CC BY
8
2010.03.023. ГОРАНСОН Б., МАХАРАДЖ Р., ШМОХ У. НОВЫЕ ВИДЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УНИВЕРСИТЕТОВ В ОБЛАСТИ ТРАНСФЕРА И РАСПРОСТРАНЕНИЯ ТЕХНОЛОГИЙ. GORANSSON B., MAHARAJH R., SCHMOCH U. New activities of universities in transfer and extension: Multiple requirements and manifold solutions // Science and public policy. - 2009. - Vol. 36, N 2. -Р. 157-164. - D0I:10.3152/030234209X406863
Ключевые слова: миссии университетов; трансфер технологий; модель Гумбольдта; межстрановые сравнения.
Сегодня университеты выполняют несколько миссий, основные из которых - образовательная (первая) и исследовательская (вторая). Третья миссия в контексте развития глобального сообщества формулируется как взаимодействие университетов и предприятий (третья - технологическая миссия), с одной стороны, и университетов и гражданского общества (третья - общественная миссия) - с другой.
Анализ ситуации в различных странах с разными экономическими, политическими и географическими особенностями позволяет авторам выявить растущий спрос на подобную деятельность как в вопросах трансфера технологий, так и в вопросах поддержки гражданского общества в целом. Университетам приходится искать новый баланс между образованием, исследованиями и трансфером/распространением технологий. Однако университетские стратегии в различных странах обусловлены специфическим контекстом, что порой делает невозможным следование лучшим практикам.
Исследования ситуаций в различных странах показывают, что социетальные и технологические аспекты третьей миссии сильно зависят от экономического и институционального развития. В дискуссиях по данному вопросу доминирует парадигма США, где активно развиваются предприятия, учрежденные университетами, связанные с исследованиями в области биотехнологии и информационных технологий. Развитие американской парадигмы задано Законом Бея - Доула, «который нацелен на лучшее экономическое использование университетского знания посредством роста университетского патентования» (с. 158). Многие страны принимают похожие законы для поддержки университетского патентования, но
остается неясным, насколько эти модели соответствуют институциональным моделям той или иной страны.
В статье рассматривается ситуация в нескольких странах с использованием данных по удельному ВВП, населению, размерам страны, индексу человеческого развития, детской смертности, уровню грамотности. Страны разделены на три уровня в соответствии с показателем ВВП на душу населения. Целью такой группировки является формирование типической модели третьей миссии в условиях различных стандартов развития.
К странам с низким экономическим развитием в рассматриваемой выборке отнесены Танзания и Вьетнам. Как следствие слабой инфраструктуры и экономического развития, в обеих странах наблюдается низкий уровень инновационной активности в сферах промышленности и услуг и, следовательно, отсутствуют условия для передачи знаний от университетов к обществу. Университетские исследования ориентированы в основном на фундаментальные области, а не на сотрудничество с промышленностью. В классических публикациях по инновациям эта ситуация на микроуровне характеризуется как недостаточная «абсорбционная способность» фирм, в этих странах она может рассматриваться на мезо- и макроуровнях в качестве общей характеристики и определяться как недостаток «структурной абсорбционной способности».
В статьях по Танзании и Вьетнаму взаимодействие в области трансфера технологий описывается как весьма слабое, ситуация -как неблагоприятная, однако при более внимательном рассмотрении обнаруживается несколько успешных примеров. Так, вьетнамский Университет Кан То (Can Tho University) активно распространяет сельскохозяйственные технологии, отвечающие потребностям фермеров на микроуровне и местных общин на мезоуровне. Медицинский университет в Ханое с более интенсивной исследовательской миссией обеспечивает широкий набор услуг для населения, например, поддерживая общины и госпитали, и его исследования в области традиционной медицины тесно связаны с нуждами страны.
В Танзании хорошо развивается программа поддержки малых и средних предприятий, более того, успешным оказывается стимулирование кооперации между фирмами. Однако более сильная, чем во Вьетнаме, зависимость от иностранной поддержки привносит элемент нестабильности. Иностранные доноры больше
привержены формам классического гумбольдтовского университета, поэтому возможности для альтернативных подходов ограничены.
В категорию стран среднего уровня экономического развития включены Южная Африка, Бразилия, Китай, Куба, Уругвай, Россия и Латвия. По сравнению с Танзанией и Вьетнамом экономическая ситуация в этих странах лучше, и, соответственно, учреждения высшего образования получают больше ресурсов, но, поскольку большинство предприятий производит не самые сложные в технологическом отношении продукты и услуги, здесь также может быть применено положение о недостаточной «структурной абсорбционной способности».
Структурные различия между низким и средним экономическими уровнями выражены в большем спросе на высококвалифицированный персонал. Соответственно университеты получают больше заявок на выпускников. В этом контексте более важной оказывается первая миссия с ее ориентацией на практические нужды экономики, и опять ставится под сомнение классическая университетская модель Гумбольдта.
Частным примером реализации третьей миссии в Южной Африке является организация специальных центров взаимодействия с малыми и средними предприятиями. Таким образом, потенциальное противоречие с первой и второй миссиями разрешается с помощью институционального разграничения. В Бразилии, вследствие того что в экономическом секторе сохраняются старые структуры, единственным вероятным выходом могут быть только новые радикальные решения, например создание совершенно новых предприятий. В США подобным примером было создание новых биотехнологических фирм, которые заполнили провалы в традиционной фармацевтической промышленности. Бразильская экономика является, очевидно, достаточно сильной, и существует большой внутренний спрос на продукты и услуги новых предприятий.
В Китае промышленный сектор обычно не заинтересован в инновациях, и абсорбционная способность предприятий в отношении комплексных технологий низкая. Решение этой проблемы заключается в создании университетами предприятий с долгосрочной ориентацией на технологии. Чаще всего эта модель работает успешно, например в Университете Цинхуа, где экономическая
деятельность организована системно. В других случаях продолжает сохраняться ориентация на «башню из слоновой кости» или университет Гумбольдта, и третья миссия выполняется менее успешно. Публикации по Китаю информируют о том, что такая ситуация характерна для переходного периода, и, когда экономический рост достигнет определенного предела, ИР должны будут выполняться самодостаточными предприятиями самостоятельно.
Пример Кубы представляет совершенно другой подход. Как показывают исследования, скудные общественные ресурсы в университете были сосредоточены на разработке синтетических вакцин, что, с одной стороны, связано с потребностями общества, с другой - с технологической инновацией. Исследования в этой области являются комплексными, и существует большой риск провала. В данном случае был достигнут технологический успех и, кроме того, решена внутренняя проблема здравоохранения при низких затратах. Но для выхода на международные рынки необходима помощь иностранного партнера, обладающего технологическим и экономическим опытом. Не совсем ясно, может ли данная стратегия применяться в других развивающихся странах, но она имеет шансы на успех, если хорошо просчитана.
Ситуация в Уругвае, России, Латвии и Южной Африке может характеризоваться как разрушительная, поскольку совсем недавно в этих странах произошли фундаментальные изменения политических систем. Что касается университетов, эту ситуацию можно интерпретировать как хороший шанс преодолеть накопленную зависимость от прошлых моделей, институциональные ловушки и применить новые методы. Однако такие решения требуют существенного объема ресурсов. В Уругвае восстановление гражданского права в 1980-х годах привело к завоеванию автономии для единственного крупного университета в стране. Хотя потребность в третьей миссии очевидна, в этом направлении еще не предпринято каких-либо существенных шагов.
В России еще не установилось новое разделение труда между университетами, академиями и научно-исследовательским институтами. Проблемой остаются старые юридические рамки, сдерживающие инициативы в передаче технологий; трансфер технологий не может быть успешно осуществлен как самостоятельная деятельность, но он включен в окружение научных, экономических, поли-
тических и нормативных структур. Высокий потенциал научных организаций России, в особенности университетов, заблокирован в старых институциональных рамках.
В Латвии переход к новым схемам осуществляется успешнее, хотя остается заметное влияние старых форм, таких как разделение организаций на чисто учебные (университеты) и исследовательские (Академия наук), а также давление бюрократии. Политически весьма желательно более тесное взаимодействие университетов и предприятий, но оно находится пока на стадии зарождения. Необходимы более тесное сотрудничество с местной администрацией в региональном планировании, популяризация науки, в том числе для привлечения молодежи, так как ощущается растущая проблема нехватки высококвалифицированного персонала в местной экономике. Эта проблема усиливается значительной утечкой умов в Западную Европу, что также характерно для России и других развивающихся стран.
В группе стран с высоким экономическим уровнем рассмотрены Дания, Швеция и Германия, где третья миссия лежит в русле общей политики и представлена в университетских законах как дополнительная новая миссия. Однако это не означает, что университеты получают дополнительные ресурсы. Более того, предполагается, что принятие третьей миссии сможет генерировать внешнее финансирование и даже сократить потребность в общественных деньгах.
Заметным препятствием в выполнении третьей миссии является разрыв между культурой университетов и предприятий. Университеты ориентируются на идеальную модель Гумбольдта, разграничивая статус науки и промышленности. Предприятия часто жалуются на сложности в установлении контактов с университетами, но также сохраняется недостаточная абсорбционная способность многих фирм. Сравнительное улучшение этой ситуации может быть обеспечено адресной политикой в отношении предприятий, как это делается в Университете Аальборга в Дании. Кроме того, существующая система стимулов в университетах фактически наказывает попытки преподавателей участвовать в осуществлении общественной третьей миссии. Поскольку карьеры ученых до сих пор обеспечиваются их участием исключительно в первой и второй миссиях, молодые ученые редко проявляют активность в третьей
миссии. Как следствие, общественная третья миссия чаще всего осуществляется учеными-филантропами старшего возраста. Университеты с удовольствием демонстрируют подобные примеры, но на практике они не желают поддерживать эту деятельность в достаточной степени.
Таким образом, перспективы развития технологической третьей миссии университетов высоковероятны в рамках американской парадигмы. Продолжаются дискуссии о специфических инструментах третьей миссии в локальном контексте, и отмечена недостаточная взаимосвязь между первой, второй и третьей миссиями. В качестве возможного варианта рассматривается подход Дании к включению университетов в региональный контекст. Другими словами, в определении выбора университета между преподаванием и исследованием большое значение имеет история страны. Однако авторы статьи делают и некоторые общие выводы. Они обнаруживают, что все страны стараются формировать университет как независимую научную организацию, ориентированную на свободные фундаментальные исследования. В терминах неоинституциональной теории эта ориентация может быть определена как когнитивный институт и как базовая ориентация, принятая как само собой разумеющееся, - ее легитимация не оспаривается. Отмечается четыре типа разделения науки и промышленности: разделение знаний и собственности, разделение идей и интересов, разделение теории и практики, разделение науки и правительства.
Институциональная структура, обеспечивающая такое разделение, может быть создана только в странах, обладающих достаточными финансовыми ресурсами для преодоления рисков инвестирования в фундаментальные исследования. В ряду решений, которые рассматриваются в статье, назван германский пример, где созданы так называемые политехнические школы или университеты прикладных наук со специальными задачами подготовки профессионалов-практиков, а не ученых. Есть примеры создания юридически независимых организаций, учреждаемых университетскими профессорами. В некоторых странах университетские законы позволяют профессорам около 20% их рабочего времени тратить по своему усмотрению и зарабатывать дополнительные деньги. Хотя объективно это означает финансовые потери для университетов, эта модель поддерживает технологический трансфер. Исследование
показывает, что опыт, наработанный в развитых индустриальных странах, не может быть просто передан развивающимся; в каждом случае необходимо анализировать специфический контекст и конкретно определять содержание третьей миссии.
С.М. Пястолов
2010.03.024. МЕТКАЛФ А.С., ФЕНУИК Т. КАКОМУ ОБЩЕСТВУ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ЗНАНИЯ? ПРОИЗВОДСТВО ЗНАНИЙ, ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ И ФЕДЕРАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В КАНАДЕ.
METCALFE A.S., FENWICK T. Knowledge for whose society? Knowledge production, higher education, and federal policy in Canada // Higher education. - Dordrecht etc., 2009. - Vol. 57, N 2. - P. 209-225. -D0I:10.1007/s10734-008-9142-4
Ключевые слова: Канада; высшее образование; стратегия инновационного развития; экономика знаний; политика поддержки исследований; развитие человеческого капитала.
Авторы - сотрудники Университета Британской Колумбии (Канада).
Конкуренция в секторе высшего образования, нарастающая по всему миру на локальном, национальном и глобальном уровнях, ощущается и на уровне институциональном: от растущего интереса к рейтингам (измеряемым на мировом уровне) до стремления к специализации миссии и структуры. Высшее образование все более явно становится искусственным связующим звеном между качеством и целью - понятиями, зачастую определяемыми довольно условно в связи с региональными и национальными экономическими интересами. Авторы статьи исследуют три вопроса в общем контексте политики федерального правительства Канады: 1) какие значения и показатели знания отражены в недавно принятых правительственных программах, направленных на производство знания; 2) каким образом посреднические агентства участвуют в определении знания и распределении ресурсов производства знания; 3) каким образом интересы высшего образования выражены в данной политике и деятельности посреднических агентств.
В современном политическом контексте Канады центральной для многих социальных программ, и в частности образовательных,
