CC BY
36
роли в жизни местного сообщества. К отличиям автор относит «большую разработанность богослужений и присутствие большего количества клира» при погребениях представителей духовенства, особый акцент на благотворительности, выражением которого являются более щедрые пожертвования по время процессии, а также существенно более дорогие по сравнению со светскими погребальные пиры.
З.Ю. Метлицкая
2010.03.005. ЛОУД Г. АРХИВ И ГРАМОТЫ КОРОЛЕЙ СИЦИЛИИ, (1130-1212 гг.).
LOUD G. The Chancery and Charters of the Kings of Sicily, (11301212) // English hist. rev. - Oxford, 2009. - Vol. 124, N 509. - P. 779810.
Ключевые слова: короли Сицилии, XII-XIII вв., королевская канцелярия, королевские документы, механизмы фальсификации документов.
Статья профессора Грэма Лоуда (университет г. Лидса, Великобритания), специалиста по средневековой итальянской истории, «Архив и грамоты королей Сицилии (1130-1212 гг.)» посвящена изучению проблем создания, хранения, механизмов фальсификации грамот королевского архива королей Сицилии с 1130 по 1212 г.1
Несмотря на то что административная система королей Сицилии XII в. была «одной из самых передовых в современном им христианском мире», от этого периода сохранилось сравнительно немного документов. Автор статьи, анализируя свидетельства сохранившихся источников, пытается ответить на вопрос: почему уцелело такое небольшое количество королевских грамот и есть ли убедительные основания полагать, что значительная часть безвозвратно утерянных грамот когда-то существовали в принципе?
1 Выбор автором хронологических рамок обусловлен следующими соображениями: 1130 г. - основание Сицилийского королевства, до 1212 г. королем Сицилии был Фридрих II Штауфен, в 1212 г. он отправился в Германию предъявлять права на престол и стал ее королем (с 1220 г. - императором Священной Римской империи).
Начиная свой обзор с краткого описания документов сицилийского архива, Г. Лоуд замечает, что, несмотря на то что в нашем распоряжении имеются 77 грамот, приписываемых великому графу Сицилии (с 1072 г.) Рожеру I (1031-1101 гг.) (практически все из них - на греческом языке, либо это более поздние латинские переводы греческих оригиналов; они созданы по образцу византийских документов, находившихся в Калабрии), говорить о королевской канцелярии как учреждении, укомплектованном «профессионалами» и имеющем свой «стиль» документов, можно только со времени правления Рожера II. Автор далее приводит данные о количестве дошедших до нас грамот, выпущенных от имени Рожера II (около 200: 86 на латыни, 114 на греческом языке), Вильгельма I Злого (1126-1166 гг.) (35 документов: 30 на латыни и 5 на греческом или двуязычные), Вильгельма II Доброго (1154-1189 гг.) (156 грамот, из которых 34 подделки), Танкреда (1135/1145-1194 гг.) (35 документов: 1 на греческом, 11 сохранившихся в оригинале и 1 всего подделка), сына Танкреда Вильгельма III (7 документов, только 1 из которых сохранился в оригинале) (с. 781-783). Большее количество источников (порядка 350) сохранилось от правителей династии Штауфенов (Констанции, Фридриха II и Генриха I - будущего императора Генриха VI), однако практически все они были «продуктом имперского скрипториума и написаны германскими или североитальянскими нотариусами», и не вполне уместно, по мнению Г. Лоуда, рассматривать их в этом контексте (с. 783).
Однако если добавить к этим грамотам утерянные документы -так называемые deperditae, - на которые имеются явные ссылки в сохранившихся источниках, данные оказываются вполне сравнимыми с теми, что мы видим в других европейских странах. Из приведенной автором таблицы (с. 785) явствует, что количество deperdita, относящихся ко времени правления королей Рожера II и Вильгельма II, составляет около половины от общего числа сохранившихся королевских грамот, а количество deperditia Вильгельма I вообще в два раза больше, чем количество известных текстов (с. 784-785). Учитывая damnation memoriae, которое могло постичь документы Танкреда и Вильгельма III, Г. Лоуд предполагает, что за период с 1190 по 1194 г. могло быть издано около 700 документов (мы же имеем всего 42). Эта цифра кажется вполне разумной, если допустить (на основании опять-таки данных, полученных на основе
анализа канцелярий других стран), что каждый из трех нотариусов архива создавал не более пяти документов в месяц.
Ряд косвенных аргументов также указывают на то, что обширный корпус документов сицилийского архива был утрачен. Во-первых, имеются разновидности документов (например, указы о назначении аббатов и епископов), которые, судя по логике вещей и по указаниям источников, должны были существовать, но ни один образец которых до нас не дошел. Во-вторых, в сохранившемся корпусе имеются очевидные хронологические лакуны. В-третьих, есть возможность проанализировать деятельность отдельных нота-риев. В частности, на основании 35 документов, оставшихся от Вильгельма I, мы можем установить личности 23 нотариусов. Наиболее яркими фигурами в королевском архиве во второй половине XII в. были Матвей из Салерно, Роберт из Св. Джованни и Санкто-рий (с. 787-788).
Приведя далее конкретные примеры описанных выше ситуаций и проанализировав их, Г. Лоуд делает вывод, что дошедшие до нас документы сицилийской канцелярии представляют собой лишь вершину айсберга, а основной массив их был утрачен.
После этого Г. Лоуд переходит ко второй части статьи, а именно к характеристике сохранившихся документов и выявлению общих закономерностей в развитии канцелярских практик.
Одной из особенностей сицилийского архива, по мнению Г. Лоуда, является то, что в течение XII в. происходит изменение в соотношении латинских и греческих текстов (в сторону увеличения последних). Христианское население Сицилии и Южной Калабрии было преимущественно греческим, поэтому практически все грамоты, даже адресованные латинским христианским церквям либо живущим на юго-востоке Сицилии арабам-мусульманам, писались на греческом языке (с. 792). Однако с приходом к власти Рожера II и присоединением к Королевству Сицилия новых территорий, «преимущественно латинской культуры» - герцогства Апулии и княжества Капуи, возникает отдельная «латинская» секция в канцелярии (с. 793). С 1140-х годов все документы издаются на латыни, а также возрастает их общее число (главным образом за счет увеличения количества нотариусов - с одного в 1130-х годах до трех в 1140-х годах). В это же время происходит изменение «демографического баланса» на острове: увеличивается число романого-
ворящих мигрантов с континента, в том числе и в центральной королевской администрации (наиболее показателен пример архивиста Майо из Бари) (с. 793-794).
Автор статьи отмечает и преемственность в королевской канцелярии, выражавшуюся в устойчивости канцелярских практик, а также в том, что отдельные нотарии работали в ней иногда очень длительное время (с. 796).
В заключение автор высказывает свое мнение о том, почему сохранилось «так мало продукции королевского архива». Он называет следующие причины: разорение епархий в Апулии в XV в., набеги турков на прибрежные города (например, разграбление Отранто в 1480 г.), многолетние землетрясения (особенно в Калабрии), вторжение французов в 1799 г., поход войск Гарибальди в 1860 г. по Южной Италии (Гарибальди сжег архивы монастыря в Изернии) и, пожалуй, самое главное обстоятельство - уничтожение содержимого государственного архива г. Неаполя в 1943 г. К тому же документы могли исчезнуть «сразу после того, как они были написаны» по причине обычного обветшания, утери, небрежного хранения, обилия влаги или наличия мышей (с. 799-801). Материалом для многих ранних грамот, изданных на Сицилии и в Калабрии, служила бумага - в сравнении с пергаментом субстанция очень хрупкая и склонная к быстрому расщеплению.
Одна из важных проблем, на которой останавливается автор, -проблема аутентичности документов королевского архива Сицилии. В связи с распространенностью практики изготовления фальшивых источников эта тема, так или иначе, возникает при исследовании любых средневековых текстов. В Сицилийском королевстве подобная практика достигла своего максимального развития в XIII в.: существовали даже специальные писцы, ответственные за составление фальшивок, уровень и качество которых были чрезвычайно высокими. Обнаружить фальшивки можно по более поздним вставкам в текст грамот, а также по наличию в нем «сомнительных данных» (автор приводит пример поддельной грамоты городу Неаполю в июне 1190 г., которая на самом деле является фальшивкой XIII в.) (с. 802). Люди, ответственные за составление подделок, часто были весьма образованными и искусными в дипломатии и палеографии. Автор подчеркивает, что фальшивки заслуживают не менее пристального анализа, чем подлинные документы, и являют-
ся важнейшими историческими источниками для эпохи, в которую они были созданы.
В заключении Г. Лоуд подводит итоги своим рассуждениям. Изучение и палеографический анализ грамот королевского архива Сицилии сопряжены с рядом трудностей, которые неизбежно встают перед медиевистами. Существования фальшивых документов, а также отсутствие фундаментального издания грамот сицилийских королей (до сих пор не опубликованы греческие грамоты Рожера II и Вильгельма II) делают проблему еще более острой, так как без этих ключевых источников невозможно комплексное понимание истории нормандского королевства в Сицилии. Несмотря на это, изучение эволюции сицилийского архива и его содержимого открывает историку большие возможности в исследовании вопросов развития административной системы regno di Sicilia, «забот правителей и меняющегося состояния рождающегося Сицилийского государства».
С. С. Ходячих
ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР
2010.03.006. УСАЧЁВ АС. СТЕПЕННАЯ КНИГА И ДРЕВНЕРУССКАЯ КНИЖНОСТЬ ВРЕМЕНИ МИТРОПОЛИТА МАКА-РИЯ. - М.; СПб.: Альянс-Архео, 2009. - 760 с.
Ключевые слова: середина XVI в., Книга Степенная царского родословия, митрополит Макарий, древнерусская книжность, сравнительный анализ.
Монография представляет собой комплексное исследование памятника древнерусской литературы - Книги Степенной царского родословия, написанной по поручению («благословению») митрополита Макария и вобравшей в себя в переработанном виде значительное число русских и переводных памятников. Работа основана на новом издании памятника (2007-2008 гг.) с привлечением материала древнейших его списков; к сравнительному анализу привлечено около 300 других произведений древнерусской книжности: летописей, хронографов, житий, слов, повестей, сказаний и др.
Степенная книга рассматривается в контексте ее связей с другими памятниками книжности эпохи митрополита Макария
