CC BY
18
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2009.04.046. КАЙ ХЭ. ДИНАМИЧЕСКОЕ БАЛАНСИРОВАНИЕ: СТРАТЕГИИ БАЛАНСИРОВАНИЯ КИТАЯ В ОТНОШЕНИИ США, 1949-2005 гг.
KAI HE. Dynamic balancing: China's balancing strategies towards the United States, 1949-2005 // J. of contemporary China. - Abingdon, 2009. - Vol. 18, N 58. - P. 113-136.
Автор (Университет Джорджии, США) анализирует подходы к изучению международных отношений и предлагает собственную теорию.
В этой сфере существуют два подхода - парадигмальный и страновых исследований (area studies). Теоретики подчеркивают пользу применения различных парадигм в изучении международных отношений (реализм, либерализм, конструктивизм). Например, Дж. Миршаймер применяет теорию наступательного реализма (offensive realist theory), делая вывод, что стратегия США должна быть нацелена на сдерживание Китая, потому что его подъем неизбежно будет угрожать американской гегемонии в регионе. Китаист Д. Шамбо, напротив, не видит необходимой связи между подъемом Китая и американо-китайскими конфликтами. Его точку зрения подкрепляет Д. Кан, указывая, что реалистическое видение международной системы как анархической несовместимо с традиционной иерархической природой азиатского международного порядка.
Исследователи международных отношений пытаются дать номотетические объяснения и прогнозы внешней политики того или иного государства, тогда как страноведы не заинтересованы в обобщениях, которые выходят за рамки внешней политики того или иного государства. Автор предлагает средний подход - «модель динамического балансирования» (МДБ). С одной стороны, она «синтезирует две общие реалистические теории - баланса сил и баланса угроз - и смягчает статическую природу подхода международных отношений к внешнеполитическим стратегиям. Изменяющееся восприятие угроз у лидеров рассматривается как динамический пояс передачи, соединяющий системные сдержки (constraints) и поведение государств. С другой стороны, восприятия угроз у лидеров измеряются в культурном и историческом контекстах, как предпочитают это делать страновые специалисты» (с. 114).
МДБ представляет собой синтез теории «баланса сил» Кеннета Уолтса и теории «баланса угроз» Стивена Уолта. В международной системе существует постоянный элемент - анархия и переменный фактор - полярность. Теория «баланса сил» способна предсказать, что будут делать государства, но не почему. Неореализм Уолтса не дает механизма, чтобы соединить полярность системы и поведение государства. Например, теория Уолтса не могла объяснить, почему Китай в 1970-е годы порвал с СССР и вступил в союз с США. Различие между теориями Уолтса и Уолта состоит в следующем: «баланс угроз» предсказывает поведение государства, а «баланс сил» предсказывает последствия этого поведения.
Для достижения синтеза автор вводит в МДБ такую переменную, как «восприятие угрозы». Правда, само по себе восприятие не определяет действия государств, поскольку предпочтения и стимулы к этим действиям зависят от системной переменной - полярности. Например, теория «баланса угроз» тоже не может объяснить, почему Китай выбрал разные стратегии балансирования в отношении США во время холодной войны (в 1950-е годы это было внешнее балансирование, а в 1960-е - внутреннее). Полярность определяет, что следует осуществлять государствам - внутреннее или внешнее балансирование; восприятия угроз определяют, против кого им следует балансировать.
В однополярном мире для гегемона главной стратегией поведения является внутреннее балансирование (увеличение военного и экономического потенциала) и односторонность. Другие государства, если ощущают угрозу со стороны гегемона, не способны составлять эффективные союзы против него, поэтому им остается опираться на свой внутренний потенциал.
В биполярном мире у государств больше возможностей к составлению союзов - внешнему балансированию (в условиях противостояния двух полюсов оно представляет собой присоединение к одному из них).
Самая нестабильная система - многополярная, поэтому и поведение государств определить сложно. Если в одно- и биполярном мире они четко видят, откуда исходит угроза, в многополярном мире она может исходить с разных сторон. В таком мире ответом государств может стать как внутреннее, так и внешнее балансиро-
вание, но для объяснения и прогноза поведения государств одного фактора полярности системы недостаточно.
«Полярность системы определяет, что следует осуществлять государствам - внешнее балансирование, внутреннее балансирование или оба эти действия. Тогда "восприятие угроз" помогает государствам определить, против кого им следует балансировать. Взаимодействие между полярностью системы и восприятием угроз определяет стратегию "динамического балансирования" - как государствам следует балансировать. Точно определяя роль полярности в сдерживании поведения государств и добавляя "восприятие угрозы" в качестве промежуточной переменной, модель динамического балансирования объясняет вероятные предпочтения государств в балансировании» (с. 120). Правда, внутренние характеристики государств по-прежнему остаются «черным ящиком». Вот почему предлагаемая автором теория показывает лишь наиболее вероятный путь, каким могут следовать государства.
В работах по международной политике горячо обсуждается вопрос: является ли Китай ревизионистской державой или державой статус-кво? МДБ помогает взглянуть на эту проблему под другим углом: важно не то, какую державу представляет собой Китай, а то, как он себя ведет. В определенных условиях государство статус-кво может стать агрессивным, тогда как ревизионистская держава, напротив, может сдерживать свои намерения. Применив свою модель к внешней политике Китая в 1949-2005 гг., автор получает три исследовательские гипотезы:
1) в однополярном мире Китай как государство-негегемон будет предпочитать внутреннее балансирование внешнему, даже если сталкивается с военными угрозами со стороны гегемона;
2) в биполярном мире Китай как государство, не являющееся ни одним из полюсов, выберет политику внешнего балансирования, чтобы отводить угрозы со стороны обеих сверхдержав;
3) в многополярном мире Китай как один из полюсов будет осуществлять и внутреннее, и внешнее балансирование, отвечая на угрозы в сфере безопасности.
Автор пытается проверить, насколько МДБ объясняет внешнюю политику Китая за указанный период.
В 1949 г. в гражданской войне в Китае победили коммунисты. США отказались признать победу КПК и оставались враждеб-
ными к КНР до 1970-х годов (политическая изоляция, экономическое эмбарго, военные угрозы с трех сторон - помощь Гоминьдану на Тайване, поддержка Южной Корее в ходе Корейской войны, поддержка французским колониальным войскам во Вьетнаме, затем прямая интервенция). Согласно МДБ (гипотеза 2), Китаю в таких условиях следовало стремиться к союзу с СССР - вторым полюсом системы. Китайская политика 1950-х годов подтверждает состоятельность модели. В 1950 г. КНР и СССР подписали Договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. Однако с конца 1950-х годов отношения ухудшались, поскольку китайские лидеры считали, что Советский Союз проводит ревизионистскую и шовинистическую политику в отношении Китая. В начале 1960-х годов китайцы воспринимали СССР как главную военную угрозу. Согласно МДБ, Китаю в этих условиях следовало искать помощи у США. Однако в 1960-е годы КНР не перешла к такой политике, а проводила политику «двойного врага», считая своими антагонистами как США, так и СССР. Одно из возможных объяснений данной аномалии -уникальное стратегическое положение Китая в 1960-е годы: враждебность в отношениях КНР с США сохранялась из-за идеологического антагонизма, конфликтов из-за Вьетнама и Тайваня и последствий Корейской войны. Согласно все той же модели, политика «двойного врага» может быть следствием внешнего окружения, а не сознательного выбора китайского руководства. Поэтому Китаю пришлось перейти к внутреннему балансированию. Действительно, в 1964 г. КНР провела первые ядерные испытания; в конце 1950-х годов имел место «большой скачок», правда, кончившийся катастрофой.
В 1970-е годы политика КНР в отношениях с США вошла в колею, соответствующую МДБ: Китай стремился к сближению с Америкой против советской угрозы. В 1969 г. Мао Цзэдун отметил, что ревизионизм опаснее империализма. Той же политике Китай в значительной степени следовал и в 1980-е годы. Китайско-советские отношения нормализовались лишь в 1989 г., а советская угроза в глазах китайцев отпала лишь после распада СССР.
Последнее заставило китайских лидеров осознать, что биполярный мир закончился, но еще было неясно, какая система идет на смену системе холодной войны. С одной стороны, США оставались единственной сверхдержавой. С другой стороны, китайское
руководство было уверено, что США вступили в эпоху упадка вследствие подъема региональных держав - Японии, Германии, самого Китая. Цзян Цзэминь и другие китайские лидеры считали, что мир движется к многополярности. Соответственно, согласно МДБ (гипотеза 3), Китаю в этих условиях следовало осуществлять как внутреннее, так и внешнее балансирование, чтобы успешно отражать угрозы со стороны США. Внутри страны Китаю следовало укреплять военно-экономический потенциал; на международной арене он должен был заключать военные союзы. «Дипломатия партнерства» и «многосторонняя дипломатия» Китая в 1990-е годы частично подтверждают эту гипотезу, но и вскрывает аномалии, которых модель не объясняет.
В середине 1990-х годов КНР улучшила отношения со всеми крупными державами. В 1996 г. она положила начало «равному и надежному стратегическому партнерству» с Россией, в 1998 г. -«всеобъемлющему и конструктивному партнерству» с ЕС; было сделано и совместное китайско-японское заявление на ту же тему. «Многосторонняя дипломатия» Китая заключалась в активном участии в международных организациях. Китай вступил в организацию Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, инициировал неформальные встречи в верхах группы АСЕАН+3 и возглавил ШОС. Тем не менее вопреки МДБ Китай не выковал настоящего военного союза против США, которые оставались единственной сверхдержавой. В 2002 г. их военные расходы составляли почти половину мировых и превышали таковые следующих 14 государств вместе взятых. В 2000 г. американский ВВП почти равнялся общему показателю Японии, Германии, Великобритании и Франции и в 8 раз превосходил китайский (с. 128). Международная система не двигалась к многополярности.
Китайское руководство начало осознавать это после войны в Косово 1999 г., которая показала слабость России и силу США. Согласно гипотезе 1, Китаю в этих условиях следовало сосредоточиться на внутреннем балансировании. Ни одна страна не стала бы вступать в союз с Китаем против США из-за слишком очевидного неравенства сил. Внешняя политика Китая в отношении США после войны в Косово подтверждает правильность МДБ. Правительство Китая продолжало увеличивать оборонный бюджет (приоритетная задача Китая в сфере безопасности - помешать Тайваню
получить независимость). В экономической сфере Китай стремился поддерживать свой рост, добиваясь вступления в ВТО. В отношениях с США он придерживался курса на примирение (accomodation), а не на конфронтацию. Доказательство - поведение Пекина в инциденте с самолетом-разведчиком ЕР-3 в 2001 г. Политика доброй воли отразилась и в сотрудничестве Китая с США после 11 сентября 2001 г. Тем не менее такой курс Китая вовсе не является курсом безоговорочной поддержки или умиротворения. Пекин поддержал антитеррористическую кампанию США и даже войну с Ираком, но не допускает компромисса по вопросу Тайваня. В 2005 г. Всекитайское собрание народных представителей приняло закон против сепаратизма, который служит КНР юридическим оправданием использовать силу в случае провозглашения Тайванем независимости. В условиях однополярного мира внешнее балансирование не является правильным выбором для Китая. В урегулировании тайваньского вопроса Китай будет опираться на собственные силы, избегая применять оружие.
Отвечая на вопрос, будет ли агрессивен Китай в качестве ревизионистского государства по отношению к США, МДБ наводит на мысль, что ответ зависит главным образом от стратегического взаимодействия США с Китаем в контексте их взаимовосприятия. Учитывая свой перевес в силах, американцы пользуются преимуществом в определении будущего американо-китайских отношений. В однополярном мире Китай не будет выступать военным антагонистом США из-за неравенства сил. Если США придут в упадок и мир приблизится к многополярности, Китай будет осуществлять как внутреннее, так и внешнее военное балансирование в ответ на американскую угрозу. Если США не будут представлять угрозы безопасности Китая, тот не будет провоцировать американцев даже в многополярном мире. И наоборот, если обращаться с Китаем как с врагом, он им и станет.
К.А. Фурсов
