CC BY
59
ЛИТЕРАТУРА ХУШ-Х1Х ВВ.
Русская литература
2006.04.017. ПАСТОРАЛЬ КАК ТЕКСТ КУЛЬТУРЫ: ТЕОРИЯ, ТОПИКА, СИНТЕЗ ИСКУССТВ: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Саськова Т В. - М.: МГОПУ, 2005. - 303 с.
В сборнике представлены доклады Седьмого международного научного спецсеминара, проходившего в Московском государственном открытом педагогическом университете им. М.А. Шолохова.
Н.П. Плечева в статье «Забытые аспекты идиллии: К проблеме понятия и термина в литературных теориях 1810-1830-х годов» напоминает, что в России в начале XIX в. «исследователи понимали под идиллией и эклогой одно и то же: описание безмятежной жизни поселян на лоне природе, но представленного в разных формах: лирической (внутри которой наблюдается прямое и скрытое выражение авторского начала), а также эпической и драматической» (с. 115). Обсуждался также вопрос об актуальности идиллии, по которому не было единого мнения (И.И. Панаев, например, считал, что такие необходимые для персонажей идиллии качества, как наивность и простота, присущи лишь людям Золотого века; Н.И. Гнедич, напротив, полагал возможным создание русской простонародной идиллии). Вместе с тем, все критики сходились в признании свободы жанровой формы идиллии, выступавшей в форме оды, гимна, элегии (у В.И. Панаева), пастушеской эпопеи, драмы, оды (у А.Ф. Мерзлякова).
В статье «"Низменная буколическая жизнь": Гоголевская идиллия и ее интерпретаторы» Л.А. Сугай, акцентируя внимание на особой приверженности Н.В. Гоголя идиллии на протяжении всего творчества - от юношеского опыта «Ганс Кюхельгартен» до второго тома «Мертвых душ», - обращается к повести «Старосветские помещики». Критические оценки повести варьируются от признания принадлежности к жанру идиллии до определения ее как социальной сатиры на жизнь помещиков. Такие разноречивые мнения, полагает Л.А. Сугай, «определяются в первую очередь особенностями таланта самого писателя, у которого "полюса" вполне сходятся в одной точке: изображение жизни старосветских помещиков
является одновременно сатирической и идиллической картиной, насмешкой и умилением, обличением пошлости и романтической идеализацией. Эпитеты "низменная" и "буколическая" равно при-ложимы к жизни старосветских помещиков, причем данные определения составляют гармоническое единство, а не оксюморонное сочетание» (с. 142). «Старосветские помещики» - это и пастораль, которая оборачивается социальным обличением, и идиллия, переходящая в гротеск: «Автор создал полифоническое произведение, где поэзия любви равнозвучна сатирическому бытописанию, комическое, не сливаясь, граничит с трагическим, патетика - с сарказмом, смех - со слезами умиления и сострадания» (с. 153).
Пасторальный дискурс - счастье на лоне природы и пастушество, полагают Н.В. Дзуцева и С.А. Серегина (статья «Пасторальная топика и ее поэтические трансформации в творчестве С. Есенина»), подчинен у Есенина мифотворческой установке: в его так называемых «маленьких», или «октябрьских» поэмах 19171918 гг. он преобразуется в пространство поэтической утопии (Инония - «голубая Русь»), во многом определяемое традиционным для пасторали кругом доминантных мотивов и образов.
В статье «Смех и слезы в ренессансной пасторали ("Диана" Монтемайора)» Т.О. Кожанова показывает, как в ренессансно-маньеристический роман XVII в., считавшийся серьезным жанром, вариантом эпической поэмы в прозе, где должно преобладать «меланхолическое» настроение, оказываются включенными комические эпизоды, создавая то амбивалентное взаимопроникновение «высокого» и «низкого», которое будет отличать и последующие испанские пасторальные романы, в т.ч. «Галатею» (1585) Сервантеса.
Поэты немецкого «Пегницкого пастушеского и цветочного ордена» (другое название - «Нюрнбергский кружок поэтов») -Г.Ф. Гарсдёрфер, И. Клай, З. фон Биркен, замечает Г.В. Синило (статья «Пастораль как жанр и мирочувствование у поэтов Пегниц-кого пастушеского ордена»), существенно обогатили жанровую систему немецкой поэзии и ее выразительные возможности: они создали «поэтологическую концепцию, в которой первостепенное место было отведено пасторали и поэту-"пастуху", творцу, мастеру, виртуозу. Они разработали теоретические принципы поэзии как живописания звуком и словом» (с. 29-30). Программная «Пегне-зийская пастораль» (1644), созданная Гарсдёфером и Клаем, про-
должение которой затем написал Биркен, - лиро-эпическое произведение крупной формы, вобравшее в себя черты идиллий Феокри-та, эклог Вергилия, лирики Горация, - стало специфической формой социльного протеста, в которой нашло выражение стремление авторов спасти от ужасов войны гармоничный и прекрасный мир. «Вопреки войне как синониму смерти, разрушения, деградации пастушество (безусловно, идеализированнное) выступает как воплощение жизни, созидания, творчества, а сама пастораль - как наиболее исчерпывающая парадигма поэтического искусства» (с. 35). Для пегницких поэтов, подчеркивает Г.В. Синило, важно было, прежде всего, поэтическое слово, способное запечатлеть для вечности гармонию природных звуков и красок.
«В вольнодумной поэзии первой трети XVII столетия в противовес фигуре одического поэта, - замечает Г.Н. Ермоленко в статье «Трансформация пасторальной топики во французской легкой поэзии конца XVII - начале XVIII в.», - формировался образ поэта, воспевающего "уединение", принадлежащего целиком сфере частной жизни, погруженного в мир чувственных переживаний» (с. 44). Характерна в этом смысле лирика Т. де Вио и А. де Сент-Амана, где фигура поэта часто предстает на фоне пасторального пейзажа. Однако, в отличие от античного жанра, где субъективное и объективное начала были уравновешены, в творчестве либертенов доминирует внутренний мир лирического субъекта, и пасторальный антураж становится лишь одним из его элементов, выражая строй чувств поэта. Традиционная пасторальная топика получает философское осмысление у Ж. де Лафонтена. В новом ракурсе ценности пасторального мира - гармоническая и вечная жизнь природы - предстают в стихотворении «Уединение» аббата Г.А. Шолье, убеждая героя в существовании творца и помогая ему бороться со страхом смерти. Ответной репликой Г.А. Шолье стала «Ода лени» маркиза Ш.-О. Де Лафара: сторонник материализма Эпикура, он освобождает гедонистические ценности от мотивов христианизированной пасторалистики, причем пасторальная топика здесь не упоминается, но только подразумевается, незримо питая «легкую поэзию».
Н.Т. Пахсарьян в статье «Динамика ценностных оппозиций в эволюции пасторальных жанров и пасторальная комедия Мариво "Арлекин, воспитанный любовью"» замечает, что на рубеже XVII-
XVIII вв. «очевидная "неправда" сельской темы в ее литературно-пасторальном воплощении приводит писателей не к отказу от нее, а к актуализации темы Золотого века, к защите "полуправды" пасторального жанра» (с. 80). В анализируемой комедии Мариво воспитанность и цивилизованность противостоят невоспитанности, однако и то и другое в атмосфере рокайльной двусмысленности рассматривается как «естественная культура».
В статье «Эклога С. Малларме "Послеполуденный отдых фавна" в свете классической пасторальной традиции» Г.Н. Ермоленко показывает, как в произведении Малларме происходит «раз-воплощение» пасторальной темы: «традиционный для пасторали любовный конфликт оказывается видением, мечтой охваченного порывом поэтического вдохновения героя... С помощью отбора лексики, ассоциативно связующей основные темы стихотворения, и на основе своеобразных синтаксических построений автор добивается взаимопроникновения основных тем эклоги (природы, любви и искусства), что позволяет воссоздать в художественной форме процесс творчества, раскрыть тайну поэтического вдохновения» (с. 165).
В статье «Пасторальное и пастушеское в структуре реалистического текста (Новелла М.А. Шолохова "Пастух")» Т.В. Саськова, анализируя «внутреннюю форму» шолоховского произведения, приходит к заключению, что «сам профессиональный статус пастуха влечет за собой практически все литературные традиционнные топосы, в "превращенном", вывернутом наизнанку виде представленные в художественном пространстве рассказа» (с. 203). Развитие сюжета политизирует и оспаривает пасторальный миф, дискредитируя сельский образ жизни как антиидиллический. «Отсталость деревни, ее неспешность, заторможенность и в то же время сословная дифференцированность, конфликтность предстают в негативном свете: в сознании главного героя город (цивилизация) скорее воспринимает и реализует передовые идеи, рожденные жаждой справедливости и социальной гармонии» (с. 205-206).
А.А. Хадынская в статье «Метаморфозы пасторальной топики в творчестве Г. Иванова: От ранней лирики к сборнику "Розы"» замечает, что пасторальное мироощущение - фундамент раннего творчества поэта. В ситуации крушения мира единственной опорой для Г. Иванова становится Культура, предстающая как замкнутое
пространство явно идиллической природы: «В его стихах оживают целые эпохи... он насыщает пространство текста символическими интерьерами, картинами, скульптурами, книгами. Тесный мир культурных раритетов обеспечивает лирическому герою безопасность и покой» (с. 253). Первый, вышедший в эмиграции сборник поэта - «Розы» (1931) - существенно отличается от петербургского творчества Г. Иванова своей тематикой, стилистикой и общим настроением: «В замкнутый мир "культурного музея" хлынула жизнь, и он не устоял. Привычная гармония вещей сменилась их хаосом и дальнейшим исчезновением, материальная составляющая растворилась в пространстве "мирового торжества"» (с. 254).
Среди других материалов сборника - статьи: «Идиллия в нравоописательной литературе 1820-1840-х годов (к постановке проблемы)» - Н.Л. Вершининой, «Идиллическое начало в поэтическом стиле В. Хлебникова» - С.А. Васильева, «Пасторальная топика в романе Андрея Николева (А.Н. Егунова) "По ту сторону Тулы"» - Т.Н. Фоминых, «Модель прозиметрума в "Психее" Лафонтена: сюжет и дискурс» - М.Ю. Осокина, «Аркадия глазами безумца: об одном мотиве романа Вульф "Миссис Дэллоуэй" -О.А. Джумайло, «О музыкальной топике жанра новоевропейской пасторали» - А.Г. Коробовой, «Пасторальные сюжеты Китайского дворца в Ораниенбауме» - Л.В. Никофоровой, «Пасторальные мотивы в творчестве В. Кандинского» - Н.В. Клементьевой, а также два перевода: «Эссе о пасторали» Флориана (пер. Н.В. Забабуровой) и комедии Мариво «Арлекин, воспитанный любовью» (пер. Н.Т. Пахсарьян).
Т.Г. Юрченко
2006.04.018. СОБОЛЬ В. НЕРВЫ, МОЗГ ИЛИ СЕРДЦЕ? ФИЗИОЛОГИЯ ЭМОЦИЙ И СООТНОШЕНИЕ РАССУДОЧНОГО И ТЕЛЕСНОГО В РУССКОМ СЕНТИМЕНТАЛИЗМЕ. SOBOL V. Nerves, brain, or heart? The physiology of emotions and the mind-body problem in Russian sentimentalism // Rus. rev. - L., 2006. -Vol. 65. - P. 1-14.
Специалист по русской литературе из университета Иллинойса Валерия Соболь полагает, что интерес к телесному происхождению эмоций и - в более широком смысле - поиск органа, в котором заключена человеческая душа, характерный для сентимен-
