CC BY
11
ЧАСТНЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
2007.04.016. ЛЕ ГОФФ Ж.-П. НОВЫЙ «РАЗРЫВ ПОКОЛЕНИЙ»: ОТ МАЯ 1968 ГОДА К ДВИЖЕНИЮ ПРОТИВ «КОНТРАКТА ПЕРВОГО НАЙМА».
LE GOFF J.-P. Le nouveau «fosse des generations»: De mai 68 au mou-vement anti-CPE // Le debat. - P., 2006. - N 141. - Sept.-oct. - P. 86-102.
В статье Жан-Пьера Ле Гоффа (французского социолога, автора нескольких книг по политической социологии) анализируются недавние молодежные волнения во Франции.
С разницей в несколько месяцев во Франции произошли два молодежных протестных выступления: бунт молодежи с окраин Парижа, выразившийся в насилии и разрушениях, и волнения студентов и лицеистов в связи с принятием Закона первого найма. Несмотря на различия между этими протестными событиями, СМИ связали их общей причиной - ухудшением экономических и социальных условий в стране и, в частности, проблемами молодежи при поиске работы. С одной стороны, современная действительность дает много фактов, подтверждающих это положение вещей. Так, безработица в возрастной группе 15-25 лет достигает 25%1. Удлинился период поиска работы, получила большое распространение временная работа, часто наблюдается разрыв между выполняемой работой и уровнем образования. На это накладывается высокая плата за жилье по найму. Множество трудностей усложняют обретение молодыми людьми самостоятельности. Они порождают у них ощущение несправедливости и безразличия общества и власти к их судьбе. Неблагополучие сегодняшней ситуации для молодого поколения ощущается особенно остро по сравнению с «тридцатью славными годами» - периодом экономического подъема и соци-
1 Только среди трудоспособного населения, без учета лицеистов и студентов.
ального оптимизма после Второй мировой войны, когда жили и работали поколения их дедов и отцов.
Ле Гофф обсуждает вопрос, правомерно ли говорить о сегодняшних молодых как о «поколении, принесенном в жертву».
С другой стороны, нынешние условия жизни не исчерпывают всех причин последних событий. Они не объясняют ощущения неблагополучия и фрустрации, испытываемые новым поколениям и толкающие их на выступления. По мнению автора, речь идет об «экзистенциальной хрупкости ментальности и поведения нового типа» (с. 87), о нарушении связи между поколениями. «Соединение кризиса культуры и массовой безработицы... создало «пропасть между поколениями», последствия данного феномена мы начинаем ощущать» (там же).
Участниками волнений на окраинах Парижа были группы подростков и юношей, не надеющихся на жизненный успех, десо-циализированных, ведомых озлобленностью и ненавистью к обществу и власти. Они проживают в условиях гетто, массовой безработицы и распада семейных связей. Часто к этому добавляется не-адаптированность их родителей к французской культуре, что вызывает дезориентацию у молодых, оказавшихся между двух культур. Их чувство социальной принадлежности порой ограничивается кварталом или домом. Для обретения уверенности они сбиваются в группы, в которых доминируют силовые взаимоотношения, с четко обозначенным главарем, замыкаются в субкультуре гетто и преступности. Эти молодые люди часто ничем не заняты. У них потеряно уважение к самим себе, отсутствует чувство реальности, что ведет к деструкции личности. Они не соизмеряют значимость своих поступков и утрачивают чувство вины. Их обесцененное восприятие самих себя оборачивается агрессивностью в отношении других. Экстремизм действий этих бунтарей показал, что они, круша все на пути, даже кварталы, где сами же проживают, были движимы лишь логикой разрушения и саморазрушения. Их поведение было асоциальным и неуправляемым. В этих событиях выявился их полный отрыв от социальных институтов, дефицит групповой общности, в которую обычно встроен индивид и которая структурирует его изнутри: семья, рабочий коллектив, социальный класс, национальная принадлежность. Эти элементы, обычно фор-
мирующие индивидуальные и коллективные идентичности, сейчас находятся в кризисе.
Протест студентов и лицеистов был вызван принятием Закона первого найма, направленного, с одной стороны, на облегчение трудоустройства молодых, а с другой, - позволяющего увольнять их без объявления причины. Формальный повод для бунта - возможность увольнения без всякого мотива - был воспринят молодежью как покушение на их права. Однако автор полагает, что данное объяснение отнюдь не является исчерпывающим. Отчасти в требованиях молодежи проявилось незнание жизни, реальных условий труда, оторванность системы высшего образования от условий трудоустройства. Все это ведет к фрустрации и недовольству.
Студенческие волнения против принятия Закона первого найма вызвали у многих ассоциации с событиями мая 1968 г. Среди схожих моментов можно отметить следующие: тот же молодежный состав участников движения; рост численности студентов и связанных с расширением системы образования проблем (несогласованность профиля обучения с потребностями современной экономики, в итоге - избыток гуманитариев и недостаток «технарей»); претензия, чтобы представлять интересы всей молодежи и общества; значение СМИ в освещении событий и ходе их развития. Но общие черты заслоняют особенности, уникальность каждого из движений. Они задают лишь некую заготовку, в которую выливаются последующие выражения молодежного протеста на почве новых социальных конфликтов.
При сравнении обстоятельств, мотивов протеста и настроя участников сегодняшних событий и студенческих волнений 1968 г. становятся очевидными различия между ними. Протест 1968 г. проходил в период подъема «тридцати славных лет», занятости на полную ставку, отсутствия массовой безработицы, существования под защитой государства всеобщего благосостояния. Современные волнения разворачиваются на фоне массовой безработицы, неустойчивости жизни, конца утопий. В 1968 г. студенческий протест манифестировал разрыв со «старым миром», он был динамичным и оптимистичным, выдвигал требование социальной свободы. В нынешних событиях автору видится преобладание циничного реализма, когда забота о трудоустройстве и карьере является основной и
набирает силу тенденция инструментализации отношений. Беззаботность и бескорыстие никак не свойственны сегодняшнему миру.
Далее автор останавливает внимание на распространенном мнении, будто нынешнее поколение молодых «принесено в жертву». На первый взгляд их ситуация с безработицей и пенсионным обеспечением отличается в худшую сторону по сравнению с ситуацией поколения их родителей. Однако более подробный анализ дает несколько иную картину. Доля безработицы - не единственный показатель при оценке экономического и социального положения какой-либо возрастной группы. Существуют также показатели уровня потребления, комфорта, получаемой от государства помощи, общей продолжительности обучения, материальных условий труда, пятая неделя оплачиваемого отпуска, уменьшение продолжительности рабочей недели, по которым новые поколения находятся даже в более выигрышном положении по сравнению с поколением их родителей.
Помимо проблемы занятости, мрачное представление о судьбе молодежи складывается также из проблем социального продвижения и пенсий. Чтобы обеспечивать пенсионное содержание пожилых людей нужны все более значительные отчисления, поскольку численность пенсионеров растет и увеличивается срок пенсионной жизни. Эти платы ложатся на плечи тех, кто вступает сегодня в трудовую жизнь. Однако, если посмотреть на эту проблему с точки зрения солидарности поколений - основы пенсионной системы -нужно принять в расчет, что поколение молодых дольше оставалось на иждивении родителей и общества в связи с продолжительностью учебы.
Менее выигрышная ситуация поколения молодых в плане социального продвижения складывается из представления, что восходящая мобильность не действует как в прежнее время, происходит «деклассирование» молодежи по сравнению с социальным положением их родителей, что связано с худшей экономической ситуацией и даже с виной представителей поколения бэби-бума, не желающих уступать место. Однако автор показывает, что описанная ситуация относится в основном к определенной социальной категории: детям работников руководящего состава. Для остальных данное утверждение неверно, если судить хотя бы по такому при-
знаку, как доступ к высшему образованию детей из средних и низших слоев.
Таким образом, разговоры о «поколении, принесенном в жертву», автор считает явным преувеличением. С тем же основанием можно предъявлять претензии к истории за то, что ты не живешь в период «тридцати славных лет». Едва ли правомерно принимать этот период за норму экономического и социального развития.
Анализируя далее различия между движениями 1968 г. и современными, автор утверждает, что первое из них возникло в момент крупных культурных изменений. Такая модель восприятия мира не представляется сегодня адекватной. Поколение 68-го проживало свою молодость в ином мире, где не было военных трудностей, пережитых их родителями. Соответственно проблемы, с которыми они сталкивались, были совершенно иного характера. В то же время автор называет их «бунтующими наследниками» (с. 98), полагая, что присутствовали моменты, связывавшие их с предыдущими поколениями, от которых они не были полностью оторваны, хотя и стремились к этому.
Но в отношении своих детей они, по мнению автора, не понимали своей роли хранителей и трансляторов наследия. В вопросах педагогики провозглашался приоритет свободы и самостоятельности с самого раннего возраста, полное отсутствие авторитетов и подчинения власти. В процессе воспитания не предусматривалось, по сути, присутствие и родительский контроль. К этому «неосуществимому наследованию» добавился конец процветания «тридцати славных лет» и практики государства всеобщего благосостояния, что создало у последующих поколений мрачное видение будущего (там же). Одна из причин ощущения неблагополучия сегодняшнего молодого поколения, как полагает автор, «разрыв между образом юности, внушенным их родителями, и более сложными обстоятельствами, в которых они оказались. Это разочарование молодых симптоматично для общего, бросающегося в глаза социального феномена - озлобленности, свойственной жертвам» (с. 99). Если и существует ответственность поколения «шестидесятых» перед сегодняшней молодежью, то она состоит в том, что это поколение не осмыслило критически свои прежние взгляды.
В современных молодежных волнениях сказалась и сложность перехода ко взрослому возрасту, особенно в связи со специ-
фикой воспитания, когда стиралась грань между ролями взрослых и детей. С одной стороны, существует тенденция как можно раньше видеть в детях взрослых граждан, возлагать на них ответственность за многочисленные занятия, снижать возраст доступа к информации. Это нарушает естественные, психологически необходимые этапы становления личности. «Стоит ли удивляться, отмечает автор, что ... появляются личности с хрупкой и нестабильной психикой» (там же). С другой стороны, психологи продлили границы подросткового возраста, зафиксировав тем самым действительное затягивание этого периода. Трудности с работой и жильем вынуждают позже покидать родительский дом и семью. Формированию цельности характера, присущей взрослой личности, препятствует и противоречивость заявлений политиков, среди которых «господствуют цинизм и инструментализация идей и индивидов» (с. 101). Автор делает предположение: не образуют ли подростковые ментальность и поступки структуру поведения, которая относится к более широким категориям населения. Это может происходить в тех случаях, когда «общество имеет перед собой власть бесформенную и лишенную целостности, когда страна сомневается в самой себе, не зная, откуда и куда она идет» (там же).
Описывая современную личность, К. Лаш в своей работе «Культура нарциссизма» (2000)1 подчеркивает такие черты, как «боязнь утомительных обязательств», «желание сохранить для себя открытыми все варианты при выборе», «отвращение в случае зависимости от кого-либо» (цит. по с. 101). Распространенность подобной структуры поведения становится препятствием для традиционных коллективных форм выражения общественной воли - таких, как профсоюзы и ассоциации, а также для связей, относящихся к общему гражданству, к этике ответственности, на которые опирается демократическое общество. Автор утверждает, что «дезориентированная молодежь, работники наемного труда и пенсионеры, защищающие свои достижения как осажденную крепость, являются «подростковым народом»» (с. 102). Чтобы изменить эту структуру поведения, распространяющуюся в обществе, необходимы четкие программы действий политиков и государства, определенность объяснения с их стороны особенностей настоящего истори-
1 Lash Chr. La culture de narcissisme. - Castelnau-le-Lez: Climats,2000.
ческого момента, такие же разъяснения по поводу перспектив страны, чтобы у общества возникло желание следовать по этому пути. Нужна перестройка республиканской модели с адаптацией ее к новому историческому периоду. Это поможет стране обрести уверенность и уважение к себе, без которого невозможно обновление.
Е.Л. Ушкова
