CC BY
39
управлению активами, предоставляющими клиентам «упрощенные» (стандартные) продукты и услуги. В зависимости от опыта работы такие консультанты получают 35 - 45 тыс. евро в год, из которых на долю переменной части приходится до 15% (5, с. 34).
Сегмент клиентов с активами от 150 тыс. до 1 млн. евро получает более персонифицированные услуги консультантов, оплата труда которых составляет 45 - 60 тыс. евро в год (с переменной частью в 10-15%). Наиболее богатые клиенты с активами более 1 млн. евро пользуются услугами наиболее квалифицированных консультантов, которые концентрируются на уровне высшего менеджмента банка и оплата труда которых составляет не менее 75 тыс. евро в год плюс переменная часть, достигающая 25%. В некоторых частных банках, где деятельность консультантов по управлению активами имеет большое значение, их вознаграждение превышает 75 тыс. евро, которое в наиболее удачные годы удваивается.
В независимых от банков фирмах по управлению активами, предоставляющих высокоспециализированные и персонифицированные услуги состоятельным клиентам (часто имеющими характер услуг «семейного офиса»), консультанты имеют заработную плату, превышающую 150 тыс. евро в год (5, с. 35).
Таким образом, функции и оплата труда консультантов про управлению активами клиентов не могут быть стандартизированы или унифицированы, так как зависят от содержания и масштабов предоставляемых услуг.
Л.А.Зубченко
2005.03.038. ОДЛИНГ-СМИ Дж. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МВФ И РОССИИ В 1990-е ГОДЫ.
ODLING -SMEE J. The IMF and Russia in the 1990s. - Wash.: IMF, 2004. - 47 p. - (IMF working paper; WP/04/155).
Дж. Одлинг-Сми, бывший директор (1992-2003) европейского отдела МВФ, исследует направления российских экономических реформ, по которым воздействие МВФ было наиболее ощутимо, а именно на реформы в области денежной и бюджетной политики. Как отмечено в издании, точка зрения автора не всегда совпадает с точкой зрения руководителей фонда и с проводимой ими политикой.
Выработка цельной экономической политики в России в начале 1990-х годов была затруднена из-за разногласий внутри руково-
детва страны. Правительство в основном придерживалось курса реформ, хотя зачастую представляло собой коалицию лиц с противоположными взглядами. Госдума, как правило, выступала против реформ. Государственные институты после развала коммунистической партии оказались недееспособными. Вакуум в системе исполнительной власти был заполнен деятельностью представителей групп интересов, в том числе бизнес-групп, в различных сферах экономики, а также криминальных группировок.
Существенное влияние на экономическую политику страны в середине десятилетия оказывали лидеры крупного бизнеса, так называемые олигархи, сумевшие быстро укрепить свои позиции за счет участия в залоговых аукционах и поддержки выборной кампании президента Б. Ельцина. Их влияние ощущалось не только при выработке политики, но и при подготовке законопроектов (особенно в сфере налогообложения), а также в процессе реализации принятых решений. При этом олигархи не выступали против рыночных реформ в принципе, но стремились оградить себя от конкуренции и расширить свое участие в выгодных финансовых сделках с государством (госзаказы, приватизационные операции).
Таким образом, отсутствие консенсуса в российском руководстве относительно либеральных экономических реформ и слабость государства были двумя главными причинами того, что реформы в России проходили неравномерно.
Принимая во внимание накал борьбы в России за политическую и экономическую власть в 1990-х годах, не вызывает удивления тот факт, что МВФ не был доминирующей силой при определении экономической политики. При подготовке рекомендаций относительно реформ в России специалисты МВФ исходили из основополагающего тезиса, что все основные задачи, особенно макроэкономическая стабилизация, либерализация и приватизация, должны быть осуществлены как можно быстрее. При этом в МВФ осознавали, что для полного завершения рыночных реформ потребуются многие годы.
В обоснование позиции МВФ относительно темпов реформ автор приводит следующие доводы. Во-первых, дезинтеграция старой системы централизованной плановой экономики достигла такой стадии, что попросту не оставалось потенциала для постепенного перехода к новой системе. Во-вторых, опыт стран, которые осуществляли переход к рыночной экономике ускоренными темпами, например
стран Балтии, свидетельствовал о более быстром восстановлении и росте жизненных стандартов населения, чем в странах, проводивших постепенные реформы. В-третьих, решение многих проблем в России, особенно связанных с оппозицией со стороны сторонников старой системы, не зависело от темпов трансформации экономики.
Рекомендации МВФ относительно целей макроэкономической политики России в 1990-х годах менялись в зависимости от динамики экономической ситуации. В начале десятилетия фонд сделал акцент на преодолении гиперинфляции (проведении более жесткой денежной и бюджетной политики), с тем чтобы создать условия для возобновления экономического роста. К концу 1995 г., когда инфляцию удалось взять под контроль, внимание фонда переместилось на проблемы бюджетной политики, кульминацией которых явился финансовый кризис 1998 г. После 1999 г. по мере восстановления макроэкономической стабильности и ускорения роста экономики главной заботой МВФ стали проблемы управления денежной политикой (в ситуации наращивания инвалютных резервов) и среднесрочной бюджетной политикой, которая в значительной степени определяется мировыми ценами на нефть.
Руководство МВФ признавало тот факт, что первейшей по значимости и наиболее грудной частью рыночных реформ являются структурные и институциональные реформы всей экономической системы страны. Недостаточные темпы продвижения по пути этих реформ не только угрожали макроэкономической стабильности, но и препятствовали возобновлению экономического роста.
В целом, отмечает автор, в рамках своих полномочий МВФ может лишь обозначить приоритетные направления реформ и требующие первоочередного решения макроэкономические проблемы. Однако фонд не уполномочен давать соответствующие практические рекомендации. Восприятие российским обществом влияния МВФ на структурную политику страны контрастирует с реальным, весьма ограниченным его воздействием на эту политику. Ответственность за рекомендации в этой сфере лежит на Всемирном банке, а также на ЕБРР и других финансовых институтах, роль которых была гораздо весомее, хотя и не получила должного внимания в средствах массовой информации России.
По мнению автора, роль стран «большой семерки» (СБС) в рыночной трансформации России была весьма противоречивой как в
том, что касается теоретического обоснования реформ, так и в вопросах оказания финансовой помощи. СБС скептически относились к самой идее предоставления России крупных заемных средств, считая ее не готовой к проведению реформ. Возложив на международные финансовые институты ответственность за предоставление России кредитов, СБС поставили перед ними две несовместимые задачи: 1) выполнять их обычную функцию кредитования на основе стандартов, принятых в этих институтах, в том числе в МВФ, и 2) предоставлять финансовую помощь правительству (или президенту) иногда даже в случаях, когда экономическая политика страны не соответствует вышеуказанным стандартам.
Таким образом, в период до кризиса 1998 г. СБС. с одной стороны, способствовали созданию в России условий для деятельности МВФ, но с другой, - руководствуясь собственными политическими и двусторонними интересами, они объективно были причиной ослабления влияния МВФ. Только после 1998 г. СБС заняли более жесткую позицию относительно условий предоставления фондом займов России.
К моменту первых переговоров руководства МВФ с новым правительством России в ноябре 1991 г. Е. Гайдар и его команда уже имели четкие представления относительно целей и методов проведения экономических реформ. В феврале 1992 г. фонд принял участие в разработке программы российских реформ, причем между сторонами не было каких-либо разногласий относительно необходимости проведения жесткой денежной и бюджетной политики.
С апреля 1992 г. в правительстве России начала нарастать критика в адрес фонда, помощь которого, по мнению некоторых реформаторов, могла бы быть значительно большей и более своевременной (первый транш в рамках Соглашения о резервном кредите - SBA, утвержденный в августе 1992 г., составил 1 млрд. долл ). МВФ объяснял ограничение кредита тем, что российское правительство не осуществляет полного контроля над своей денежной политикой, что было связано с отсутствием координации между денежной политикой стран рублевой зоны.
Период с середины 1992 по конец 1994 г. характеризовался серьезным конфликтом между реформаторами и их оппонентами как внутри, так и вне правительства. В результате под давлением групп, заинтересованных в кредитах ЦБР и бюджетных субсидиях, начала
проводиться кредитная экспансия. МВФ пытался противостоять этой политике и в 1993-1994 гг. совместно с российским правительством разработал новые программы, обеспеченные займами в рамках «механизма финансирования системных преобразований» (Systemic Trasformation Facility, STF). Усилия МВФ оказались безрезультатными. Резкое падение (на 21%) обменного курса рубля, произошедшее 11 октября 1994 г. («черный вторник»), стало прямым следствием «свободной» денежной политики. Это событие, которое, по мнению тогдашнего министра финансов С. Дубинина, свидетельствовало о крахе стратегии «постепенности», а также другие примеры неэффективности проводимой в России политики макроэкономической стабилизации заставили российских лидеров, не относящихся к числу реформаторов, пересмотреть свои взгляды и прислушаться к рекомендациям МВФ ужесточить денежную и бюджетную политику.
Фонд активно сотрудничал с российским руководством при разработке экономической программы на 1995 г., по которой уровень среднемесячной инфляции не должен был превышать 1%, а дефицит федерального бюджета - 6,5% ВВП. В целом эта программа была выполнена, хотя властям не удалось решить ряд старых и вновь возникших проблем. Так, несоблюдение финансовой дисциплины привело к занижению как доходов, так и расходов бюджета (при достижении намеченной величины дефицита). Программа «займы в обмен на акции», реализация которой началась в мае 1995 г., характеризовалась серьезными недостатками - отсутствием прозрачности, несоблюдением условий конкурентности торгов, сговором участников и др. Несмотря на это, МВФ не счел необходимым приостанавливать выплаты по кредитам России: общая их сумма составила в 1995 г. 6,5 млрд. долл.
Новый механизм расширенного кредитования - Extended Fund Facility (EFF), предназначенный для финансирования среднесрочной экономической программы России (одобрена советом директоров фонда в марте 1996 г.), предусматривал дальнейшее сокращение инфляции и дефицита госбюджета - до 4%, 3 и 2% в 1996, 1997 и 1998 гг. соответственно. Выполнение этой программы не было, однако, столь же успешным, как программы по кредитам «стэнд-бай» (SBA).
В 1996 г. из-за дефицита бюджета финансовая ситуация в России резко ухудшилась. Факторами бюджетного дефицита стали расходы на кампанию по выборам президента, отток капитала за границу, ослабление финансовой дисциплины как со стороны правитель-
ства, имевшего задолженность по выплатам населению, так и со сто роны крупных олигархов, уклонявшихся от уплаты налогов.
Влияние азиатского финансового кризиса начало ощущаться в России к концу 1997 г. Резкое падение цен на нефть в конце 1997 -начале 1998 г. отрицательно сказалось на состоянии платежного баланса и доходах бюджета. Со стороны МВФ последовала рекомендация ужесточить денежную политику и принять меры по сокращению бюджетного дефицита. Однако Россия была уже не в состоянии выполнить эти рекомендации, в частности, по причине смены правительства в марте-апреле 1998 г.
20 июля 1998 г. совет директоров МВФ одобрил предоставление России крупного кредита в 4,8 млрд. долл., главная цель которого состояла в том, чтобы помочь правительству преодолеть кризисную ситуацию и предотвратить дальнейшую утечку капитала из страны. Тем не менее доверие к правительству России на финансовых рынках продолжало падать, что в конечном счете привело к его финансовому краху и девальвации рубля 17 августа 1998 г.
Правительство России сумело извлечь определенные уроки из кризиса, осознав тот факт, что бюджетный дефицит должен быть под постоянным контролем. Денежная и бюджетная политика была существенно ужесточена также вследствие того, что уменьшилась возможность делать заимствования за рубежом.
По мере улучшения макроэкономической ситуации в России в 2000-2003 гг., особенно положения с платежным балансом, становилось очевидным, что для МВФ нет необходимости финансировать российское правительство. Отношения между фондом и властями страны изменились. Теперь руководство МВФ не вело постоянные переговоры с российской стороной и не осуществляло детальный мониторинг экономической и финансовой ситуации, а взяло на себя роль наблюдателя и советника, подобно тому как это имеет место в отношениях с другими крупными странами.
В статье рассматривается роль рекомендаций МВФ в отдельных сферах макроэкономической политики.
Бюджетная политика. И российские власти, ответственные за проведение реформ, и МВФ осознавали, что для создания в стране условий макроэкономической стабилизации необходимо в первую очередь сократить дефицит бюджета. Однако на протяжении почти всех 90-х годов правительству не удавалось справиться с этой задачей.
В целом роль МВФ в реализации бюджетной политики России была довольно слабой. Фонд пытался воздействовать на эту политесу путем мониторинга бюджетной отчетности в течение года и с помощью рекомендаций относительно корректирующих мер. Однако поскольку кредитные транши в 1992-1994 гг. поступали только один раз в год, мониторинг со стороны фонда в этот период не был действенным. В 1997 и 1998 гг. МВФ перешел к более эффективным ежеквартальным выплатам.
Начиная с 1996 г. фонд использовал такой рычаг воздействия на бюджетную политику, как приостановка предоставления кредитных средств, чтобы, в частности, предотвратить невыполнение бюджетных заданий по доходам. Возобновление выплат оговаривалось определенными условиями, среди которых: разработка эффективных налоговых ставок, усовершенствование налоговой администрации. Рекомендации фонда охватывали широкий круг мер, направленных на повышение доходной части бюджета, - от сбора налоговой задолженности до фундаментальных реформ налоговой системы. Однако, несмотря на все эти действия, пишет автор, фонду не удалось существенным образом повлиять на доходы российского бюджета, реальные суммы которых вплоть до 1999 г. намного отставали от плановых величин.
В наибольшей степени воздействие МВФ на бюджетную политику России ощущалось в таких сферах, как усовершенствование процедур утверждения бюджета, повышение эффективности налоговой администрации, управление государственными расходами и др. Эффект от этой помощи возрастал в процессе продвижения реформ. Основные изменения, связанные с налоговой реформой, произошли лишь после 2001 г. - при президенте В.Путине.
В середине 1990-х годов руководство фонда было уверено, что чем менее частыми и продолжительными будут задержки по траншам, тем больше будет возможностей у российского правительства выполнять намеченные бюджетные программы. Однако, когда крупный кредит в 4,8 млрд долл. (июль 1998 г.) не оправдал надежд руководства фонда, МВФ прекратил перечисление средств для России.
Как считает автор, по прошествии времени и принимая во внимание «очистительный эффект» кризиса 1998 г., можно утверждать, что более жесткая линия МВФ относительно бюджетной политики России была бы полезнее для экономических реформ. Приос-
тановки кредитов могли бы воздействовать на поведение неплательщиков налогов и на думское большинство, противостоявшее правительству.
Автор рассматривает также две ошибочные, по его мнению, рекомендации МВФ. Первая касалась отмены экспортной пошлины на нефть, которая, как настаивал фонд, должна была предшествовать утверждению его программы расширенного кредитования (ЕРБ). Этот шаг, которому придавалось большое значение в системе мер по устранению ограничений на экспорт, должен был сопровождаться повышением акцизов на нефть и нефтепродукты. Сбор акцизов оказался на практике гораздо более сложным делом, чем сбор экспортных пошлин. Учитывая потребность страны в налоговых поступлениях в бюджет в период 1996-1998 гг., целесообразнее было бы отложить отмену экспортной пошлины на нефть до того времени, когда будет усовершенствована система сбора акцизов.
Вторая ошибочная, по мнению автора, рекомендация МВФ заключалась в поддержке либерализации доступа иностранных инвесторов на рынок государственных ценных бумаг. Либерализация финансового рынка, завершенная в январе 1998 г., способствовала повышению его волатильности и в конечном счете явилась одной из причин кризиса августа 1998 г. Хотя, по мнению автора, кризиса в любом случае не удалось бы избежать.
В кредитно-денежной политике 1990-х годов четко различаются два периода: 1992-1994 гг., когда реформаторы в борьбе со своими оппонентами пытались отстоять жесткую денежную политику, и 1995-1999 гг., когда реформаторы в основном выиграли битву и денежная политика находилась под контролем властей. Инфляция была высокой в первый период и низкой (в 1996-1997 гг. - однозначная цифра) — во второй, за исключением взлета цен, связанного с кризисом 1998 г.
Усилия МВФ в первый период были направлены на то, чтобы доказать властям, что проблема инфляции может и должна быть решена путем ужесточения денежной политики. Официальные лица (за исключением реформаторов) были убеждены, что основными причинами инфляции являются высокий уровень монополизации и другие «несовершенства» рынка, а отнюдь не слабая денежная политика и чрезмерная кредитная экспансия. Они опасались, что ужесточение денежной политики приведет к сокращению скорее объема произ-
водства, чем уровня инфляции. Все сомнения позднее были развеяны. Высокая инфляция продолжала существовать и по прошествии первого этапа ценовой либерализации, когда высокие темпы кредитной экспансии в летние месяцы 1992-1994 гг. не привели к росту производства, и тогда, когда денежная экспансия в третьем квартале и «черный вторник» в октябре 1994 г. вызвали всплеск инфляции в стране.
С 1995 г. МВФ оказывал уже существенное влияние на точку зрения властей относительно денежной политики и инфляции, а также на выбор необходимых инструментов ужесточения политики. Так, согласно программе МВФ 1995 г., одобренной российским правительством и ЦБР, среднемесячный уровень инфляции начиная с июля того года не должен был превышать 1%. Поскольку выполнение программы приостановилось из-за притока спекулятивного капитала в страну, МВФ принял участие в разработке корректирующих мер.
В период после 1995 г. влияние МВФ на денежную политику России уменьшилось. В качестве основного канала передачи своего опыта и знаний фонд использовал постоянный диалог с властями по таким вопросам, как «адекватные ответы» на приток (1995 и 1997) и отток (1996 и 1998) иностранного капитала в страну и выработка мер по поддержанию запланированных показателей кредитно-денежной экспансии.
Политика валютного курса. В 1990-х годах выделяются три временных отрезка, когда валютная политика видоизменялась: либерализация валютной системы в 1992-1994 гг., введение искусственно поддерживаемого курса (валютный коридор) в 1995 г. и поддержка фиксированного курса в годы, непосредственно предшествующие кризису 1998 г. В период либерализации не требовалось особого вмешательства со стороны МВФ, поскольку власти были заинтересованы в проведении соответствующих реформ. Идея фиксации курса путем введения валютного коридора исходила от российского правительства, озабоченного давлением на курс рубля в сторону его повышения. Правительство надеялось с помощью этой меры задействовать регулирующий эффект рынка, уменьшив тем самым необходимость государственной интервенции. Хотя МВФ сомневался в целесообразности введения валютного коридора (учитывая слабость бюджетной политики), он официально одобрил эту меру и продолжал ее поддерживать в последующие годы.
Политика фонда в отношении курса российской валюты, считает автор, была ошибочной. Проблемы поддержки фиксированного курса решались в России за счет эмиссии денег. Результатом стало повышение реального валютного курса и темпов инфляции. Учитывая российские реалии, отмечает автор, фонд должен был противостоять в 1995 г. введению валютного коридора. Такое решение, хотя и сопряженное с некоторым ростом инфляции, позволило бы достичь лучших результатов экономического роста в краткосрочном аспекте, большей маневренности в борьбе с последствиями азиатского кризиса и падением цен на нефть, а также уменьшить издержки кризиса, связанного с выходом из коридора. Как только стало ясно, что бюджетные проблемы не решаются, МВФ следовало бы по меньшей мере настаивать на отмене фиксированного курса. В частности, это можно было сделать в период с ноября 1997 г. по март 1998 г. Тогда девальвация рубля не была бы столь болезненной, как в августе 1998 г.
В заключение Дж.Одлинг-Сми делает акцент на двух важных следствиях ограниченного влияния МВФ на макроэкономическую политику России:
1) нерезультативность усилий фонда, направленных на повышение доходов и сокращение дефицита бюджета; если бы между МВФ и российским правительством была достигнута консолидация действий в период вплоть до 1996 г., то маловероятно, что произошел бы кризис 1998 г., фонду следовало бы занять более жесткую позицию, увязав ее с выплатой кредитов;
2) сосредоточение усилий фонда (в силу отсутствия достаточных полномочий) только на ключевых вопросах денежной и бюджетной политики; на практике его рекомендации не оказывали существенного воздействия на ход институциональных и структурных реформ в экономике, а также на реформы в социальной сфере.
Е.Е.Луцкая
