CC BY
38
CURRICULUM: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИКА
2008.04.021. БЛУМЕР Г. РАСОВЫЙ ПРЕДРАССУДОК КАК ЧУВСТВО ГРУППОВОЙ ПОЗИЦИИ*.
BLUMER H. Race prejudice as a sense of group position // The Pacific sociological rev. - Berkeley, 1958. - Vol. 1, N 1. - P. 3-7.
В этой статье я предлагаю подход к изучению расовых предрассудков, отличный от того, который преобладает в нынешнем научном мышлении на эту тему. Мое основное положение гласит, что расовый предрассудок существует в основном в чувстве групповой позиции, а не в совокупности чувств, которые члены одной расовой группы испытывают по отношению к членам другой расовой группы. Этот иной способ видения расового предрассудка переключает исследование и анализ с фокусировки на чувствах, заложенных в индивидах, на интерес к отношениям, связывающим расовые группы. Он также отводит внимание ученых от индивидуальных линий опыта и фокусирует его на коллективном процессе, посредством которого одна расовая группа определяет и переопределяет другую расовую группу. Такие переключения, на мой взгляд, дадут нам более реалистичное и глубокое понимание расового предрассудка.
Вряд ли подлежит сомнению, что в довольно обширной литературе о расовых предрассудках преобладает идея, что такой предрассудок существует в основе своей как чувство или комплекс чувств, заложенных в индивиде. Обычно он изображается как состоящий из таких чувств, как антипатия, враждебность, ненависть, нетерпимость и агрессивность. Соответственно, перед научным
*
Статья прочитана на открытии Корпуса Роберта Э. Парка в университете Фиска в марте 1956 г.
исследованием ставится двоякая задача. С одной стороны, нужно идентифицировать чувства, составляющие расовый предрассудок, дабы увидеть, как они друг с другом соединяются и как они поддерживаются другими психологическими элементами, такими, как, например, мифические верования. С другой стороны, нужно показать, как этот чувственный комплекс возник. Так, некоторые ученые сводят эти сложные чувства главным образом к врожденным диспозициям; другие сводят их к личностному складу, такому, например, как авторитарная личность; третьи считают, что чувства предубеждения формируются через социальный опыт. Как бы ни отличались друг от друга точки зрения относительно состава расового предрассудка и того, как он может возникнуть, эти точки зрения схожи в том, что локализуют предрассудок в царстве индивидуального чувства. Это определенно делают психологи, психиатры и социальные психологи; и тем же преимущественно занимаются социологи.
К сожалению, этот обычный способ рассмотрения расового предрассудка упускает из виду и затушевывает тот факт, что расовый предрассудок в основе своей есть вопрос отношений между расовыми группами. Элементарное размышление со всей ясностью это показывает. Расовый предрассудок с необходимостью предполагает, что предубежденные в расовом отношении индивиды мыслят себя принадлежащими к данной расовой группе. Это означает, помимо прочего, что они причисляют к другим расовым группам тех, против кого они предубеждены. Таким образом, и логически, и фактически схема расовой идентификации необходима для расового предрассудка как каркас. Более того, подобная идентификация предполагает формирование образа или концепции своей расовой группы и другой расовой группы, неизбежно происходящее в терминах связи между такими группами. Не видеть, что расовый предрассудок есть вопрос (а) расовой идентификации, осуществляемой в отношении себя и других, и (б) того, как идентифицированные группы мыслятся по отношению друг к другу, - значит, упускать из виду то, что и логически, и фактически является основополагающим. Надо ясно иметь в виду, что люди непременно приходят к идентификации себя как принадлежащих к некоторой расовой группе; а такая идентификация не является спонтанной или неизбежной, она - результат опыта. Кроме того, необходимо
сознавать, что как та картина, которую расовая группа формирует в отношении себя, так и та картина, которую она может сформировать в отношении других, являются в равной степени продуктами опыта. Следовательно, такие картины настолько же изменчивы, насколько изменчивы линии опыта, которые их порождают.
Совокупность чувств, которую ученые сегодня склонны рассматривать как образующую субстанцию расового предрассудка, на самом деле есть результат того, как данные расовые группы мыслят себя и других. Базовое понимание расового предрассудка необходимо искать в процессе, посредством которого расовые группы формируют образы себя и других. Этот процесс, как я надеюсь показать, есть в основе своей коллективный процесс. Он осуществляется главным образом через средства публичной коммуникации, в которых индивиды, принимаемые в качестве представителей расовой группы, публично характеризуют другую расовую группу. Дать характеристику другой расовой группы - значит определить через противоположность собственную группу. Это эквивалентно приведению двух групп в связь друг с другом или определению их позиций относительно друг друга. Именно чувство социальной позиции, рождающееся из этого коллективного процесса характеризации, создает основу для расового предрассудка. Далее в статье будут рассмотрены важные стороны этого вопроса.
Я хотел бы начать с обсуждения некоторых важных чувств, входящих в расовый предрассудок. Это обсуждение покажет, насколько фундаментально расовые чувства указывают на позиционную расстановку расовых групп и зависят от нее. Я ограничусь здесь рассмотрением подобных чувств у доминантной расовой группы.
Есть четыре базовых типа чувств, которые, видимо, всегда присутствуют в расовом предрассудке доминантной группы. Это: 1) чувство превосходства; 2) чувство того, что подчиненная раса от природы иная и чуждая; 3) чувство собственности на некоторые сферы привилегий и преимуществ; и 4) страх и подозрение, что подчиненная раса вынашивает тайные замыслы в отношении прерогатив господствующей расы. Достаточно будет сказать несколько слов о каждом из этих четырех чувств.
В расовом предрассудке со стороны доминирующей расовой группы присутствует самоуверенное чувство, что она естествен-
ным образом выше или лучше. Обычно это проявляется в принижении качеств подчиненной расовой группы. Ей обычно вменяются такие предосудительные или унизительные черты, как леность, нечестность, жадность, ненадежность, тупость, лживость и аморальность. Второе чувство, что подчиненная раса является чуждой и фундаментально иной породой людей, тоже всегда присутствует. «Они не такие, как мы» - таков обычный способ, которым оно чаще всего выражается. Именно это чувство отражает, оправдывает и поддерживает социальное исключение подчиненной расовой группы. Комбинация этих двух чувств - превосходства и особости -может легко порождать чувства отвращения и даже антипатии. Однако сами по себе они не образуют предрассудка. Нам требуется ввести еще третий и четвертый типы чувств.
Третье чувство - чувство законных притязаний - имеет решающее значение. Это испытываемое доминирующей группой чувство, что она обладает исключительными или преимущественными правами во многих важных сферах жизни. Диапазон таких исключительных или преимущественных притязаний может быть широким и охватывать: владение собственностью, такой, как лучшие земли и места; право на некоторые работы, занятия или профессии; притязания на некоторые виды промышленности или бизнеса; притязание на некоторые позиции, связанные с контролем и принятием решений, например в государственном управлении и юриспруденции; право на исключительное членство в каких-то институтах, таких, как школы, церкви и рекреационные институты; притязание на некоторые социально престижные позиции и на демонстрацию символов и аксессуаров этих позиций; право на некоторые области интимности и приватности. В расовом предрассудке чувство таких собственнических притязаний выражено необычайно сильно. Но и это чувство, даже в сочетании с чувствами превосходства и особости, не объясняет расового предрассудка. Эти три чувства нередко присутствуют в обществах, не проявляющих предрассудка, например, в некоторых формах феодализма, в кастовых отношениях, в обществах вождей и простолюдинов, а также при многих формах отношений, складывающихся между завоевателями и побежденными. Там, где притязания кристаллизуются в структуру, принимаемую или уважаемую всеми, никакого группового предрассудка, видимо, нет.
Оставшимся чувством, существенным для расового предрассудка, является страх или понимание того, что подчиненная расовая группа угрожает - или будет угрожать - позиции доминирующей группы. Так, акты или подозреваемые акты, интерпретируемые как покушение на естественное превосходство доминирующей группы, как вторжение в ее сферу групповой исключительности или как посягательство на сферу ее собственнических прав, оказываются решающими для пробуждения и формирования расового предрассудка. Эти акты означают «выход за пределы отведенного места» или «неуместные выходки».
Должно быть ясно, что эти четыре базовых чувства, заключенных в расовом предрассудке, определенно соотносятся с позиционной расстановкой расовых групп. Чувство превосходства помещает подчиненных людей вниз; чувство отчуждения выводит их вовне; чувство собственнических прав исключает их из прерогатив позиции; а страх перед посягательством является эмоциональным отскакиванием от угрозы, нависшей над позицией группы. Как явствует из этих характеристик, позиционное соотношение двух расовых групп имеет решающее значение для расового предрассудка. Доминирующую группу нисколько не волнует подчиненная группа как таковая, но глубоко заботит своя позиция по отношению к подчиненной группе. Это кратко резюмируется в ключевом и универсальном выражении, что данная раса не представляет проблемы, если «знает свое место». Чувство групповой позиции составляет самую суть связи доминирующей группы с подчиненной. Оно дает доминирующей группе ее структуру (framework) восприятия, ее стандарт суждения, ее паттерны восприимчивости и ее эмоциональные наклонности.
Важно признать, что это чувство групповой позиции выходит за пределы чувств отдельных членов доминирующей группы, давая этим членам такую общую ориентацию, которая иначе не обнаруживалась бы в отдельных чувствованиях и взглядах. Мысли и чувства индивидуальных членов доминирующей группы по поводу подчиненной группы, скорее всего, будут сильно различаться. Одни могут чувствовать горечь и враждебность, сопровождающиеся сильными антипатиями, экзальтированным чувством превосходства и бьющей через край злобой; другие могут иметь снисходительные и покровительственные чувства, отмеченные почтительностью
и окрашенные благожелательностью; третьи могут смотреть свысока и проявлять легкое презрение; четвертые могут быть предрасположены к вежливости и обходительности, вовсе не чувствуя ожесточения. Это лишь некоторые из множества разных паттернов чувствования, находимых у членов доминирующей расовой группы. Тем, что придает им общее измерение, является чувство социального положения собственной группы. Будут ли члены гуманными или бессердечными, образованными или безграмотными, либералами или реакционерами, могущественными или бессильными, надменными или скромными, богатыми или бедными, достойными или бесчестными - все благодаря разделяемому чувству групповой позиции приходят к схожим индивидуальным позициям.
Чувство групповой позиции - это общий род ориентации. Это общее чувство, не сводимое к специфическим чувствам ненависти, враждебности или антипатии. Это также и общее понимание, не образуемое каким-либо набором специфических представлений. В социально-психологическом плане его нельзя приравнять к чувству социального статуса в обычном его смысле, ибо оно указывает не только на вертикальное позиционирование, но и на много других параметров позиции, не зависящих от вертикального измерения. С социологической точки зрения оно не просто отражение объективных отношений между расовыми группами. Скорее, оно обозначает «то, что должно быть», а не «то, что есть». Это чувство того, где-и-к-чему две расовые группы принадлежат (of where the two racial groups belong).
Чувство групповой позиции - это своего рода норма и императив, причем очень могущественный. Оно направляет, подстрекает, устрашает и принуждает. Следует иметь в виду, что это чувство групповой позиции обозначает и предполагает основополагающий тип групповой аффилиации для членов доминирующей расовой группы. В той мере, в какой они сознают или чувствуют себя принадлежащими к этой группе, они будут автоматически подпадать под влияние чувства позиции, которым обладает эта группа. Так, даже если данные индивидуальные члены будут иметь личные взгляды и чувства, отличные от чувства групповой позиции, им все же придется считаться с чувством групповой позиции, которым обладает их расовая группа. Если чувство позиции сильное, то тот, кто действует вразрез с ним, рискует пережить самоотчуждение и
столкнуться с возможностью остракизма. Я стараюсь, стало быть, донести ту мысль, что локус расового предрассудка находится не в сфере индивидуального чувствования, а в определении относительных позиций расовых групп.
Источник расового предрассудка кроется в ощущении того, что чувству групповой позиции брошен вызов. Этот вызов, надо признать, может приходить множеством разных способов. Он может предстать в форме оскорбления чувств группового превосходства; он может явиться в форме попыток фамильярности или нарушения границы групповой исключительности; он может произойти в виде посягательства на множественные точки собственнических прав; он может быть вызовом власти и привилегиям; он может принять форму экономической конкуренции. Расовый предрассудок - это оборонительная реакция на такое оспаривание чувства групповой позиции. Он состоит из взбудораженных чувств, обычно отчетливо выраженной враждебности, которые таким образом возбуждаются. Сам по себе расовый предрассудок - защитное средство. Функцией его, как бы недальновидно он ни функционировал, является сохранение целостности и позиции доминантной группы.
Принципиально важно признать, что чувство групповой позиции - не просто сумма тех чувствований позиции, которые отдельные индивиды могли бы развить независимо друг от друга, сравнивая себя с некоторыми данными индивидами подчиненной расы. Чувство групповой позиции соотносится с позицией группы по отношению к группе, а не с позицией индивида по отношению к индивиду. Так, перед лицом подчиненной расовой группы неграмотный индивид с низким статусом, принадлежащий к доминантной расовой группе, имеет чувство групповой позиции, общее для него с элитой собственной группы. Благодаря разделению этого чувства позиции такой индивид, несмотря на свой низкий статус, чувствует, что члены подчиненной группы, какими бы ни были они выдающимися и одаренными, являются так или иначе низшими, чужими и правомерно ограниченными в области прав. Он формирует свою концепцию как представитель доминантной группы; он трактует индивидуальных членов подчиненной группы как представляющих эту группу.
Анализ того, как формируется чувство групповой позиции, должен начинаться с ясного признания того, что это исторический продукт. Оно первоначально задается условиями исходного контакта. Некоторыми из факторов, способных сформировать исходное чувство групповой позиции, являются престиж, власть, владение мастерством, численность, исходные Я-концепции, цели, планы и возможности. Последующий опыт отношений между двумя расовыми группами, особенно в области прав, возможностей и преимуществ, может оформлять чувство групповой позиции многими разными способами. Кроме того, чувство групповой позиции может усиливаться или ослабевать, обостряться или притупляться. Оно может глубоко укорениться и изо всех сил противиться изменению на протяжении долгих периодов времени. Либо оно может так никогда и не укорениться. Оно может переживать быстрый рост и энергичную экспансию либо может сойти на нет посредством медленной эрозии. Оно может быть твердым или мягким, острым или тупым, непрерывным или пульсирующим. Короче говоря, в сравнительном аспекте чувство групповой позиции очень изменчиво.
Какой бы изменчивой ни была его конкретная карьера, чувство групповой позиции явно формируется непрерывным процессом, в котором доминирующей расовой группе приходится определять и переопределять подчиненную расовую группу и связывающие ее с ней отношения. В этом процессе определения есть два важных аспекта, которые я хотел бы выделить для дальнейшего рассмотрения.
Во-первых, процесс определения явно происходит через сложное взаимодействие и коммуникацию между членами доминирующей группы. Лидеры, носители престижа, чиновники, агенты группы, господствующие индивиды и рядовые обыватели преподносят друг другу характеристики подчиненной группы и выражают свои чувства и идеи насчет отношений с ней. Через разговоры, россказни, истории, сплетни, анекдоты, сообщения, заявления, новости, речи, проповеди, нравоучения и т.п. преподносятся определения и выражаются чувства. В этом обычно обширном и сложном взаимодействии отдельные взгляды сталкиваются друг с другом, влияют друг на друга, модифицируют друг друга, стимулируют друг друга и сплавляются в новые формы. Соответственно, выражаемые при этом чувства встречаются, стимулируют друг друга, питают друг друга, усиливают друг друга и вступают в новые кон-
фигурации. Возникают течения воззрений и течения чувств, рвущиеся к господствующим позициям и служащие полярными точками для организации мышления и чувствования. Если взаимодействие все более вращается по кругу и набирает силу, лишенное серьезной внутренней оппозиции, то такие течения растут, сплавляются и усиливаются. Именно через такой процесс формируется коллективный образ подчиненной группы и устанавливается чувство групповой позиции. Свидетельства такого процесса бросаются в глаза, когда мы окидываем взглядом историю любой расовой аранжировки, отмеченной предрассудком.
Такой сложный процесс взаимодействия, с его различными линиями и степенями формирования, показывает ложность многочисленных схем, располагающих причину расового предрассудка в составе индивида - будь то в форме врожденной диспозиции, типа телосложения, структуры личности или опыта прямых контактов с членами другой расы. Коллективный образ и чувства, входящие в расовый предрассудок, вырисовываются из сложного социального процесса, в котором формируется и организуется сам индивид. Столь популярная сегодня схема, возводящая расовый предрассудок к так называемой авторитарной личности, демонстрирует серьезное непонимание элементарных оснований коллективного процесса, порождающего чувство групповой позиции.
Второй важный аспект процесса группового определения состоит в том, что он с необходимостью оперирует абстрактным образом подчиненной расовой группы. Подчиненная расовая группа определяется так, как если бы она была некой сущностью или единым целым. Эта сущность или целостность - как, например, «негритянская раса», «японцы» или «евреи», - с необходимостью является абстракцией и никогда не входит в поле восприятия какого-либо из органов чувств. В то время как реальные столкновения происходят с индивидами, расовая группа с необходимостью предстает в образе огромной сущности, простирающейся далеко за пределы этих индивидов и превосходящей опыт встреч с такими индивидами. Импликации того факта, что коллективный образ есть образ абстрактной группы, имеют решающее значение. Мне хотелось бы обратить внимание на четыре такие импликации.
Во-первых, построение образа абстрактной группы происходит в области далекого, а не близкого. Не опыт общения с конкрет-
ными индивидами в повседневной ассоциации порождает определения расширенных, абстрактных групп. Такой непосредственный опыт обычно является регулируемым и упорядоченным. Даже там, где такой непосредственный опыт дает сбой, формируемые новые определения ограничиваются причастными к этому индивидами. Коллективный образ абстрактной группы складывается не путем обобщения опытов, полученных в близких, непосредственных контактах, а через выходящие за рамки этих опытов характеризации, производимые в отношении группы как сущности. Таким образом, центральный поток определения надо искать в тех областях, где доминирующая группа как таковая характеризует подчиненную группу как таковую. Это происходит на «публичной арене», где ораторы предстают как представители и агенты доминирующей группы. Расширенную публичную арену конституируют такие вещи, как законодательные ассамблеи, публичные собрания, съезды, пресса и печатное слово. Происходящее на этой публичной арене привлекает внимание большого числа членов доминирующей группы и воспринимается ими как голос и действие группы как таковой.
Во-вторых, определения, вырабатываемые на публичной арене, крутятся, очевидно, вокруг вопросов, воспринимаемых как самые важные. Таким образом, нам приходится признать решающую роль «большого события» в развитии представления о подчиненной расовой группе. Происшествие, представляющееся чрезвычайно важным, затрагивающее глубокие чувства, кажущееся поднимающим фундаментальные вопросы об отношениях и пробуждающее сильные чувства идентификации с собственной расовой группой, - такого рода событие становится центральным в формировании расового образа. Здесь мы опять же отмечаем относительную неважность огромной массы опытов, которые приходят из повседневного контакта с индивидами, относящимися к подчиненной группе. В фокусе публичной дискуссии оказываются события, с виду нагруженные большой коллективной значимостью. Определение этих событий главным образом и ответственно за развитие расового образа и чувства групповой позиции. Когда эта публичная дискуссия принимает форму разоблачения подчиненной расовой группы, обозначающего, что она нездорова и представляет угрозу, дискуссия особенно способствует формированию чувства социальной позиции.
В-третьих, основное влияние в публичных дискуссиях осуществляют индивиды и группы, пользующиеся вниманием публики и воспринимаемые как обладающие весом в обществе, престижем, авторитетом и властью. Скорее всего, ключевыми фигурами в формировании чувства групповой позиции и в создании характеристики подчиненной группы будут интеллектуальные и социальные элиты, видные общественные деятели и лидеры могущественных организаций. Стоит это отметить, учитывая отнюдь не редкую в кругу исследователей склонность рассматривать расовый предрассудок как вырастающий из множества опытов и установок огромной массы людей.
В-четвертых, нам нужно сознавать также данную сильным группам интересов ощутимую возможность направлять линии обсуждения и устанавливать интерпретации, которые будут возникать в ходе такого обсуждения. Их корыстные интересы могут диктовать, какого рода позиции они будут желать добиться для доминирующей расовой группы. Это может быть позиция, позволяющая им сохранить какие-то преимущества или даже, больше того, приобрести дополнительные. Поэтому они могут энергично пытаться произвести события, привлекающие общественное внимание, и преподнести дело так, чтобы предопределить интерпретации, предпочтительные для их интересов. Роль хорошо организованных групп, стремящихся отстоять свой особый интерес, обычно является центральной для формирования коллективных образов абстрактных групп. Исторические летописи важнейших случаев расовых отношений, таких, как у нас на Юге, в Южной Африке, у евреев в Европе или у японцев на Западном побережье, показывают огромную роль, которую играют группы интересов в определении подчиненной расовой группы.
Эту сжатую статью я завершу еще двумя наблюдениями, которые могут пролить дополнительный свет на связь чувства групповой позиции с расовым предрассудком. Расовый предрассудок закрепляется и упрочивается в той мере, в какой преобладающий социальный порядок укоренен в чувстве социальной позиции. В нашей стране это имело место на историческом Юге. В таком социальном порядке расовый предрассудок обычно становится хроническим и непроницаемым для изменений. В других местах чувство групповой позиции, которым обладает доминирующая ра-
совая группа, может оказывать на социальный порядок лишь ограниченное воздействие. Думаю, это обычно имело место в случае антисемитизма в Европе и в нашей стране. В таких условиях чувство групповой позиции обычно слабее и уязвимее. Расовый предрассудок, в свою очередь, имеет гораздо более изменчивую и неровную карьеру, обычно набирая силу лишь вследствие серьезных дезорганизующих событий, делающих возможным формирование козла отпущения.
Это подводит меня к моему заключительному наблюдению, и оно в какой-то мере суммирует сказанное. Чувство групповой позиции исчезает, а расовый предрассудок идет на убыль, когда процесс текущего определения не идет вровень с крупными сдвигами в социальном порядке. Когда события, затрагивающие отношения, не истолковываются как «крупные события» и, следовательно, не ставят роковых вопросов на арене публичной дискуссии, когда лидеры или представители элиты не определяют такие большие события резко или враждебно, когда они определяют их в русле расовой гармонии или когда существует мало сильных групп интересов, пытающихся выстроить сильный враждебный образ ради получения какого-то особого преимущества, - при таких условиях чувство групповой позиции слабеет, и расовый предрассудок идет на убыль.
Из сказанного ясно, что правильной областью, в которой может быть плодотворно изучен расовый предрассудок, является коллективный процесс, посредством которого формируется чувство групповой позиции. Предпринимаемые взамен попытки понять его или работать с ним на арене индивидуального чувства и индивидуального опыта кажутся мне явно направленными куда-то не туда.
Пер. с англ. В.Г. Николаева
