CC BY
45
УРОВНИ ЯЗЫКА
ФОНЕТИКА. ФОНОЛОГИЯ
2009.03.019. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ФОНЕТИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА.
Фонетика и нефонетика. К 70-летию С.В. Кодзасова. - М.: Языки славянских культур, 2008. - 848 с.
Из содерж.:
1. НИКОЛАЕВА Т.М. Почему лингвисты не любят «про интонацию»? - С. 43-52.
2. КРИВНОВА О.Ф. Ах, компонент, ах, компонент... Кого родит, в какой момент? - С. 52-61.
3. ЗЛАТОУСТОВА Л.В. Из истории экспериментальной фонетики. -С. 331-336.
4. КАСАТКИНА Р Ф. Многоликий йот. - С. 344-351.
5. НАДЕИНА Т.М. Homo sapiens prosodicus. - С. 14-42.
6. КРЫЛОВ С. А. О частотном словаре фонетических слов (на материале генерального корпуса русского языка). - С. 387-399.
7. ПАДУЧЕВА Е.В. Коммуникативная расчлененность и пути ее преодоления: Инверсия подлежащего. - С. 417-426.
8. КОБОЗЕВА И М. ВОТ: как оно расщепляется. - С. 507-518.
Статьи, содержание которых кратко излагается в данном реферате, представлены в разных разделах юбилейного сборника. С.В. Кодзасов широко известен как фонетист-универсал. Ему принадлежит немало точных фонологических и фонетических описаний, осуществленных зачастую практически «с нуля», при отсутствии прецедентов, или вопреки имеющимся теориям. Особо следует отметить повышенное внимание юбиляра к семантико-синтакси-ческим аспектам фонетических явлений. Многообразие научных интересов С.В. Кодзасова гармонирует с разнообразием тематики статей, включенных в сборник. Они сгруппированы в разделы с
разной степенью условности, и фонетические работы в них часто соседствуют с нефонетическими. В реферате излагается содержание нескольких статей, взятых из тех разделов, где фонетическая тематика прослеживается отчетливо1. В них рассматриваются вопросы, актуальные для фонетики как с теоретической, так и с практической точки зрения.
Статья Т.М. Николаевой (1) посвящена методологическим проблемам, которые важны и для интонологии, и для теоретической лингвистики в целом. В начале статьи отмечается, что инто-нология в настоящее время вполне развилась в самостоятельную область языкознания и многие лингвисты используют в своих работах данные интонации и включают в библиографию ссылки на специальные интонационные исследования. Однако, как пишет автор, при этом наблюдается «казус интонации»: широко представленная в библиографии интонологическая литература в текстах лингвистических работ практически не разбирается и отражается минимально. Цель статьи - проанализировать причины этого «казуса». Среди главных причин такого положения дел указываются следующие.
1. Изучение фразовой интонации и просодии вообще организовано как специализированная наука - незнание даже как будто бы незначительных предыдущих достижений уже может исказить интерпретацию выводов лингвиста. Для других областей языкознания такого глубокого знания не требуется.
2. Изучение фразовой интонации и просодии вообще требует знакомства с экспериментальной техникой фонетических исследований сегодняшнего дня - заниматься интонацией трудно, и здесь необходимо большое число непрерывных усилий.
3. Собственно интонацией стали заниматься только с начала XX в., и за этот век стало видно, как стремительно расслаивается эта дисциплина. Уследить за этим углубленному в иные занятия лингвисту довольно трудно. Сначала было одно понятие - тон, теперь же интонема - это определенным образом организованная совокупность «фигур» нескольких акустических параметров, их об-
1 В данном реферате представлены в основном статьи, которые относятся к русскому языку. Фонетические исследования на материале других языков будут рассмотрены в отдельном реферате. - Прим. реф.
щий пучок. А в тоне или мелодике оказались важными более дробные показатели, «более мелкая оптика»: не только направление, но и регистр, интервал, крутизна, таймирование тонального движения.
4. Более глубинные причины связаны с эволюцией теоретической лингвистики в прошедшем веке. В статье показано, что в языкознании XX в. произошли большие и закономерные изменения в определенном и прогнозируемом направлении: оно стало тем, что Т. Кун уже много лет тому назад назвал «нормальной наукой». По мнению Николаевой, именно интонация и «мелкие» слова, прежде всего частицы, стали ключевым моментом при разделении двух подходов к языку в межвоенный период. Для первого, побежденного, направления первичным был синтаксис, целостное предложение, а не слово, что подтверждается работами С. Карцевского, Н.Я. Марра и других сторонников «нового учения о языке», взглядами Л.В. Щербы, а также трудами так называемых лингвистов-телеологов, восходящих к теоретическим воззрениям Б. Дельбрюка и Я. Ваккернагеля. Именно из «синтаксического дыма», по их мнению, рождались звуковые комплексы, затем - слова, затем - фонемы. Второй, победивший, подход к описанию языка построен на абстракциях, семиотически значимых обобщениях языковой данности. В статье отмечается, что абстрактная лингвистика победила неслучайно. В ее рамках описание языка начинается с фонемы и идет далее «по уровням», складывающимся по принципу: из мелких кирпичиков - в большие. Как считает Т.М. Николаева, в подобном, бесконечно более удобном для описания и преподавания, построении языка, никак не могло найтись места интонации. Далее делается еще более жесткий вывод: «Описание, начинающееся с фонологии, не сосуществует с интонацией и частицами в той же системе и сосуществовать не может».
Проведенный теоретический анализ позволяет автору статьи заключить, что нелюбовь к интонации и постижению новых находок специалистов в этой сфере у лингвистов другой специализации отнюдь не является случайной, а имеет глубокие и многофакторные основания.
Эволюционные особенности лингвистической теории нашли отражение и в статье О.Ф. Кривновой (2), где отмечается, что в современной лингвистике фокус внимания исследователей постепенно смещается с отдельного слова и высказывания (предложения) на
системный анализ связного текста, а с последнего - на человека, создающего и понимающего этот текст. Автор развивает идеи динамической модели фонетического компонента языка, изложенные в совместных работах с С.В. Кодзасовым конца ХХ в., с учетом новых научных парадигм и направлений как в лингвистике, так и других дисциплинах, связанных с изучением речевой деятельности. В статье дается краткое описание возможной структуры и функций фонологического процессора (ФП) при речепорождении и обсуждаются процедуры, создающие фонетический план высказывания, включая его ритмико-интонационную структуру.
Рассматривая целевую установку ФП, О.Ф. Кривнова отмечает, что целевой задачей фонетического процессора является построение фонетического плана речевого высказывания, который служит лингвистической программой для дальнейших артикуляционных действий говорящего.
Фонетический план как целевая репрезентация ФП является результатом звукового кодирования коммуникативно-смысловой и лексико-синтаксической характеристик высказывания. В то же время он должен отвечать требованиям удобопроизносимости и фонетической правильности, т.е. соответствовать как общим эвфоническим требованиям механизма речепроизводства, так и конкретным произносительным нормам данного языка. Существенным для говорящего является и обеспечение удобовоспринимаемости порождаемого текста, т.е. его адаптация к общим свойствам механизма речевосприятия и процедуры смыслового анализа текста слушающим.
В работе обсуждаются устройство и работа фонологического процессора в модели речепорождения, дается характеристика фонетического «строительного материала», описываются основные типы фонетических операций, направленных на создание фонетического плана высказывания в виде цепочки абстрактных слогов, подготовленных для плавного, энергетически оптимального произнесения, приведена структурно-функциональная схема ФП с характеристикой основных операционных блоков.
Автор подчеркивает важность построения ритмико-интона-ционной схемы, которая в ходе синтеза фонетического плана формирует структурный просодический «скелет», несущий на себе всю звуковую конструкцию устного высказывания. Ритмико-интона-
ционная схема понимается как структура, которая организует звуковую форму высказывания в виде последовательности метрически маркированных слоговых слотов и словоразделов, определяющих образование в составе высказывания просодических составляющих разного типа: фонетических слов, ритмических групп, синтагм, интонационных фраз. Автор статьи вслед за другими исследователями считает, что принципиальная значимость и автономность функционирования речевого ритма свидетельствуют о существовании в составе ФП (и в мозге человека) особого блока: генератора ритма -или, шире, - просодического генератора.
В статье обсуждаются также вопросы, связанные с временной разверткой процесса звукового кодирования речи. На основании имеющихся в науке данных автор утверждает, что фонетический план высказывания, включая его ритмико-интонационную структуру, возникает не в результате звуковой аранжировки готового предложения, а в процессе текущего формирования мысли и ее вербализации, в ходе сложного параллельно-временного процесса, который осуществляется одновременно в двух измерениях: вертикальном («сверху вниз», от речевой интенции к звучанию) и горизонтальном («слева направо», от начала к концу высказывания). Одновременно в статье с сожалением констатируется, что фактор реального времени, очень важный для речевой деятельности, в лингвистически ориентированных динамических моделях практически не учитывается. В то же время природа многих фонетических явлений может быть раскрыта, по мнению автора, только в рамках деятельностного подхода, в составе «активной грамматики говорящего», о необходимости и важности которой говорил еще академик Л.В. Щерба.
Статья Л.В. Златоустовой (3) возвращает читателя к истокам отечественной экспериментальной фонетики. Отмечается, что интерес к звучащей речи во всех ее проявлениях: литературной речи, диалектной, идиолектам носителей языка - значительно расширился уже в последней трети XIX в. Яркие новаторские лекции Боду-эна де Куртенэ в казанский период его деятельности способствовали созданию лингвистического кружка, который в дальнейшем получил наименование Казанской лингвистической школы. Наиболее известными ее представителями были Бодуэн де Куртенэ, В.А. Богородицкий, Н.В. Крушевский, С.К. Булич. Творческая об-
становка сложившегося кружка способствовала появлению ряда новых подходов к изучению языка, в том числе развитию экспериментального исследования звучащей речи. Первые работы в этом направлении были проведены В.А. Богородицким с помощью приборов, сделанных механиком Казанского университета - это были губной прибор и кимограф. В статье приводятся фотографии этих уникальных приборов. Многие наблюдения и результаты исследований В. А. Богородицкого вошли в курс русской грамматики, прочитанный им в 1881-1882 гг. Курс, впервые в русской фонетике, включал большой раздел по физиологии и акустике речи. Ему же принадлежит ряд пионерских инструментальных исследований в области русской просодии, в частности «Гласные без ударения в общерусском языке» (1884). В статье обращается внимание на то, что экспериментально-фонетические исследования проводились В. А. Богородским и с его учениками - С.К. Буличем и М.И. Берг -начиная с 1896 г. не только для русского, но и других языков (татарского, мордовского, латышского и др.), причем результаты регулярно публиковались в качестве статей под заглавием «Заметки по экспериментальной фонетике». В эти же годы был произведен статистический анализ распределения гласных и согласных звуков русской речи. Как пишет Л.В. Златоустова, полученные результаты соответствуют данным исследований сороковых годов XX в.
В заключительной части статьи содержится интересная выдержка из заметки В. А. Богородицкого об экспериментальной фонетике1. Сведения, приведенные в указанной выдержке, убедительно свидетельствуют о том, что инструментально-экспериментальные приемы были успешно применены казанскими лингвистами к звучащей речи еще до работ аббата Руссло, которого считают основателем экспериментальной фонетики в Европе.
Статья Р.Ф. Касаткиной (4) посвящена исследованию двойственной фонетической природы русских сонантов на примере согласного у. Автор отмечает, что русский у является наиболее «многоликим» из сонантов, поскольку его фонетические реализации весьма многообразны и наиболее разнесены на шкале вокальности-
1 Богородицкий В.А. Полвека за работой. Экспериментальная фонетика и кабинет экспериментальной фонетики в Казани (1882-1932) // «Красный Татарстан» - 1932. - 10.04, № 130.
консонантности. В русской фонетической литературе самый полный перечень аллофонов этой фонемы в кодифицированной речи приводится в работах М.В. Панова 70-х годов. Р.Ф. Касаткина показывает, что в настоящее время накопились новые наблюдения над спонтанной речью, свидетельствующие о том, что в русской речи значительно возросло число «глухих» реализаций ] не только в финальной позиции. По ее мнению, это говорит о несомненном укреплении тенденции к реализации ] в глухом согласном. В то же время новые данные свидетельствуют о том, что усилилась также тенденция к реализации ] нулем звука, что приводит к расширению списка позиций, в которых это явление наблюдается. В частности, авторские исследования последних лет показали, что элизия ] возможна даже перед ударным гласным в зияниях иещ ае= в словах типа биещние, еоещшый и под. В статье рассматриваются разные фонетические позиции, в которых весьма вероятна элизия ]. Было обнаружено также включение в позиционные реализации йота ла-рингального компонента. Автор приводит богатый иллюстративный материал, показывающий, как ларингальные фонации разного типа реализуются на сегментах, примыкающих к виртуальному / Возможно также и произношение и самого ] в «скрипучем» фонационном варианте .
В статье Т.М. Надеиной (5) обсуждается вопрос о механизмах и способах достижения выразительности звучащей речи, актуальный как для теории языка, так и методики преподавания. Автор излагает исходные теоретические позиции, отталкиваясь от известных просодических исследований С.В. Кодзасова. Рассматривая интроспективные возможности человека в области просодии, автор статьи, вслед за Кодзасовым, подчеркивает, что просодия подобна другим гештальтным характеристикам (визуальным, музыкальным, концептуальным), которые осознаются плохо. С точки зрения использования просодических техник выразительности в собственной речи носители языка могут быть разделены на «артистов» и «неартистов». Для артистов выразительные звуковые средства, по С.В. Кодзасову, встроены в оболочки лексем и в систему грамматических и интонационных средств. У «неартистов» они являются лишь окказиональным экспрессивным средством или вообще отсутствуют в активной грамматике. В то же время возможно и адаптивное поведение: носитель языка может менять свои ипостаси в
разных ситуациях: выступает как артист в ситуации непринужденного общения, в расслабленном или нормальном психофизиологическом состоянии, и, напротив, подавляет актерский компонент речи в ситуации официального общения или любой другой ситуации, сопровождающейся психическим и эмоциональным напряжением. Анализируя влияние жанра и стиля речи на просодическое оформление высказывания, Т.М. Надеина отмечает методическую удачность использования С.В Кодзасовым визуальной метафоры для объяснения того, какими способами с точки зрения выразительности могут огласовываться тексты в разных жанрах и стилях (подобно тому, как М.В. Панов использовал цветовые ярлыки для обозначения разных произносительных норм). Так, отстраненная наррация использует лишь серые оттенки, в публицистическом тексте преобладает «черно-белая» (нейтральная) просодическая окраска текста с различием степеней и типов подчеркивания. Живой разговорный текст нормально использует «многоцветную» палитру просодических маркировок при богатой их комбинаторике.
Палитра профессионального «артиста» включает интенсивные варианты для всех цветов. У других носителей языка - «неартистов» - инвентарь просодических огласовок даже в живом диалоге не превышает черно-белого уровня.
Подчеркивая несомненную принадлежность С. В. Кодзасова к категории Homo prosodicus, т.е. людей, которые способны не только различать тончайшие оттенки просодического оформления высказывания, но и всесторонне реализовывать их в собственной речи, автор статьи обобщает данные различных публикаций С.В. Кодзасова в области русской просодии1, которые могут служить полезным дидактическим материалом при обучении выразительной русской речи. Эти данные представлены в виде таблицы, в которой показано, какие просодические средства используются для выражения того или иного смыслового оттенка. Ниже в качестве иллюстрации приводится начальный фрагмент этой таблицы.
1 Список наиболее значимых из них прилагается к данной статье. - Прим.
реф.
Таблица (с. 20)
Значение Просодическое средство Примеры
Сообщение Нисходящий тон (\) Здесь живут мои родители (=\). Падению тона на ударном гласном предшествует ровный тон.
Сообщение дополнительных сведений Нисходящий тон с предшествующим подъемом (\) И сестра (\) здесь живет. Падению тона предшествует его подъем с низкого уровня.
Побочное сообщение Пониженный уровень тона (Н) Тебя Иван Петрович - (кстати, у него вчера родилась внучка) (Н) - просил позвонить вечером.
В заключении к статье автор приходит к следующему выводу: «Любой человек, заинтересованный в том, чтобы придать выразительность звучанию своей речи, сможет научиться вполне осознанно реализовывать многочисленные смысловые нюансы, усвоив суть предложенной С. В. Кодзасовым системы фразовой просодии, которая, вероятнее всего, релевантна не только для русского языка, но имеет универсальный характер» (с. 22).
В статье С.А. Крылова (6) обсуждаются вопросы, связанные с проблемными и нерешенными аспектами понятия «фонетическое слово» (ФС). В качестве исходных принимаются следующие теоретические положения: (а) ФС рассматривается не только в синтагматическом, но и в парадигматическом аспекте; (б) ФС трактуется как двусторонняя (знаковая) единица, практически тождественная минимальной синтаксически автономной единице - «синтаксической молекуле»1; (в) в центре внимания находится именно инвентарный (словарный) аспект ФС. Автор выдвигает идею существования иерархии ФС, включающую единицы трех рангов: макротакт, мезо-такт и микротакт. Макротакт определяется как речевой отрезок
1 Вслед за Балли синтаксическая молекула понимается как всякий актуализированный комплекс, состоящий из семантемы и одного или нескольких грамматических знаков, актуализаторов или связей, необходимых и достаточных для того, чтобы она могла функционировать в предложении. - Прим. реф.
между двумя местами потенциальных пауз. Обычно макротакт содержит одно полноударное слово (таковы «простые» макротакты), но иногда включает в себя несколько полноударных слов - в тех случаях, когда между ними практически невозможна пауза. К таким составным макротактам («мегатактам») относятся «клишированные конструкции», «штампы», идиомы, фраземы. Мезотакт -это речевой отрезок, состоящий из целого числа ФС, включающий не более одного «полноударного» ФС. Мезотакт может включать в себя один или несколько «клитикоидов» («слабоударяемых» ФС и «относительных клитик»). К «слабоударяемым» словам (клити-коидам I рода) относятся неэмфатизованные многосложные служебные и полуслужебные слова. Кроме них, к числу клитикоидов относятся также «относительные клитики» (клитикоиды II рода), в которых отсутствие количественного и динамического ударения («количественная безударность» и «динамическая безударность») сочетается с наличием некоторых признаков фонетической автономности (отсутствие редукции гласных и особое сегментно-делимитативное поведение). Наконец, микротакт есть речевой отрезок, состоящий из целого числа подвижных неразрываемых значимых единиц (словесных сегментов, или «С-сегментов») и содержащий не более одного автономного С-сегмента (С-сегмента, характеризуемого единством главного словесного ударения). Микротакт соответствует речевым отрезкам, которые в фонетической литературе именуются по-разному: «тактовая группа», «акцентное слово», «акцентная группа», «речевой такт», «ритмическая группа». Микротакты бывают простыми и составными. Составные микротакты включают, помимо автономного С-сегмента, также одну или несколько клитик - единиц, не несущих самостоятельного словесного ударения.
Обращаясь к вопросу о составе инвентаря ФС, С. А. Крылов подчеркивает, что эта задача требует анализа их встречаемости в представительном корпусе текстов. С ее учетом можно создать модель ментального инвентаря ФС в языке. Автором был проанализирован Генеральный корпус русского языка (ГКРЯ), созданный на основе «Упсальского корпуса» русского языка (УпКРЯ), составленного шведскими русистами под руководством Л. Лённгрена (http://www.slaviska.uu.se/ryska/ index.html). ГКРЯ снабжен некоторой относительно «грубой» разметкой на такты разного типа (так-
товой делимитацией). В ее основе лежит определенная классификация словоразделов (пробелов в письменном тексте) и сопряженная с ней специальная транскрипционная система из шести искусственных делимитаторов (breaks).
Расстановка и интерпретация делимитаторов в текстовом корпусе производилась автором вручную. Несмотря на определенные трудности и погрешности ручного метода просодического тактирования приблизительную картину частотности ФС удается получить и на основе уже полученных результатов. В заключительной части статьи приводятся таблицы частотности графических эквивалентов ФС разного типа в русском языке. Автор отмечает предварительность приведенных данных, так как процесс разметки ГКРЯ все еще продолжается.
Основная цель статьи Е.В. Паучевой (7) состоит в том, чтобы показать, что порядок слов в предложении должен рассматриваться совместно с интонацией - местом фразовых ударений и их типом, т.е. в контексте линейно-интонационной или линейно-акцентной структуры (LA-структуры). Последняя является планом выражения для коммуникативной, тема-рематической структуры (TR-структу-ры). Соотношения между TR-структурами разных предложений можно описывать с помощью преобразований, применяемых к их LA-структурам. В работе описываются два подобных преобразования, включающие инверсию подлежащего.
• Экспрессивная препозиция - продвижение конечной (рематической) составляющей в начало предложения (фронтирование) с сохранением ее рематического ударения.
• Тематическая препозиция - LA-преобразование, при котором продвижение составляющей в начало меняет TR-структуру предложения: составляющая, которая в конечной позиции имела рематический, нисходящий, тон, не только переходит в начальную позицию, но и получает тематический - восходящий - тон.
Техника LA-преобразований, обсуждаемая в статье, базируется на следующих двух допущениях.
I. Для предложения данной лексико-синтаксической структуры имеется исходная LA-структура.
II. Остальные словорасположения можно получить с помощью LA-преобразований, подобных указанным выше.
Автор отмечает, что помимо указанных выше ЬА-преобразо-ваний в языке имеется и ряд других. Например, рематический сдвиг - перевод слова в конечную, рематическую позицию; дислокация ремы и контрастная дислокация ремы, однако в данной статье они не описываются.
Е.В. Падучева считает, что именно на пути ЬА-преобразова-ний исходной ЬА-структуры можно получить адекватное описание того вклада, который вносит в семантику предложения его коммуникативная структура. Эти допущения сродни тем, которые принимаются в порождающей грамматике.
На основе проведенного интонационно-синтаксического анализа русских предложений в статье показано, что в контексте преобразований их ЬА-структуры получает объяснение почти обязательная инверсия подлежащего, которая до последнего времени оставалась загадкой для теории русского порядка слов. А именно: инверсия подлежащего, сопровождающая фронтирование многих других членов предложения, является средством преодоления изначальной коммуникативной расчлененности такой составляющей, в которой именная группа предшествует глагольной.
В статье И.М. Кобозевой (8) анализируются семантико-просодические свойства русского дискурсивного слова (ДС) ВОТ. На примере этого слова рассматривается явление «семантико-фонетического расщепления» (СФ-расшепления), которое вслед за С.В. Кодзасовым трактуется как ситуация, когда разным лексическим значениям ДС устойчиво соответствуют разные просодические характеристики. Автор замечает, что список семантико-просодических вариантов ВОТ, описанных в литературных источниках, весьма обширен. В статье исследуется семантико-просодическое варьирование ВОТ только в той области его употреблений, которые связаны с введением объекта в поле зрения адресата, поскольку относительно них в литературе представлены весьма разноречивые трактовки. Автор излагает общую картину языковых факторов, которые определяют канонические просодические характеристики любого ДС в контексте. Таких факторов три: 1) ингерентный лексико-семантический; 2) коммуникативный; 3) синтаксический.
Обсуждая идею СФ-расщепления, И.М. Кобозева уточняет природу взаимосвязи лексико-семантического варьирования дис-
курсивного слова с просодией. По ее мнению, лексикографически существенные просодические характеристики ДС в традиционных толковых словарях и в специальных словарях служебных слов даются непоследовательно и неполно. Однако, как свидетельствуют и более точные описания, лексико-семантические варианты ДС не находятся в простом взаимно-однозначном соответствии с его просодическими вариантами. Просодическая вариативность ДС, взятого в одном его лексическом значении, связана с действием других факторов - коммуникативного и синтаксического. Кроме того, для некоторых ДС даже при тождестве лексико-семантических, коммуникативных и синтаксических факторов правилами языка допускается не один вариант просодического оформления.
Проведенный в статье анализ указательного ВОТ в различных контекстах его употребления приводит автора к выводу, что в них представлено одно и то же лексическое значение: это «вербальный жест», который вместе с обязательно сопровождающим его невербальным действием говорящего побуждает адресата направить взгляд на тот или иной объект в непосредственно окружающем коммуникантов физическом пространстве. Акцентиро-ванность этого семантически единого указательного ВОТ в одних контекстах и неакцентированность в других объясняется взаимодействием его лексической семантики с семантикой коммуникативных статусов при учете ограничений, налагаемых синтаксической позицией этого ДС.
О. Ф. Кривнова
