CC BY
22
Три подхода к трактовке системы рассматриваются как этапы исследования языковых объектов действительности.
Первый этап: принятие как аксиомы того, что любой языковой объект является системой; формулировка определения данной разновидности языковой системы.
Второй этап: выделение данной разновидности системы языка из окружающей среды и ее отграничение от прочих объектов действительности. На этом этапе определяются дифференциальные признаки исследуемого языкового комплекса. Его входы и выходы (начало и конец, совокупности воздействий внешней среды на систему и воздействий системы на среду). Данная разновидность языковой системы подвергается анализу — разложению на элементы, ее составляющие и находящиеся в определенном взаимодействии. Выясняются структура языка и механизмы ее функционирования.
Третий этап: превращение системы как наиболее общей категории познания в инструмент исследования данного языкового объекта. Исследователь приступает к синтезу модели реально существующей разновидности языковой системы.
В соответствии с целью исследования, его задачами и объектом синтезируемая сложная модель может приобрести структуру со сложной иерархией более простых моделей. Сложная модель изучаемого языкового комплекса должна включать семь обязательных составляющих. Три из них базовые, итоговые: аналоговая, портретная и знаковая модели. Эти модели отражают наиболее общее в объекте и соответствуют цели его системного исследования. Их создание достигается путем последовательного построения информационной, концептуальной, структурной и функциональной моделей, исключение в сложную модель языкового комплекса простых моделей других типов осуществляется по выбору наблюдателя в соответствии с частными по своему характеру задачами изучения данного объекта.
А.М. Кузнецов
2005.01.004. СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ НЕМЕЦКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ. (ОБЗОР ПО МАТЕРИАЛАМ ПУБЛИКАЦИЙ ВОЛЬФГАНГА ГЛАДРОВА).
Вольфганг Гладров (Wolfgang Gladrow) - д-р филол. наук, проф. Ин-та славистики Берлинского университета им. В. Гумбольдта, спец. по
русскому и сопоставительному языкознанию, автор более 160 научных работ, почетный д-р МГУ им. М.В. Ломоносова1.
Основой сопоставительной лингвистики является сравнение двух или более языков с целью установления тождества уз различия между ними. Сравнение как универсальный исследовательский прием применяется не только в сопоставительном языкознании, но и в других направлениях лингвистических исследований: в сравнительно-историческом языкознании, в лингвистической типологии и т. п. Однако в каждом случае сравнение имеет свою специфику. При сравнительном изучении истории разных языков на первый план выходит диахронический аспект, тогда как сопоставительная лингвистика - конечно же, не игнорируя историческую перспективу, - все же главным образом сосредоточивается на синхронии. Лингвистическая типология оказывается ближе к сопоставительному языкознанию, но и здесь имеются существенные различия: если целью типологического исследования является выведение неких предельно общих языковых универсалий, такой анализ неизбежно не может отразить всех особенностей сравниваемых языков, так как в противном случае создание каких-либо таксономических классификаций становится невозможным и результатом исследования окажется описание частных характеристик сравниваемых языков. Безусловно, определенные частности лингвистическая типология учитывает, но лишь настолько, насколько это позволяет не нарушать стройность и логичность общего классификационного ряда. Сопоставительное языкознание, напротив, может в равной мере учитывать и общие, и частные характеристики сравниваемых языков, так как главной целью этих исследований является не выведение абстрактных универсалий, но максимально точное и детальное установление специфических — и сходных, и различных - характеристик изучаемых языков (Лингвистический 1990, с. 481, 512-514; ИошЬе^ег 2000, 8. 283). В силу этого лингвистическая типология может быть использована в практическом преподавании языка лишь опосредованно, в то время как сопоставительное языкознание имеет непосредственное отношение к практике усвоения иностранного (и родного) языка. Именно в соответствии с этими принципами и ради достижения указанных целей в течение
1 Более подробно см. (Шимчук, 2002). - Прим. реф.
нескольких десятилетий создаются труды В.Гладрова, направленные на сопоставительное изучение немецкого и русского языков.
Теоретическое обоснование сопоставительного метода в языкознании было предложено И.А.Бодуэном де Куртенэ, однако как отдельный метод языковедческого исследования он был обоснован несколько позднее в трудах Е.Д.Поливанова, Л.В.Щербы, С.И.Бернштейна (Лингвистический 1990, с. 481). В настоящее время теория и практика сопоставительного языкознания активно развиваются в работах многих ученых, и труды В.Гладрова среди них вносят существенный вклад в выявление особенностей данного метода языковедческого исследования (Гладров 1994, 2004; Gladrow 1995, 1996, 2001; Russisch 1998 и др.).
По мысли В.Гладрова, сопоставление языков, производимое с помощью данного метода, «должно показать, какими специфическими средствами выражается в сравниваемых языках тот же смысл, передается та же самая ситуация или отдельный компонент ситуации. Поскольку сопоставление касается знаковых элементов из грамматики и лексики, речь идет не только о различиях и сходствах самих по себе, но и об отношениях, в которых находятся средства выражения, которыми располагают оба языка для обозначения идентичных предметов и ситуаций» (Гладров 1994, с. 5)1. Такой подход к языковому материалу позволяет исследователю выйти за рамки сопоставления в целях выявления полностью тождественных единиц (число которых в русском и немецком языках было бы весьма незначительным) и предложить более сложное понятие «межъязыковой эквивалентности» - «совпадение единиц в их значениях»2 (там же, с. 5). Такое совпадение значений не предполагает полной тождественности, оно основано на сходстве называемых различными способами с помощью
1 Ср. также: «Сопоставление должно показать, с помощью каких специфических средств в обоих языках выражается одно и то же значение. При этом в основе сравнения (Vergleichsebene) лежат не только значения сами по себе, но и употребление языковых средств (die Verwendung der Sprachmittel), т.е. функции слов, словоформ и предложений в тексте или в разговоре» (Russisch 1998, S. 17). - Прим. реф.
2 «Понятие эквивалента (Äquivalenz) в сопоставительной лингвистике не только связано с выявлением (Lokalisierung) соответствий в какой-либо части (Teilsystem) обоих языков, но также включает в себя и комплементарные, и компенсирующие средства выражения (komplementäre und kompensierende Ausdrucksmittel)» (Russisch 1998, S. 19). - Прим. реф.
разных языков предметов и отношений в рамках внеязыковой действительности. Этот подход выгодно отличается как от чисто структуралистских исследований, зачастую склонных полностью абстрагироваться от внеязыковой действительности, так и от работ, выполненных в духе так называемого лингвистического романтизма, где любые различия структурно-семантического порядка немедленно выводятся на экстралингвистический уровень и воспринимаются как проявление духа языка. Сопоставительный метод, развиваемый В. Гладровым, приводит к продуктивному синтезу, когда для исследователя значимыми оказываются и формальные, и содержательные характеристики сравниваемых явлений.
Такого рода сопоставительное изучение языков требует от исследователя известной гибкости, умения выделить базовое семантическое сходство и при этом допустить определенное варьирование в плане различных языковых способов представления идентичного базового смысла. Вопрос о пределах варьирования и о потенциальном появлении иного семантического инварианта в ряде случаев подлежит специальному обсуждению, но оно значительно облегчается, если ученый руководствуется принципами «системности сопоставительного анализа», «комплексности языкового значения» и «комплементарности языковых соответствий» (Гладров 1994, с. 6; см. также Russisch 1998, S. 17-21).
Системность проводимого анализа позволяет исключить элемент случайности при сопоставлении и выявить те базовые соответствия, которые являются инвариантными и в плане содержания, и в плане выражения. При этом возможна дифференциация системных отношений на «конструктивно-формальном» и «семантически-содержательном» уровнях (Гладров 1994, с. 6). По мнению исследователя, «конструктивно-формальные отношения» могут рассматриваться в парадигматическом, синтагматическом и эпидигма-тическом планах.
От таких языков, как немецкий и русский, вообще трудно ожидать полных соответствий, когда речь идет о парадигмах имен существительных, прилагательных или глаголов. Однако сложности существенно возрастают, когда в одном из сравниваемых языков то или иное слово обладает дефектной парадигмой, как это наблюдается, например, в случае с парадигмой немецкого неопределенного местоимения man, не обладающего формой родительного падежа и при этом в разговорной речи в дательном и винительном падежах развивающего супплетивные формы einem и einen соответственно. Осмысление возможных соответствий это-
му местоимению в русском языке невозможно, если исследователь не прибегнет к системному подходу с точки зрения парадигматики.
Не менее существенным оказывается системный подход к выявлению конструктивно-формальных соответствий на синтагматическом уровне. Здесь между немецким и русским языками совпадений значительно больше, чем на парадигматическом уровне. Однако имеется и большое количество несоответствий, без осознания которых использование этих языков лицами, не являющимися их носителями, будет чревато созданием прямых синтагматических калек, построенных по аналогии с фразами из родного языка говорящего, чего следует всемерно избегать. Даже такое элементарное русское предложение, как, например, «Борис позвонил жене в институт», имеющее весьма прозрачный в лексическом и синтаксическом планах немецкий эквивалент. Boris hat seine Frau im Institut angerufen «Борис позвонил жене в институт» может вызвать проблемы при переводе, так как русские формы существительных в дательном и винительном падежах в немецкой фразе соотносятся с формами винительного и дательного. Только системный подход к сопоставительному изучению синтагматики немецкого и русского языков позволяет преодолеть эти объективные сложности, с которыми периодически приходится сталкиваться даже людям, хорошо владеющим иностранным языком.
Эпидигматический аспект конструктивно-формального сопоставления языков связан с потенциальными различиями «словообразовательных отношений производных и сложных лексем» (Гладров 1994, с. 8). Непроизводные слова в конструктивно-формальном плане не требуют специального исследования, так как здесь сложности при сопоставлении могут возникнуть лишь в связи с семантикой. Производные слова помимо объективных семантических несовпадений могут отличаться друг от друга и по выбору определенной словообразовательной модели (ср., например: русск. проигрыватель и нем. Plattenspieler).
Конструктивно-формальная сторона при сопоставлении языков должна рассматриваться в неразрывной связи с их семантически-содержательными особенностями, если конечной целью исследования является воссоздание полной объективной картины системных отношений между элементами подвергающихся сопоставлению языков. При этом исследователь не должен ограничивать себя констатацией расхождений между семантическими полями отдельных слов (русск. рука как эквивалент одновременно для нем. Hand и Arm), даже если он и учитыва-
ет возможные семантические компенсации имеющихся несоответствий в оттенках значений за счет других лексем (ср.: ладонь, кисть руки и т.п.). Помимо этих немаловажных фактов осмыслению подлежат и более глобальные противопоставления, отражаемые с помощью понятия «функционально-семантическое поле» (Гладров 1994, с. 9) и изучаемые в связи с категориями модальности, залоговости, бытийности и т.п. Эти категории в семантическом плане имеют универсальный характер, но зачастую выражаются в разных языках нетождественными способами. Адекватное описание данных семантических категорий возможно лишь при системном подходе к сопоставлению, когда исследователь принимает во внимание не только морфологические или синтаксические, но также и менее очевидные сверхсегментные, словообразовательные и прочие факторы. Все эти положения, касающиеся системности сопоставительного метода в его конструктивно-формальном и семантически-содержа-тельном аспектах, получают подробное теоретическое обоснование и продуктивное практическое применение в работах В. Гладрова.
Принцип комплементарности, не менее подробно рассмотренный В.Гладровым в его работах, также является весьма существенным для сопоставительного метода. Если сравнение языков сводится к перечислению сходных грамматических и лексических явлений и к упоминанию того, что в одном из сравниваемых языков какие-то явления просто отсутствуют, это может создать превратное представление о потенциале и реальном функционировании анализируемых языков. На самом деле отсутствие регулярных грамматических и лексических соответствий не означает, что исследователь может ограничиться простой констатацией данного факта. Определенные соответствия, например, грамматическим феноменам немецкого языка, отсутствующим в русском языке, в этом последнем могут быть выражены на лексическом уровне и наоборот1. Таким образом, при последовательном применении сопоставительный метод позволяет преодолеть узость традиционалистских подходов и получить адекватную картину межъязыковой эквивалентности.
1 «Объектом сравнения (Gegenstand des Vergleichs) могут быть явления, которые в одном языке грамматикализованы или лексикализованы, тогда как в другом языке такая грамматикализация или лексикализация отсутствуют (entbehren). В этом случае становится значимым функционирование языковых средств в соответствующем контексте (der kontextuelle Zusammenhang)»(Russisch 1998, S. 19). - Прим. реф.
Ярким примером применения В. Гладровым принципа комплемен-тарности в исследовании русского и немецкого языков оказывается описание категории определенности vs неопределенности, грамматикализованной в немецком языке благодаря наличию форм определенного и неопределенного артиклей и неграмматикализованной в русском. Может показаться, что противопоставление ein vs der приблизительно передается в русском языке на лексическом уровне с помощью слов некий vs этот. Однако В. Гладров показывает, что ситуация значительно сложнее, так как, во-первых, помимо лексических факторов при поиске соответствий в русском языке немецкому артиклю существенными оказываются порядок слов и сверхсегментные характеристики (уровень актуального членения), во-вторых, появляется необходимость обращать внимание на падежные формы существительных, употребляемых в глагольных словосочетаниях в косвенных падежах, и, в-третьих, само упомянутое лексическое соответствие некий vs этот в ряде случаев представляется далеко не оптимальным.
Развивая это положение, В. Гладров на большом количестве примеров показывает, что с существительным в составе рематической части высказывания в русском языке достаточно регулярно соотносится существительное с неопределенным артиклем в немецком, тогда как русскому существительному в тематической части высказывания близки немецкие существительные, употребляемые с определенным артиклем: ср. Schon einige Tage lief auf unserer Straße ein herrenloser Hund herum. Der Hund hatte ein Mädchen gebissen - «Уже несколько дней по нашей улице бегала бездомная собака. Собака укусила девочку» (Russisch 1998, S. 53). Возможные исключения автором оговариваются: например, «Студент / читает газету» - Der Student liest eine Zeitung, но при появлении логического ударения у рематического существительного на уровне артиклей потенциально возникает варьирование, «Студент читает / газету» - Der Student liest die // eine Zeitung (Russisch 1998, S. 54).
Как уже было сказано, соответствие немецкой категории определенности vs неопределенности в русском языке обнаруживается и на уровне употребления падежных форм имен существительных в составе глагольных словосочетаний типа: «Он послал матери денег». Er schickte der Mutter Geld. «Он послал матери деньги». Er schickte der Mutter das Geld (Russisch 1998, S. 55). Здесь форме родительного падежа будет соответствовать немецкое существительное с неопределенным артиклем, форме винительного падежа - существительное с определенным артик-
лем (весьма тонкое наблюдение, не очевидное для многих носителей русского языка). Кроме того, и на лексическом уровне в ряде случаев самыми точными соответствиями немецкому ein становятся местоимения один и m^urno, причем «местоимения один и какой-то выступают в референтном употреблении, какой-нибудь, напротив, с конкретным предметом не реферирует» (Гладров 1994, с. 13). Разница же в значении местоимений один и какой-то, в свою очередь, заключается в том, что «неопределенное местоимение один сигнализирует признак первого упоминания для адресата, в то время как какой-то может выразить и неизвестность для самого говорящего» (Гладров 1994, с. 13). Однако в иерархии средств, передающих в русском языке немецкую категорию определенности vs неопределенности, местоимения будут занимать последнее место, в то время как наиболее существенными для передачи этой категории средствами в русском языке оказываются порядок слов и интонация. Таким образом, сопоставительный метод, применяемый в соответствии с принципом комплементарности, позволяет увидеть, как один язык компенсирует отсутствие категории, регулярно наблюдающейся в другом.
Еще один принцип, который необходимо учитывать при проведении сопоставительного анализа, это принцип комплексности языкового значения, обусловленной следующими факторами: «мотивированностью, структурой номинации и семантическим устройством значения» (Гладров 1994, с. 14). Мотивированность производных и сложных слов со сходным значением в разных языках может быть различной в силу несходства производящих основ (ср., например: русск. буквоедство и нем. Wortklauberei или же русск. родной язык и нем. Muttersprache); кроме того, мотивация в некоторых словах будет более четкой, чем у их эквивалентов в другом языке (ср.: русск. отечество и нем. Vaterland с меньшей мотивированностью русского слова; нем. Gewerkschaft и русск. профсоюз, где у русского слова, наоборот, мотивированность больше).
Различия в структуре номинации можно проиллюстрировать на примере немецкого сложного существительного Lebenskunst и его русского эквивалента умение жить, где в русском сильнее ощущается значение процессности, а в немецком - номинативной абстрактности. Аналогичные расхождения в структуре номинации наблюдаются и при сопоставлении синтаксических явлений (ср.: русск. «Мне хочется пить» и нем. Ich habe Durst).
Семантическое устройство значения также является немаловажным фактором сопоставительного анализа, позволяющим осознать ком-
плексность языкового значения. В. Гладров анализирует такие лексемы, как Land в немецком и страна в русском (Гладров 1994, с. 16); немецкая лексема обладает большим количеством значений, чем русская, и поэтому полного соответствия в плане семантического устройства значения этих слов не наблюдается.
Таким образом, последовательно и планомерно рассматривая и содержательные, и формальные признаки языковых единиц, В. Гладров обосновывает понятие межъязыковой эквивалентности как центральное для тех исследований, в основе которых лежит сопоставительный метод.
Языковедческая наука имеет настолько долгую историю, что иногда даже у ученых, работающих в русле классической традиции, возникает мысль о том, что изучение одного или нескольких языков на уровне общесистематических дисциплин едва ли может дать что-то новое, что в этих областях и основополагающие, и частные вопросы уже решены и что единственным продуктивным направлением современного языкознания являются разного рода интердисциплинарные исследования. Многолетняя работа В. Гладрова показывает ошибочность подобного утверждения. Она показывает, что сугубо языковедческие проблемы все еще подлежат осмыслению, эти проблемы могут и должны рассматриваться с помощью усовершенствованных методов, позволяющих ученым увидеть неожиданные и интересные стороны объекта их исследования и поднять на качественно иной уровень как теоретическое описание, так и практику преподавания языков.
Список литературы
Гладров В. Теоретические вопросы межъязыковой эквивалентности // Сопоставительное изучение немецкого и русского языков: Грамматико-лексические аспекты / Под ред. Гладрова В., Раевского М.В. - М., 1994. - С. 5-16.
Гладров В. Что такое структурные слова? О вопросе частей речи как проблеме взаимообусловленности уровней языка // Русский язык: Исторические судьбы и современность: II Междунар. конгр. исследователей рус. яз. / Сост. Ремнева М.Л., Дедова О.В., Поликарпов А.А. - М., 2004. - С. 218-219.
Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. Ярцева В.Н. - М., 1990. -
685 с.
Шимчук Э.Г. Профессор Берлинского университета им. Гумбольдта Вольфганг Гладров (Германия) - Почетный доктор Московского университета // Вест. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 2002. - № 3. - С.200-202.
Gladrow W. Funktionsverbgefüge und Thema-Rhema-Gliederung // Das Russische in seiner Geschichte, Gegenwart und Literatur / Hrsg. Von Gladrow W. - München, 1995. - S. 113119.
Gladrow W. Das Subjekt im Slawischen und Deutschen. Ein mehrdimensionaler Vergleich // Slawische und deutsche Sprachwelt: Typol. Spezifika der slawischen Sprachen im Vergleich mit dem Dt. / Hrsg. von Gladrow W., Heyl S. - Frankfurt a. M. etc., 1996. - S. 20-33.
Gladrow W. Die Konzeption der mehrdimensionalen Äußerungsstruktur im russischdeutschen Sprachvergleich // Beitrage zu einer russisch-deutschen kontrastiven Grammatik / Hrsg. von Gladrowi W., Hammel R. - Frankfurt a. M. etc., 2001. - S. 27-46.
Homberger D. Sachwörterbuch zur Sprachwissenschaft. - Stuttgart, 2000. - 666 S.
Russisch im Spiegel des Deutschen: Eine Einführ. in den russ. - dt. u. dt. - russ. Sprachvergleich / Hrsg. von Gladrow W. - Frankfurt a. M. etc., 1998. - 317 S. 7)
C.A. Соболев
2005.01.005. КРАСНЫХ В.В. «СВОЙ» СРЕДИ «ЧУЖИХ»: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ? - М., 2003. - 375 с.
В последние несколько десятилетий стремительно развиваются межкультурные контакты, меняется гуманитарная наука и научная парадигма гуманитарных исследований. Перед исследователем встают новые проблемы, а старые предстают уже в ином свете. На фоне происходящих перемен вполне закономерен вновь возникший интерес к таким относительно молодым научным направлениям, как ког-нитивная лингвистика, социолингвистика, психолингвистика, эт-нопсихология, этнопсихолин-гвистика, лингвокультурология. Исследование, лежащее в основе данной работы, обращено к проблемам национально-культурного дискурса, в ней исследователь подробно излагает и аргументирует основные положения, «касающиеся языкового сознания, дискурса, текста, коммуникации и - в частности -межкультурного общения» (с. 5).
