CC BY
155
2010.01.019. ЛИНЕЦ С И. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ: СОСТОЯНИЕ И ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ, (ИЮЛЬ 1942 г. - ОКТЯБРЬ 1943 г.). - Пятигорск: ПГЛУ, 2009. - 492 с.
Ключевые слова: Северный Кавказ, немецкая оккупация, оккупационные власти, экономическая политика, социальная политика, отношения с местным населением.
В монографии, состоящей из четырех глав, на основе новых архивных материалов, воспоминаний и других источников раскрывается положение на Северном Кавказе накануне и в период немецко-фашистской оккупации. Среди рассматриваемых проблем -организация и проведение местными органами власти эвакуации, структура немецкой оккупационной власти, экономическая и социальная политика захватчиков, отношение местного населения к оккупантам, различные проявления коллаборационизма, партизанское и подпольное движение в борьбе против гитлеровцев на Северном Кавказе.
Более детальное изучение специфики оккупационного «нового порядка», установленного нацистами на Северном Кавказе, считает автор, должно способствовать преодолению сложившегося ранее в советской историографии упрощенного подхода в изучении оккупационного режима. В первую очередь это относится к осуществлению немецкими оккупационными властями экономической и социальной политики на захваченной территории. В советской историографии сама постановка вопроса о возможности проведения фашистами подобного рода политики была попросту невозможной. Между тем, подчеркивается в книге, в рассматриваемом регионе в 1942-1943 гг. нацистами были разработаны и претворялись в жизнь многие составные части социально-экономической политики: налоговая и финансовая реформы, изменения в аграрном секторе, в торговой сфере, в здравоохранении, в системе народного образования и т.д.
Столь же необходимой в интересах достижения исторической объективности задачей, пишет автор, является изучение такого явления военных лет, каким был коллаборационизм. Северный Кавказ стал в годы Великой Отечественной войны одним из немногих районов, оккупированных вермахтом, где сотрудничество час-
ти местного населения с захватчиками приобрело значительные масштабы (с. 6). Ввиду этого научный интерес вызывают мотивы действий и поведенческие настроения коллаборационистов, в рядах которых оказались отдельные представители проживавших на территории Северного Кавказа народов.
Актуальным остается для исследователей и изучение возникновения, сущности и масштабов движения сопротивления против немецких захватчиков на оккупированной территории СевероКавказского региона. Автор пишет, что фашисты проводили здесь оккупационную политику, которая своим содержанием и направлением, особыми подходами к решению многих проблем развития региона существенно отличалась от аналогичной политики на других временно захваченных территориях СССР. В отличие от других оккупированных мест, захватчики вначале вели себя сдержанно и не проводили здесь открыто грабительских и разорительных акций. И, как следствие этого, часть местного населения приняла новые порядки. В ряде случаев оккупационной власти даже приходилось сдерживать нетерпение некоторых бывших владельцев собственности, жаждавших немедленного ее возвращения (с. 221).
Конкретные факты свидетельствуют о том, что не следует переоценивать степень действенности фашистской пропаганды на население оккупированных территорий, поскольку наряду с ней существовал и фактор неприятия частью советского населения сталинского режима. Идейные противники советской власти лишь ожидали прихода немецкой армии, чтобы открыто перейти на ее сторону.
Гитлеровцы, чтобы привлечь население Кавказа, осуществляли мероприятия, способствовавшие поддержанию уровня жизни местных жителей на приемлемом даже в условиях войны уровне. Во второй половине 1942 г. функционировала школьная сеть, возобновили свою деятельность несколько вузов.
Оккупанты поддерживали возрождение частного бизнеса, перенося на захваченные советские территории опыт германского предпринимательства. Там, где это было необходимо, немецкие власти восстанавливали отдельные элементы большевистского НЭПа 20-х годов и даже некоторые составные части экономической политики дореволюционной России (с. 185). При восстановлении народно-хозяйственных объектов немецкие власти широко
использовали труд местного населения - чаще всего путем мобилизации трудоспособных граждан.
На всех работавших предприятиях немцы установили строгий порядок, ввели целый ряд правил и положений, детально регламентировавших весь производственный процесс. Применялись меры административного воздействия, предусмотренные для нарушителей трудовой дисциплины, во многом идентичные тем наказаниям, которые применялись на промышленных предприятиях в самой Германии. Однако наряду с административными наказаниями оккупанты широко использовали террор и, как крайнюю меру, смертную казнь. Она предусматривалась за сознательную порчу рабочими станков и инструментов, за открытый отказ работать на фашистов, за акты саботажа и диверсий на предприятиях.
В своей аграрной программе нацисты использовали идеи развития общинного хозяйства и положения из аграрной реформы П. Столыпина, а также негативный опыт советского аграрного строительства в деревне. Учтена была психология крестьянства, веками мечтавшего о своем наделе земли, и его негативное в большинстве своем отношение к колхозному строю.
Оккупационные власти не разрушили систему здравоохранения, занимались трудоустройством оставшегося без работы городского населения. На оккупированных территориях Кавказа немцы способствовали возрождению религиозной жизни. В этом гитлеровцы видели мощный противовес коммунистической идеологии и поэтому поддерживали конфессии, распространенные на Кавказе, восстановление церквей, мечетей и прочих молельных домов. Часть населения, особенно пожилого возраста, воспринимала такие шаги немцев с одобрением.
Еще на стадии разработки своих планов по захвату Северного Кавказа гитлеровское руководство сделало ставку на многонациональный состав его населения. Нацисты рассчитывали на лояльное отношение горцев к немецкому «новому порядку», считая, что в массе своей они недовольны советской властью. Возлагали надежды гитлеровцы и на рост горского националистического сепаратизма. Северокавказским народам фашисты напоминали о колонизации их земель царской Россией в XIX в. Солдаты и офицеры были предварительно проинструктированы на предмет уважительного отношения к традициям и обычаям горских народов.
Еще до войны политическая обстановка на Северном Кавказе была нестабильной, с началом Великой Отечественной войны она резко ухудшилась. Сложное положение сохранялось на территории Чечено-Ингушской АССР, где постоянно существовали очаги бандитизма и антисоветских выступлений. С первых же дней войны криминогенная ситуация в республике обострилась еще больше. Отдельные акты бандитизма стали быстро перерастать в повстанческое движение, охватившее ряд районов республики.
Особенно удручающим для Москвы был тот факт, что в рядах местных коллаборационистов оказалось довольно значительное число руководящих партийных и советских работников Чечено-Ингушетии. Среди рядовых сотрудников органов внутренних дел Чечено-Ингушской республики факты связей с бандитскими группами исчислялись десятками.
Автор отмечает, что и после отступления немецких войск с Северного Кавказа германское командование продолжало активно поддерживать националистические отряды, действовавшие в Кабардино-Балкарии. На территорию республики гитлеровская авиация постоянно забрасывала группы парашютистов. Точное количество банд, находившихся в Карачае после освобождения области от оккупантов, т.е. с января 1943 г., их численный и национальный состав все еще остаются спорными.
Негативную роль в искоренении проявлений коллаборационизма на Северном Кавказе сыграли действия органов НКВД и подразделений Красной армии, в ряде случаев действовавших с излишней жестокостью по отношению к местному населению. Зачастую борьба шла не с вооруженными бандитами и их пособниками, а со всеми жителями того или иного населенного пункта. Отрицательный эффект от такого рода карательных действий сохранялся довольно долго и играл на руку антисоветским повстанцам и бандитским группам (с. 279).
Большие надежды возлагали фашисты и на сотрудничество с донским, кубанским и терским казачеством. В расовой теории Гитлера казаки занимали своеобразное положение, находясь на более высоких ступенях, чем славяне и другие народы Советского Союза. Более того, Гитлер называл казаков представителями арийской расы, имевшими в древности родственные корни с германцами. Такое подчеркнуто уважительное отношение к казачеству также служило
одной из причин перехода части казачьего населения на сторону врага. Не изжили казаки до конца и обиды на советскую власть за ее политику расказачивания, проводившуюся в годы Гражданской войны.
Оккупанты полагали, что казачество, подвергавшееся при советской власти серьезным притеснениям, в массе своей пойдет за ними. Поэтому политическая и пропагандистская работа среди казаков вышла на первое место. Главным лейтмотивом такой политики был призыв к казачеству вступать в вермахт и вместе с немцами вести непримиримую борьбу с большевизмом (с. 306). В первые месяцы существования оккупационной власти основной упор был сделан на привлечение в фашистскую армию добровольцев. Однако когда стало ясно, что количество казаков-добровольцев оказалось незначительным, германское командование стало все шире прибегать к принудительной мобилизации. В итоге казачьи формирования создавались тремя способами: за счет набора добровольцев, путем принудительной мобилизации, привлечением военнопленных из концлагерей.
Выявленные разными способами коммунисты не подлежали здесь безусловному уничтожению. Новая власть по отношению к ним руководствовалась прагматизмом: враждебно настроенных к ней коммунистов уничтожала, а демонстрировавших лояльное отношение к «новому порядку» старалась привлечь на свою сторону.
Формы проявления коллаборационизма были различными. Большинство коллаборационистов пошли на сотрудничество с фашистами не по идейным соображениям, а под воздействием тяжелых условий жизни в период оккупации. Для многих граждан такое сотрудничество было выбором между жизнью и смертью для себя, родных и близких. Поэтому по мере нарастания неудач немецкой армии в сражениях с советскими войсками количество лиц, желавших сотрудничать с врагом, неуклонно снижалось. И все же по своему размаху и числу участников коллаборационизм на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной войны оказался одним из самых масштабных на оккупированных фашистами территориях Советского Союза (с. 440).
Движение сопротивления против немецко-фашистских захватчиков на Северном Кавказе также имело свои особенности. В отличие от других, захваченных гитлеровцами еще в 1941 г. со-
ветских территорий, здесь партизанское движение формировалось заблаговременно. Однако, как показали последующие события, партизанская и подпольная борьба развивалась в Северо-Кавказском регионе крайне тяжело. Причинами этого стали: неблагоприятный для действий партизанских сил кавказский ландшафт; ошибки, допущенные при подборе командного состава и бойцов партизанских отрядов; неправильно избранная тактика действий партизан против врага; в ряде случаев - отсутствие поддержки партизанского движения со стороны местного населения.
Из-за действий партизан немецкие власти меняли свое отношение к населению, подозревая его в оказании помощи движению сопротивления. Нарастало обострение отношений между местными жителями и оккупантами. В конечном счете все это вело к неприятию оккупационного режима со стороны большей части населения Северного Кавказа.
Поражение немецкой армии в битве за Кавказ и катастрофа под Сталинградом привели высшее германское руководство к пониманию невозможности удержания и дальнейшего хозяйственного освоения богатейших южных районов Советского Союза. Отступление немецкой армии с территории Северного Кавказа, начавшееся в январе 1943 г., осуществлялось с применением тактики «выжженной земли». Оккупационный режим, находившийся накануне своего краха, превратился в инструмент истребления советских граждан, уничтожения материальных и сырьевых ресурсов региона. Освобождение Северного Кавказа Красной армией в 1943 г. стало началом преодоления тяжелых негативных последствий немецко-фашистской оккупации (с. 441).
В. С. Коновалов
