CC BY
19
2011.01.023. ФОНТАНА ДЖ. СОЗИДАЯ НАЦИИ, УЧРЕЖДАЯ ГОСУДАРСТВА: ЭТНОРЕЛИГИОЗНАЯ ГЕТЕРОГЕННОСТЬ И СОЗДАНИЕ БРИТАНЦАМИ ИРАКА В 1919-1923 гг. FONTANA G. Creating nations, establishing states: ethno-religious heterogeneity and the british creation of Iraq in 1919-1923 // Middle Eastern studies. - N.Y., 2010. - Vol. 46, N 1. - P. 1-16.
Автор подчеркивает изначальную искусственность Ирака как государственного формирования: «Современная иракская государственность, сконструированная британцами из трех вилайетов -Басры, Багдада и Мосула - возникла в 1919-1923 гг., когда были определены границы и провозглашено монархическое правление... Поскольку вновь образовавшаяся политическая система не опиралась на исторически существовавшие здесь общины, а границы государства не соответствовали этническим водоразделам, Ирак в значительной степени представлял собой искусственное образование, этакую страну меньшинств, в которой политическая власть распределялась по этнорелигиозному принципу» (с. 1).
В настоящее время существует несколько точек зрения на то, каким образом столь грубые просчеты оказались возможными. Так, некоторые авторы основную причину такого положения вещей усматривают в давлении международной обстановки (особенно подчеркивая соперничество с Францией в регионе): Британия, чтобы защитить свои экономические (нефть Мосула) и стратегические интересы (географическая близость Индии и Суэца), была вынуждена воспроизводить созданные османами властные иерархии, игнорируя этнорелигиозную разнородность иракского населения. Другие указывают на то, что Британия всячески взаимодействовала с местным населением, укрепляя некоторые иерархии и ослабляя другие, что приводило к резким изменениям в политике. Так, британцы сначала поощряли курдский национализм и стремление к независимости, однако очень скоро были вынуждены отдать предпочтение идее включить иракский Курдистан в состав Ирака.
Данные точки зрения игнорируют бюрократический аспект проблемы: Ближний Восток находился в ведении нескольких ведомств (Министерства по делам Индии, Военного министерства, Министерства иностранных дел, Министерства по делам колоний), что было причиной значительной несогласованности действий. Как правило, упускают из внимания и некоторые особенности ситуации
как внутри Британии (общественное мнение в это время уже критически рассматривало колониальные авантюры), так и на международной арене. Отсутствие вплоть до 1923 г. мирного договора между Турцией и Антантой вносило коррективы в британскую политику. Так, в 1920 г. кемалистская Турция, отвергнув навязанный султанскому правительству Севрский мирный договор, начала военные действия против Греции и ее союзников (Италии, Франции и Британии); после того, как Италия и Франция подписали сепаратные соглашения, Британия оказалась в изоляции.
Немалое значение имел и идеологический климат эпохи -национально-освободительное движение воспринималось в мире со все большей симпатией и правящие круги были вынуждены с этим считаться. Мандатная система, учрежденная Лигой Наций, как предполагалось, должна была способствовать продвижению подмандатных территорий в направлении обретения независимости. «В конечном итоге изменение идеологических оснований мирового порядка вынудило британских политиков сделать упор на включении местных элит в администрацию оккупированных территорий... Принцип самоопределения превратился в некое подобие пробного камня для всей послевоенной территориальной организации. В целях укрепления мира между народами нации следовало поощрять к достижению независимости и установлению представительных и демократических правительств» (с. 2). В совместной декларации 1918 г. Англия и Франция заявляли о намерении способствовать становлению местной администрации в Сирии и Месопотамии.
Данное предприятие, однако, сильно осложнялось соперничеством этнорелигиозных групп. Так, сунниты, будучи меньшинством, традиционно занимали ведущие посты; шииты, оттесненные на второй план, представляли собой большинство в Багдадском и Басрийском вилайетах; христиане и иудеи пользовались значительным влиянием в городах. В Мосульском вилайете рост курдского национального самосознания побудил британцев доверить поддержание порядка их шейху Махмуду Барзанджи. Немаловажное значение имело и распространение общеарабского суннитского национализма, ассоциировавшегося с мекканским шерифом Ху-сайном. В обстановке ожесточенной межведомственной борьбы (так, сэр Перси Кокс, Верховный комиссар в Месопотамии, саботировал диктуемую Лондоном - а именно министром колоний У. Чер-
чиллем - политику, поощрявшую курдский сепаратизм). Ирак в 1921 г. был провозглашен королевством. Король Фейсал, однако, попытался проводить независимую политику и с этой целью стал опираться на шиитов, которые, согласно надеждам лондонских политиков, должны были стать проводниками их влияния. «В этот период британские потуги по продвижению класса светских шиитов ... провалились как по причине суннитских подозрений, так и в результате усилий шиитских муджтахидов, враждебно воспринимавших британское влияние и убедивших большую часть шиитов открыто выступать против условий мандата.» (с. 9).
Лишь с падением правительства Д. Ллойд Джорджа и назначением на пост министра колоний В. Кавендиша, мало знакомого с Ближним Востоком, что автоматически увеличило влияние британских назначенцев на местах, удалось устранить конкуренцию разных точек зрения на иракский вопрос и, отодвинув на второй план проблему этнических и религиозных разногласий, поставить задачу создания государства с четко очерченными границами (этому способствовало подписание в 1923 г. мирного договора с Турцией, мало заинтересованной в независимом курдском государстве). «Таким образом. благодаря усилиям британских чиновников в Багдаде, аргументы стратегического - а не этнического - характера были положены в основу определения границ нового государства. К 1923 г. этническая и религиозная гетерогенность Ирака стала окончательно иррелевантной» (с. 3).
К.Б. Демидов
