CC BY
56
мируя с помощью дисциплины категорию индивида» (с. 59). Опираясь на данный анализ, автор приходит к заключению, что знание в трактовке Фуко (а также П. Бурдье) может рассматриваться и как средство поддержки технологии власти, обслуживающей господствующие классы, и как путь осознания и освобождения индивида.
Е.Л. Ушкова
2012.01.013. КАРДОРФ Э. ФОН. НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ КОНЦЕПТА ГОФМАНА «СТИГМА-ИДЕНТИЧНОСТЬ». KARDORFF E. von. Goffmans Stigma-Identitätskonzept - neu gelesen // Theatralisierung der Gesellschaft / Hrsg. von H. Willems. - Wiesbaden: VS, 2009. - Bd. 1: Soziologische Theorie und Zeitdiagnose. - S. 137161.
Автор статьи, Эрнст фон Кардорф (профессор университета Губольдта, Берлин, ФРГ), обосновывает актуальность предложенной Эрвином Гофманом концепции стигматизации в контексте современных социальных изменений. Знаменитое эссе «Стигма: О техниках преодоления испорченной идентичности» хотя и не является программным для теории Гофмана текстом, дает методологический ключ к его исследованию микросоциального порядка1. В нем показывается на примерах встречи «нормальных» и стигматизированных персон, каким образом гарантируются правила интеракций лицом-к-лицу, несмотря на рискованные переходы между различными поведенческими рамками. Идейное влияние этой работы выходит далеко за пределы социологии.
С момента ее выхода в свет прошло более 45 лет, на протяжении которых существенно повысился уровень общественной терпимости к фактам отклоняющегося поведения. Основными факторами такого роста терпимости стали процессы плюрализации ценностей и индивидуализации. Вместе с тем кардинальные изменения на рынке труда, в сферах образования и здравоохранения, а также сопровождающие эти изменения публичные и политические дискурсы вызвали к жизни новые формы стигматизируемых отклонений, утверждает автор. Так, например, в числе «отверженных» оказываются люди, не соответствующие по разным основаниям
1 Goffman E. Stigma: Über Techniken der Bewältigung beschädigter Identität. -Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1975. - (1. Aufl. - 1963).
рыночным критериям социальной гибкости, или идеалам вербальной и телесной инсценировки, которые пропагандируют СМИ. Они, хотя и могут извлечь некоторые выгоды из своего отличия от окружающих, неминуемо попадают в капкан жестких требований профессиональной и политической идентичности.
Общий фон незащищенности, ненадежности социальных ориентиров побуждает индивидов активно формировать навыки «методического управления собственной жизнью»1. Рассмотрение этих поведенческих установок на «предприимчивую самость» («менеджмент эмоций», «биографический труд» и другие техники «владения собой») с точки зрения гофмановского понимания рамочных ограничений интеракции может быть, по мнению Кардор-фа, теоретически перспективным. Оно расширяет возможности объяснения ситуаций смещения и смешения границ коммуникативных жанров.
Согласно Гофману, стигматы означают бросающиеся в глаза отличия человека, которые расцениваются окружающими либо как дискредитирующие, либо как знаки исключительности. Исходя из общественных реакций он классифицирует стигматы по трем основаниям: телесные изъяны; индивидуальные недостатки (характеризуемые как слабость воли); филогенетические отличия (раса, национальность, религия). Их восприятие закреплено культурными стереотипами и служит указателем, упрощающим повседневные интеракции. В этом смысле стигма характеризует отношения, которые подчеркивают социальную дистанцию на фоне принятых нормативных установлений.
Социально кодированное приписывание стигмы оказывает обратное психическое и телесное воздействие на того, в ком видят ущербность. Поведенческие ожидания, субъективно кажущиеся самостоятельными, на самом деле являются следствием признания фактического стандарта пространства действий. К этому добавляются правила приличия как гарантии надежности и доверия, а также социально одобренные ритуалы исправления, предусмотренные для кризисных ситуаций в случае какого-то нарушения. Исходя из допущения нормальности и обозначенных правил, любая необычная черта (наружность, одежда, речь и т.д.) или спонтанное поведе-
1 Bröckling U. Das unternehmerische Selbst. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 2007.
ние могут, в принципе, стать помехой интеракции. Интуитивное знание социальной структуры становится высокочувствительным растром восприятия такого рода помех.
Отчетливо осознаваемый разрыв между приписываемой социальной идентичностью и внутренней данностью самого себя дает импульс к созданию образа Я-идентичности, который позволяет понять, как индивид справляется со своими знаками стигмы1. В непрерывной и трудной работе самоконтроля и изменения формы самопредставления носитель ярлыка вынужден различным способами опровергать дискриминирующий его стереотип социальной идентичности и поддерживать тем самым свою биографическую мобильность.
Современные, более толерантные условия жизни расширяют пространство конструирования новой идентичности. Впрочем, степень и мотивы позитивного отношения к ней в каждом случае требуют отдельного рассмотрения. Немалую роль здесь играют подъем самосознания самих маргинальных групп и коллективные стратегии. Они придают новое качество «стигма-менеджменту» и влияют в конечном счете на политику в сфере труда, здравоохранения и социального обеспечения. В ходе научных и публичных обсуждений развивается политическая и общественная чувствительность к особому голосу социокультурных различий. В таких обсуждениях вскрывается также внутренняя обусловленность устойчивого образа другого как чужого интересами власти и господства или исторически сложившимся обычаем2.
Проводимые в последние годы исследования инвалидов (disability studies) показывают, что как традиционные (бытовые и политические), так и научные конструкции «калеки» не воздвигают барьеров для участия людей с ограниченными возможностями в общественной жизни. И все же несмотря на все усилия специалистов и государственные стратегии инклюзии в правовой, образовательной, социальной и трудовой политике явные признаки хрони-
1 Goffman E. Stigma über Techniken der Bewältigung beschädigter Identität. -Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1975. - S. 132.
Disability Studies, Kultursoziologie und Soziologie der Behinderung / Hrsg. von A. Waldschmidt, W. Schneider. - Bielefeld: Transcript, 2007; Diversity Studies: Grundlagen und disziplinäre Ansätze / Hrsg. von G. Krell, B. Riedmüller, B. Sieben, D. Vinz. - Frankfurt a. M.: Campus, 2007.
ческих заболеваний, увечья, приметы социального или этнического происхождения неизменно вызывают недоверие и, более того, дают поводы для новых проявлений дискриминации. Иначе говоря, стигматы появляются и исчезают, но стигматизация сохраняется. Поэтому, делают вывод ученые, те, кого считают ущербными, должны активнее накапливать личностный опыт преодоления своих «комплексов» и развивать стратегии коллективной идентичности.
Само гофмановское понятие стигмы-менеджмента подразумевает, что носитель стигмы не только жертва, но потенциально и созидатель (индивидуально и коллективно) собственной жизни. Сегодня он должен действовать как независимый «свидетель», в противном случае добавляется еще и морализирующая стигма, лишь подчеркивающая нормативную силу социальной дискредитации как структурного насилия. Эти теоретические допущения Гофмана позволяют раздвинуть границы интерпретации его идей в общественном, институциональном, и организационно-социологическом контекстах (с. 146).
Однако участники disability studies не разделяют взгляд Гофмана на опыт исправления поврежденной идентичности только как на реактивную попытку вторичного приспособления. Они считают, что в нормативном смысле он следует логике дефицита; в специализированном - экспертно-определяемым возможностям развития; а с точки зрения теории власти исходит из образа негативной идентичности, навязанного доминантной культурой1. Судя по результатам новейших социологических исследований здоровья и реабилитации инвалидов, их «моральная карьера» складывается относительно успешно. Не в последнюю очередь это происходит благодаря социальным репрезентациям самих больных, меняющих стандарты восприятия своих «изъянов». Соответственно, большее внимание исследователи уделяют анализу индивидуальных стратегий как выражению коллективной идентичности2. Данные disability studies указывают на альтернативный большинству «нормальных» выбор инвалидами проектов самореализации. Они переворачивают
1 Albrect G.L., Seelman K., Bury M. Handbook of disability studies. - Thousand Oaks (CA): SAGE, 2001; Dederich M. Körper, Kultur und Behinderung: Eine Einführung in die Disability Studies. - Bielefeld: Transcript, 2007.
Lucius-Hoene G., Deppermann A. Rekonstruktion narrative Identität. - Wiesbaden: VS, 2002.
представление о врожденных индивидуальных отклонениях, доказывая, что ущербны не люди, непохожие на других, но среда (материальная, социальная, символическая), которая делает их неполноценными.
Те, кто принимают культурные стереотипы стигматизации, в действительности защищают себя от непредвиденных, вызывающих опасения интеракций, чтобы и социально, и психологически обеспечить спокойный, беспрепятственный ход общения. Столкнувшись с каким-то поведенческим вызовом или с очевидной стигмой какой-то персоны, окружающие прибегают к иррелевант-ному правилу - не замечать, чтобы не ставить в неловкое положение себя и другого. В то же время они стараются свести общение к минимуму вплоть до разрыва контакта, до социального исключения. В случае более близкого знакомства, связи, родства решение проблем данной персоны передают компетентным профессионалам -психиатрам, социальным педагогам и пр., которые, на основании диагнозов и экспертных отзывов узаконивают соответствующее вмешательство в жизнь своих пациентов. Ретроспективно такого рода решения оправдывают социальную изоляцию, помечают переход персоны из одного статуса в другой (например, душевнобольного).
Далее автор останавливается на выявленных Гофманом парадоксах дестигматизации. Успех интеракции зависит от соблюдения двойной условности: видимости нормальности (относительно социальной идентичности) и видимости индивидуальности (относительно персональной идентичности). В этом смысле стигма-мендежмент заключает в себе неизбежный парадокс. Персона с каким-то нарушением функций должна одновременно продемонстрировать и соответствие норме, и, следуя ей, свое отличие от окружающих. В результате складывается устойчивое представление о (виртуальной) групповой идентичности стигматизированных, еще больше увеличивающее их разрыв с обществом «нормальных».
Возникающая дистанция служит эффективной формой социального контроля. С ним Гофман связывает в своем «Эссе» важную для его социальной позиции тематику обмана и искажения. Однако, по наблюдениям автора, в наши дни постмодернистского устранения всяких табу и медиальной культуры инсценированной исповеди эта тематика мало волнует общественность (в том числе и
научную). Популярные сейчас секулярные исповеди индивидов со знаками стигмы в ток-шоу вовсе не обязательно находят отклик. Правда, к подобным откровениям по поводу депрессий, страхов, ударов судьбы и их преодоления, или к презентации уникального образа жизни публика относится с участием, одобрением и вниманием (вызванным отчасти подтверждением собственной нормы). Однако гораздо чаще они порождают еще одни вид безразличия -как следствия «мендежмента впечатлений», - а потому лишь незначительно расширяют пространство действий стигматизированных. Кардорф убежден, что сама интимность признаний в большой аудитории вводит в заблуждение относительно возросшей подготовленности публики. Пока личные истории страданий-преодоления-успеха служат поводом для публичной презентации, описанные в «Стигме» техники обмана и искажения событий по-прежнему в ходу.
Многие люди с ограниченными возможностями безуспешно пытаются разрешить парадоксы стигматизации с помощью опыта рамочных смещений в собственной биографии, т.е. перспективы морального развития («моральной карьеры», по Гофману). Именно этой проблеме посвящен, считает автор, упоминаемый им фильм «Идиоты» Ларса фон Триера, который экспериментирует с двойным рамочным смещением. Герои фильма играют в «идиотов», но, столкнувшись с настоящими «идиотами», возвращаются к обычной практике стигматизирующего обособления, доказывая тем самым, что пробить прочный «панцирь нормализма» чрезвычайно трудно (с. 150).
Подобные смещения границ между разными аспектами интеракций характерны сегодня, продолжает Кардорф, и для сферы услуг, особенно в приватной жизни. На примерах занятий по уходу за больными - помощь по хозяйству, сиделки и пр. - отчетливо видно превращение таких услуг в удобные товары. Те, кто нуждаются в попечении, выступают (в рамках персонального бюджета) в роли работодателей для своих помощников. Сугубо персональные просьбы и помощь в ситуациях телесной немощи оговариваются договором. Обе стороны соглашения должны определить новые рамки общения и подогнать под них свои чувства. Это в свою очередь ведет к развитию отношений частичной взаимной идентичности и поведенческих стратегий «управления идентичностью».
По мнению автора, стигма-менеджмент у Гофмана предстает как вариант субъективно рациональных стратегий реагирования на угрозу потери социального признания и связей. Такое впечатление создает его трактовка правил порядка интеракции, которые постоянно воспроизводят, выверяют и преобразуют ее условно заданные рамки. Одновременно они осуществляют информационный контроль потенциально дискредитирующих персону аспектов. По этой причине акторы склонны инсценировать «сохраняющее лицо» впечатление (impression management), чтобы утвердить свой статус компетентных участников и автономных деятелей. Это требует неустанной работы с чувствами, а именно - совмещения спонтанных эмоций с предлагаемыми обстоятельствами и с социализированными кодами общественной культуры чувств.
Современные исследователи проблем сигматизации полагают, что понять и объяснить индивидуальный эмоциональный опыт освобождения от стигмы можно, лишь проанализировав общий биографический вектор развития. Через призму истории жизни (биографического труда) раскрывается смысл стигматизации как дополнительного механизма защиты при «вхождении» в новую жизнь (с. 153). За поощряющими и защищающими правилами порядка интеракции скрывается экзистенциальная пропасть, которая в условиях секулярного общества отсылает не к трансцендентному началу, но к посюстороннему обожествлению самого себя и своего тела. Поэтому столь важными становятся: во-первых, поиски идентичности; во-вторых, проблематизация роли неконтрактных условий нормализации социального порядка; в-третьих, поворот к социологически сложным темам - обсуждению экзистенциальных мотивов индивидуальной стойкости.
Недостаток внимания Гофмана к эмоциональным аспектам практики стигматизации (отмечаемый, в частности, А. Хохшильд в ее книге «Управляемое сердце»)1 автор предлагает восполнить методологической, опирающейся на конкретные случаи реконструкцией переопределения актерами рамок своих жизненных перспектив при критических обстоятельствах в ходе рефлексивной работы чувств. Именно люди со знаком стигмы вынуждены постоянно
1 Hochschild A. Das gekaufte Herz: Zur Kommerzialisierung der Gefühle. -Frankfurt a. M.: Campus, 2006. - (1. Aufl. - 1983).
«аранжировать» нейтральное, внешнее отношение специалистов -врачей, сиделок и т.д. - с аффективным участием близких, чтобы сохранить внутренний лад с собой. Особенно показателен в этом смысле опыт сознательной строгой регламентации жизни, формирующий такие качества, как гибкость, рациональное планирование, готовность к компромиссам и пр. Его осмысление как феномена принудительной эмоциональной самоинструментализации необходимо и с точки зрения макроперспектив процесса цивилизации (в смысле Н. Элиаса)1.
В заключении своей статьи Кардорф дает общую оценку вклада Гофмана в анализ процессов стигматизации, подчеркивая, что разработанный им понятийный инструментарий эффективен и по сей день. Это доказывают развитые на его основе такие исследовательские направления, как работа с чувствами, социология тела, нарративные биографические методы и работа с идентичностью -перспективные как для совершенствования практик реабилитации, так и для более глубокого понимания индивидуальных стратегий приспособления к рамочным сдвигам. По сути, Гофман представляет процесс стигматизации как универсальный общественный механизм, как базис для изучения изменчивых форм конструирования идентичности в условиях эталонной «нормальности», где каждый потенциально является объектом дискредитации. Такой подход выдвигает в то же время новые требования к стратегиям дестигма-тизации и комплексному управлению разнообразием.
Л. В. Гирко
2012.01.014. ДЕЛЛВИНГ М. РИТУАЛЫ ИГР С ОТНОШЕНИЯМИ: ГОФМАНОВСКИЕ НОРМЫ МЕЖДУ ПОРЯДКОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ И ИРОНИЕЙ.
DELLWING M. Rituelle Spiel mit Beziehungen: Goffmans Normen zwischen Interaktionsordnung und ironischer Offenheit // Berliner J. für Soziologie, 2010. - Jg. 20, H. 4. - S. 527-544.
Труды Эрвина Гофмана интерпретируют чаще всего либо с позиции преемственного развития дюркгеймовской концепции социального порядка, либо с позиции иронической прагматики от-
1 Scheff T. Goffman unbound! A new paradigm for social science. - Boulder (CO): Paradigm, 2006.
