CC BY
131
2005.04.031. БОРОЗНЯК А.И. ПРОШЛОЕ, КОТОРОЕ НЕ УХОДИТ. ОЧЕРКИ ИСТОРИИ И ИСТОРИОГРАФИИ ГЕРМАНИИ ХХ В. - Екатеринбург: Уральск. Межрегион. Ин-т обществ. наук, 2004. - 329 с.
Ключевые слова: история и историография Германии, XX в.
В новую книгу профессора Липецкого университета А.И. Борозняка вошли историографические статьи, написанные им в 1996-2003 гг. и опубликованные в России и Германии. Эти две страны связывает прочными нитями, в частности, необходимость поиска путей осмысления тоталитарного прошлого и расчета с ним. Именно эта общая для наших стран проблема объединяет вошедшие в книгу тексты, подчеркивает автор. Применим ли в России немецкий опыт «преодоления прошлого»? На этот и другие вопросы он и пытается найти ответы.
Труд А.И. Борозняка представляет собой заявку на равноправный диалог российского и германского обществ (имеющих единые гуманистические корни) о своем недалеком и печальном «выпадении из истории», отмечается в предисловии профессора УрГУ В.И. Михайленко. Несмотря на очевидную убедительность германского опыта прощания с тоталитарным прошлым и построения новой, сильной, единой, либерально-демократической страны, он оказывается невостребованным российским социумом. В России не нашлось интеллектуальной, политической или экономической силы, которая выступила бы за консолидацию общества на антитоталитарной основе. А в послевоенной Германии основной гарантией расчета с тоталитарным наследием стало формирование эффективной социально ориентированной экономики, становление стабильной демократии, утверждение фундамента гражданского общества. Прежде чем встать в один ряд с западными демократиями, германское общество выстрадало свободу, прошло унизительную и очищающую процедуру осознания национальной вины и национальной ответственности (с. 7-9).
В Германии «преодоление прошлого» - это не только критическое дистанцирование от периода 1933-1945 гг., но и, прежде всего, - усвоение его глубинной сущности, - подчеркивает А.И. Борозняк, - извлечение уроков из истории, формирование гарантий от повторения трагедии гитлеризма. Непозволительно, признавая явное сходство инструментария и методов дос-
тижения целей диктатур в «третьем рейхе» и в СССР, игнорировать их столь существенные различия, как принципиальная несовместимость ценностных систем и противоположность основных установок. Длительность нацистского режима измеряется двенадцатью годами, советский же вариант тоталитаризма просуществовал по меньшей мере в два раза дольше. Крушение «третьего рейха» произошло под ударами извне, советский режим пал под воздействием неразрешимых внутренних противоречий. В СССР при наличии своего «Освенцима» не было своего «Нюрнберга». И все же переход России и Германии от тоталитарных режимов к демократическому устройству - это незаконченные, разорванные в историческом времени и историческом пространстве акты единой планетарной драмы, решающие фазы движения человечества к цивилизации XXI в., пишет автор (с. 14-15).
Уроки Германии пока не востребованы в нашей стране. Следствием непреодоленности прошлого может быть только опасная неопределенность настоящего и еще более опасная неопределенность будущего. «Преодоление прошлого» - это процесс, а не результат. Вряд ли когда-нибудь станет возможным провозгласить процесс выхода из тоталитаризма - будь то в России или в Германии - завершенным окончательно и бесповоротно. Такое «завершение» означало бы губительное для наших народов забвение трагического прошлого, подчеркивает автор. В подтверждение приводится высказывание X. Арендт: «Цена тоталитарного правления столь велика, что ни Германия, ни Россия еще не оплатили ее в полной мере» (с. 16).
Положение осложняется тем, что уходят из жизни люди, для которых тоталитарная диктатура являлась фактом собственной биографии, пишет Борозняк. Удержится ли Германия на пути извлечения выводов из своего тоталитарного прошлого, не иссякнет ли в «новой ФРГ» чувство национальной вины и национальной ответственности? Будет ли в России востребован немецкий опыт, сумеем ли мы извлечь уроки из собственного трагического прошлого, избрать путь к национальному согласию, к стабильной и человечной демократии? Станет ли для России XXI век веком нормального развития или же он превратится в век посттоталитарный? Реализуем ли мы благоприятные возможности формирования и развития подлинно партнерских отношений, открывшиеся перед ФРГ и Россией после 1990 г.? От ответов на эти вопросы, по мнению автора, зависит и наше будущее, и будущее европейской цивилизации (с. 17).
Первую часть книги составили историографические очерки: «Историки ФРГ о нацистской диктатуре», «"Третий рейх" в зеркале современной германской историографии» и др. Далее помещены работы, в центре кото-
рых- проблематика постижения немецким обществом тоталитарного прошлого и его преодоления. Последнюю часть книги занимают биографические очерки: «Неудобный господин Ясперс», «Уроки Фрица Фишера», «Яков Драбкин. Время истории и время историка», «Валентин Буханов. Поборник истины», «Михаил Гефтер. Мужество вопрошания», «Лев Копелев. "Жил в Германии, но для России". Завершают книгу две статьи. В одной из них: «Понятие тоталитаризма в научной дискуссии в России» - дается оценка разработанности в современной науке тематики тоталитаризма. А в другой анализируется степень изученности занявшей одно из ведущих мест в историографии проблематики сопротивления нацистскому режиму: «Германское Сопротивление в трактовках отечественной исторической науки».
Чрезмерная политизация концепции тоталитаризма в США и Западной Европе не способствовала ее развитию как средства научного познания, подчеркивает А.И. Борозняк. На страницах современных российских изданий конструкция тоталитаризма приобретает черты едва ли не универсального объяснения сталинизма. Приведя далее примеры разработки отечественным авторами тематики тоталитаризма, обращение к научному анализу которого свидетельствует, по его словам, о «первичном признаке нашего выздоровления», автор замечает, что российским ученым предстоит пройти «между Сциллой подражательного приятия и Харибдой напрасного отрицания этой теоретической конструкции» (с. 292).
В ходе дискуссий стало очевидным, что конструкция тоталитаризма, представляющая рефлексию двух войн - Второй мировой и «холодной» - и сыгравшая позитивную роль в развитии исторической и политологической мысли западного мира, не может претендовать на всеобъемлющее объяснение тоталитарного феномена. Объектом рассмотрения являются сходные политические объекты в принципиально различающихся социумах. Концепция тоталитаризма не нацелена на определение специфики диктатур в различных странах мира, равно как и на анализ различий между тоталитарными и авторитарными политическими формациями. Теория тоталитаризма рассматривает в противоречии с постулатами исторического метода режимы не в динамике, а в статике, не дает картины изменений внутри общества, оказавшегося под властью тоталитаризма. Прогностические функции теории ограничены, никто из зарубежных ученых, опиравшихся на эту теорию, не мог предсказать крушения Советского Союза. Автор приводит в заключение цитату из Гете о тех, кто, исповедуя в науке «узко ограниченное вероучение, неминуемо утрачивает дар свободного и непосредственного восприятия». «Мировоззрение всех этих теоретиков, завороженных одним-
единственным направлением в науке, утратило свою невинность, и объекты наблюдения уже не предстают перед нами в своей естественной чистоте. Когда же такие ученые отчитываются в своих наблюдениях, мы, вопреки величайшему правдолюбию отдельных личностей, не узнаем полной правды об этих объектах, но зато ощущаем острый привкус субъективного понимания» (с. 293).
В.П. Любин
2005.04.032. ФОН КРОКОВ К. ГИТЛЕР И ЕГО НЕМЦЫ.
VON KROKOW CH. Hitler und seine Deutschen. - München: List Verlag,
2003. - 425 S.
Ключевые слова: А. Гитлер, его жизненный путь, поддержка его политики широкими массами.
Книга немецкого историка и политолога Кристиана фон Крокова (1927-2002) посвящена исследованию жизненного пути Гитлера, факторов поддержки его политики широкими массами. Автор подводит итоги своих размышлений по поводу того, «как это могло произойти».
«Адольф Гитлер определил историю ХХ в. Это же можно сказать о Ленине, Сталине и Мао Дзе-дуне. Все они хотели сделать нечто новое, доселе неизвестное. Но своего величия они достигали прежде всего как разрушители сложившихся порядков, и их деяния были кровавыми. Несмотря на это при жизни их превозносили и чествовали почти как богов», - пишет автор (с. 7). По мнению историка, воздействие Гитлера на последующие события ощущалось еще долгое время после его смерти в 1945 г. Оно проявилось в таких явлениях, как гибель созданного Бисмарком рейха, раздел Германии и Европы, становление США и СССР сверхдержавами, упадок Европы, крушение колониальных империй, «холодная война» между Востоком и Западом, возникновение еврейского государства в Палестине и др. Если не понять, кто такой Гитлер, то история ХХ в. так и останется неразгаданной, считает автор.
Но не сказано ли было о Гитлере уже все, что можно? Еще во время его жизни многие биографы посвятили ему свои произведения. Затем последовала масса новых исследований о его мировоззрении и его господстве в годы нацистского режима. В них речь шла о «времени борьбы», «захвате власти», «третьем рейхе», партии и ее активистах, эсесов-ском государстве, Второй мировой войне, Сопротивлении и уничтоже-
