CC BY
143
пил значительно раньше, так что явной связи с рабочей взаимопомощью не наблюдалось. Общее между обеими странами заключается в тесной связи между реформой закона о бедных и ростом страхования. Эта связь основана на желании тех, кто стоит у власти, защитить интересы местных налогоплательщиков. В Англии и Уэльсе защита шла преимущественно через сдерживание, направленное на то, чтобы побудить рабочих к удовлетворению своих нужд собственными средствами. В Пруссии местным властям разрешалось защищать свои финансы путем обращения к структурам взаимопомощи, знакомым по недавнему прошлому. Английские рабочие создавали ассоциации взаимопомощи независимо от хозяев, даже вопреки им. Таким образом отношения с государством в обеих странах сильно разнились:
1) обязательный характер - в Пруссии; свободная ассоциация -в Англии;
2) местный государственный надзор - в Пруссии; в Англии после 1830 г. - развитие нового либерального понятия соответствующей роли государства;
3) все более строгое определение обязанностей - в Пруссии; гибкость в ответ на изменяющиеся обстоятельства - в Англии. Пример первого - переход в 1876 г. от касс взаимопомощи к кассам помощи по болезни; пример второго - возложение обязанностей по обеспечению медицинских услуг на все виды фондов в 1892 г. (с. 332).
Т.М. Фадеева
2010.02.025. СИЛКИН А.А. КОРОЛЕВСТВО СЕРБОВ, ХОРВАТОВ И СЛОВЕНЦЕВ: НА ПУТИ К ДИКТАТУРЕ, 1918-1929 гг. -СПб.: Алетейя, 2008. - 200 с.
Ключевые слова: Королевство сербов, хорватов и словенцев, 1918-1929 гг., югославское объединение, Александр Карагеоргие-вич.
Монография, посвященная первому десятилетию существования югославского государства, его внутриполитическому развитию, приведшему к установлению режима личной власти короля Александра Карагеоргиевича, написана с привлечением широкого круга документов из московских и белградских архивов. Опреде-
ляющим фактором югославского объединения была политика государственных деятелей Королевства Сербии. Во время Первой мировой войны и радикалы, перманентно возглавлявшие правительство, и двор, невзирая на взаимные противоречия, считали создание Югославии конечной целью своих национально-политических и военных усилий.
Образование Королевства сербов, хорватов и словенцев (СХС) стало предпосылкой проявления тяжелых общественных противоречий. Будущие контуры жестокой политической конфронтации проявились уже в период, предшествовавший принятию Видовданской конституции, отмечает автор. Свидетельством напряженности общественных настроений является изменение отношения к новосозданному государству политических деятелей, принимавших участие в процессе Объединения. «Если в конце 1918 г. по обе стороны Савы, Дрины и Дуная Югославия провозглашалась "землей обетованной" для всего "трехименного народа", то в июне 1921 г. решение о судьбе основного закона страны принимали исключительно сербские политические партии» (с. 36).
Бойкот представителями католического населения страны голосования по вопросу о принятии конституции, а также совместное заявление всех хорватских партий о том, что принятие конституции не будет иметь никакой юридической силы на территории Хорватии, отражает как остроту межнационального антагонизма, так и тот факт, что с момента образования Королевства СХС сербские, хорватские и словенские политики не нашли подходящих механизмов для его сглаживания.
Публичную политическую жизнь Королевства СХС в период до принятия Видовданской конституции характеризует борьба двух тенденций, которые, как отмечает автор, с известной долей условности можно назвать, с одной стороны, «умеренной» и «компромиссной» , и с другой - «конфликтной» и «экстремистской». «Принадлежность конкретных политический партий к первому течению определялась готовностью в процессе формирования облика нового государства, раздела властных полномочий в центре страны и на местах учитывать особые интересы других организаций, особенно представляющие иные югославянские народы» (с. 37). Главной чертой политиков, относящихся ко второму лагерю, можно считать
стремление увеличить свой политический вес путем жесткой конфронтации со своими политическими оппонентами.
В идеологическом плане приверженцев двух идеологических течений разделяло отношение к идее национального унитаризма. Члены Народной радикальной партии, в политике которой прослеживались черты «умеренности», не желали лишать свою программу национальной сербской окраски и, соответственно, не считали пережитком прошлого «племенные» национальные особенности юго-славянских народов, видя в них, как выразился С. Протич, «предпосылку стабильности государственного объединения» (с. 38). Данная позиция крупнейшей сербской партии сделала возможным ее партнерство с политическими представителями интересов католического населения. Союзниками радикалов была Словенская народная партия (СНП) и Хорватское объединение (ХО). Представителями «экстремистского» лагеря следует считать Демократическую партию (ДП) и Хорватскую народную крестьянскую партию (ХНКП).
Выработка и принятие первой конституции нового государства продемонстрировали антагонистические политические противоречия. Появление на свет Видовданской конституции стало плодом главным образом совместных политических усилий сербов. С конца 1918 г. Радикальная партия, Югославский клуб (Словенская народная партия), будущее Хорватское объединение - подверглись жесткому внепарламентскому давлению со стороны двора и созданной по инициативе регента Александра Демократической партии, «претендовавшей на роль единственного пророка учения о «народном единстве». Общая угроза быть вытесненными с политической арены стала основой коалиции трех вышеперечисленных организаций, сформировавших Парламентское объединение. Публично продемонстрированное единство мнений союзников по поводу принципов взаимоотношений государственного центра и регионов, казалось, отмечает автор, открывало перспективу конституционного решения национального вопроса. Однако во время выборов в Уставотворную скупщину от согласия не осталось и следа. Конституционные проекты Хорватского объединения и Словенской народной партии рисовали картину не единого и даже не союзного государства, а аморфного объединения малых государств. Положение совместного проекта радикалов и демократов о
разделении страны на 35 областей свидетельствовало, считает автор, об их решимости не принимать в расчет мнение хорватов и словенцев. В итоге крупнейшие словенские и хорватские партии бойкотировали принятие основного закона, «против» голосовали только сербы.
Политические коллизии переходного периода оказали определяющее воздействие на развитие страны. Видовданская конституция не заложила устойчивой основы сосуществования югосла-вянских народов, центра и регионов. По прошествии первых двух с половиной лет существования СХС стало очевидным, заключает автор, что «у каждого коллективного или индивидуального политического субъекта существовала собственная, определявшая его действия мораль - "родолюбивая" патриотическая (она же "узкоплеменная сепаратистская"), государственническая "югославист-ская" (она же "авторитарная шовинистическая") и т.д.» (с. 73). В результате конфронтация как политический метод вытеснила из обихода готовность к компромиссу и умеренность.
Политические круги Сербии считали себя ответственными за развитие государства и в течение восьми лет после принятия конституции предпринимали, свидетельствует автор, противоречивые, разрозненные и не слишком успешные попытки, направленные на внутреннюю консолидацию страны. В результате в конце 20-х годов «союз двора и сербской партийной номенклатуры, вопреки желанию его участников, по-прежнему один на один противостоял центробежным устремлениям представителей южных славян бывшей Австро-Венгрии» (с. 74-75).
Автор подчеркивает, что именно высшие партийные круги Сербии, внесшие главный вклад в югославское объединение и настоявшие на собственном видении административно-правового облика новосозданного государства, в первую очередь были ответственны за его плачевное состояние спустя десять лет. В начале 1929 г. лекарством от сепаратизма стало установление монархической диктатуры - запрещение партий и упразднение парламента. «Главным мотивом внутриполитического курса короля Александра Ка-рагеоргиевича в период его авторитарного правления можно назвать стремление компенсировать провал интеграционной политики Белграда 20-х годов» (с. 183). К весомым причинам кризиса югославского государства автор относит помимо указанных и се-
паратистские устремления хорватов и их вождей. «Хорватский вопрос» был определяющим для судьбы Королевства сербов, хорватов и словенцев. Непосредственной ареной сербо-хорватского противостояния были считавшиеся хорватскими области, присоединившиеся в составе так называемого Государства СХС к Королевству Сербии. В политическом отношении высоким мобилизационным потенциалом обладала националистическая, популистская социально-эгалитарная пропаганда, проводимая в Хорватии. Особую разрушительную силу «хорватскому вопросу», подчеркивает автор, придавало его столкновение с центростремительными интеграционными устремлениями сербов, в первую очередь проживавших в Хорватии.
И.Е. Эман
2010.02.026. ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНАЯ И ЮГО-ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА В ПЕРИОДЫ ИСТОРИЧЕСКИХ ПЕРЕМЕН. (Реферативный обзор).
Ключевые слова: Европейский континент, Центрально-Восточная Европа, Юго-Восточная Европа, Балканы, великие державы, империи, СССР, Россия, трансильванский вопрос, польский вопрос, международные и межнациональные отношения, история Х11-ХХ вв.
В обзоре рассматриваются вышедшие в 2007-2009 гг. отечественные научные издания, посвященные историческим судьбам и современному положению стран и народов Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы.
Географическое понятие Центрально-Восточная Европа до сих пор является спорным и с оглядкой употребляемым в отечественной историографии. Поясняя такое положение, издатели сборника «Средняя Европа. Проблемы международных и межнациональных отношений XII-XX вв.» (3) замечают, что, говоря о Средней (Центральной) Европе, имеют в виду регион, за которым в англоязычной литературе закрепилось трудно переводимое на русский язык название East-Central Europe. Речь идет о восточной части Центральной Европы, тогда как Западной следует считать в первую очередь Германию.
