CC BY
59
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ КАК НАУКА.ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА. ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
2009.03.001. ЛИТЕРАТУРНАЯ ТЕОРИЯ И КРИТИКА: ОКСФОРДСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ.
Literary theory and criticism: An Oxford guide / Ed. by Waugh P. - Oxford: Oxford univ. press, 2006. - XX, 598 p.
Составитель труда - Патриция Во, проф. английской литературы ун-та Дюрхэм. Справочник-путеводитель включает 38 эссе, написанных ведущими специалистами в каждой из представленных в книге теоретико-литературных направлений и школ.
В первом разделе исследуются исторические и философские основания ключевых концепций литературоведения: репрезентация, авторство, интерпретация, оценка. В отдельных эссе анализируется одна из названных фундаментальных концепций, начиная с самых ранних ее толкований, но обязательно пропущенная через призму ее освоения современной теоретико-литературной мыслью. В совокупности эссе первого раздела представляют собой своего рода диалог между учеными прошлого и настоящего. Это статьи А. Найтингейл (Стэнфордский ун-т) «Мимесис: Античная греческая литературная теория», А. Беннет (Бристольский ун-т) «Экспрессивность: Романтическая теория авторства», Т. Кларка (ун-т Дюрхэма) «Интерпретация: герменевтика», П. Во «Ценность: Критика, каноны, оценка».
Второй раздел труда раскрывает историю критики в ХХ в.: направления, их создатели, критические концепции. Здесь анализируется вклад в теорию литературы исследований Ф.Р. Ливиса, А.А. Ричардса, Т.С. Элиота, У. Эмпсона, марксистской эстетики, школы «новой критики», Франкфуртской школы, психоанализа Фрейда, русских концепций нарратива, диалогического принципа М.М. Бахтина; отмечается подъем интереса к области культурологических исследований после выхода работ Ф.Р. Ливиса.
Третий раздел содержит более развернутые эссе, охватывающие все наиболее важные направления современного литературоведения, включая исследования отдельных теоретиков, интеллектуальный и исторический контексты: структурализм, психоаналитический подход после Фрейда, деконструктивизм, феминизм, постколониализм, изыскания в области расовой, этнической, сексуальной идентичности, неоисторизм (reconstructing historicism), постмодернизм.
Эссе, составившие четвертый раздел книги, отражают воздействие современной теории литературы на гуманитарное знание и предлагают направления критической практики и теоретических исследований будущего. Это «Конструирование литературной интерпретации» К.М. Ньютона (ун-т Данди), «Ответственность писателя» С. Бёрка (ун-т Дюрхэма), «Смешивая память и желание: психоанализ, психология и теория травмы» Р. Лукхёрста (Бёркбекский колледж, Лондонский ун-т), «Теория антиканона» Д. Пантера (Бристольский ун-т), «Когнитивная литературная теория» А. Ричардсона (Бостонский колледж, Массачусетс) и др.1
Во введении П. Во обозначает «...цель книги - снабдить читателей, прежде всего студентов и преподавателей, - отрефлекси-рованной базой интеллектуальных традиций и критических направлений, которые дали бы им возможность сформировать свое собственное ощущение панорамы литературной критической практики и выработать свое собственное понимание и оценку новизны современных концепций» (с. V).
1 См. также подготовленную в Отделе литературоведения Центра гуманит. науч.-информац. исследований ИНИОН РАН энциклопедию: Западное литературоведение ХХ в. - М.: Интрада, 2004. - 559 с., представляющую панораму всех перечисленных выше направлений, школ, концепций.
«От теории литературы к теории революции» - так П. Во формулирует свою позицию в отношении концепции «теория литературы». Исследовательница считает, что «литературная теория» до 1970 г. имела коннотацию «теория литературы», хотя различие между этими двумя словосочетаниями имеет принципиальное значение. Она ссылается на эссе А. Найтингейл об античной греческой теории литературы, которая назвала первыми теоретиками «формалиста» Аристотеля, а также «морального и политического критика» Платона.
Платон в «Республике», Аристотель в «Поэтике» были погружены в классификацию литературных жанров, в проблему идентифицирования условностей, форм, фигур в литературных произведениях. В гораздо большей степени их интересы лежали в сфере выявления категорий, чем индивидуальности литературных текстов. Они не были критиками или историками литературы, но не были и теоретиками в современном смысле слова. На пути к построению теории литературы древние авторы концентрировали внимание на перспективах «грамматики» литературного произведения, что и сегодня составляет один из важных аспектов литературоведения.
Однако «теория в том значении термина, который используется сегодня, предполагает существование профессиональных литературных исследований; это концепция, связанная с профессионализацией литературной науки и ее академической историей, начавшейся с конца XIX столетия» (с. 2). И если литературная критика погружена в исследование опыта «пристального прочтения» и оценки, в описание отдельных произведений словесного искусства, то литературная теория настаивает на эксплицитном основании этих литературных практик, при этом ни одно чтение не является наивным или объективным, или чисто дескриптивным. Теория ставит вопросы об авторстве, критериях оценки, контексте восприятия и дефиниции литературы. В известном смысле теория - это «критика критики», саморефлексирующая деятельность... это размышление по поводу литературной и критической практик, которое может принимать на себя оппозиционную роль по отношению к обеим» (с. 2).
В качестве наиболее систематизированной попытки «теоретизировать» литературу подобным образом П. Во выделяет книгу
канадского литературоведа Нортропа Фрая «Анатомия критики» (1957), которая открывается вопросом: может ли литературная критика быть наукой и в той же мере искусством? Ученый считал, что «литературная критика остро нуждается в координирующем принципе, в центральной концепции, которая подобно теории эволюции в биологии помогла бы осознать литературные явления как части единого целого»1.
Н. Фрай гарантировал литературе «неуязвимую автономию»: литература может быть систематизирована, но только в своих собственных терминах; литературный критик должен иметь возможность соотносить анализируемые им тексты с фундаментальными законами литературных модусов и жанров.
Так называемая «революция» в области теории литературы, начавшаяся в 1970-х годах, на которой настаивает П. Во, не была связана ни со специфическим «литературным теоретизированием» (literary theorizing), ни с особой практикой литературной критики. Просто в этот период «внелитературные исследования вдруг стали более важными, чем литература как таковая» (с. 2). Новые перспективы мышления неожиданно открылись навстречу таким понятиям, как человеческая субъективность, власть, ответственность; гендер-ные, классовые, расовые, сексуальные отношения; междисциплинарные границы; правдивость, природа лингвистического знака. Все это было поистине революционным сломом мышления и вызвало больший эмоциональный отклик, чем тот тип концепции теории литературы, который предложил Р. Уэллек2 (1949).
В противовес традиционным установкам теоретиков и критиков в поле литературных исследований стали включаться фрагменты из области антропологии, лингвистики, философии, экономики, социологии, считавшиеся ранее весьма удаленными от теоретико-литературного процесса. В 70-годы «теория в чем-то напоминала коперникову революцию не только в области литературных знаний, но в самих условиях и обоснованиях любых научных изысканий» (с. 4).
1 Frye N. Anatomy of criticism. - Princeton, 1957. - P. 16.
2
См.: Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. - М., 1978.
К 90-м годам «революционная лихорадка» закончилась, но литературная критика осталась глубоко трансформированной. Как утверждает известный английский критик, культуролог и романист Т. Иглтон, «теория не просто суммирует литературную практику, она является перспективой истории нашего времени» (с. 6).
Е.А. Цурганова
