CC BY
51
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
2004.04.032. КАМЕНСКИЙ З.А. МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ. - М., 2002. - 371 с.
Захар Абрамович Каменский (1915-1999) - видный отечественный философ, методолог, знаток истории русской философии первой половины XIX в. В сталинские годы (в частности, на известной дискуссии 1947 г.) он бесстрашно призывал партийные органы и философскую общественность усилить внимание к замалчиваемой истории русской философии, за что был уволен из Института философии АН СССР и отстранен от профессиональной деятельности. В результате его первое исследование было опубликовано только в 1971 г. в сборнике «Философские идеи русского Просвещения». В 60-х - 70-х годах он отвечал за раздел, посвященный русской философии в пятитомной «Философской энциклопедии». Его монографии - «Московский кружок любомудров» (1980), «Русская философская школа XIX века и Шеллинг» (1980) и др. - способствовали введению в научный оборот ряда плодотворных идей для изучения русской мысли и развития методологии историко-философских исследований. Каменский был составителем и первым издателем текстов русских мыслителей XIX в. (двухтомника «Русские эстетические трактаты первой трети XIX века» (1974), сочинений Н.И.Надеждина, Т.Н.Грановского, А.И.Галича, а также полного собрания сочинений и избранных писем П.Я.Чаадаева (1991).
Данная работа завершает фундаментальное исследование «Философия и история философии», которому были отданы многие годы жизни Каменского. Первые три части исследования были изданы ранее («История философии как наука», 1992; «Философия как наука», 1995; «История философии как наука в России вXIXи XX веках», 2001). В данной книге речь идет о такой совокупности философских идей, знания и путей его получения, выработанных человечеством за все время сущест-
вования философии, которые содержат общественно значимые цели. В этой связи историю философии можно определить как самостоятельную науку, имеющую имманентные цели. Прежде всего - это конкретные эмпирические цели: описание, систематизация, учет философских идей. Кроме того, история философии как наука, обращенная к исследованию наличных идей и знаний о первичной действительности, призвана не только описывать, но и объяснять происхождение идей и пути их осмысления, а также определять их общественную роль. Таковы генетико-эволюционные и функциональные цели, которые имеют значение для философствования, лежащего за пределами историко-философского процесса.
Отвечая на вопрос о содержании конечных целей такого рода исследований, автор выделяет две формы историко-философских трудов: «1) всемирно-историческая: обеспечение исторического обоснования для философской теории и участие в прогнозировании и программировании ее дальнейшего развития; 2) конкретно-историческое бытие философского знания, выполняющее определенную функцию в жизни того народа, в недрах которого оно родилось и развивалось; речь идет о национальной, или страноведческой, форме, об истории философии отдельного народа» (с.11). Для истории философии особое значение имеет исследование учений отдельных мыслителей в их системности, являющейся исходным пунктом философского процесса. Такого рода типизация, обращенная к истории идей, имела место издавна, в том числе и в советской историографии.
В СССР уже с середины 30-х годов XX в. была поставлена задача построения истории философии во всемирно-исторической форме. Первоначально такие историко-философские исследования опирались на гегелевскую традицию, представленную в трудах К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И.Ленина. При этом подчеркивалось, что без истории философии невозможно построить марксистско-ленинскую теорию (В.Ф.Асмус, Б.Э.Быховский, А.И.Варьяш, А.М.Деборин). Что касается трехтомной «Истории философии» начала 40-х годов, то ее авторы не озаботились изложением собственного методологического кредо: ни национальный, ни всемирно-исторический план не вычленялись как определенные формы исследования, как его задачи и цели, хотя имело место некое смутное чувство в стремлении показать «все ценное» в «философском творчестве народов». Поэтому прав был Е.П.Ситковский, упрекавший авторов в
неумении показать логическую связь в истории идей, приведшую к возникновению марксизма.
Каменский на дискуссии 1947 г. вспомнил печальную историю третьего тома «Истории философии», подвергнутого критике в ЦК партии в 1943 г., и доказывал, что «научная история философии должна изображать историко-философский процесс как необходимый, связанный, субординированный в своих моментах»; авторы же понимали необходимость такого изложения, но не достигли этого, потому что «наша историко-философская работа находится на стадии, когда мы только осваиваемся с материалом» (с.64).
В начале 40-х годов была предпринята попытка исследовать национальную историю философии. В 50-е годы было осуществлено коллективное шеститомное издание истории философии народов СССР. Но лишь к середине 60-х годов возникли концептуальные построения, задачей которых было оформление типов историко-философских исследований в некоторую «императивно-целевую концепцию методологии истории философии». Речь шла о работах автора данной книги, о критике эмпиризма Ситковским и другими авторами, о разработке Б.В.Богдановым путей преодоления эмпиризма и актуализации всемирно-исторической проблематики. Б. В. Богданов опубликовал в журнале «Философские науки» за 1965 г. (Ы 6) статью «История философии как история философских проблем и их решения». Статья вызвала большую полемику. Попытка Богданова элиминировать ряд форм историко-философских исследований (особенно национальные формы) вызвала возражения (П.В.Копнин, Т.И.Ойзерман, А.Г.Мысливченко, М.В.Яковлев и др.), сводившиеся к оправданию других форм историко-философских исследований, что способствовало выявлению конкретных особенностей методологии исследования каждой из форм в подходе к материалу Прошлого. Однако, пишет Каменский, «мы и сейчас (т.е. в 80-е годы. - Прим. реф.) еще не готовы к написанию полноценной истории философии во всемирно-историческом плане» (с.35). И в национальном плане - тоже.
Национальные особенности философствования привлекали внимание еще в XIX в., в том числе и классиков марксизма, включая Ленина. В советское время задача разработки истории отечественной мысли приобрела особое значение, особенно в начале 40-х годов, когда в Институте философии приступили к созданию шестого тома «Истории философии» (напомним читателю, что в свет вышли три тома этого издания, раз-
громленного в 1943 г., после чего продолжения не было, а шестой том так и не появился. - Реф.). Однако подготовка фундаментальной книги продолжалась, и о степени неразработанности проблематики автор судит по публичным обсуждениям и отчетам о проделанной работе. Отмечаются потребность в выработке общей теории исследования истории философии в национальном плане и то, что конкретный материал никак не мог привести к теоретическим обобщениям.
На дискуссии 1947 г. в выступлении главного редактора подвергаемого «разборке» журнала «Вопросы философии» Б.М.Кедрова была сформулирована негативная установка: он отрицал возможность и необходимость ориентации на особый подход к исследованиям региональной философии; достаточно, считал он, ориентироваться не на анализ ситуации, исторически сложившейся в стране, в которой возникло данное учение (это неправомерно и даже вредно, потому что ведет к национализму), а на международный масштаб освещаемого процесса. Тем не менее были и иные мнения, так, С.Данелия возражал против правомерности понятия «западноевропейская философия» и настаивал на необходимости обращения к истории национальных философий (английской, французской, русской и т.д.), образующих части единой истории человечества. Многие ораторы соглашались с этой идеей, но конкретных предложений не последовало, хотя в шеститомной «Истории философии народов СССР» имела место попытка сформулировать теоретическое обоснование принципов изложения истории русской философии.
В других книгах по данной тематике (Б.А.Чагина и М.И.Сидорова, в «Истории русской философии» А.Галактионова и П.Никандрова, 1961) такого рода принципы развития не получили. В 1965-1968 гг. была предложена общая концепция подхода к истории национальной философии: предстояло конкретно разработать теорию двух форм и попытаться соединить теорию с практикой, построив на этом основании формы истории философии. Автор предлагает решение первой из этих двух задач.
Всемирно-историческая форма, реконструируя процесс философского развития человечества, воспроизводит кумулятивный характер познания и выявляет поступательное проникновение человечества в предметную область философии. Основой данной формы является теоретическое объяснение закономерностей кумулятивного философского развития. При этом требуется выбор таких идей, которые наращивают философское знание всего человечества, содействуют расширению науки. Речь идет о вкладе в мировую философскую мысль или в духовную куль-
туру данного народа. Всемирно-исторический подход требует также построения особой категориальной системы, предполагающей историческое обоснование, позволяющее выявить качество и глубину новых идей и ориентироваться в последовательности изложения материала. Данный тип исследования предполагает общечеловеческий характер тематики, безразличный к ее национальным особенностям и опосредованно относящийся к текущим философским проблемам.
Что касается национальной формы историко-философских штудий, то по материалу они безразличны к оригинальности идей и не обязаны включать в себя всемирно-исторические мыслительные акты. Ее цель - изучение влияния идей (в том числе пришедших извне) на духовный климат философского сообщества (например, влияние учения Ф.Бэкона на французское естествознание или революционизирующее влияние социально-политической программмы Ж.Ж.Руссо на европейскую и американскую мысль). Здесь возможны отступления от базовой системы. Например, может нарушаться исторический подход, ибо идеи модернизируются, имеют место эклектическое смешение, схематизация и натяжки при рассмотрении проблем; общие проблемы «присваиваются», их рассмотрение редуцируется к национальным потребностям. В национальной форме большее внимание уделяется генезису, содержанию и функциям философских идей, в то время как для всемирно-исторического рассмотрения важны содержание и функция идеи, изучаемые теоретически, а не исторически.
Различия этих форм не лишают их общности и единства: обе они -две формы рационально-философского исследования одного и того же процесса, для них равно значимы закономерности возникновения и развития идей. Творцы выдающихся идей одинаково служат родине и человечеству. Другое дело, что к ним по-разному относятся в разных странах. Освоение учения Канта в Германии, Англии или в России не было одинаковым (можно говорить о «русском» Канте).
Автор представляет общие методы и методологическую интерпретацию закономерностей историко-философского процесса. Речь идет о тройственном определении происхождения и развития философского знания: 1) методологической интерпретации определяемого предмета посредством редукции и реконструкции; 2) социально-историческом определении путем опосредования и селекции; 3) определениях, связанных с традициями выбора в зависимости от стоящих перед исследователем задач. Указывается на значение исходной
посылки о единстве философского развития и на значение принципа методологического универсализма. Автор принимает возможность экстраполяции теоретических принципов, выведенных из анализа европейского историко-философского процесса, на другие регионы философского развития человечества. Обращаясь к характеристике специальных методов, принимаемых при освоении всемирно-исторической формы философии прошедшего времени, он считает значимыми для построения категориального аппарата марксистскую транскрипцию гегелевского метода восхождения от абстрактного к конкретному, понятия исторического и логического, принцип историзма. Существенными процедурами являются организация исходного материала в систему категорий, субординация категорий, обобщение их истории и составление прогноза.
Заключительный раздел книги посвящен специальным методам историко-философского исследования национальных и региональных форм философии. Философские идеи, бытуя в национальных (региональных) формах, существуют в виде различных направлений, систем, школ, идей. Во временном срезе речь идет о наличии единичных, частных и всеобщих периодов в их истории. Обращаясь к единичному периоду, автор выделяет в нем значение школы и привлекает в ее исследование индуктивный и дедуктивный методы, экспликацию ее включенности в определенное философское направление. Необходимы, считает он, характеристика исторической функции школы и анализ ее развития. Наконец, указывается, что национальные особенности философствования вовсе не исключают наличия или даже приоритета интернациональных аспектов философии, всеобщности философских идей, что вытекает из общечеловеческого характера предмета философии. В то же время «национальность формы... развития, определенная социально-историческими условиями, не существующими в универсальной форме, предстает как совокупность условий жизни данной страны, отличающейся, и подчас весьма резко, от духовной культуры народов других стран» (с.355). Поэтому философская школа, отвечая на злобу дня, формируется как национальная, но содержание ее деятельности в той мере является философским, в какой ей удается продвинуться в постижении всеобщего и всечеловеческого содержания философии.
И.С.Андреева
