CC BY
17
2008.01.038-039. ВЛИЯНИЕ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ НА ВЗГЛЯДЫ РУССКИХ ПОЭТОВ И ПИСАТЕЛЕЙ. (Сводный реферат).
2008.01.038. ЯКОВЛЕВ М.В. Лингвистическая природа теургического символа (на материале русской религиозно-философской поэзии) // Язык художественной литературы как феномен национального самосознания: Материалы научно-практической конференции, 2005. - Орехово-Зуево, 2005. - С. 362-370.
2008.01.039. КУЛЕШОВА О.В. Третий завет Д.С. Мережковского в контексте мировой культурной традиции // Человек: образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Диалог культур; 2004. Ежегодник / РАН. ИНИОН. - М., 2004. - С. 86-111.
Опираясь на идеи П.А. Флоренского и В.С. Соловьева, М.В. Яковлев (038) анализирует природу теургического символа на материале, главным образом, поэзии Максимилиана Волошина, фактически реконструируя философско-теологическую концепцию последнего и показывая ее связи с концепцией Бога-Огня Гераклита (хотя прямо не говорит об этом), а, следовательно, и с античной философской теологией.
Ученый замечает, что концепция теургического искусства была одной из основополагающих особенностей эстетики символизма. Теургия как богодействие в принципе недоступна человеку (кроме церковных таинств, когда действует благодать святого духа), однако этот термин закрепился в эстетике символистов и литературоведении, где теургией является особая - магическая - функция искусства. Творчество Волошина позволяет рассмотреть возможный эстетический и лингвистический механизм этого духовного явления, но особенно интересным представляется учение поэта о божественном Огне.
Сквозным теургическим словом-символом в поэтическом мире Волошина является огонь, который переживается прежде всего как ноуменальная сущность человека и отождествляется с субстанцией духа. В поэме «Путями Каина» в главе «Мятеж» формулируется общая метафизика огня:
Чтобы не дать материи изникнуть.
В нее впился сплавляющий огонь, Инаименовался человеком (цит. по: 038, с. 369).
Человек, таким образом, есть воплощенный огонь, где последний является творческой божественной силой, или духом, противопоставленным материи. Жизнь Вселенной, по Волошину, также является огненной:
Он тлеет в «Я», и вещество не может Его объять собой и задушить.
Огонь есть жизнь.
И в каждой точке мира
Дыхание, биенье и творенье (там же).
Глава «Огонь» открывает цикл разделов, посвященных различным этапам становления культуры. Поэт считает, что человеческая культура шла путем приспособления к материальным условиям мира, а это приводит к поглощению духа веществом, к постепенному самоуничтожению человечества как духовного, небесно-земного существа (главы «Магия», «Кулак», «Меч», «Порох», «Пар», «Машина»). Выход из этой ситуации, полагает Яковлев, состоит в актуализации человеком своей внутренней духовной энергии, в обретении своего сакрального лика. Это восстание против материальной природы есть возрождение того творческого «мятежа», посредством которого был создан мир человека (глава «Мятеж»). К откровению «огненной», богочеловеческой сущности личности призывает пророк-«бунтовщик» (глава «Бунтовщик»). Этот огонь осознается Волошиным как любовь, поэтому единственная заповедь, провозглашенная пророком-бунтовщиком знаменательна: «Гори!».
Образ внутреннего огня определяет и эсхатологическую интуицию поэмы. Она формируется как Иов из главы «Левиафан», созданной в 1915 г., который постигает тайну провиденциального единства человека и природы, человека и Творца. Господь говорит ему:
«Я сам сошел в тебя, как в недра гроба, Я сам огнем томлюсь в твоей крови.
Как я - тебя Так ты взыскуешь землю. Сгорая - жги. Замкнутый в гроб - живи» (цит. по: 038, с. 369-370).
Интуиция Боговоплощения, сакральная интуиция Всеединого Бытия главы «Космос» 1923 г., в которой изображается космический Адам - человек как личностное единство Космоса, обозначает трактовку последних судеб человечества. В главе «Суд» (также написанной в годы Первой мировой войны) богоподобие - огнеподо-бие - становится источником Суда, образ которого человек всегда несет в себе. Это его Богочеловеческая сущность, это - Бог в человеке, Его образ и подобие (Быт. 1.26). Этим видением заканчивается человеческая история:
«И каждый Внутри себя увидел солнце В зверином круге...
И сам себя судил» (цит. по: 036, с. 370).
Жизненную силу образов мифологического искусства Волошина, как и всякого символа, полагает ученый, можно проверить только опытно - в личном духовном постижении. Чтение поэтического текста становится своеобразным молитвословием, заклинанием, устанавливающим энергетически, смысловые связи интуитивно постигаемого Всеединства, поэтому восприятие художник считает необходимой составляющей частью творчества. Усваива-ясь индивидуальным духом, символы обретают жизнь, потому что человек сам есть символ, «образ и подобие» Сотворившего его (Быт. 1, 26) и внутреннее слово личности через посредство поэтического слова теургически соединяется с Таинственным Словом, которое евангелист Иоанн называет Богом.
О.В. Кулешова (039), анализируя религиозно-философскую концепцию Д.С. Мережковского, показывает, среди других, кумулятивное влияние на нее концепций Гераклита и Платона. Исследовательница отмечает, что Мережковский является сторонником идеалистической традиции в философии, активно борется против материалистического понимания мира и истории, философу близок мистический характер гераклитовского и платоновского миросозерцании.
В его философии доминирует стремление обратиться к вечному, в чувственном мире найти дух, освободить его и последовать
за ним. Движение духа в мире - основная тема Мережковского, которая определяет онтологическую концепцию писателя, его понимание истории и развития.
Конечная цель существования человечества на земле обозначена в философии Мережковского как преображение в духовную субстанцию - царство Божие. Философ отрицает эволюцию материального мира, фазисное развитие истории, идею прогресса и торжества цивилизации, противопоставляя им эволюцию духовного и идеального мира, совершающуюся посредством шествия духа к своему абсолюту - царству Божию. Любая цивилизация рассматривается Мережковским с точки зрения ее перспективности для осуществления цели исторического развития - наступления царства Божия на земле.
Метод философствования Мережковского, считает Кулешова, характеризуется антиномичностью мышления, стремлением найти синтез путем согласования неразрешимых противоречий и восходит к Гераклиту. Гармония, возникающая у Гераклита из вражды вещей, претворяется у Мережковского в синтез, возникающий в борьбе противоречащих друг другу антиномий. Мережковский, подобно Гераклиту, основной движущей силой развития считает преображающую силу духовной субстанции. Исключительная роль личности в истории в философской концепции Мережковского также имеет истоки в греческой философии. У Гераклита личность - носитель демонического; задача личности -освободить демона, позволить духовной субстанции действовать в человеке и через человека. Демон способен оживлять многих, переходить из личности в личность. По Мережковскому, историческая задача личности - пробудить в себе духовную субстанцию, святой дух. «Дух веет, где хочет», и главная цель человеческой жизни - стремление к духу, пробудить себя для жизни в духе, чтобы своей личной исторической судьбой приблизить человечество к высшей духовной субстанции - царству Божию. Поэтому главная молитва Мережковского «Дух Святой, прииди!», а личность, сумевшая разбудить в себе силы духовной субстанции, принявшая в себя святой дух тем самым способствующая продвижению всемирной истории к конечной цели духовной эволюции - царству Бо-жию, - движущая сила истории. Дать духовной субстанции творить свою волю, отказавшись от собственного своеволия, по Мережков-
скому, - главная истина, способная открыться человеку в его земной судьбе. Основная задача человека в греческих мистериях -приобщиться к магическому кругу вечности, у Гераклита величие человека измеряется степенью его приближения к вечному Духу, у Мережковского - проявленностью в душе человеческой Духа Святого. Душа человеческая принадлежит вечности, человек живет не для себя, но для мира (039, с.88).
Скептическое отношение Мережковского к позитивистской науке, полагает исследовательница, также имеет прообраз в философии Гераклита, ставящего науку на низшую ступень по отношению к высшему знанию, так как она исследует законы уничтожения и становления вещей в преходящем, чувственном мире. Образ детства в философской системе Мережковского, сопровождающий наступление царства Божия, тоже восходит к представлениям Гераклита; для человека, обращенного к вечности, земная жизнь не имеет безусловной ценности: «Вечность - играющее дитя». Мережковский считает, что достигнуть царства Божия можно лишь путем отказа от стремления видеть в преходящем безусловную ценность, посредством пересмотра отношения человека к земной жизни, обретению способности смотреть на мир глазами играющего дитяти. «Если не обратитесь, не будете как дети, то не войдете в Царствие Небесное» (цит. по: 039, с. 88).
К философии Гераклита восходит и антиномичная, дуалистическая, вечно двойственная природа человека, которой так много вслед за Ф.М. Достоевским занимается Мережковский. По представлениям Гераклита, человек состоит из враждующих стихий, в которые влилось божество. Отсюда проистекает вечная двойственность, живущая в человеке: противостояние между временным и вечным, зависимость человека и данная ему свобода, призвание из временного слагать вечное. Дух действует в человеке, но в душе его одновременно сокрыты и Бог, и червь. Антиномичность, воплотившаяся в основной принцип философствования у Мережковского, становится неотъемлемой чертой человеческого бытия в сочинениях писателя: двойственна природа Христа - человеческая и Божеская.
Двойственна природа личности, приводящая в движение историю: духовная, пропустившая через себя святого духа и приближающаяся к конечной абсолютной духовной субстанции, царству
Божию, - и плотская, сиюминутная, принадлежащая дурной бесконечности земной линейной истории. Высшее назначение человека -подчинить сиюминутное вечному, призвав святого духа, дать вечности возможность говорить через себя, открывая человечеству путь к конечной цели истории - достижению абсолютной духовной субстанции (039, с. 89).
Отношение к мифотворчеству, отмечает исследовательница, также восходит у Мережковского к древнегреческой традиции. Мережковский абсорбирует платоновское понимание мифа как емкой образной формы для выражения мудрости мистерий: через мифы для него открываются вечные истины, скрытые в образах. Развитие идеальных сущностей, происходящее в мистериях, проецируется в мировое пространство и посредством категории времени и создания художественного образа облекается в миф. Мережковский разделяет мировое пространство на две категории -историю и мистерию. Мистерия является идеальной сущностью, в которой имманентно совершается эволюция идеального мира, происходит движение духа в вечности. История - это проекция идеальной сущности в категориях пространства и времени, но проекция не абсолютная, а искажающаяся при воплощении в материальные образы.
Идея о вечном присутствии Христа на земле еще до наступления исторического христианства через Р. Штайнера также была суггестирована Мережковскому Платоном, который считал, что Бог зачарован в мире, излил себя в мир в акте творения, пожертвовав своим отдельным бытием. Мировая душа приняла крестную смерть, чтобы мир мог существовать; - подобные представления Платона предвосхищают культ страдающего, умершего и воскресшего Бога. Бог явлен в человеке, поэтому воскресить, освободить Бога - главная задача человека, душа которого может родить сына Божия - логос. Божественное рождается от брака души с природой, для Мережковского богосупружество - высшая точка в достижении соединения Бога с человеком.
К Платону восходит и половая символика Троицы у Мережковского. Согласно его интерпретации, любовь у Платона имеет к логосу материнское отношение. Любовь рождает сына Божия - логос, любовь - сила души, а душа - мать Божественного. Дух святой как ипостась святой Троицы у Мережковского женского рода. Ма-
терь-дух - главная Духовная субстанция, способная завершить эволюцию идеального мира наступлением царства Божия на земле. Идея Платона о любви как животворящей силе, способной привести распавшееся божественное единство к гармонии и воссоединению, замечает исследовательница, находит продолжение в понимании половой любви у В.С. Соловьева и Мережковского как средства преодоления пола и воссоздания цельной человеческой личности, победившей пол и не имеющей половых различий.
Идеи неоплатонизма, продолжающие мистическую традицию древнегреческой философии, также духовно близки философской доктрине Мережковского. Концепции Плотина, определяющего основу бытия как сверхчувственный и надразумный божественный принцип, тождественный абсолютному бытию и Богу, предшествуют представлениям Мережковского об абсолютном бытии как бытии в духе. Философия экстаза, открывающая возможность проникновения в область чистого сознания и мышления путем «отторжения» мысли и прокладывающая путь божественному свету в низший материальный мир, предвосхищает понятие экстаза как возможности общения с Богом в христианской мистике и восприятие экстаза Мережковским как пути высшего соединения с Богом, духовного и плотского, в богосупружестве.
Отрицание Плотином рационального и чувственного познания, стремление к разграничению божественного начала и низшего природного мира также согласуются с гносеологическими и онтологическими представлениями Мережковского, носящими идеалистический характер. Учение Ямвлиха, стремившегося обосновать в духе мистических представлений Плотина античный политеизм, предваряет мысли писателя о вечном присутствии Христа на земле, которые, по его мнению, присутствовали и в платоновской философии.
На религиозно-философские взгляды Мережковского повлияла система Гегеля, которая также имеет в своих основаниях традиции и идеи древнегреческой философии. Понимание Гегелем абсолютного духа как основы мироздания, интерпретация космического процесса как развития абсолютной идеи идентичны представлениям Мережковского об устройстве вселенной и пониманию им духовной эволюции как шествия духа от Бога к человеку. Диалектический метод Гегеля, утверждающий, что живая действитель-
ность не боится противоречий, но, напротив, воплощает их в себе, и полагающий, что саморазвитие идеи всегда происходит в форме триады: тезис, антитезис, синтез, - лежит в основе представлений Мережковского о духовной эволюции вселенной и саморазвитии духа, ведущего человечество к конечной духовной субстанции -царству Божию. Наличие противоречий для Мережковского - непременное условие любого духовного действа и развития исторических событий как отражения борьбы духовных сущностей, согласующихся в новой гармонии высшего единства.
Таким образом, влияние философии и теологии Гераклита на Мережковского было как прямым, как и косвенным, через метод и диалектику Гегеля, который, как отмечал М. Хайдеггер, также находился под «сильным и плодотворным влиянием Гераклита».
Г.В. Хлебников
