CC BY
9
2007.02.023. СТЮАРТ Т.Е., ДИНГ У. КОГДА УЧЕНЫЕ СТАНОВЯТСЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМИ? СОЦИАЛЬНЫЕ И СТРУКТУРНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ КОММЕРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В АКАДЕМИЧЕСКИХ НАУКАХ О ЖИЗНИ. STUART T.E., DING W. When do scientists become entrepreneurs? The social structural antecedents of commercial activity in the academic life sciences // Amer. j. of sociology. - Chicago, 2006. - Vol. 12, N 97. -P.97-144.
Ключевые слова: научные нормы; биотехнология; ученые антрепренеры; коммерческая наука; профессиональные роли.
Авторы, американские социологи, рассматривают условия, при которых университетские ученые, занимающиеся науками о жизни, становятся антрепренерами (т.е. либо учреждают новую биотехнологическую компанию, либо работают в ней). Как ученые осмелились бросить вызов общепринятым стандартам профессионального поведения и заставили научное сообщество пересмотреть свои взгляды? Какие факторы общего и частного характера влияют на решение академических ученых заняться предпринимательской деятельностью?
В конце 1960-х и в начале 1970-х годов (время, когда были сделаны главные научные открытия, заложившие основы коммерческой биотехнологии) научное сообщество выступало против размывания границ между академической наукой и коммерцией. Эта позиция отражала сложившиеся верования относительно поведения, допустимого для академического ученого, которые, в свою очередь, коренились в представлениях о научных нормах.
Характеризуя этос науки, Р. Мертон (1968) выделил четыре основополагающих институциональных императива - универсализм, коммунизм, незаинтересованность и организованный скептицизм. Идеи Мертона были подхвачены его учениками и получили широкое распространение не только среди социологов науки, но и среди представителей естественных наук. Тем не менее практически одновременно началось обсуждение того очевидного факта, что в реальной жизни ученые вовсе не склонны следовать нормам, описанным Мертоном (Merton, 1963; Mulkay and Williams, 1971; Cole and Cole, 1973; Mitroff 1974; Latour and Woolgar, 1979). В этих
работах обсуждается «болезненный конфликт», по определению самого Мертона, между поведением, предписываемым моральными императивами, и реальным поведением ученых. Но, несмотря на это, когда отдельные исследователи попытались коммерциализировать свои открытия, критики академического предпринимательства обратились к нормативным регулятивам, представленным Мертоном.
Норма коммунизма, согласно которой результаты научной деятельности являются общим достоянием научного сообщества, стала главным оружием для тех, кто выступал против приватизации академической науки. Д. Бок (Bok, 1982), чья позиция отражала мнение большинства, предупреждал о нормативных и институциональных рисках, сопряженных с превращением университета в коммерческое предприятие. Он писал: «Коммерциализация может привести к появлению секретности в науке... В условиях конкуренции ученые, занятые в бизнесе, будут вынуждены придерживать информацию до тех пор, пока их открытия не будут запатентованы» (цит. по: с. 102). По его мнению, «коммерциализация открытий действует разрушающе не только потому, что может изменить практику проведения научных исследований в университете, но также и потому, что она угрожает базовым ценностям и идеалам академической науки» (цит. по: с. 102).
О том, насколько скептическое отношение Бока к приватизации научных достижений было распространено, говорят следующие два примера. Эти примеры примечательны тем, что касаются двух главных открытий, положивших начало биотехнологии: создание С.Н. Коэном и его коллегами (Cohen et al., 1973) методики для рекомбинации ДНК (рДНК) и разработка Г. Келером и К. Мильштейном (Kohler and Milstein, 1975) методики производства моноклональных антител, за которую они вместе с Н.К. Эрне в 1984 г. получили Нобелевскую премию. Коэн, молекулярный биолог из Стэнфордского университета, после долгих сомнений и лишь под давлением Н. Рьемерса (Riemers), напористого и энергичного главы отдела по передаче технологий в Стэнфордском университете, согласился на то, чтобы уполномочить университет запатентовать его методику. Келер и Мильштейн также сочли неэтичным оформлять права собственности на свое открытие и отказались его патентовать (с. 103).
Очевидно, что взгляды научного сообщества претерпели значительные изменения, если в конечном итоге многие университеты не только примирились с коммерческой деятельностью своих сотрудников, но и стали ее поддерживать. Эти изменения тщательно анализируются в статьях Г. Этцковича (Etzkowitz, 1989, 1994, 1998, 2001). Этцкович провел серию интервью с учеными в разные периоды времени: начало 80-х годов, середина 80-х годов и начало 90-х годов. Полученные им результаты говорят о существенных сдвигах в отношении ученых к коммерческой деятельности, которое менялось от резкого неприятия к молчаливому согласию и, наконец, поддержке (с. 103). По мнению Этцковича, произошла ревизия научных норм, что позволило примирить научное сообщество с проникновением коммерческой науки в академическую сферу. Как говорил один из респондентов, «когда я только пришел в университет, сама мысль о том, что профессор может делать деньги на своих открытиях, казалась полностью абсурдной и аморальной. Однако с появлением биотехнологии ситуация кардинально изменилась» (цит. по: с. 103).
Университеты сильно варьировали в своем отношении к коммерческой науке; эти различия в некоторой степени сохраняются и сегодня. Так, сравнительное исследование культуры Калифорнийского университета и Стэнфордского университета, проводившееся Н. Кенни и У. Гое (Kenney and Goe, 2004), показало, что система ценностей в Стэнфорде в большей степени ориентирована на антрепренерскую деятельность. Поэтому авторы предположили, что рабочая среда влияет на вероятность того, что ученый станет предпринимателем. Переход академических ученых в коммерческую науку легче осуществляется в тех университетах, где есть люди, уже занимающиеся предпринимательством. Очевидно, что гораздо труднее прокладывать путь, чем по нему идти. Ученые антрепренеры служат для своих коллег не только значимой ролевой моделью, но и важным источником информации, а также посредниками в их взаимоотношениях с бизнесом. Кроме того, они меняют климат внутри университета и делают его более приемлемым для коммерческой науки.
Как показали знаменитые эксперименты С. Аша (Ash, 1951), человек не хочет идти против мнения группы даже тогда, когда ему не грозят никакие санкции. В то же время Аш обнаружил, что при-
сутствие лишь нескольких диссидентов, чьи взгляды отличаются от мнения большинства, сильно подогревает нонконформистские настроения (с. 105). Таким образом, присутствие одного или нескольких академических антрепренеров ускоряет формирование референтной группы, которая поддерживает девиантное с точки зрения классических мертоновских норм поведение «коммерсантов от науки» (с. 106). Возможность присоединиться к такой референтной группе ускорит, считают авторы, переход других ученых в коммерческую науку. Исходя из всего вышесказанного, авторы предлагают следующие гипотезы относительно тех социальных и структурных факторов, которые способствуют превращению ученых в предпринимателей.
Гипотеза 1. Ученые с большей вероятностью будут брать на себя роль антрепренера, если они работают в институте, где есть другие ученые, уже занимающиеся коммерческой наукой (с. 106). Для того чтобы проверить эту гипотезу, авторы решили сравнить сотрудников медицинских школ, где всегда много внимания уделялось прикладным работам, и сотрудников естественно-научных отделений университетов, где традиционно больше ценятся фундаментальные исследования.
Можно ожидать, что ученые в медицинских школах терпимее относятся к предпринимательской деятельности, и, следовательно, риск нарушить групповые нормы там будет ниже, чем на отделениях естественных наук.
Гипотеза 2. Влияние ученых антрепренеров на решение своих коллег заняться коммерциализацией своих исследований в медицинских школах будет слабее, чем на естественно-научных отделениях университетов (с. 107).
Поскольку академическое сообщество в конечном итоге приняло коммерческую науку, можно ожидать, что влияние непосредственного рабочего окружения на темпы перехода ученых в коммерческую науку со временем снижается. Отсюда авторы выводят свою следующую гипотезу.
Гипотеза 3. Влияние ученых антрепренеров на тех, кто работает рядом с ними, падает по мере того, как академический капитализм завоевывает позиции в научном сообществе.
Даже те исследовательские группы, в которых большинство не поддерживает коммерческую науку, не в силах избежать произошедшей нормативной перестройки научного сообщества.
Отсюда следует гипотеза 4. После того как сотрудники естественно-научных отделений признали предпринимательство в качестве легитимной профессиональной деятельности, различия в темпах перехода в коммерческую науку между учеными в медицинских школах и на естественно-научных отделениях должны исчезнуть.
Авторы также полагают, что ученые, занимающие высокое положение в академической иерархии, играют главную роль в распространении инакомыслия в научном коллективе. Как показали Дж. Подолни и Т. Стюарт (Podolny and Stuart, 1995), нововведения распространяются быстрее, если они ранее были приняты организациями, которые имеют большой вес в обществе.
Исходя из этого, авторы строят гипотезу 5. Ученые с большей вероятностью станут заниматься предпринимательством, если они работают в университете, где их коллеги, пользующиеся известностью и уважением, уже сделали этот рискованный шаг.
В науке подготовка по докторским программам - это главный механизм усвоения профессиональных норм. Поэтому авторы считают возможным выдвинуть еще одну гипотезу.
Гипотеза 6. Представители наук о жизни, которые получали докторскую степень в тех университетах, где профессорско-преподавательский состав ориентирован на предпринимательскую деятельность, с большей вероятностью станут антрепренерами.
Все то, что говорилось о роли коллег по работе, может быть распространено и на отношения с соавторами. Соответственно, были предложены еще две гипотезы.
Гипотеза 7 и гипотеза 8. Ученые, которые имели совместные публикации с академическими предпринимателями, особенно с теми, кто занимает видное место в науке, скорее перейдут в коммерческую науку.
Для того чтобы проверить все эти гипотезы, авторы провели собственное эмпирическое исследование. На первом этапе они собрали информацию обо всех ученых докторах наук, которые являются владельцами или научными консультантами в 533 ведущих биотехнологических фирмах. В этот список вошли те фирмы, кото-
рые имели публикации в период с 1972 по 2002 г. На втором этапе авторы отобрали тех людей, кто: 1) получил докторскую степень в американских университетах; 2) работал в американских университетах или исследовательских институтах; 3) был моложе 65 лет, когда начал заниматься антрепренерской деятельностью. В итоге были выделены 190 академических ученых, ставших основателями биотехнологических компаний, и 727 ученых, ставших членами научных консультативных советов в таких компаниях. Переход в коммерческую науку этих 917 человек и послужил предметом исследования (с. 111-112). В качестве контрольной группы выступила случайная выборка из 5120 академических ученых, занимающихся сходной проблематикой (микробиологией, биохимией и пр.) и примерно в то же время, что и члены основной группы, получивших докторскую степень.
Были получены следующие результаты. Выделилось 10 университетов, где за этот период (с 1972 по 2002 г.) работало наибольшее количество ученых антрепренеров. Открывает этот список Гарвардский университет (184 человека); в него также вошли Стэнфордский университет (88 человек), МТИ (53), Йельский университет (37) и Колумбийский университет (36) (с. 121). Таким образом, очевидно, что коммерческая активность концентрируется в элитных вузах. Среди ученых основной группы доля тех, кто работал в 20 лучших университетах страны, была больше, чем в контрольной группе (с. 122). Поэтому, учитывая эти результаты, не стоит удивляться, что высоко продуктивные ученые чаще других переходят в коммерческую науку. Согласно полученным данным, ученые антрепренеры публикуют примерно в 1,7 раз больше статей, чем члены контрольной группы (с. 122). Кроме того, ученые антрепренеры имели больше патентов и чаще меняли работу, что, видимо, помогло им наладить более широкие профессиональные связи и облегчило их переход в коммерческую науку.
Сопоставление научной продуктивности ученых основной и контрольной групп с 1972 по 1998 г. показало, что на протяжении всего этого периода академические антрепренеры отличались более высокой продуктивностью. Тем не менее эти различия по всем трем показателям (цитирование, общее количество публикаций, количество публикаций с первым авторством) с течением времени неуклонно сокращается. Это говорит о том, что в академическое
предпринимательство постепенно вовлекаются менее заметные члены профессии.
Было также установлено, что вероятность перехода ученого в коммерческую науку зависит от таких факторов, как наличие в университете специального отдела по передаче технологий, количества его коллег, которые уже занимаются коммерческой наукой, а также количества исследователей, работающих в промышленности, с которыми этот ученый сотрудничает.
Другими словами, подтвердилась гипотеза авторов о том, что присутствие рядом с ученым людей, уже занимающихся предпринимательской деятельностью, облегчает его переход в коммерческую науку. Нашли подтверждение и другие гипотезы. Исследователи, работающие в медицинских школах, действительно чаще становятся антрепренерами, чем их университетские коллеги. Эти данные согласуются с идеей о том, что профессиональные нормы в медицинских школах более терпимы в отношении предпринимательской деятельности. Влияние коллег, уже ставших антрепренерами, на естественно-научных отделениях было сильнее (на статистически значимом уровне), чем в медицинских школах. Но, как показали результаты исследования, это влияние ослабевало по мере того, как коммерческая наука укрепляла свои позиции.
Как и предполагали авторы, с распространением антрепренерской деятельности в университетах различия в доле сотрудников, занимающихся коммерческой наукой, между академическими отделениями и медицинскими школами сокращаются. Если с 1972 по 1990 г. ученые с докторской степенью в медицинских школах становились антрепренерами в 2 раза чаще, чем сотрудники естественно-научных отделений университетов, то после 1990 г. эта цифра упала до 1,6 раза (с. 130).
Для того чтобы проверить, действительно ли ученые с именем оказывают большее влияние на своих коллег, авторы использовали такой показатель, как репутация (оцениваемая по количеству цитирований). В результате была обнаружена положительная корреляция между показателями цитирования тех ученых, кто уже занимается предпринимательской деятельностью, и вероятностью, что их коллеги последуют за ними (с. 131).
Авторов также интересовало, влияет ли присутствие про-коммерчески настроенных преподавателей в том университете, где
ученые получали докторскую степень, на вероятность того, что впоследствии они станут антрепренерами. Использовались два показателя: наличие в этом университете отдела по передаче технологий и количество академических антрепренеров, работавших в нем в то время, когда данный ученый был в аспирантуре. Ни одна из корреляций не достигла статистически значимого уровня (с. 131).
Авторы также проверяли гипотезы относительно роли соавторов и нашли подтверждение тому, что наличие у исследователя соавторов, активно занимающихся предпринимательством, стимулирует его переход в коммерческую науку. Кроме того, они установили, что чем больше патентов у этого соавтора, тем большее влияние он оказывает (с. 132). Это говорит о том, что небольшая группа ученых, отличающихся высокой научной продуктивностью и активных в коммерческом отношении, способна открыть дорогу и предоставить возможности, которые помогут их коллегам. К таким людям авторы относят Л. Худа (Hood) из Калифорнийского технологического института. По данным на 2002 год, он опубликовал 493 статьи, соавторами которых стали 943 человека, и сотрудничал с 11 компаниями. Второй пример - это Дж. Уайтсайдс (Whitesides) из Гарвардского университета. Исследователь, обладающий обширными связями в академических и деловых кругах, стал автором 578 статей и имел 613 соавторов, а также стал основателем или был консультантом в 11 компаниях (с. 132).
Полученные результаты показали, что коммерческая наука берет начало и распространяется в страте элитных ученых. Поэтому вероятность, что ученый займется коммерческой деятельностью, будет больше, если он принадлежит к высшему эшелону академической науки. В то время, когда академическое предпринимательство еще только добивалось признания своей легитимности, лишь выдающиеся ученые, работающие в престижных университетах, могли привлечь ресурсы, чтобы создать новую фирму.
В свою очередь, тот факт, что первые академические антрепренеры принадлежали к наиболее уважаемым членам научного сообщества, несомненно, способствовал распространению коммерческой науки. Со временем, когда возможность заняться антрепренерством появилась и у рядовых исследователей, коммерческая деятельность не только получила легитимность, но и была институционализирована. «Отсюда следует, что представления о прием-
лемом ролевом поведении внутренне связаны с решениями, которые принимаются представителями научной элиты» (с. 99).
Авторы также выявили социальные и пространственные сети, по которым распространяется коммерческая наука. Ученые скорее становились антрепренерами, если работали на тех отделениях, где кто-то из их коллег уже рискнул заняться предпринимательством, особенно когда это были ученые с именем. То же самое касается и тех, кто писал статьи в соавторстве с учеными антрепренерами, имевшими тесные связи с промышленностью. Исследователи с докторской степенью, работавшие в медицинских школах, где коммерческая наука получила признание раньше, чем в других местах, скорее становились антрепренерами. Однако по мере того как оценка научного сообщества предпринимательской деятельности становилась более позитивной, разрыв между сотрудниками медицинских школ и другими академическими учеными сокращался. Постепенно сокращается и разрыв между академическими антрепренерами и остальными учеными с точки зрения их статуса и научной продуктивности
Тот факт, что именно состоявшиеся ученые чаще становятся антрепренерами, очень интересен с точки зрения вопроса о профессиональных нормах. Ряд социологов полагают, что предпринимательство по своей сути не подходит тем, кто преуспел в своей профессии; в него уходят те, кто занимал маргинальное положение в профессиональной группе. Кроме того, принято считать, что добиться высокого положения в профессии невозможно без строгого соблюдения групповых норм. В своем исследовании авторы обнаружили прямо противоположную зависимость. В то время, когда научное сообщество сомневалось в приемлемости академического антрепренерства, именно известные ученые, работающие в престижных университетах, бросили вызов принятым стандартам профессионального поведения. Авторы предлагают два возможных объяснения этих результатов.
1. Для того чтобы преуспеть в частном секторе, необходим доступ к ресурсам; создание наукоемких биомедицинских компаний - высокозатратное предприятие и поэтому требует внешних инвестиций. Лишь представители научной элиты могли заинтересовать и дать гарантии инвесторам на начальных стадиях развития биотехнологии, тогда как маргинальные члены профессии этого
сделать не могли, даже если и хотели. Возможно, последние и не разделяли идеалов, воплощенных в нормах Мертона, и были заинтересованы в антрепренерской деятельности, но не переходили в частный сектор лишь потому, что были неспособны заручиться поддержкой инвесторов. Как было показано в другой работе этих же авторов (Ding and Stuart, 2005), отсутствие связей с бизнес-сообществом играет решающую роль в низкой вовлеченности ученых-женщин в академическое предпринимательство (с. 138).
2. Поскольку статус до определенной степени дает защиту от социальных санкций, ученым с именем меньше других приходится опасаться за свою репутацию, когда они берутся за новое, рискованное дело. Следование групповым нормам - это одно условие для завоевания высокого положения в науке, но существует и другое, более важное - вклад ученого в корпус научного знания. Научной элите разрешается и прощается то, что рядовому ученому никогда не простилось бы.
Тот факт, что многие представители высшей страты профессии становятся антрепренерами, сильно повлиял на отношение всего сообщества к коммерческой науке, тем более в ситуации, когда финансирование университетов за счет федеральных фондов сократилось. «И по мере того как практика академического предпринимательства распространялась все шире и принималась большим количеством людей, роль локальной социальной среды и отдельных ученых антрепренеров, напротив, сокращалась» (с. 139).
Т. В. Виноградова
