CC BY
14
2010.01.022. ПРИСТЕР К. НЕДООЦЕНИВАЕМАЯ РОЛЬ ЖЕНЩИН В ПРАВОМ ЭКСТРЕМИЗМЕ: КАНДИДАТКИ ОТ ПРАВОЭКС-ТРЕМИСТСКИХ ПАРТИЙ И БЛОКОВ.
PRIESTER K. Die unterschätzte Rolle der Frauen im Rechtsextremismus: Wahlbewerberinnen für rechtsextreme Parteien und Wahlbündnisse // Leviathan. - Wiesbaden, 2009. - Jg. 37, H 1. - S. 77-94.
Правый экстремизм обычно привлекает к себе внимание общественности и прессы в случаях проявления насилия по отношению к иностранцам. При этом общественность в основном интересуется эпизодами насилия, в которых не участвуют женщины; в СМИ также преобладает расхожий образ правого экстремиста как представителя неонацистов и бритоголовых скинхедов. Тем самым создается впечатление, что женщины не играют существенной роли в правоэкстремистком движении. Карин Пристер (профессор социологии Мюнстерского университета, ФРГ) опровергает этот стереотип, демонстрируя участие женщин в управленческих структурах правоэкстремистских организаций Германии (нижний и средний уровни). С этой целью немецкая исследовательница проанализировала социально-биографические данные 500 кандидаток, которые баллотировались в 1998-2008 гг. от трех правоэкстремистских партий: Немецкого народного союза - ННС (Deutsche Volksunion - DVU), Национал-демократической партии Германии - НДПГ (Nationaldemokratische Partei Deutschlands - NPD) и Республиканской партии (Republikaner) (из анализа были исключены домохозяйки и пенсионерки, не предоставившие информацию о своей профессии). В своей работе Пристер использовала официальные данные о кандидатах, публиковавшиеся в газетах органов местного самоуправления. Несмотря на то что эти источники практически не принимаются в расчет в исследованиях, посвященных правому экстремизму, они могут рассказать о социальной реальности намного больше, чем анализ партийных программ или дискуссий, замечает автор.
Проведенный анализ позволил выявить следующие тенденции: 1) на протяжении 10 лет возросло как общее число кандидаток-женщин, так и количество молодых женщин, баллотирующихся от правоэкстремистских партий; 2) женщины, принадлежащие к определенному социально-экономическому слою, не отличаются в своих политических предпочтениях от мужчин того же слоя, хотя и
менее склонны к насилию; 3) сейчас, как и раньше, правоэкстреми-стские взгляды распространены среди представителей среднего класса, имеющих свой собственный малый бизнес; правый экстремизм привлекателен также для людей с низким уровнем оплаты труда. Если до конца 1990-х годов большинство баллотировавшихся женщин приходили в политику вслед за своими мужьями, то сейчас многие представительницы слабого пола сначала баллотируются сами, а затем привлекают в политику мужей и детей. Из 500 кандидаток, биографии и социальный статус которых стали предметом анализа Пристер, 129 представляли новые федеральные земли, 371 - старые (к которым причислен и Берлин); 243 кандидатки баллотировались от республиканцев, 170 - от НДПГ, 46 - от ННС, 41 - от иных правоэкстремистских партий и блоков. В последние годы изменилась роль НДПГ, которая в 1995 г., после запрещения Свободной немецкой рабочей партии (Freiheitliche Deutsche Arbeitspartei - FAP), самой большой неонацистской организации Германии, открыла свои двери для ее сторонников. В связи с притоком неонацистов НДПГ сейчас считается самой правой партией Германии.
Опираясь на полученные данные, автор стремится найти эмпирические подтверждения следующему тезису: правый экстремизм - это феномен, распространенный в первую очередь в среде представителей среднего класса, а именно мелких предпринимателей, занятых в своих собственных небольших торговых фирмах, предприятиях сферы обслуживания или мастерских («старый» средний класс)1. Этот тезис противоречит утверждению К. Леггеви о том, что «старый» средний класс (мелкие предприниматели, в том числе занятые в сельском хозяйстве, а также служащие низшего и среднего звена) был основой правого экстремизма2. Пристер считает, что «паника среди рабочих» не сменила «панику среди среднего класса», а дополнила ее. За исключением лиц, занятых в сельском хозяйстве, которые сейчас не играют в правоэкстремист-ском движении значительной роли, мелкие предприниматели, со-
1 К новому среднему классу относятся работники, занятые на предприятиях, не принадлежащих им. - Прим. реф.
2 Leggewie K. Neo-Kapitalismus und Neue Rechte: Sozialstrukturelle Voraussetzungen radikaler rechte Bewegungen // Paradigmen der Bewegungsforschung / Hrsg. von K.-U. Hellmann. - Opladen; Wiesbaden: Westdeutscher Verl., 1998. - S. 131-148.
держащие мастерские, небольшие предприятия сферы обслуживания и торговые фирмы, сегодня, как и ранее, составляют среду, в которой популярен правый экстремизм. Конечно, в связи с экономическим кризисом и процессами модернизации правый экстремизм проникает в самые ослабленные социальные сферы и нижние сегменты общества. Таким образом, сегодняшний правый экстремизм покоится на двух «китах»: это мелкие предприниматели из среднего класса и низкооплачиваемые работники.
Из 500 кандидаток, чьи данные использовались в исследовании Пристер, 29,8% занимались малым предпринимательством, 16,2% принадлежали к категории персонала среднего звена в офисах, банках и государственных учреждениях, 7% учились в вузе или имели высшее образование, 9,6% были мастерами или рабочими высокой квалификации. Таким образом, 53,0% обследованных активисток правых партий принадлежали к среднему классу, 43,8% составляли женщины, занятые в сфере обслуживания, 2,6% -школьницы и девушки, получающие среднее специальное образование, 1,2% - безработные.
С точки зрения профессиональной принадлежности кандидаток картина выглядела следующим образом. Большинство из них работали в сферах медицины (медицинские сестры) и ухода за больными (санитарки); самой распространенной профессией сферы обслуживания оказалась профессия продавщицы. Среди профессий, требующих среднего специального образования, преобладали те, обладательницам которых чаще всего грозит сокращение, -швея, повариха, работница кухни. Для этой категории кандидаток значимыми факторами являлись маленькая зарплата, непрестижность работы, высокие нагрузки, постоянно меняющиеся смены, страх потерять работу. На примере женщин, баллотировавшихся несколько раз, было установлено, что для кандидаток характерна нисходящая профессиональная мобильность: швея к следующим выборам становилась почтальоном; парикмахер - уборщицей; продавщица - курьером и т.д. (однако встречались и случаи «восходящей» профессиональной мобильности, например от поварихи через фазу безработицы и переобучения - к риелтору). Следовательно, для того чтобы лучше понять социальную реальность правого экстремизма, необходимо обращать самое пристальное внимание на социальные структуры и сектор занятости, делает вывод автор. Чем
выше был уровень выборов, тем чаще «идеальный тип» правоэкс-тремистской кандидатки обретал реальные черты предпринимательницы или служащей в возрасте от 40 до 50 лет. Для выборов в органы местного самоуправления таким «идеальным типом» была уже женщина в возрасте от 50 до 60 лет, занятая на низкооплачиваемой работе (санитарка, работница кухни или курьер).
Несмотря на то что суммарное количество кандидаток от НДПГ и ННС был меньше, чем от республиканцев, сравнение их возрастных характеристик позволяет сделать вывод о том, что кандидатки от НДПГ становятся моложе. Вероятно, отмечает автор статьи, это связано с тем, что НДПГ позиционирует себя не только как партию протеста, но и как силу, противостоящую системе. Демонстрации и марши создают ей имидж оперативного центра разветвленного социального движения. Кроме того, НДПГ занимается правым молодежным движением.
Анализ возраста 500 кандидаток показывает, что претендентки от республиканцев в среднем старше, чем женщины, выдвинутые от НДПГ. Например, во время местных выборов в Саксонии в 2008 г. от НДПГ баллотировалось 36 кандидаток, 61% которых находились в возрастной группе от 19 до 38 лет (в их числе - одна 25-летняя председательница округа и одна 29-летняя заместительница председателя округа). По мнению Пристер, это обстоятельство связанно не с тем, что политика НДПГ содействует улучшению положения женщин, а с выражением социального протеста, который нашел отражение в предвыборных лозунгах этой партии: «Социальное возможно только как национальное», «Сообща - вместо борьбы локтями», «Рабочие места - вместо военных миссий». Свою роль здесь также играют социальные программы НДПГ, например «Немецкая зимняя помощь» в Гессене.
В политике бытует мнение, что правый экстримизм - это «мужское занятие». Это предположение может быть и подтверждено и опровергнуто - в зависимости от того, какой из аспектов феномена «правый экстремизм» подлежит рассмотрению. С одной стороны, идеология партии основывается на мужском товариществе, иерархии и доминировании мужчин на выборах на федеральном
и европейском уровнях. С другой стороны, все больше женщин занимаются политикой на уровне местного самоуправления1.
В последнее время приобретает популярность макроэкономический тезис о правом экстремизме как следствии социальных изменений, которое актуально для тех, кто «проиграл» в ходе модернизации. Тем не менее истоки исторического правого экстремизма (фашизма) следует искать в среде мелкого предпринимательства, и нынешний правый экстремизм опирается на тот же самый электорат. Помимо экономических факторов, толкающих людей к такому выбору, необходимо учитывать и социально-психологические его предпосылки: уровень абсолютной и относительной депривации и фактор самоидентификации (зачастую ложной) со средним классом. Полученные данные позволяют говорить только о вероятностных корреляциях. В массе дезинтегрированных и подверженных относительной депривации людей к правому экстремизму оказываются склонны те, кто ощущает уязвимость своей идентичности сразу в нескольких аспектах (в данном случае только экономической опасности - например, угрозы безработицы - недостаточно). Под угрозой должны находиться все основные составляющие идентичности социального актора, его восприятие себя как представителя среднего класса. Таким образом, правый экстремизм предстает не как нечто «патологическое», а как следствие вполне рационального выбора в пользу коллективного повышения статуса «маленького человека» путем возвышения того или иного этноса в рамках национальной солидарности. Солидарная борьба направляется на выдавливание с рынка труда слабых, чужих и иностранцев. Политика правоэкстремистских партий в отношении национальной идентичности акцентирует внимане электората на двух составляющих: 1) на провозглашении демографической или культурной «смерти» нации; 2) на ненависти к иностранцам, которые либо составляют конкуренцию на рынке труда, либо пользуются благами социальной системы Германии.
Особое значение, по мнению автора статьи, следует уделять структуре личности и ценностным ориентациям приверженцев правого экстремизма, обусловленным экономическими и социаль-
1 Интересно, что много женщин-политиков еще в одной немецкой партии «Союз 90/Зеленые». «Зеленые» - это партия, ориентированная на электорат с высоким уровнем образования. В СПД и ХДС женщин-политиков мало.
ными условиями. Каждая политическая система постулирует определенный тип личности как «норму», по отношению к которой определяются отклонения (девиантность). Именно в обращении с де-виантностью проявляются различия демократического и недемократического строя. В арсенале последнего - квалификация оппозиции строю как «девиантности». В демократическом обществе следует с осторожностью причислять представителей правого экстремизма к разряду «патологических» личностей; более того, необходимо исходить не из их (предполагаемых) психических отклонений, а, следуя тезису Ханны Арендт о «банальности зла», из «нормальности» правого экстримизма, который претворяется в жизнь психически полноценными мужчинами и женщинами. Пато-логизировать правый экстремизм - значит деполитизировать его, настаивает Пристер. Основания для правового экстремизма могут быть намного проще, чем предполагают исследователи. Подобно одному из вариантов религиозной самоидентификации человека (который «является католиком, потому что живет в области, где распространен католицизм»), поддержка правого экстремизма также может быть обусловлена социальным окружением индивида.
В.Н. Гиряева
