CC BY
20
трины, заметные в революционном анархизме на начальном этапе развития (в частности, в воззрениях революционных демократов В.А. Энгельсона и Н.В. Соколова, некоторых народников-семидесятников), были вытеснены впоследствии идеологией воинствующего материализма и к концу рассматриваемого периода сохранились лишь в незначительных и маловлиятельных формах.
С.В. Беспалов
2007.04.003. БЕРМЕЙО БАРРЕРА Х. ИСТОРИЯ, РАССМАТРИВАЕМАЯ КАК ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ. ВЕКМЕГО BARRERA J. On history considered as epic poetry // History and theory. - Middletown, 2005. - Vol. 44, N 2. - Р. 182-194.
Ключевые слова: теория истории, эпическая поэзия, стадии исторического познания.
В статье историческая наука определяется как взаимодействие трех элементов: описания, воскрешения в памяти, формулировок. Рассматриваемая в подобном ракурсе история предстает наследницей эпической поэзии, которая, по мнению автора, и есть ее основной источник. Выделение этих трех элементов намечает новый путь исторического синтеза, построенный в соответствии с законом О.Конта о трех стадиях развития, и история предстает как теология, метафизика и наука.
I. История есть описание (и нечто большее, чем описание)
Традиционный взгляд на историю как на описание (narrative) зародился в греко-романском мире, где повествовательный характер истории принимался как должное и не было сомнений в возможности нарратива возродить прошлое. Вторая традиция - историзм, в развитие которого большой вклад внесли методологические поиски Дильтея, Виндельбандта и Риккерта. Неокантианцы провели различие между смыслом (sense) и значением (meaning) утверждения, исходя из положения логики Аристотеля, что утверждение -это грамматическая структура, состоящая из подлежащего и сказуемого, относящаяся к явлению или ситуации в мире, который оно описывает. Если ситуация в мире и утверждение совпадают, то оно истинно, если нет - то утверждение ложно. Согласно неокантиан-
скому пониманию, утверждение соотносится с миром, потому что оно обладает значением, выведенным из семантической сети, сформированной дискурсом, в который утверждение помещено. Так они пришли к пониманию двойственности исторических утверждений. Исторические формулировки, с одной стороны, относятся к внешнему, к ситуации в мире, с другой стороны, они связаны сами с собой, с дискурсом, их создающим, с историками, их формулирующими. Так, продолжает Бермейо Баррера, вполне возможно допущение, что исторические факты никогда и не существовали. Ведь солдаты, павшие в битве при Вердене, никогда не были участниками Первой мировой войны. Эта война - часть исторического дискурса, а не исторической реальности. Античные историки преодолевали подобные трудности при помощи фигуры свидетеля. Они исходили из того, что очевидец - непосредственный участник события, которое можно исторически исследовать и трансформировать в нарратив. Материальность свидетеля гарантирует истинность его повествований. Эта материальность поддерживалась двумя условиями: физическими - свидетель должен присутствовать на месте событий и быть их очевидцем; моральными -свидетель должен иметь намерение рассказать правду.
С развитием исторического знания фигура очевидца утратила свое значение, и его место занял документ. Документ - произведение действующего исторического лица, поэтому историки полагали возможным рассматривать их как очевидцев событий и считать их истинными. Взятый в качестве объекта документ рассматривался как реально связанный с событиями. Давая возможность повторных чтений и интерпретаций, документы начинают играть такую же роль в исторической науке, что и эксперименты в естественных науках.
II. История - это воспоминание (и нечто большее, чем воспоминание)
История - это в какой-то степени воспоминание о том, что не существует или, точнее сказать, существует в основном в процессе воспоминания. Некоторые историки полагают, что можно вызвать к жизни прошлое двумя способами: культивированием памяти и при помощи исторической деятельности. Но, пишет Бермейо Бар-
реро, память избирательна, нельзя помнить все, более того, память зависит от индивидуальных или коллективных особенностей. Определение истории как памяти общества тоже неверно, потому что память, о которой говорят историки, возникает из дискурса, который они сами определяют, как более или менее соответствующий событиям, существующим при помощи исторического описания. История - это словесная конструкция. Это не память и даже не словесное описание событий в памяти, а дискурс о прошлом, состоящий из описания, сопровождаемого различными объяснениями и грамматическими временными конструкциями. В повествовании о прошлом ученые зачастую прибегают к настоящему времени, создавая тем самым эффект присутствия.
Важную роль в исторической деятельности играет исторический метод, который на самом деле не только результат работы различных научных институтов, но и социальный продукт, возникший из совместного опыта. Метод дает историкам ощущение безопасности по двум причинам. Во-первых, его существование признается всей социальной группой, во-вторых, исторические методы приравнены к методам, устанавливающим истину в других областях знания. Историки могут сказать, что они работают рационально, читая, отбирая и анализируя документы, и их деятельность, поддерживаемая с общего согласия, придает им солидности.
История - это такой способ обсуждения, который пытается представить прошлое так, как если бы оно было настоящим, стимулируя знания и чувства о прошлом. В отличие от памяти, история требует изучения и методологического обоснования, обращения к разным документам и использования исторического метода, подкрепленного авторитетом научных учреждений. Подобно памяти, история воскрешает прошлое, но в отличие от нее, история вызывает прошлое опосредованно, используя анализ и методологическое повествование, которое не стремится помнить прошлое, но представляет его снова и снова. Так история использует процедуры рационального анализа и соединяет их с поэзией при помощи синтеза и экспрессии.
III. История - форма выражения (и нечто больше, чем форма выражения)
Бермейо Баррера подчеркивает влияние социальных, политических и идеологических предпочтений историка и окружающей его среды на историческую науку. Эту точку зрения он доводит до логического конца, заявляя, что на самом деле историки всегда занимаются самовыражением. «Они выражают свою собственную точку зрения на мир и свои собственные чувства и ценности, это достаточно очевидно у националистически настроенных историков и у тех, кто политически и социально ангажирован» (с. 190). Но историки не просто идеологи, проповедники, стремящиеся познать свой собственный мир. Историки - своего рода гибриды, кентавры, выражающие сами себя, описывая не себя, но других, не свой собственный мир, но мир, им не принадлежащий. Они не говорят о себе, вместо этого, используя документы и методы, заставляют говорить других. Историки проецируют свой образ на зеркало прошлого, но не для того, чтобы прямо распознать себя в нем, но увидеть себя скрытого в различных формах, как в палимпсестах, где вместе с новым текстом видны остатки прежних писаний. Поэтому исторические исследования - это своего рода палимпсест, там прошлое и настоящее говорят одновременно. В книгах по истории под слоем дискурса, описывающего прошлое, есть и другой текст, отсылающий к историку, сконструировавшему этот нарратив и присутствующему в нем. Хотя историки и говорят, что они изучают прошлое исходя из альтруистических и рациональных побуждений, они также хотят изучить себя.
IV. История как религия, метафизика и наука
История - сложное образование, исполняющее три основные функции: выражение чувств и идей; описание при помощи различных законов и методов; способность воскрешать прошлое. Попытка охарактеризовать историю в соответствии с законом трех стадий О. Конта - религиозной, метафизической и позитивной - показывает, что история содержит в себе начала религии, метафизики и науки.
История и религия отвечают на основные вопросы человеческого бытия, преступая пределы настоящего. История пытается преодолеть разрушающую роль времени - так же как эпическая поэзия, культивируя память, - создавая дискурс, воскрешающий
утраченное прошлое и дающий смысл человеческой жизни в мироздании.
История имеет общее и с метафизикой, пытаясь достичь знания о человеческом бытии, преодолевая ограничения изменчивого мира через воскрешение прошлого, используя понятия и воображение.
История - это наука, владеющая дискурсивными инструментами и рациональным анализом, описывающая и объясняющая прошлое. Но знания, полученные таким способом, обусловлены метафизическими и религиозными компонентами, утверждает автор.
История - это и воскрешение отсутствующего, и стремление к бесконечности, и несовершенное описание исчезнувших миров. История - это попытка опередить опустошительный бег времени, преодолеть социальные и политические ограничения, чтобы достичь желаемого. История, продолжает автор, - странная и сложная форма поэзии, которую можно изучить, обсудить и сопережить. Это способ размышления и обсуждения нас самих, который не может быть представлен в настоящем, потому что у нас нет альтернативы.
Ю.В. Дунаева
