CC BY
15
венный прогресс морали в системе Г егеля. Абстрактность чистой идеи и философская «конкретность» - две части, из которых, по мнению Новгородцева, складывается наиболее правильное этическое мировоззрение.
Идея философской «конкретности» получила особое значение в работах И.А.Ильина. В 1918 г. Ильин защитил магистерскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Для Ильина было важно выделить из философии Гегеля позитивную часть, которая заключалась в конкретном познании божественной и человеческой сущности. С одной стороны, система Г егеля является пантеизмом и панлогизмом. Но с другой - в понимании Ильина является религиозной метафизикой (по Ильину, конкретность - «форма совершенства Божия»).
Ильин ограничился историко-философскими задачами исследования, «поэтому не правы те исследователи, которые находят у него “новую философию” в духе М.Хайдеггера или “гностико-мистическую традицию”, пытаясь поставить его в один ряд с Н.А.Бердяевым и Л.П.Карсавиным» (с.91).
Б.П.Вышеславцев видел смысл системы Фихте не только в интерпретации и развитии кантианства, но и в создании этического идеализма. Принцип этики, полагал Вышеславцев, организует систему Фихте, и спасает ее от иррациональной бессистемности. Этическая гармония Фихте имеет ту же основу, что и гармония идей в философии Платона. Стремление к абсолютному иррационально, но только любовь к истинно-сущему служит источником жизни, центральным понятием в мировоззрении как Платона, так и Фихте.
На примере исследований Новгородцева, Ильина и Вышеславцева, отмечает Ермишин, можно говорить об оригинальном исследовательском подходе. «Философия Канта, Фихте и Гегеля не противопоставлялась, а сближалась с русской философией. Во многом такое сближение достигалось через обращение к платонизму как общему философскому источнику» (с.94).
Л.А.Боброва
2005.02.033. ВИНОГРАДОВ А.И. ФИЛОСОФСКИЕ МОДЕЛИ ИСТОРИИ: ОПЫТ КЛАССИФИКАЦИИ ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИИ. - Мурманск: Мурм. гуманит. ин-т, 2003. - 140 с.
Изучение философии истории обнаруживает ту ее особенность, которая заключается в отсутствии четко выраженной общности суждений ее представителей. Это ставит задачу систематизации разнородных точек зрения. Целью работы является выделение наиболее общих моделей фи-
лософии истории, которые позволили бы представить эту область философии как систематизированное целое (с.6).
Целесообразно выделить три субъекта исторического процесса (и, соответственно, три объекта изучения философии истории): человечество, конкретное общество и личность. Наиболее обоснованный путь для изучения философско-исторических концепций заключается в рассмотрении их с точки зрения того, какое значение придается в них указанным субъектам исторического действия. Соответствующие им категории общего, особенного и единичного выражают три основных объективно существующих уровня протекания истории: общечеловеческий, национальный и индивидуальный. Применение их к анализу философско-исторических концепций позволяет выделить среди них три принципиальные модели исторического процесса, соответственно отличающихся общими, особенными и единичными характеристиками.
Таким образом, среди философско-исторических концепций выделяются три основные модели описания истории: всемирного исторического движения, локального исторического движения и ненаправленной истории.
Чтобы выявить, к какой из моделей относится та или иная философско-историческая концепция, необходимо сопоставить их по общим основаниям. В качестве таких оснований для проводимого анализа были выбраны факторы исторического процесса, чаще всего выделявшиеся мыслителями при анализе истории: движущих сил, закономерности, цели и смысла истории. Каждая из моделей характеризуется собственным вариантом решения проблемы факторов исторического развития, отличающихся соответственно всеобщими, особенными или единичными чертами.
В концепциях первой модели исторический процесс характеризуется с помощью факторов, отличающихся качеством всеобщности. Создатели этих концепций исходили из признания всеобщих закономерностей истории, общих движущих сил исторического процесса, а также, как правило, единой цели исторического движения, придающей ему смысл. В качестве субъекта истории при этом подразумевается все человечество. Рассмотрение отдельных народов как вариантов проявления единого начала и, следовательно, признание единства человечества приводило к декларации всемирной истории. Изображение истории как всеобщего процесса, направленного от появления человечества к определенной цели, позволяет определять данную группу концепций как концепции всемирного исторического движения. Это христианская концепция истории,
философско-исторические идеи западников (в России), концепции истории Канта, Гегеля и Маркса.
Христианский взгляд на историю как на глобальный процесс, в основе которого лежит духовный фактор в виде божественного предопределения, оставался господствующим в течение длительного периода. Даже социальные потрясения, которые принесла с собой эпоха Нового времени, только видоизменили его, но не уничтожили сам принцип поиска основания для истории в едином для всего человечества начале.
В России начала XIX в. идея единства исторической жизни человечества нашла яркое воплощение в творчестве П.Я. Чаадаева. В особенностях существования каждого народа он усматривает проявление божественного замысла, который определяет его судьбу. Главный субъект истории для Чаадаева - все человечество. Основная характеристика России как части человечества у Чаадаева невысокая. Но выход возможен в духе христианского универсализма. «Если мы хотим занять положение, подобное положению других цивилизованных народов, мы должны некоторым образом повторить у себя все воспитание человеческого рода. Для этого к нашим услугам история народов и перед нами плоды движения веков» (цит. по: с.50). Общий подход к русской истории Чаадаева, дополненный и уточненный, продолжило западничество (В.Г.Белинский, Н. Г.Чернышевский).
Для концепции истории Канта характерны черты, общие для всех концепций этой модели: он указывает на общую для человечества цель истории, видит в истории движение всех народов на пути к ней и признает единые закономерности этого движения.
Наиболее завершенную форму модель всемирного исторического движения получила в творчестве Гегеля. Он еще в большей степени, чем Кант, выразил идею приоритета всеобщего в истории. Гегель представлял всемирную историю как проявление духа. История не имеет самостоятельного смысла, а обретает его по мере воплощения в ней божественного духовного начала.
Выросший на гегелевской почве, марксизм вобрал в себя многие стороны этого учения и среди них убежденность в единстве всемирной истории и в наличии общего для всего человечества основания исторического процесса. Но Маркс подчеркивал действие в истории материальных факторов и основу общественного развития увидел в развитии материального производства.
В целом для философов, относящихся к этой группе, характерен исторический оптимизм, вытекающий из представления о том, что история является прогрессивным процессом развития, направленным на осуществление какой-то высшей и конечной цели. Однако «перевес в сторону общего всегда мстит за себя упущением деталей, особенностей, не вписывающихся в единую картину. Так, многие понятия формационного подхода, хорошо подходящие к объяснению западно-европейской истории, “пробуксовывают” при попытке применить их при анализе исторических явлений в других регионах мира» (с.62).
Главный признак концепций локального исторического движения заключается в том, что в них отрицается возможность приведения всего многообразия исторического процесса к единому основанию. Его сторонники главное внимание обращают на исследование исторических закономерностей, но объектом изучения должно выступать не человечество в целом, а его отдельные части: цивилизации, культуры, этносы и т.д. Это концепции Н.Я.Данилевского, К.Н.Леонтьева, О.Шпенглера, Н.С.Трубецкого.
Идеи, выраженные в концепциях локальной исторической направленности, составляют один из самых сильных мотивов русской философии истории. Причина этого заключается в особенностях существования России. Вопрос о смысле существования и месте России во всемирной истории является одним из самых важных вопросов.
Одним из первых разработчиков этого взгляда на историю был Н.Я. Данилевский. Идее всеобщего прогрессивного движения к единой цели им было противопоставлено представление о существовании обособленных, национальных культурно-исторических единиц. Однако Данилевский не удержался, «чтобы не повторить тезис славянофилов о преимуществах русского народа», что привело его к фантастическому проекту воссоздания Восточной Римской империи с центром в Константинополе. Это отступление не отрицает всю его систему, выражающую идею самобытности каждой нации.
В отличие от Данилевского, Леонтьев не делал перегородок между цивилизациями. В то же время он учитывал своеобразие и национальные особенности народов. Леонтьев перенес центр тяжести философского рассмотрения истории в плоскость культуры. В представлении Леонтьева смысл истории обладает всеобщими и единичными чертами. Каждый народ, развиваясь в соответствии с всеобщими закономерностями, создает культуру, отличающуюся индивидуальностью. Культура, представляя собрание вечных ценностей, переживает уничтожение и народа, и госу-
дарства. Существуя вечно, она придает смысл историческому развитию создавшего ее народа.
На Западе сходные идеи были высказаны в начале XX в. История в изображении О.Шпенглера представляет собой группу особенных образований, которые он называет культурами. У каждой культуры свой характер, который выражается во всех сторонах жизни. Любая культура переживает периоды, сходные с возрастами жизни человека. На заключительном этапе своего существования культура создает цивилизацию.
Особое место среди концепций локального исторического движения занимает евразийство (родоначальник Н.С.Трубецкой). Отправная идея евразийцев, роднящая их представления со славянофилами, заключается в том, что Россия - это особый мир.
Концепции ненаправленной истории основаны на приоритете личного начала в истории. Отношение к индивиду как к главному субъекту истории порождает особый тип философии истории. В ней отсутствует поиск закономерности. При этом познание истории приобретает смыл диалога между личностями, разделенными временем и расстоянием. Главной темой его становится культурное творчество как самовыражение личности. Это концепции В.Дильтея, В.Виндельбанда, и Г.Риккерта, а также П.Л.Лаврова, Н.И.Кареева и Н.КМихайловского.
Обычно встречающаяся характеристика неокантианских теорий заключается в том, что они занимаются гносеологическими проблемами истории. С точки зрения автора, «гносеологические проблемы в этих теориях являются, скорее, средством для достижения совершенно иных целей. И определять их с этой точки зрения - значит выбирать для характеристики не самую важную черту. Главное в них - это не проблемы исторического познания, а то значение, которое они придали личности в истории и при объяснении последней. Теоретики данного направления обратили внимание на субъективный элемент истории, и в этом заключается основная ценность их представлений» (с.98).
В России идеи ненаправленной истории не имели таких глубоких корней и такой богатой предыстории, как теории локальной направленности. Их появление во многом было вызвано проникновением ряда учений из Западной Европы. Базовые положения лидеров народничества составляет европейский позитивизм, переработанный в духе русского нигилизма. «Продуктом такого синтеза стала разработанная идеологами народничества теория прогресса» (с.91). В отличие от аналогичного западного направления российское не смогло столь последовательно про-
вести принцип личности, поставить в зависимость от него все понимание истории. Причина такого положения заключается в разнице традиций, менталитета России и западных стран.
Модель русской религиозной философии истории начала XX в. сформировалась на идейной основе философии всеединства В.С.Соловьева. Для Соловьева прогресс истории зависит от того, сможет ли Россия реализовать свое призвание. «Эта вера Соловьева в историческую миссию России отражает особенность русской философии истории» (с. 103).
Другая отличительная особенность концепций философии истории состоит в том, что русские мыслители выразили противоречие, существующее между всеобщностью исторического движения и единичностью индивидуального существования.
Последователей философии истории Соловьева (С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев, Л.П.Карсавин, П.А. Флоренский и др.) объединяет наличие в их системах черт, характерных для провиденциалистского объяснения истории. Все они стремились найти баланс между христианским универсализмом, признанием особенностей России в общемировом процессе и выделением личности как важнейшего звена исторического процесса.
При всем разнообразии взглядов на исторические события П.И.Новгородцеву, С.Л.Франку, Г.В.Флоровскому, Г.П.Федотову «удалось разрешить давнюю проблему философии истории: поставить в центр истории творчество личности, находящей развитие в совершенствовании своей связи с вечным идеалом Добра. Это своего рода итог самобытной русской философии XIX - начала XX века, ее завещание современности» (с.130).
Л.А.Боброва
