CC BY
61
изучаемом предмете. Вместе с тем достаточно редко предмет иллюстрации в различных изданиях - одна и та же сцена, при этом неизвестно, что является источником вдохновения художника: текст или уже существующая к нему иллюстрации.
Другая проблема, связанная с иллюстрацией, кроется в специфике взаимодействия текста и визуального образа. По словам автора статьи, любой текст обладает образностью, создаваемой такими риторическими фигурами, как метафора и сравнение. Текст может вызывать также образ некоего предмета или целого эпизода посредством описания. «Немые сцены», где слово рассказчика уступает место его взгляду, характерны для литературы XVIII в. Собственно, роман в данную эпоху является набором сцен, связанных между собой повествовательной нитью. Именно такие сцены, как правило, привлекают внимание художника-иллюстратора. Однако не только текст определяет иллюстрацию, но и иллюстрация дополняет текст, давая импульс его новому прочтению, т.е новой жизни. Таким образом, делает вывод Б. Тан, произведение становится произведением лишь благодаря восприятию читателя, оно «открыто» его воображению и предназначено для последующих трансформаций.
Т. О. Кожанова
2006.03.023. СОЛОВЬЁВА НА. ИСТОРИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ: ПРЕДРОМАНТИЗМ. - М.: Академия, 2005. - 272 с.
В книге доктора филол. наук Н.А. Соловьёвой (проф. МГУ) предромантизм рассматривается как феномен культуры, сформировавшийся в Европе и Америке в условиях кризиса просветительской философии и эстетики и проявивший себя в литературе, архитектуре и живописи во второй половине XVIII в. Настроения, объединившие всех писателей предромантического периода, - это разочарованность и меланхолия, апология чувства, поэтизация мирной природы, старины, увлечение фольклором, бескомпромиссное отрицание просветительского рационализма. Образ художника в предромантический период занимает особое место в произведениях И.В. Гёте, И.Я.В. Гейнзе, К.В. Виланда и др. не случайно. «Именно благодаря воображению и вдохновению художник воссоздает природу и пытается проникнуть в ее невидимый, потаенный мир, раздвинуть границы конечного и бесконечного» (с. 10).
Внутренний мир человека освобождается от ограничительных законов разума и опирается на чувство, дающее яркие впечатления, хранящиеся в памяти дольше, чем идеи. Расширение границ познания за счет выдвижения на первый план чувства, стремление заглянуть за пределы мира видимого и невидимого породили тему демонизма, иррациональных сил, борющихся за душу человека и стремящихся погасить в нем подлинно человеческое, породить смятенность и неуверенность, безверие и индивидуализм. Печать меланхолии и таинственности лежит, в частности, на произведениях О. Голдсмита и Т. Грея, Л. Стерна и У. Коллинза, Д. Дидро и Т. Чаттертона. Природа изображается у них как стихия величественная и возвышенная, рождающая в сердце человека желание духовного очищения.
«Предромантизм в Европе помимо специфических национальных черт обладает тенденцией составить из разрозненных мозаичных элементов и картин единое целое - систему воззрений в эпоху, которая находится между Просвещением и романтизмом и отражает сложную систему взаимоотношений разума и чувства в человеческом сознании» (с. 25).
В книге рассматриваются особенности английского, французского, немецкого и американского предромантизма.
В Англии эстетика предромантизма складывалась под влиянием философии Просвещения, где важную роль играли идеи Д. Юма, Т. Гоббса и Д. Локка. В эстетике и философии происходили серьезные изменения в связи с воздействием естественных наук. Представители предромантизма продолжили идеи философов 40-х годов, освободив их от излишней рационалистичности. Категории вкуса, гения, понятия превосходного были разработаны в эстетике братьев Д. и Т. Уортонов. Следующим этапом в развитии эстетической мысли было утверждение Э. Юнга о различии и преимуществах искусства перед природой. Идеал прекрасного и возвышенного объективирован в работах Р. Херда. Взаимоотношения разума и воображения анализировал Э. Берк.
Интерес к истории культуры в Англии отразился в таких феноменах, как шотландское и кельтское Возрождение: если первое явление было философичным, его представители занимались разработкой проблем имитации, критики, идеала (А. Джерард), то второе - преследовало практические цели и реализовалось преимущественно в собирании фольклорных источников народной поэзии.
Поэма Т. Грея (1716-1771) «Бард» пропитана древней историей. Образ героя-поэта стилизован в духе кельтских преданий, но в его облике проступают и новые черты. Он - пророк, предсказывающий гибель норманнской расы. «Его трагическое... предсказание причудливо переплетается со сценами, запечатленными в сознании короля Эдварда, войска которого участвовали в кровопролитном сражении» (с. 47). Поэма насыщена мифологическими образами, литературными аллюзиями. Программным произведением Т. Грея является «Элегия, написанная на сельском кладбище». Внимание автора сосредоточено на внутреннем конфликте индивида, «размышляющего о смерти и жизни, о веке наивности и опыта, о добром и великом» - конфликте неразрешимом, но естественном, человеческом (с. 48). В стихотворении также утверждалась эстетическая категория возвышенного. Новое находило выражение в передаче разнообразных эмоциональных эффектов - высоких и сильных переживаний лирического героя.
На европейскую, в том числе и на русскую, поэзию оказали влияние «Поэмы Оссиана» Д. Макферсона (1736-1796) как литературные варианты народного творчества. Мифологический пласт, который лег в основу произведения, воспевал героизм, любовь к свободе, жажду подвига на благо родины. В то же время Макферсон был увлечен сумрачным, меланхолическим колоритом северной природы и атмосферой древности. Сверхъестественные эффекты, аморфные, туманные видения - все было рассчитано на восторженный прием со стороны читателя - современника автора.
Большим успехом пользовалась сентиментальная поэзия пред-романтизма. Произведениями этого ряда были поэмы Д. Томсона (1700-1748) «Времена года» и «Замок праздности». В поэтической мысли Д. Томсона слились три традиции - Д. Мильтона, Вергилия и философов-теологов. Основной прием, пронизывающий все части поэмы «Времена года», - «прием контраста: между движением и статикой, между светом и тьмой, звуком и безмолвием» (с. 65), что обеспечивало поэту возможность широко использовать феномены одушевленности и неодушевленного мира.
«Поэмам Оссиана», ставшим кульминацией меланхолических настроений и элегических чувств, предшествовала лирика «кладбищенской» школы, которой дала название поэма Р. Блэра (1695-1746) «Могила». Его творчество, пишет исследователь, отличали глубокое философское содержание, исключительное изящество, точность и оп-
ределенность образов. Христианское восприятие смерти сосуществует с картинами, созданными воображением и фантазией поэта, воплощающего в готических образах ужаса и страха суеверные и полумис-тические толкования невежественных людей. За спокойными и холодными философскими размышлениями о тщете земной жизни следует сильная по драматизму поэтизация ночного кладбища.
Описание эмоциональных состояний, впечатлений от созерцания мрачных предметов, характерных для «кладбищенской» поэзии, свойственно и другому английскому поэту - Э. Юнгу (1683-1765). Его поэма «Ночные мысли» свидетельствует об автономии разума и воображения и о различии сфер, в которых они функционируют. «Душа, являясь вместилищем чувств и фантазии, может самостоятельно воздействовать на мысль, придавая ей дополнительную активность или обогащая ее знаниями, которые не нуждаются в проверке опытом, ибо они получены благодаря чувствам, интуиции» (с. 71).
Особое внимание Н.А. Соловьёва уделяет жанру готического романа. Его доминирующий образ - таинственная мрачная фигура, возникающая из не менее таинственного и страшного пространства. По классификации М. Саммерса, готический роман существовал в трех основных модификациях: роман исторический, роман ужасов и роман сентиментальный. Родоначальником готического романа ужасов исследователь называет Г. Уолпола (1717-1797). Его «Замок Отранто» повлиял на творчество его современников и последователей не только в Англии, но и во всей Европе. Произведение отличается четкой конструкцией сюжета, строящегося вокруг темы незаконно приобретенных собственности и титула. Речевые характеристики разбавляют героическое эпическое повествование и сообщает ему черты нравоописательного романа. События развертываются на разных пространственных уровнях - в покоях замка, в подземных коридорах, в башне, где томятся узники. Исторический колорит заключен не только в готических декорациях, но и в воссоздании социальной иерархии, системы верований и суеверий, характерных для эпохи Крестовых походов.
К. Рив (1729-1807) называют ученицей Г. Уолпола, поскольку в своем романе «Старый английский барон» она использовала основной сюжетный мотив «Замка Отранто» - мотив законного наследника, ущемленного в правах, но восстановившего свой титул и состояние после гонений и испытаний. В отличие от предшественника в ее ро-
мане отсутствуют нагромождения ужасного и страшного, сверхъестественного и потустороннего. В то же время дана масса бытовых деталей. Острота и динамизм ситуаций подчеркиваются действиями и поступками героя - борца-одиночки, который добивается успеха главным образом благодаря своей смелости, настойчивости и жажде справедливости. В то же время роман К. Рив не стал событием в английской литературе, поскольку подчинен ее утопической мечте соединить несоединимые вещи, компоненты разных жанров, эпох, вкусов, например, нравоописательное начало с развлекательностью, сюжетностью.
К романам ужасов относятся «Удольфские тайны» Э. Рэдклифф (1764-1826). В произведении показаны страшные, дьявольские силы зла, обитающие в подземном мире, имеющие корни в мифе, в подсознательном слое человеческой жизни, «в формальных элементах психики, которые К. Юнг называл архетипами» (с. 87). С 1776 г. готический роман связан в основном с именем Э. Рэдклифф. Изменения в художественной системе ее романа шли в направлении драматизации, что было развито ее последователями - Р.Л. Стивенсоном, А. Конан-Дойлем, Г. Грином. Но драматизация структуры означала также и постепенное устранение автора из произведения. Героям представлялась возможность говорить и действовать согласно их темпераменту, привычкам, нравственным качествам. Концепция дьявольских сил и демонизма увлекательно раскрывается также в романе «Монах» М.Г. Льюиса (1775-1818). Задачу романиста он видел в том, чтобы заставить читателя участвовать в раскрытии тайны. Иррациональное зло вторгается в жизнь героев, формируя страшную атмосферу, где необъяснимые могущественные силы управляют миром и людьми. «Случайность приходит на смену предопределенности, алогизм на смену логике. Герои вовлечены в круговорот непредсказуемых событий» (с. 99). Их неподготовленность, беззащитность усугубляют трагедию, лежащую в основе сюжета. В своих горестях и страданиях они бесконечно одиноки.
Проблема ответственности творческой личности и концепция развития человечества составляют содержание романа М. Шелли (1791-1851) «Франкенштейн». Весь сложный комплекс идей - человек и природа, научное открытие и личность ученого, этические нормы творчества, невозможность искусственного отторжения создателя от его произведения - сделал роман важным этапом в эволюции жан-
ра. Писательница сумела использовать романтическую образность, метафоричность, аллегорию и символику при решении философских задач, нисколько не упрощая своей художественной системы.
Яркой представительницей сентиментальной готики стала Ш. Смит (1749-1806). В ее романах «Эммелина» и «Старое поместье» преобладает нравоописательность; в них с большой долей конкретности воспроизводится жизнь старинного поместья, занятия его обитателей, воспитание дворянских отпрысков, своеобразный ритм существования персонажей. Ш. Смит мастерски конструировала интригу, составляя ее из отдельных сцен-ситуаций, в которые помещала своих героев, заставляя их как бы исповедоваться перед воображаемым читателем и раскрывать суть своих поступков, логически и аргументированно ею представленных. Писательница страстно осуждала ханжество и лицемерие, всякую претенциозность, в какой бы форме она ни проявлялась. Выступая против царящей в мире жестокости, она не просто взывала к состраданию, но пробуждала чувство уважения к обездоленным.
С именем Ч.Р. Метьюрина (1782-1824) и его романом «Мель-мот-Скиталец» связан последний этап в развитии английского готического романа, вбирающего в себя все достоинства и недостатки этого жанра, отражающего наиболее полно и убедительно облик становящейся романтической личности. «Мельмот-Скиталец» - роман философский. В его основе лежит тема «вечного» существования персонажа. Акт сделки с дьяволом здесь имеет специфический оттенок: чтобы продлить себе жизнь, герой должен заложить душу Аду. Отныне он обречен на вечное одиночество и бесконечные скитания в пространстве и во времени. Мельмот, отмечает исследователь, предвосхитил многих романтических героев из породы тираноборцев. Это личность огромного масштаба - в ней сочетаются могучий, неукротимый ум и воля, «безграничная тоска о счастье и желание противостоять всем, даже вселенским силам зла» (с. 121). Однако, проникнув в тайны бытия и мироздания, вопреки возможностям человека он хочет вырваться за их пределы. В стремлении возвыситься над злом и мучениями, оторваться от условностей и предопределения, постоянно поддерживать в человеке дух сомнения и горения заключены самые сильные черты романтического героя, восставшего против пошлости и корысти, посредственности и самоуспокоенности.
Одним из самых известных произведений английского ориентализма автор монографии называет повесть «Ватек» У. Бекфорда (1759-1844). В отличие от просветительской концепции восточного как чужого и экзотического для натуры европейца, У. Бекфорд представил Восток как самостоятельное, уникальное в своей неповторимости пространство, где есть не только понятное каждому - сады и горы, дворцы и хижины, но и типично восточное, изображенное в сказочном духе. Влияние ориентальной поэтики Бекфорда ощутимо в восточных поэмах Дж.Г. Байрона, в поэзии Т. Мура, Р. Саути, Э. По и многих других романтиков. Черты европейского модернизма нашел в «Ватеке» С. Малларме, восхищавшийся талантом и художественным мастерством Бекфорда. Французский писатель осуществил переиздание произведения в 1876 г. В 1912 г. «Ватек» переведен на русский язык Б.К. Зайцевым.
Во Франции готический роман развивался в принципиально иных условиях, чем в Англии, но он, несомненно, находился под английским влиянием. «Черный роман» у французов «сложился на незыблемой почве чувствительного романа и сентиментальной поэзии и драмы» (с. 130). «Влюбленный дьявол» Ж. Казота (1719-1792) отличается стремлением проникнуть «в невидимое, манящее и неизведанное». Писатель интересовался каббалой, мистическими учениями, масонством. Все это отразилось в его творчестве. Сказочные мотивы, вплетенные в повседневность, доказывали одновременное существование видимого и невидимого миров.
Во французской литературе готика стояла отнюдь не на первом месте. Мысль и чувство объединены, в частности, в эстетике и творчестве Ж.-Ж. Руссо (1712-1778), сыгравшего свою роль в подготовке романтической философии и литературы. Он не занимался специально проблемой воображения, но в его эстетике были тесно связаны мечтания, размышления, воображение с концепцией природы и познающего ее человека. Стиль размышлений Руссо в «Исповеди» и «Прогулках одинокого мечтателя» различен, и объясняется это не только тем, что в первом случае перед нами «автобиография сознания» (с. 151), а во втором записная книжка впечатлений от одиноких прогулок, напоминающая «дневниковые записи». Помимо этого произведения отражают разные периоды жизни и судьбы писателя.
В творчестве С.Ф. Жанлис (1746-1830) отразились сложные тенденции века - оссиановские мотивы английского предромантизма,
чувствительность Ж.-Ж. Руссо и философичность французского Просвещения. В повестях «Меланхолия и воображение», «Вольнодумство и набожность», в романе «Альфонс, или Побочный сын» отчетливо проступает основная канва, где сюжет достаточно прост и часто сентиментален, а главное внимание уделяется рассуждениям о человеческой натуре, о женском и мужском характере, о природе чувства и возможности контролировать его с помощью разума. Не случайно все герои писательницы хорошо знакомы с философией и литературой.
Философичен и роман А.Ф. Прево (1697-1763) «История Кливленда, побочного сына Кромвеля»; в нем ощутимы также готические мотивы и образы, в которых умело и органично сочетаются драматические, напряженные эпизоды с идиллическими, почти пасторальными описаниями. А.Ф. Прево, отмечает исследователь, «сумел в одном произведении охватить удивительно широкий круг политических, экономических, социальных и философских проблем, затронуть вопросы развития западной и мировой цивилизации в целом» (с. 171). Кроме того, ему удалось продемонстрировать возможность сосуществования различных жанровых модификаций и их компонентов в условиях нестабильности самого жанра романа и трансформации эпической традиции, что необходимо для укрепления общенационального статуса романа.
Роман Ф.Г. Дюкре-Дюмениля (1761-1819) «Виктор, или Дитя в лесу» отличают мастерство ведения интриги и нагнетание драматизма путем включения вставных новелл, рассказываемых самыми разными лицами, а также собственно драматического действия, «в котором участвуют герои произведения как актеры, разыгрывающие определенные сцены в пьесе» (с. 174). Автор занимает позицию рассказчика - очевидца событий и режиссера, который делится своими планами с читателем и зрителем.
В Германии предромантические тенденции возникали в размытом виде и мигрировали по разным немецким землям, завоевывая философско-литературные центры и университетские города. В немецком предромантизме отразились разные аспекты осмысления греческой античности. В силу феодальной раздробленности и социально-экономической отсталости именно философия и литература должны были выполнить серьезную задачу - подготовить почву для консолидации объединительных тенденций нации.
В число классиков немецкого предромантизма входит К.М. Виланд (1733-1813). В его романе «История абдеритов» своеобразно использован древнегреческий фон как местный колорит, и фон этот условен, декоративен. Античный мир представлен в ироническом и даже сатирическом ключе, с элементами мистификации. В романе много аллюзий на современность, на бюргерский быт и нравы. Аллю-зивный слой в «Истории абдеритов» энциклопедически богат - здесь много отсылок к литературным произведениям, к философским и богословским трудам, к сочинениям в области морали. Обращение к мировой сатирической традиции, берущей начало от Лукиана, оправдывало слияние в произведении Виланда развлекательности и злободневности, политической ангажированности и серьезности, философичности.
Поэму «Мессиада» Ф.Г. Клопштока (1724-1803) автор монографии рассматривает с точки зрения преломления в ней традиции Мильтона. Картины борьбы во Вселенной, где участвуют силы добра и зла, внешне похожи на некоторые мильтоновские эпизоды, но отличаются от них риторикой и доминированием разума, подчиняющего творческую фантазию и воображение. Демонические силы, вносящие динамику в действие поэмы, показаны в нравоучительном ключе. В изображении Сатаны Клопшток проигрывает Мильтону, но образ Иисуса - поистине художественное достижение поэта. Этот персонаж «весь светится невероятной божественной энергией» (с. 195). Все пространство произведения заполнено огромным количеством действующих лиц, находящихся в постоянном движении. Дьявольское воинство описано у Клопштока подробно и в деталях, но оно не так монолитно, как у Мильтона; будучи развеянным по бесконечному пространству, оно «передвигается и сеет ужас, но... не может повлиять на красоту Природы» (там же). Прекрасно воссозданы ландшафты перед Адом и Раем, особенно - огненное море перед Адом. Живопись не статична - «она передает движение, силу цвета и света» (с. 196). Всеобщее движение, тонкие оттенки чувств, страстей переданы при помощи выразительного языка - повторов, составных слов, гармонических гекзаметров.
Огромный духовный переворот, совершенный движением «Бури и натиска», явился знамением времени и стимулом для обращения художников к природе и непосредственному чувству, не связанному с рассудочностью. «Разум бессилен судить жизнь, как она есть, как она
существует в чувствах человеческих» (с. 198). Все многообразие и богатство жизни, все ее противоречия и тайны вдохновляли участников движения. «Буря и натиск» включает в себя рейнский кружок, геттингенский «Союз рощи» и «швабскую группу». Штюрмеры были по своей природе космополитами. Они призывали соотечественников не замыкаться в узких рамках национальной культуры и обратить внимание на достижения английских и французских просветителей. Их кумирами были С. Ричардсон, Г. Филдинг, Э. Юнг, Л. Стерн, Ж-Ж. Руссо. Исследователь рассматривает штюрмерские романы «Ар-дингелло, или Блаженные острова» и «Хильдегард фон Хохенталь» И.Я.В. Гейнзе (1746-1803), «Ринальдо Ринальдини» К.А. Вульпиуса (1762-1827), «Фауст» Ф.М. Клингера (1752-1831).
Галерею романтических героев, живущих исключительно чувством, открывает гётевский Вертер. И.В. Гёте (1749-1832) атомизиро-вал, обнажал «фактуру страсти», выделяя разные ее этапы. Духовная драма Вертера - в его бурной натуре, не склонной к компромиссам, к сделкам с совестью. Он «честен и прям, простодушен и наивен, бескорыстен и неумолим», однако он вносит дисгармонию в чужую жизнь, казавшуюся такой счастливой (с. 227).
Эстетика германского предромантизма максимально полно выразилась также в трудах И.Г. Гердера (1744-1803) и Ф. Шиллера (1759-1805). Наивное и сентиментальное, по Шиллеру, характеризуют разные типы культуры и разные типы взаимоотношений с природой. Это важно для предромантизма, представители которого, с одной стороны, осуждали копирование древних и приветствовали национальное и уникальное, а с другой - призывали к следованию природе. Элегические настроения были тесно связаны с эволюцией культуры и морали, выражали подвижность и противоречивость человеческого сознания и чувства, обогащали чувствительность и способствовали наиболее полному постижению того, что лежит за пределами сознания.
В Америке в силу особенностей исторического развития страны предромантические тенденции существовали разрозненно, а в ряде случаев умозрительно. Первым этапом в развитии американской культуры был, в сущности, не предромантизм, а романтизм, за которым стояло большое будущее. «Романтика неисследованных территорий культивировала мужество, отвагу, авантюрный дух и напористость, уничтожала склонность к самоанализу и смятенности духа,
раздвоенность души» (с. 242). В XVIII в. развивались преимущественно малые жанры; литературе этого рода были свойственны приподнятость и сентиментальность. Роман был для американцев искусственной формой, но с большим потенциалом - глубоким проникновением в суть натуры человека. Всякого рода реформаторские и утопические идеи трансформации общества в более совершенное часто носили мистический и иррациональный характер. В этот период дестабилизации жанровых категорий национальное и чужое так переплетались, что порой невозможно было их разъединить.
От европейских образцов зависел Ч.Б. Браун (1771-1810), хотя герои и сюжеты его романов возникали на американской почве. Его персонажи - люди, наделенные необыкновенными способностями: они могут общаться с невидимым миром, слышать тайные голоса, принимая их за голос Господень. Роман Брауна «Виланд, или Трансформации» имеет подзаголовок «Американская история». Он полон морализаторства; если сойти с пути добродетели, доказывает писатель, то появится опасность лицемерия и двойного языка. Только путь к Богу ведет к добродетели. Структура произведения достаточно рыхлая и запутанная. В повествование от лица главного героя постоянно вторгаются чужие рассказы, сентенции следуют одна за другой. Интерес Брауна к паранормальным явлениям человеческой психики обусловлен стремлением автора внести разнообразие в сравнительно небогатое событиями пространство романа и вниманием к индивидуальности героя, к его интерпретации событий.
Н.А. Соловьёва также анализирует творчество американских поэтов Дж. Барлоу (1754-1812), Д. Френо (1752-1826) и публициста Т. Джефферсона (1743-1826), автора «Заметок о штате Вирджиния».
О.В. Михайлова
