CC BY
17норм по защите прав человека, в том числе и защиту в период вооруженного конфликта. Они включают все возможные способы возмещения, в том числе предусматривают фактор оперативности при предоставлении реституции и компенсации. Документ более детально излагает права жертв вне зависимости от нарушителя (страны) в разумные сроки получать возмещение ущерба. Более того, он гарантирует свободу от всякого рода дискриминаций в отношении жертв нарушений прав человека при получении возмещения. В целом, по мнению автора, Основополагающие принципы представляют собой существенный шаг вперед в контексте предоставления возмещения нарушенных прав.
В заключение автор указывает, что согласие по единому компенсационному механизму все еще не достигнуто. Основополагающие принципы отражают обязательства государств, но не содержат четкой формальной процедуры возмещения. Тем не менее этот документ обладает необходимым авторитетом для влияния на международную практику.
Т.Б. Курбанов
2011.03.056. АЛСТОН Ф., МОРГАН-ФОСТЕР Дж., АБРЕШ У. КОМПЕТЕНЦИЯ СОВЕТА ООН ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА И ЕГО СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ В ОТНОШЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ: ВНЕСУДЕБНЫЕ
НАКАЗАНИЯ В ВОЙНЕ С ТЕРРОРОМ.
ALSTON PH., MORGAN-FOSTER DJ., ABRESCH Y. The competence of the UN Human Rights Council and its special procedures in relation to armed conflicts: extrajudicial executions in the «War on Terror» // European j. of intern. law. - L., 2008. - Vol. 19, N 1. - P. 183- 209.
Авторы статьи Филипп Алстон - профессор права правового факультета Нью-Йоркского университета, специальный докладчик ООН по внесудебным, массовым или своевольным наказаниям; Джейсон Морган-Фостер - исследователь по программе изучения внесудебных наказаний с правового факультета Нью-Йоркского университета; Уильям Абреш - директор программы внесудебных наказаний.
В статье использованы многочисленные документы ООН, принятые резолюции, доклады, касающиеся международных норм по правам человека, гуманитарного права и действий США, а так-
же опубликованные в последние годы работы, авторы которых исследуют различные аспекты прав человека и в том числе в период вооруженных конфликтов.
Начиная с 2003 г. США заняли позицию (в рамках их «войны с террором»), согласно которой Комиссия ООН по правам человека и ее преемники - Совет ООН по правам человека, а также система «специальных процедур»1, поставляющих сведения обеим структурам, не обладают правомочием рассматривать и исследовать злоупотребления, совершаемые в контексте вооруженных конфликтов. В течение почти 25 лет деятельность международных органов по правам человека поддерживалась США и никогда не вызывала с их стороны протеста вплоть до 2003 г., когда они стали выступать против существующей компетенции международного права, регулирующего права человека.
Стратегия США в «войне с террором» бросает вызов ранее признанным толкованиям международного права. Одобрение позиции США может иметь далеко идущие последствия и прежде всего приведет к подрыву потенциальной эффективности правового режима, регулирующего международные права человека, требующего от правительств ответственности. Число и масштаб происходящих в настоящее время вооруженных конфликтов в мире придают особо важное значение данной проблеме.
США настаивают на том, что контроль за злоупотреблениями, совершаемыми в период вооруженных конфликтов, и усилия по привлечению сторон к ответственности следует передать в ведение Международного Красного Креста (МКК), а также другим неправительственным организациям и военным юристам. И хотя каждый из этих институтов, отмечается в статье, играет важную роль, ни один из них не имеет мандата требовать от правительств систематической и действенной ответственности. Полномочия МКК редко позволяют открыто выступать против населения. Военные юристы представляют интересы государств и призваны формировать юридические нормы таким образом, чтобы создать широкий простор для действия военных. Даже когда они применя-
1 «Специальные процедуры» - механизмы, выработанные Комиссией ООН по правам человека и Советом ООН по правам человека для принятия мер по содействию защите прав человека и сбору информации, касающейся проблем прав человека или ситуации в сфере прав человека в отдельных странах. - Прим. реф.
ют международное гуманитарное право и международные нормы по правам человека, им не следует предоставлять исключительное право контроля за военными действиями. Что же касается неправительственных организаций, лишь некоторые из них регулярно оценивают правомочность тех или иных действий, большинство же лишены возможности предпринимать какие-либо меры особенно потому, что доступ к необходимой информации часто ограничен. Ни одна из них не может повлиять на стороны конфликта и заставить их придерживаться международных норм.
По мнению авторов статьи, в настоящее время отсутствует должная профессиональная компетенция, касающаяся применения международных норм о правах человека и действия гуманитарного права. Это обстоятельство представляет серьезную проблему для международного права в целом и особенно для сферы прав человека и гуманитарного права.
В первом разделе статьи рассматривается подход США к вопросу о том, являются ли запланированные убийства подозреваемых террористов компетенцией Совета по правам человека и Специального докладчика. Позиция США основана на четырех основных утверждениях:
1) правительство США находится в состоянии вооруженного конфликта с «Аль-Каидой», «войны с террором», что фактически является вооруженным конфликтом в юридическом смысле, а не просто риторическим заявлением;
2) международное гуманитарное право применимо в вооруженных конфликтах и действует в контексте исключения международных норм о правах человека;
3) мандат Совета по правам человека и его специальные процедуры ограничены международными нормами по правам человека и поэтому
4) Совет по правам человека и его специальные процедуры не обладают компетенцией рассмотрения убийств, имевших место в рамках войны США с террором.
Каждая из этих позиций обстоятельно рассмотрена в статье. Авторы приводят веские аргументы в защиту положения о том, что международные нормы о правах человека и гуманитарное право дополняют, а не исключают друг друга; мандаты Специального
докладчика, Совета по правам человека и его специальные процедуры не ограничены международным правом о правах человека.
США не только настаивают на том, что они не подотчетны Совету по правам человека в рассматриваемых ситуациях, но они идут дальше, выступая за ограничение и отмену ответственности в других ситуациях. Так они утверждают, что «война с террором» является вооруженным конфликтом, ссылаясь на ст. 3 Женевских конвенций, согласно которой концепция о «прекращении военных действий» может быть определена в произвольной форме и что договоры, такие, как Международный пакт о защите гражданских и политических прав, могут толковаться таким образом, чтобы избежать ответственности за экстерриториальные действия в таких местах, как бухта Гуантанамо. Наиболее важное значение имеет позиция США, согласно которой на вооруженные конфликты в международном масштабе между государством и негосударственной структурой, такой как, например, «Аль-Каида», не распространяются нормы гуманитарного права. В результате утверждение о неподотчетности Совету по правам человека дополняется утверждением о неподотчетности других потенциальных действий США. Таким образом создается правовой вакуум, исключающий всякую ответственность. Не меньшей проблемой является позиция США, касающаяся применения международного права по правам человека в целом.
Опыт свидетельствует о том, что «очень высокая доля массовых или произвольных уничтожений» в период вооруженных конфликтов ведет к новой интерпретации мандата Специального докладчика, которая резко ограничивает его способность обеспечить защиту отдельных лиц в таких ситуациях и лишает его способности заставить государства нести ответственность за убийства, совершенные в контексте вооруженных конфликтов. Кроме того, она сделала бы возможным для правительств уклоняться от расследования убийств, заявляя, что они произошли в контексте вооруженного конфликта.
Масштаб этих негативных последствий очевиден на примере вооруженных конфликтов в прошлом, когда мандат Специального докладчика внес свой вклад в расследование инцидента. Так, в частности, в период гражданской войны в Руанде в 1993 г. Специальный докладчик находился с миссией в Руанде с целью получить
документальное подтверждение о расправах, которые происходили там. Доклад получил широкое признание, был оценен как тревожный сигнал о геноциде в этой стране. В статье приведены успешные результаты миссий Специального докладчика, предпринятые в период вооруженных конфликтов между Индией и Пакистаном в 1999 г., между Эфиопией и Эритреей в 1998-2000 гг.; в Демократической Республике Конго в 2002 г. Международное гуманитарное право также применяется на оккупированных территориях -пример действий Израиля на оккупированных палестинских территориях.
США настаивают на том, что Специальному докладчику следует прекратить рассматривать какие бы то ни было заявления о насилии, поступающие от жертв конфликтов и, в частности, в Судане, Шри-Ланке и во многих других странах, в которых имели место серьезные нарушения прав человека.
Вряд ли найдется большое число государств, которые поддержат позицию США, считают авторы. И причина состоит в том, что любое государство, присоединившееся к ним, не только приобретет возможности отказаться от собственной ответственности, но и поможет устранению ограничений, заставляющих США придерживаться относительно умеренных политических и юридических мер международного масштаба. Кроме того, США могут сами убедиться в пользе таких международных институтов, как ООН, поскольку это позволяет им привлекать другие страны к ответственности за нарушение прав человека в контексте вооруженных конфликтов.
Е.В. Клинова
2011.03.057. САРКИН Дж. РОЛЬ ООН, АФРИКАНСКОГО СОЮЗА И АФРИКАНСКИХ МЕЖРЕГИОНАЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В РЕШЕНИИ ПРОБЛЕМ В ОБЛАСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В АФРИКЕ: СВЯЗЬ МЕЖДУ ГУМАНИТАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИЕЙ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ ПО ЗАЩИТЕ. SARKIN J. The role of the United Nations, the African Union and Africa's sub-regional organizations in dealing with Africa's human rights problems: Connecting humanitarian intervention and the responsibility to protect // J. of African law. - Cambridge, 2009. - Vol. 53, N 1. - P. 1- 33.
