Таким образом, в истории реформирования банковской системы начался новый этап - становление негосударственного банковского сектора. Коммерческие банки обладали значительно меньшими финансовыми ресурсами и зачастую создавались для обслуживания какого-то определенного предприятия или кооператива. Некоторые секторы экономики, например аграрный, были вовсе не под силу новым банкам. К тому же деятельность коммерческих банков не отлича-
лась «прозрачностью», а надзорные полномочия Госбанка (затем -Центрального банка) не позволяли ему ни контролировать приход коммерческих банков на рынок, ни изгонять явно проворовавшихся: решения Госбанка относительно легко было оспорить в суде. В итоге, пока происходили препирательства в судах, нечестные банкиры успевали полностью разграбить банкротящийся банк. В целом, полагает автор, коммерческие банки «первой волны» в силу своей финансовой слабости не оказали сколько-нибудь значительного влияния на экономику страны. Эти банки жили «сегодняшним днем», а их руководители в погоне за сиюминутной прибылью не задумывались о долгосрочных стратегиях развития своего банковского бизнеса.
В конце 1990 г. в банковском секторе произошли существенные изменения, ознаменовавшие заключительный этап его реформирования. Были приняты основополагающие банковские законы «О банках и банковской деятельности» и «О Государственном банке СССР», довершившие законодательное оформление двухуровневой банковской системы. И на данном этапе не обошлось без ошибок. Одной из них автор считает ликвидацию государственных спецбанков, которые подлежали акционированию, - коммерческие банки оказались не готовы на том этапе занять их место. Еще важнее то, что началась дезинтеграция банковской системы СССР. Принимая свои собственные законы о банковской деятельности и о центральном банке, союзные республики старались заложить для себя в эти нормативные акты как можно больше финансовой свободы, вплоть до эмиссии национальной валюты. В то же время союзные банковские законы республики рассматривали как посягательство на свою экономическую самостоятельность и усиление власти Центра и отказывались подчиняться Госбанку СССР. В итоге началась «война законов», закончившаяся только с распадом Советского Союза.
Тем не менее начиная с 1991 г. в России функционировала уже новая банковская система, состоявшая из эмиссионного Центрального банка, выступающего в роли регулятора этой системы и во многом предопределяющего ее качественное состояние, и сети коммерческих банков. «Каркас банковской системы приобрел законченный вид: сложилось единство функционально самостоятельных, органически взаимосвязанных подсистем, обеспечиваю-
щих эмиссию денег, их обращение, наличный и безналичный оборот, сбалансированность денежного спроса и предложения, расчеты в денежной форме и предоставление кредита на основе использования адекватных инструментов и эффективного взаимодействия Центрального банка, коммерческих банков и других инфраструктурных звеньев этой системы» (с. 185-186).
С. В. Беспалов
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Международные отношения
2012.01.023. КИНГ Д. БИТВА ДИПЛОМАТОВ, ИЛИ ВЕНА, 1814 / Пер. с англ. Лобанова И В. - М.: ACT: Апрель, 2010. - 477 с.
Ключевые слова: Европа после Наполеоновских войн, Венский конгресс, система коллективной безопасности.
В книге Д. Кинга, состоящей из 33 глав, анализируются причины созыва конгресса, проходившего в Вене с сентября 1814 по июнь 1815 г., причины его проведения, значимость для формирования послевоенной системы международных отношений. Большое внимание уделяется тому, что происходило за кулисами Венского конгресса - проявлениям тайного и явного соперничества, интригам и закулисным сговорам.
Революционные и Наполеоновские войны, пишет автор, породили множество сложных проблем в Европе. Союзники полагали заняться ими после победы и заключения Парижского мирного договора 30 мая 1814 г. Они рассчитывали на то, что великодушные условия мира помогут новому королю Людовику XVIII утвердиться на троне и интегрировать страну в мировое сообщество. Победители не подвергли Францию неизбежным в таких случаях наказаниям, не потребовали контрибуции, не оккупировали страну и не наложили ограничений на ее вооруженные силы (с. 16).
Статьей XXXII Парижского договора предусматривался созыв «общего конгресса» с участием уполномоченных представителей всех стран, участвовавших в войне с обеих сторон. Однако в секретном приложении к договору право организовать конгресс и установить процедуры его проведения было предоставлено странам
