CC BY
91
Управление образованием
Сидорова А.А.
Тенденции развития университета в экономике знаний1
Сидорова Александра Александровна — кандидат экономических наук, доцент, кафедра теории и методологии государственного и муниципального управления, факультет государственного управления, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ. E-mail: Sidorova A@spa.msu.ru SPIN-код РИНЦ: 5015-4707
Аннотация
В статье проведен анализ основных тенденций развития университетов в экономике знаний, среди которых — массификация высшего образования; развитие модели электронного обучения; рост внутренних затрат на НИОКР; усиление государственной поддержки прикладных НИОКР и системы трансфера знаний и технологий; возрастание негативного влияния национальных и международных рейтингов на развитие университетов и региональных экономик; изменение подхода к воспитанию научных кадров. Делается вывод о том, что системы высшего образования многих стран мира находятся в настоящий момент в ситуации стратегического выбора, ключевые параметры которого охарактеризованы в настоящей статье.
Ключевые слова
Экономика знаний, исследовательский университет, модель Тройной спирали, система высшего образования, государственное управление, трансфер знаний и технологий, инновации.
Университет, являющийся одним из ключевых элементов системы высшего образования в современном мире, насчитывает многовековую историю. И несмотря на неизменное исполнение своей базовой миссии — образовательной, каждая историческая эпоха и страновые особенности накладывают определенный отпечаток как на форму и содержание его основной деятельности, так и на те дополнительные функции, которые он призван реализовывать. Интересным является тот факт, что в законодательстве Великобритании, как и России, нет определения термина
1 Статья подготовлена в рамках гранта РФФИ № 17-02-00059-0ГН «Российская модель экономики знаний и система профессиональной подготовки кадров: организационно-экономические основы инновационных преобразований».
«университет», что, в свою очередь, свидетельствует о многогранности этого института и особой роли, которую он играет в жизни общества2.
Иммануил Кант рассматривал университет как место, где разум и критическое мышление могут свободно развиваться через изучение философии. Вильгельм фон Гумбольдт считал, что в университете закладываются фундаментальные основы германской нации через изучение немецкого языка как части филологии. В Великобритании центральную роль в университете играет изучение английской литературы, что также связано с культивированием определенного типа личности3. В России, как и в Европе, изучение философии, медицины и юриспруденции занимает особое место в университетском образовании, о чем свидетельствуют первые факультеты, созданные в XVIII веке в Московском университете (основан в 1755 г.)4 и сегодня являющиеся ядром большинства российских университетов.
Институциональное разделение образовательных и исследовательских организаций привело к созданию двух моделей: модели исследовательского университета, в котором объединены образовательная и научная оставляющие, и модели параллельного сосуществования университетов, выполняющих образовательную функцию, и научных организаций, осуществляющих НИОКР (Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы).
Принято считать, что с институциональной точки зрения модель исследовательского университета сформировалась в Германии и связана с именем Вильгельма фон Гумбольдта, предложившего рассматривать университет как
2 В Федеральном законе от 29.12.2012 N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» дается определение образовательной организации высшего образования — образовательная организация, осуществляющая в качестве основной цели ее деятельности образовательную деятельность по образовательным программам высшего образования и научную деятельность (ст. 23), а также раскрываются термины «федеральный университет» и «национальный исследовательский университет» (ст. 24), однако определения университету не дается (см.: Федеральный закон от 22.08.1996 N 125-ФЗ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 11446/ (дата обращения: 10.12.2018)). Следует отметить, что в утратившем силу Федеральном законе от 22.08.1996 N 125-ФЗ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» были определены термины «федеральный университет», «университет», «академия», «институт» (ст. 9) (см.: Федеральный закон от 29.12.2012 N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 140174/ (дата обращения: 10.12.2018)). Подробнее об университете в Британском законодательстве см. Willetts D. A University Education. Oxford: Oxford University Press, 2017. Р. 38.
3 Willetts D. Op.cit. Р. 38.
4 История Московского университета // Официальный сайт Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. [Электронный ресурс]. URL: https://www. msu. ru/info/history.html (дата обращения: 10.12.2018).
исследовательский центр5. На практике взаимодействие между университетами и предприятиями в отдельных сферах наблюдалось в европейских странах на протяжении всего XIX века6. Данная модель легла в основу первого американского исследовательского университета — Университета Джона Хопкинса, созданного в 1870 году. Следует отметить, что система высшего образования и аспирантуры в США в целом была подвержена существенному немецкому влиянию, что не удивительно, так как вплоть до Первой мировой войны американские исследователи для получения ученой степени вынуждены были ехать в Германию7.
Любопытным является тот факт, что в ХХ веке Германия, создавшая исследовательские университеты, сама отошла от этой модели, уступив лидирующие позиции США. Ряд исследователей связывают это с тем, что к началу ХХ века многие германские университеты поддались излишней схоластике. В ответ на это немецкое правительство создало независимые исследовательские институты Кайзера Вильгельма, которые были ближе к бизнесу и практической деятельности. Это привело к тому, что в настоящее время исследовательской деятельностью в Германии занимается в основном сеть исследовательских институтов — Макса Планка, Лейбница, Гельмгольца и Фраунхофера, решая широкий спектр исследовательских задач — от фундаментальных до прикладных8.
В США на настоящий момент параллельно работают обе модели: и исследовательских университетов, и научных организаций. Более того, очень часто образовательные кластеры не поддаются четкой и однозначной классификации: «К 1960-м годам уже было трудно сказать, были ли Массачусетский технологический институт (Massachusetts Institute of Technology, MIT) университетом, в который входит множество государственных исследовательских лабораторий, или кластером государственных исследовательских лабораторий с очень хорошо развитыми образовательными институтами»9. Однако вне зависимости от выбранной модели создания инноваций — исследовательских университетов, научных организаций или совмещения двух моделей — в современном мире есть общие тенденции развития
5 Willetts D. Op.cit. Р. 38.
6 Например, в Дании в 1856 году в Копенгагене был создан Сельскохозяйственный университет (the Agricultural University in Copenhagen), а в 1883 году Сельскохозяйственная научно-исследовательская станция (the Agricultural Research Station), которые помогали выявлению и распространению лучших практик в молочной промышленности, что способствовало ее развитию. Подробнее см. Сидорова А.А. Предпринимательские университеты в образовательной стратегии государства // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектировании. 2014. Т. 7. № 6. С. 81-91.
7 Willetts D. Op.cit. Р. 93.
8 Willetts D. Op.cit. Р. 92.
9 Willetts D. Op.cit. Р. 94.
сферы высшего образования, свойственные большинству развитых стран, перешедших к экономике знаний10, анализу которых и посвящена настоящая статья.
Первая тенденция — массификация высшего образования. За последние пятьдесят лет значительно увеличилось число людей, имеющих высшее образование: например, в Швейцарии 48,6% населения в возрасте от 25 до 34 лет имеют высшее образование, в Великобритании — 41,6%, в России — 40,3%, в США — 36,1%11. Это обусловлено объективными потребностями экономики знаний в высококвалифицированных кадрах ввиду усложнившихся систем производства и моделей управления. Помимо этого, существенное влияние оказал также рост числа университетов и связанное с ним инкорпорирование различных профессий в высшее образование12. Более того, система высшего образования в настоящее время, ввиду реализуемой экономической функции специфического регулятора рынка труда, может
10 Экономику знаний отличает высокая доля наукоемких производств в структуре ВВП, развитая инфраструктура создания, использования, распространения и хранения знаний в рамках национальной и региональных инновационных систем, а также превалирующая роль человеческого капитала в структуре производственных факторов. Подробнее см.: Кудина М.В., Сухарева М.А. Социально-гуманитарное образование в экономике знаний // Государственное управление. Электронный вестник. 2016. № 65. С. 522; Кудина М.В. Человеческий капитал в модели экономики знаний // Инвестиции в человеческий капитал в современной России: проблемы и перспективы. М.: Издательство Московского университета, 2017. С. 10-21; Цыренов ДДЭкономическая сущность и природа знания в экономике знаний // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. 2014. № 2. С. 389-397; Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Экономика знаний: качественная и количественная характеристика // Идеи и идеалы.
2015. № 4(26). Т. 2. С. 68-80; Туменова С.А., Кандрокова М.М. Экономика знания как новая парадигма развития: тенденции, факторы, приоритеты // Известия Кабардино-Балканского научного центра РАН.
2016. № 6(74). С. 197-203; Восканов М.Э. Необходимость и институциональные особенности перехода инновационной экономики к экономике знаний // Инновационное развитие экономики. 2017. № 3(39). С. 7-11; Купцова И.В. Креативный класс в экономике знаний // Инвестиции в человеческий капитал в современной России: проблемы и перспективы / под науч. ред. М.В. Кудиной. М.: Издательство МГУ,
2017. С. 27-34; Толмачёв О.М. Борисенкова Л.Н. Экономика знаний в современных условиях России: проблемы, тенденции, особенности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Экономика. 2016. № 1. С. 20-28; Петрунин Ю.Ю. Искусственный интеллект и методологические вопросы управления знаниями // Философские науки. 2016. № 8. С. 67-74; Stiglitz J.E. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress. New York: Columbia University Press, 2014; Сидорова А.А. Тенденции организации тройственного формата взаимодействия между университетами, государством и предприятиями в условиях развития экономики знаний // Проблемы теории и практики управления. 2018. № 5. С. 120-126; Сидорова А.А. Гибридная модель взаимодействия университетов и бизнеса как средство повышения инновационной активности компаний для развития экономики знаний // Вестник Московского университета. Серия 21: Управление (Государство и общество). 2018. № 2. С. 78-89; Сидорова А.А. Экономика знаний и предпринимательские университеты: сущностные характеристики и особенности становления в современной России // Государственное управление. Электронный вестник. 2018. № 66. С. 77-91.
11 Удельный вес взрослого населенияимеющего высшее образование (МСКО 6,7 и 8), в его общей численности в России и странах ОЭСР по возрастным группам: 2015. I ндикаторы образования 2017:
статистический сборник / под ред. Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др. М.: НИУ ВШЭ,
2017. С. 296.
12 Willetts D. Op.cit. Р. 229.
рассматриваться в качестве ключевого фактора стабилизации/дестабилизации в обществе13.
Вторая тенденция — развитие модели электронного обучения, в которой в идеале предельные издержки на каждого дополнительного студента стремятся к нулю. Сегодня электронное обучение применяется во многих университетах мира, причем формы варьируются от чтения лекций в режиме онлайн до создания полноценных МООК (массовых открытых онлайн-курсов), набравших большую популярность за последние 5 лет.14
Третья тенденция, свойственная большинству стран, перешедших к новому технологическому укладу, заключается в росте внутренних затрат на исследования и разработки. Наиболее значительный рост за период с 2000 по 2016 год показал Китай, внутренние затраты на исследования и разработки которого выросли более чем в 12 раз (таблица 1).
13 Иванов ^./^Политические риски прекаризации молодежи и эффект «естественного уровня образования» // Религия и образование: социально-политический контекст: сборник научных материалов, подготовленных по итогам круглого стола «Религия в координатах нового мирового порядка». М., 2017. С. 101.
14 В течение 2016 года 58 миллионов человек записались хотя бы на один курс МООК, более 700 университетов предложили свои МООК, всего было создано более 6 850 МООК. Среди лидеров-провайдеров МООК (по количеству записавшихся студентов): 1. Coursera (23m), edX (10m), XuetangX (6m), Futurelearn (5,3m), Udacity (4m). Подробнее см. Willetts D. Op.cit. Р. 326.
Таблица 1. Внутренние затраты на исследования и разработки в процентах к ВВП, по странам и секторам науки (сектор высшего образования)15
ВВП (по ППС), млрд долл. США (2016) ВВП (по ППС) на душу населения, долл. США (2016) Внутренние затраты на исследования и разработки (миллионы долларов США; в расчете по паритету покупательной способности национальных валют) (2000 / 2016) Внутренние затраты на исследования и разработки в процентах к ВВП (2000/2016) Структура внутренних затрат на исследования и разработки по секторам науки (2016): сектор высшего образования (проценты от внутренних затрат на исследования и разработки)
Россия 3 640 24 818,9 10 726,9 / 37 260,8 1,05 / 1,10 9,1
Великобритания 2 798 42 656,2 25 129,9 / 46 259,8 1,64 / 1,70 25,6
Германия 4 030 48 943,1 53 632,8 / 114 778,1 2,39 / 2,93 17,3
Индия 8 705 6 573,9 15 662,8 / 50 269,4 0,74 / 0,63 3,9
Китай 21 412 15 530,6 33 044,5 / 408 829,0 0,89 / 2,07 7,0
США 18 624 57 588,5 269 513,0 / 502 893,0 2,62 / 2,79 13,2
Франция 2 765 41 358,0 33 249,3 / 60 818,7 2,08 / 2,22 20,3
Япония 5 369 42 281,2 98 758,0 / 170 003,0 2,91 / 3,29 12,3
При этом объем ВВП лишь отчасти коррелирует с теми средствами, которые направляются на НИОКР. Так, американская экономика в 6 раз больше экономики Великобритании и в 5 раз больше экономики России, однако общие внутренние затраты на исследования и разработки в 10 раз больше, чем в Великобритании, и в 13 раз больше, чем в России. При этом внутренние затраты на исследования и разработки в процентах к ВВП в Германии, Китае, США и Франции более чем в два раза превышают российские показатели (таблица 1). А тот факт, что США, имеющие наиболее продуктивную научную базу, направляют значительную часть государственных расходов на НИОКР в университеты, доказывает высокое значение
15 Наука. Технологии. Инновации. 2017: краткий статистический сборник / под ред. Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг и др. М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2017. С. 35-36, 41; GDP, PPP (current international $) // The World Bank [Электронный ресурс]. URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.PP.CD?end=2016&start=1990&year high desc=tru e (дата обращения: 10.12.2018); GDP per capita, PPP (current international $) // The World Bank [Электронный ресурс].
URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.PP.CD?end=2016&year high desc=true (дата обращения: 10.12.2018).
исследовательских университетов в современном мире. Ряд экспертов отмечают, что НИОКР, финансируемые государством, оказывают большее экономическое воздействие, чем НИОКР, финансируемые частным сектором, а наибольший экономический эффект достигается от НИОКР в университетах (мультипликатор для государственных расходов составляет 0,17, для частных — 0,13)16. При этом Топ-10 исследовательских университетов Великобритании получают порядка половины общего государственного бюджета на исследования и разработки, Топ-5 — 35% общего бюджета (в Великобритании концентрация выше, чем в США, где топ-10 университетов получают 23% и топ-5 получают 15% общих государственных расходов на исследования и разработки)17.
С этим связано развитие четвертой тенденции — изменение роли государства в вопросах поддержки фундаментальных и прикладных научных исследований. Распространенным является мнение, что государство должно концентрироваться на финансировании фундаментальных исследований, а прикладные оставить за частным сектором (например, такая позиция превалировала в Великобритании в 1980-х годах). В качестве аргументов в пользу государственной поддержки фундаментальных исследований обычно приводят: долгосрочные горизонты планирования и получения финансовой отдачи от вложенных средств, большие объемы вложений, невозможность точно просчитать вероятность успеха инвестиций и, как следствие, — высокие риски, а также неприменимость результатов фундаментальных исследований для решения конкретных практических вопросов. Напротив, финансирование прикладных НИОКР в большинстве случаев требует меньших объемов вложений, вероятность успеха, конкретные сроки окупаемости инвестиций, а также целевая аудитория практического применения результатов данных исследований точно просчитываются, что подтверждает обоснованность возможности частной поддержки прикладных НИОКР.
Однако мировой опыт развития отраслей народного хозяйства и институтов поддержки инноваций корректирует данный тезис, доказывая необходимость государственного участия в финансировании как фундаментальных, так и прикладных исследований (включая инвестиции в развитие механизмов трансфера технологий и инновационной инфраструктуры в целом). В качестве примера можно привести развитие сельского хозяйства в Великобритании и США во второй половине ХХ века. Так, в США широкомасштабные сельскохозяйственные исследования и разработки
16 Willetts D. Op.cit. Р. 110.
17 Willetts D. Op.cit. Р. 108.
финансировались государством, что привело к созданию крупных агропромышленных комплексов и целых отраслей, например калифорнийской винодельческой промышленности, которая основывалась на тесных связях коммерческих виноделен и финансируемых государством университетов. В Великобритании же, несмотря на финансирование НИОКР в сфере сельского хозяйства через институты мирового уровня, механизмов для передачи результатов этих исследований фермерам не было (они были упразднены в результате реализации плана Ротшильда). И ввиду отсутствия государственной поддержки трансфера знаний и технологий темпы
производительности труда в британском сельском хозяйстве к первому десятилетию
18
XXI века упали до нуля .
Осознание необходимости государственной поддержки не только фундаментальных, но и прикладных исследований привело к созданию различных моделей взаимодействия государства, университетов и бизнеса, центральное место среди которых занимает модель Тройной спирали Генри Ицковица19. При этом в литературе большое внимание уделяется вопросам развития системы трансфера знаний и технологий как необходимого условия увеличения инновационного потенциала организаций20. На практике продолжают совершенствоваться институты финансирования инновационной деятельности вузов и научных организаций. Например, в Великобритании этой деятельностью занимается Фонд партнерских научно-исследовательских инвестиций (UK Research Partnership Investment Fund, UKRPIF), в Дании — Датский государственный фонд перспективных технологий (The
18 Willetts D. Op.cit. Р. 261-262.
19 Ицковиц Г. Тройная спираль. Университеты — предприятия — государство. Инновации в действии / под ред. А.Ф. Уварова. Томск: ТУСУР, 2010.
20 Подробнее см.: ДементьеваА.К. Формирование механизмов коммерциализации результатов научно-технической деятельности университетов в системе трансфера знаний и технологий // Экономика и предпринимательство. 2016. № 5(70). С. 106-113; ЖароваЕ.Н. ГрибовскийА.В. Анализ современного состояния трансфера технологий в России и разработка предложений по повышению его эффективности // Наука. Инновации. Образование. 2017. № 4(26). С. 5-24; Зинурова Р.И., Мисбахова Ч.А., Стародубова А.А. Моделирование диффузии инноваций в рамках национальной инновационной системы // Экономика в промышленности. 2016. № 2. С. 91-98; Попович Л.Г., Некрасов А.М., Антипова О.В. Исследование практического опыта стран Европейского Союза в области успешного трансфера знаний и технологий между исследовательскими организациями и промышленностью // Экономика и предпринимательство. 2016. № 10(ч. 2). С. 108-111; Davenport J. Technology Transfer, Knowledge Transfer and Knowledge Exchange in the Historical Context of Innovation Theory and Practice // The Creative Exchange [Электронный ресурс]. URL: http://thecreativeexchange.org/sites/default/files/ke conf papers/paper 28.pdf (дата обращения: 10.12.2018).
Danish National Advanced Technology Foundation (DNATF)21. При этом государство поддерживает также создание инструментов, побуждающих увеличивать инновационную активность бизнеса. В качестве примера можно привести реализацию британской программы инновационного ваучера и центров-катапульт22.
Государство принимает также активное участие в сокращении информационной асимметрии и увеличении открытости деятельности университетов, научных организаций и бизнеса. Например, в Великобритании Национальным Советом Университетов и Бизнеса (National Council for Universities and Business) был создан портал, на котором размещается информация обо всех финансируемых государством научно-исследовательских проектах — Konfer23. Данный портал помогает не только отслеживать текущие проекты, но также искать партнеров для реализации совместных исследований, что имеет большое значение для повышения инновационной активности бизнеса и развития экономики знаний в целом. Несомненно, совершенствование инфраструктуры трансфера знаний является характерной чертой экономики шестого технологического уклада. Как писал Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц: «То, что отделяет развивающиеся страны от развитых стран, — это скорее разрыв в знаниях, чем разрыв в ресурсах»24. Ввиду этого построение такой информационной архитектуры, которая способствовала бы интенсификации процессов обмена знаниями, является одной из приоритетных задач для развития обучающегося общества (learning society).
Пятая тенденция, оказывающая серьезное влияние на развитие сферы высшего образования и науки в современном мире, заключается в усилении негативного влияния национальных и международных рейтингов на развитие университетов и региональных экономик. Несомненно, университетские рейтинги являются важными рычагами управления в системе высшего образования, обозначая ориентиры в виде конкретных показателей и способствуя снижению информационной асимметрии.
21 Подробнее см.: UK Research Partnership Investment Fund, guidance 2020-2012 // The National Archives [Электронный ресурс]. URL: http ://www.hefce.ac.uk/media/HEFCE,2014/Content/Pubs/2017/201715/HEFCE2017 15.pdf (дата обращения: 10.12.2018); Chai S., Shih W. Bridging science and technology through academic-industry partnerships // Research Policy. 2016. Vol. 45. Issue 1. P. 148-158.
22 Инновационный ваучер — определенная сумма денег, которая выделяется напрямую предприятию малого бизнеса и которую оно должно потратить в местном университете для решения конкретной проблемы, с которой данное предприятие столкнулось. Центры-катапульты (Catapult Centres) — сеть некоммерческих центров, в рамках которых объединены британские предприятия и научные организации. Подробнее см WillettsD. Op.cit. Р. 245; The Catapult Centres [Электронный ресурс]. URL: https ://catapult. org.uk/about-us/about-catapult/ (дата обращения: 10.12.2018).
23Konfer [Электронный ресурс]. URL: https://konfer.online/ (дата обращения: 10.12.2018).
24 Stiglitz J.E. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress.
New York: Columbia University Press, 2014. P. 59.
Вместе с тем наряду с позитивным влиянием рейтингов на деятельность вузов они могут также оказывать деструктивное воздействие.
Во-первых, желание вуза удержать конкретные позиции в рейтинге может вступить в конфликт с направлениями его внутреннего развития. В качестве примера можно привести систему медицинского образования в университетах Великобритании. Так, у большинства британских исследовательских университетов есть медицинские факультеты, однако в менее чем половине из них одновременно есть школы для медсестер, хотя подобное совмещение кажется логичным и с кадровой, и с инфраструктурной точек зрения (в 26 университетах есть медицинские факультеты, однако всего в 12 из них есть школы для медсестер; в 56 британских университетах есть школы для медсестер, однако нет медицинских факультетов). Это разделение напрямую связано с позицией, которую занимает вуз в национальном рейтинге: если университет откроет школу для медсестер, то он должен будет принимать абитуриентов с более низким проходным баллом, что ухудшит его позиции в рейтинге. Таким образом, «хороший» университет будет уже не так «хорош», если он будет
25
готовить и докторов, и медсестер . Ввиду этого школы для медсестер будут с наибольшей вероятностью открываться в тех университетах, где нет медицинского факультета, и наоборот.
Во-вторых, желание университета улучшить свои позиции в рейтинге может негативно сказаться на развитии региональных коммерческих компаний. Это связано с тем, что наибольший вес в рейтинге имеют показатели исследовательской деятельности университета, которые определяются, в том числе, количеством публикаций в международных рецензируемых (большей частью — американских) журналах, причем тематика статей определяется национальными и экономическими интересами этих журналов. Таким образом, если университет хочет улучшить свои показатели, он должен в первую очередь активизировать свою публикационную активность в востребованных высокорейтинговыми журналами направлениях, что отвлекает преподавателей от нужд конкретных региональных компаний, неинтересных с позиций международных исследований.
Наиболее разрушительный эффект данная система оказывает на факультеты «прикладного» характера, например на популярные сегодня бизнес-школы, которые должны быть сфокусированы на развитии конкретных бизнес-навыков и знаний. Так, университет, набирающий студентов со средними баллами, хорошо обучающий их в своей бизнес-школе, тесно сотрудничающий с местными фирмами для подготовки
25 Willetts Б. Ор.сИ. Р. 231.
эффективных менеджеров, будет находится внизу рейтинговой таблицы как «плохой» университет, в то время как «хороший» университет будет тот, который производит новые исследования для элитных журналов о социально-экономическом состоянии зарубежной страны, в которой эти журналы издаются. Это приводит к тому, что полезные в локальном экономическом и культурном смыслах исследования не ценятся, так как не могут попасть в высокорейтинговые журналы и тем самым поднять рейтинг университета. Ряд исследователей в этой связи предлагает рассматривать университет в качестве «агента деструктивной глобализации»26. Таким образом, система рейтингов может оказывать негативное влияние на сотрудничество университетов и региональных компаний в контексте подготовки кадров, востребованных конкретными компаниями в конкретных региональных экономических условиях.
В-третьих, высокая степень влияния уровня публикационной активности сотрудников университета на позицию университета в рейтинге снижает перспективы коммерциализации результатов их исследований. Преподаватели прилагают значительные усилия для быстрого опубликования результатов своих исследований в международных высокорейтинговых журналах, чтобы статья не потеряла своей актуальности и получила максимально широкий отклик (не только позиции вуза в рейтинге, но также карьерный рост конкретных сотрудников в настоящее время зависят от показателей их публикационной активности). В рамках такой системы стимулов многие ученые не принимают во внимание тот факт, что результаты их исследований могут иметь коммерческую ценность и должны сохраняться в тайне до момента завершения процедуры защиты прав интеллектуальной собственности (например, получения патента на изобретение), которая обычно требует больших временных затрат. Так, в США заявители могут ждать от 3 до 5 лет до получения первого уведомления из Бюро по регистрации патентов и торговых марок, после которого часто следует период переписки с экспертом (в рамках которой снимаются возникшие вопросы и даются разъяснения), которая завершается принятием решения о выдаче
27
патента или об отклонении заявки .
Более того, высокая значимость показателей публикационной активности также может оказать негативное влияние на развитие новых направлений в науке: для того, чтобы ученого цитировали, он должен работать в рамках популярных исследовательских направлений, в то время как разработка новых тем (пусть и
26 Willetts В. Ор.сй. Р. 259.
27 Новек Б. Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию — сильнее, а граждан — влиятельнее. М.: Альпина Паблишер, 2012. С. 25-27.
перспективных с точки зрения развития науки и практической востребованности), может не принести дивидендов в форме роста количества цитирований. Помимо этого, открытия чисто теоретического свойства могут иметь высокий практический потенциал в будущем, который невозможно учесть в системе показателей рейтинга. В качестве примера можно привести работу Нобелевского лауреата Роберта Ауманна, посвященную асферичности чередующихся узлов, которая была опубликована в 1955 году. Сам ученый признавался, что решил эту задачу из интеллектуального любопытства, понимая, что решение не имеет практического применения, так как является чистой математикой. Однако десятилетия спустя созданную им теорию стали использовать для моделирования ДНК28.
Приведенные выше особенности системы международных и национальных рейтингов оказывают влияние на превалирующие в стране модели конкурса на поступление в университет: национальную (университеты конкурируют между собой на национальном уровне) и региональную (вузы конкурируют в рамках конкретного региона). Региональная модель исходит из того, что студенты пойдут учиться в вуз своего региона (хотя бы в бакалавриат) ввиду отсутствия существенных различий в качестве преподавания между университетами в стране (классический пример — система высшего образования в Германии). В рамках такой модели позиции университетов в мировых и национальных рейтингах не имеют приоритетного значения для студентов при выборе конкретного вуза. В Великобритании же, напротив, превалирует модель национального конкурса на поступление в университет. Это означает, что университеты должны постоянно улучшать показатели исследовательской деятельности, так как именно она влияет на их позиции в рейтингах29, что, в свою очередь, помогает привлекать студентов (университеты ранжируют, сравнивают между собой и конкурируют на базе общепринятой модели оценки исследовательской деятельности, заложенной в мировые рейтинги). Таким
28 Подробнее см.: WillettsD. Op.cit. Р. 256.
29 В Великобритании действует система оценки качества исследований в университетах — Research Excellence Framework, REF. Эта периодическая экспертная оценка дает представление о качестве научных исследований и количестве научно-активных сотрудников в рамках 36 различных тематических областей. Для каждой предметной области качество оценивается по трем отдельным критериям: результаты научных исследований, воздействие на социально-экономическую сферу и вклад в развитие науки, воздействие на окружающую среду. Последнее исследование было завершено в декабре 2014 года. Его проводили четыре британских учреждения по финансированию высшего образования: Совет по финансированию высшего образования Англии (Higher Education Funding Council for England, HEFCE); Шотландский совет по финансированию (Scottish Funding Council, SFC); Совет по финансированию высшего образования Уэльса (Higher Education Funding Council for Wales, HEFCW) и Департамент по экономике Северной Ирландии (Department for the Economy, DfE). Подробнее см.: Guide to research and knowledge exchange funding 2018-19. How Research England allocates its fund // Research England [Электронный ресурс]. URL: https://re.ukri.org/documents/2018/research-england-guide-to-research-and-knowledge-exchange-funding-2018-19/ (дата обращения: 10.12.2018).
образом, конкуренция за студентов и конкуренция в исследовательской деятельности взаимодополняют друг друга в большинстве развитых стран.
Шестая тенденция — изменение подхода к воспитанию научных кадров. В целом в мире можно наблюдать два подхода к воспитанию научных кадров: либо с опорой на национальные ресурсы системы образования (воспитание своих ученых со школьной скамьи), либо создание привлекательных условий и привлечение лучших кадров из-за рубежа. Большая часть развитых стран идет по первому пути (97% итальянских ученых — итальянцы, 94% испанских исследователей — испанцы). Однако есть и исключения, среди которых — Великобритания, где порядка половины исследователей — иностранцы (Таблица 2). Даже из 120 Нобелевских лауреатов Великобритании одна треть родилась за границей, а из последних десяти лауреатов — половина. Всего 28% исследователей Великобритании никогда не работали за пределами страны. В мире Великобритания занимает второе место (после Канады) по доле исследователей, которые приехали из-за рубежа и остались на два года и больше.
Таблица 2. Национальная принадлежность научных кадров Великобритании
(2014/2015 гг.)30
Национальность Научные кадры Великобритании, 2014/15 гг.
Только научно-исследовательская деятельность Преподавательская и научно-исследовательская деятельность
Страны, не входящие в Европейский союз (ЕС) 18,8% (84,560) 9% (90,180)
Страны, входящие в ЕС 20,1% (90,255) 10,4% (105,095)
Великобритания 57,9% (259,850) 77,7% (782,325)
Нет данных 3,2% (14,485) 2,9% (29,080)
Причины этих различий кроются в самой системе воспитания и карьерного продвижения (включая финансовую поддержку) молодых научных кадров. Например, в Германии или Италии молодой исследователь работает под руководством профессора (главы департамента исследовательского института или университета), который ставит исследовательскую проблему, и молодой исследователь должен работать в этом
30 Willetts Б. Ор.сй. Р. 117.
направлении (академический эквивалент системы ученичества31 в Германии). В Великобритании же молодые исследователи могут разрабатывать свои исследовательские темы и обращаться напрямую за финансированием в государственные фонды. Различия проявляются даже в том порядке, в каком перечисляются имена исследователей: в Великобритании исследователь, который сделал основную часть работы, с большей вероятностью будет назван первым несмотря на свой статус, в то время как в других странах имя известного профессора будет стоять первым в любом случае. Правда, в некоторых странах по-другому выходят из этой ситуации — перечисляют авторов работы в алфавитном порядке.
Вместе с тем Дэвил Уиллетс, занимавший пост министра университетов и науки (Minister for Universities and Sciences) в коалиционном правительстве Великобритании, отмечает наличие глубокого разрыва между исследовательской элитой, которую пригласили на работу из разных стран, и «продуктами» британской системы образования, которые знают слишком мало о естественных или гуманитарных науках из-за ранней специализации. Однако британская система найма лучших исследователей по всему миру позволяет скрыть неадекватность национальной системы образования: в Великобритании нанимают на работу иностранных ученых с хорошим образованием, полученным за рубежом32.
В России с советского периода делалась ставка на собственные научные кадры, однако после тяжелого для образования и науки рубежа веков многие талантливые ученые уехали работать за границу. В этой связи в качестве одного их механизмов развития исследовательской деятельности в 2010 году стартовала программа так называемых «мегагрантов»33, в рамках которой реализуются проекты с привлечением ведущих мировых ученых в российские образовательные и научные организации. Например, в 2017 году было реализовано 107 проектов, из бюджета было привлечен 1
31 Система ученичества в настоящее время рассматривается рядом исследователей в качестве барьера для свободного рынка рабочей силы, так как привязывает человека к определенной отрасли. Именно поэтому в либеральной рыночной экономике ставка сделана на выпускников вузов, так как они более подвижны в рамках своей профессиональной траектории. Willetts D. Op.cit. Р. 246-247.
32 Willetts D. Op.cit. Р. 100-101.
33 Постановление Правительства России от 9 апреля 2010 г. № 220 «О мерах по привлечению ведущих ученых в российские образовательные организации высшего образования, научные учреждения, подведомственные Федеральному агентству научных организаций, и государственные научные центры Российской Федерации в рамках подпрограммы "Институциональное развитие научно-исследовательского сектора" государственной программы Российской Федерации "Развитие науки и технологий" на 2013 - 2020 годы» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 99332/ (дата обращения: 10.12.2018)
млрд рублей, из внебюджетных источников — еще 1,2 млрд34. Тем не менее, учитывая наличия современной научной и образовательной базы, а также интересы национальной безопасности, главный упор необходимо делать на воспитание собственных профессиональных кадров.
Седьмая тенденция в развитии системы высшего образования и науки — нахождение в ситуации стратегического выбора. Как уже было сказано выше, в настоящее время происходит переход к технологиям шестого технологического уклада, в рамках которого знания составляют больше половины структуры производимого продукта и определяют все особенности производственного процесса35. Ввиду этого приоритетное значение приобретает задача активизации инновационного потенциала экономики, сопряженная с развитием инфраструктуры создания и трансфера знаний. Дж. Стиглиц доказывает наличие ограниченной конвергенции между уровнями производительности ведущих компаний в отрасли и их менее эффективных конкурентов. В частности, фирмы-лидеры повышают свою производительность темпами, которые сопоставимы с темпами повышения производительности других компаний. Таким образом, различие между обучением, связанным с переходом к передовым технологиям (в случае компаний, занимающих среднее положение на рынке), и обучением тех, кто находится на границе производственных возможностей (компании-лидеры), может быть меньше, чем кажется. Вследствие чего для экономики развивающейся страны существует большой «разовый» выигрыш в сокращении разрыва с границей, так как в таком случае производительность будет увеличиваться с той скоростью, с которой движется граница производственных возможностей36. Однако каким образом экономике сократить этот разрыв?
В этой ситуации у развивающихся стран есть две стратегии: заимствовать и адаптировать технологии, созданные развитыми странами, или создавать и совершенствовать собственные технологии, в настоящий момент уступающие технологиям развитых стран37. Преимуществом первой стратегии является временной фактор (возможность добиться быстрого успеха), однако, вырванные из социально-экономического контекста, они будут провоцировать продуцирование догоняющего
34 В Минобрнауки России подвели итоги реализации программы мегагрантов в 2017 году // Министерство образования и науки Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: 1Щр5://минобрнауки.рф/новости/12592 (дата обращения: 10.12.2018).
35 Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Основные понятия теории «экономика знаний» // Вестник Удмуртского университета. Экономика и право. 2014. Вып. 3. С. 86.
36 Stiglitz J.E. Op.cit. P. 35-36, 529.
37 Stiglitz J.E. Op.cit. P. 69.
типа развития, не сокращая разрыв с границей производственных возможностей. Вторая стратегия — развитие собственной технологической базы — более затратная с экономической точки зрения, эффект от ее применения не будет существенен в краткосрочной перспективе. Однако только такая стратегия, соответствующая социально-экономическим и культурным страновым детерминантам, поможет совершить рывок, необходимый для достижения границы производственных возможностей и перехода к экономике знаний.
Таким образом, проанализированные выше мировые тенденции развития сферы образования и науки, являющейся главной движущей силой становления экономики знаний и перехода к новому технологическому укладу, характеризуют ситуацию стратегического выбора, в которой, в том числе, находится и Россия. И для успешной реализации второй стратегии — опережающего развития с опорой на собственные технологии — требуется увеличение роли государства, позволяющего объединить разнонаправленные векторы развития образования, науки и бизнеса, создать благоприятные условия для налаживания долгосрочных партнерских связей университетов и предприятий, совершенствовать инфраструктуру создания и трансфера знаний и технологий, а также, учитывая мировые тенденции развития системы образования (включая библиометрические требования рейтингов), преследовать в первую очередь свои национальные интересы.
Список литературы:
1. В Минобрнауки России подвели итоги реализации программы мегагрантов в 2017 году // Министерство образования и науки Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: Ы^://минобрнауки.рф/новости/12592 (дата обращения: 10.12.2018).
2. ВоскановМ.Э. Необходимость и институциональные особенности перехода инновационной экономики к экономике знаний // Инновационное развитие экономики. 2017. № 3(39). С. 7-11.
3. Дементьева А.К. Формирование механизмов коммерциализации результатов научно-технической деятельности университетов в системе трансфера знаний и технологий // Экономика и предпринимательство. 2016. № 5(70). С. 106-113.
4. Жарова Е.Н. Грибовский А.В. Анализ современного состояния трансфера технологий в России и разработка предложений по повышению его эффективности // Наука. Инновации. Образование. 2017. № 4(26). С. 5-24.
5. ЗинуроваР.И., Мисбахова Ч.А., Стародубова А.А. Моделирование диффузии инноваций в рамках национальной инновационной системы // Экономика в промышленности. 2016. № 2. С. 91-98.
6. Иванов В.Г. Политические риски прекаризации молодежи и эффект «естественного уровня образования» // Религия и образование: социально-политический контекст: сборник научных материалов, подготовленных по итогам круглого стола «Религия в координатах нового мирового порядка». М., 2017. С. 93-117.
7. Индикаторы образования 2017: статистический сборник / под ред. Н.В. Бондаренко, Л.М. Гохберг, И.Ю. Забатурина и др. М.: НИУ ВШЭ, 2017.
8. Ицковиц Г. Тройная спираль. Университеты — предприятия — государство. Инновации в действии / под ред. А.Ф. Уварова. Томск: ТУСУР, 2010.
9. Кудина М.В. Человеческий капитал в модели экономики знаний // Инвестиции в человеческий капитал в современной России: проблемы и перспективы. М.: Издательство Московского университета, 2017.
10. Кудина М.В., Сухарева М.А. Социально-гуманитарное образование в экономике знаний // Государственное управление. Электронный вестник. 2016. № 65. С. 5-22.
11. Купцова И.В. Креативный класс в экономике знаний // Инвестиции в человеческий капитал в современной России: проблемы и перспективы / под науч. ред. М.В. Кудиной. М.: Издательство МГУ, 2017. С. 27-34.
12. Наука. Технологии. Инновации. 2017: краткий статистический сборник / под ред. Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг и др. М.: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2017.
13. Новек Б. Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию — сильнее, а граждан — влиятельнее. М.: Альпина Паблишер, 2012.
14. История Московского университета // Официальный сайт Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. [Электронный ресурс]. URL: https://www.msu.ru/info/history.html (дата обращения: 10.12.2018).
15. Петрунин Ю.Ю. Искусственный интеллект и методологические вопросы управления знаниями // Философские науки. 2016. № 8. С. 67-74.
16. Пилипенко Е.В., Баталов Ю.В. Основные понятия теории «экономика знаний» // Вестник Удмуртского университета. Экономика и право. 2014. Вып. 3. С. 86-95.
17. Попович Л.Г., Некрасов А.М., Антипова О.В. Исследование практического опыта стран Европейского Союза в области успешного трансфера знаний и технологий между
исследовательскими организациями и промышленностью // Экономика и предпринимательство. 2016. № 10(ч. 2). С. 108-111.
18. Постановление Правительства России от 9 апреля 2010 г. № 220 «О мерах по привлечению ведущих ученых в российские образовательные организации высшего образования, научные учреждения, подведомственные Федеральному агентству научных организаций, и государственные научные центры Российской Федерации в рамках подпрограммы "Институциональное развитие научно-исследовательского сектора" государственной программы Российской Федерации "Развитие науки и технологий" на 2013 - 2020 годы» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_99332/ (дата обращения: 10.12.2018).
19. Сидорова А.А. Гибридная модель взаимодействия университетов и бизнеса как средство повышения инновационной активности компаний для развития экономики знаний // Вестник Московского университета. Серия 21: Управление (Государство и общество). 2018. № 2. С. 78-89.
20. Сидорова А.А. Предпринимательские университеты в образовательной стратегии государства // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектировании. 2014. Т. 7. № 6. С. 81-91.
21. Сидорова А.А. Тенденции организации тройственного формата взаимодействия между университетами, государством и предприятиями в условиях развития экономики знаний // Проблемы теории и практики управления. 2018. № 5. С. 120-126.
22. Сидорова А.А. Экономика знаний и предпринимательские университеты: сущностные характеристики и особенности становления в современной России // Государственное управление. Электронный вестник. 2018. № 66. С. 77-91.
23. Толмачёв О.М. Борисенкова Л.Н. Экономика знаний в современных условиях России: проблемы, тенденции, особенности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Экономика. 2016. № 1. С. 20-28.
24. Туменова С.А., Кандрокова М.М. Экономика знания как новая парадигма развития: тенденции, факторы, приоритеты // Известия Кабардино-Балканского научного центра РАН. 2016. № 6(74). С. 197-203.
25. Федеральный закон от 22.08.1996 N 125-ФЗ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 11446/ (дата обращения: 10.12.2018).
26. Федеральный закон от 29.12.2012 N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» // КонсультантПлюс [Справочная правовая система]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 140174/ (дата обращения: 10.12.2018).
27. Филатов С.А., Сухорукова Н.Г. Экономика знаний: качественная и количественная характеристика // Идеи и идеалы. 2015. № 4(26). Т. 2. С. 68-80.
28. ЦыреновД.Д. Экономическая сущность и природа знания в экономике знаний // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. 2014. № 2. С. 389-397.
29. Chai S., Shih W. Bridging science and technology through academic-industry partnerships // Research Policy. 2016. Vol. 45. Issue 1. P. 148-158.
30. Davenport J. Technology Transfer, Knowledge Transfer and Knowledge Exchange in the Historical Context of Innovation Theory and Practice // The Creative Exchange [Электронный ресурс]. URL: http://thecreativeexchange.org/sites/default/files/ke_conf_papers/paper_28.pdf (дата обращения: 10.12.2018).
31. Guide to research and knowledge exchange funding 2018-19. How Research England allocates its fund // Research England [Электронный ресурс]. URL: https://re.ukri.org/documents/2018/research-england-guide-to-research-and-knowledge-exchange-funding-2018-19/ (дата обращения: 10.12.2018).
32. Konfer [Электронный ресурс]. URL: https://konfer.online/ (дата обращения: 10.12.2018).
33. Stiglitz J.E. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress. New York: Columbia University Press, 2014.
34. The Catapult Centres [Электронный ресурс]. URL: https://catapult.org.uk/about-us/about-catapult/ (дата обращения: 10.12.2018).
35. GDP, PPP (current international $) // The World Bank [Электронный ресурс]. URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.PP.CD?end=2016&start=1990&y ear high desc=true (дата обращения: 10.12.2018).
36. GDP per capita, PPP (current international $) // The World Bank [Электронный ресурс].
URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.PP.CD?end=2016&year high des c=true (дата обращения: 10.12.2018).
37. UK Research Partnership Investment Fund, guidance 2020-2012 // The National Archives [Электронный ресурс]. URL: http://www.hefce.ac.uk/media/HEFCE,2014/Content/Pubs/2017/201715/HEFCE2017 15.pdf (дата обращения: 10.12.2018).
38. WillettsD. A University Education. Oxford: Oxford University Press, 2017.
Sidorova A.A.
University Development Trends in Knowledge Economy
Aleksandra A. Sidorova — PhD, Associate Professor, Department of State and Municipal Management Theory and Methodology, School of Public Administration, Lomonosov Moscow State University, Moscow, the Russian Federation. E-mail: Sidorova A@spa.msu.ru
Abstract
The article analyzes the main trends in the development of universities in knowledge economy, including the massification of higher education: the development of e-learning models: the increase in domestic R&D costs: the increase of government support for applied R&D and the system of knowledge and technology transfer: increasing negative impact of national and international ratings on universities and regional economies development: changing the approach to the education of scientific personnel. It is concluded that the systems of higher education in many countries of the world are currently in a situation of strategic choice, the key parameters of which are described in this article.
Key words
Knowledge Economy, Research University, Triple Helix Model, Higher Education System, Public Administration, Knowledge and Technology Transfer, Innovation.
