CC BY
12
2004.04.021. ТЁЛАД А. ОТ «ВЕРНОГО ПАСТУХА» К СВЯТОМУ: ПЕРЕНОС КОДА ПАСТОРАЛЬНОЙ ДРАМЫ ВО ФРАНЦУЗСКИЙ АГИОГРАФИЧЕСКИЙ ТЕАТР XVII ВЕКА.
TEULADE A. Du Pastor Fido au saint: la transposition des codes de la pastorale dramatique dans le théâtre hagiographique français du XVIIe siècle. -Etudes Epistèmé, 2003, N 4 (www. etudes-episteme.com)
Анна Тёлад, преподаватель университета Ницца-София Антиполис, занимается исследованием поэтики европейского театра XVII в. Ее статья опубликована в четвертом номере электронного литературоведческого журнала «Этюд Эпистеме», посвященного проблемам европейской пасторали.
А. Тёлад выделяет два типа драмы во французском агиографическом театре XVII в. К первому типу принадлежат пьесы, имеющие трагическую окраску: в основе их лежит столкновение между язычником-гонителем и христианским мучеником, оканчивающееся гибелью последнего. Это, например, «Мученик Полиевкт» Корнеля, «Томас Мор» и «Святая Катерина» Пюже де ла Сера, «Герменижильда» Ла Кальпренеда, «Орлеанская девственница» аббата д’Обиньяка. Ко второму типу относятся «неправильные» пьесы, изображающие полную опасностей жизнь святого, которая, однако, далеко не всегда заканчивается мученической смертью. Это «Триумфальная колесница» Милотэ, «Святая и достойная восхищения жизнь Святой Альдегонды» Д. Копэ, «Святой мученик Эсташ» Б. Баро. Пафос и драматическая структура этих произведений представляются относительно неопределенными. А. Тёлад предлагает подойти к их изучению с точки зрения кода пасторальной драмы.
Данный подход обусловлен наличием в пьесах пасторальных мотивов, что, по мнению исследовательницы, объясняется не только и не столько небывалой популярностью пасторальных жанров в первой половине XVII в. во Франции, сколько совпадением эстетических задач в агиографической и пасторальной драме. О связи пасторали с христианским учением писал Р. Лебег, отмечая особое место, которое занимает фигура пастуха в Евангелии, а также указывая на пьесы провинциального театра, которые предлагали аллегорическое толкование пасторальных тем в период, когда сценическое изображение божества стало невозможным.
Все «неправильные», с точки зрения аристотелевской поэтики, агиографические пьесы можно поместить под общую рубрику «трагико-
медии дороги» (Э. Баби): события в них происходят по мере перемещения героя в пространстве, которое оказывается строго структурированным. Социальному пространству (двор или семья) противопоставлено пространство природное (пасторальное), воспринимаемое как убежище, место спасения, осененное Божьим присутствием, где царят добродетель и невинность, где снимается противоречие между такими понятиями, как «быть» и «казаться». Таким образом, считает А. Тёлад, пасторальное пространство вписывается в барочную структуру произведения и, символизируя самотождественность и стабильность, противостоит остальному миру, который существует под знаком непостоянства и маски.
Исследователями неоднократно отмечалось, что ценности пасторального универсума во многом совпадают с христианскими идеалами (работы Б. Бено, Ж.-П. ван Эсладна). Уход из «большого» мира на лоно природы, где нет ни тщеславия, ни амбиций, сопоставим с монашеским отречением от мирских радостей, которые расцениваются как суетные и неистинные. Философия ухода пользовалась большой популярностью начиная со второй половины XVI в. Восходя к известному сочинению Антонио Гевары, она нашла выражение в пасторальной и религиозной литературе (например, в творчестве Франсуа де Саля).
Однако, отмечает А. Тёлад, в одном очень важном пункте пастух коренным образом отличается от святого. Один является пылким любовником, другой бежит от любви. Но отличие вовсе не такое четкое, как кажется. С одной стороны, целомудрие не исключается из пасторального универсума (некоторые герои Гварини, д’Юрфе также стремятся сохранить непорочность). С другой стороны, в пьесах, где святой отказывается жениться, любви земной противопоставлена любовь небесная, которая обладает несоизмеримо большей ценностью и поэтому является более предпочтительной. При этом отношения с Богом описываются в терминах любовной страсти. Как утверждает автор статьи, речь идет не об отказе от любви, а о выборе между двумя разными видами любви. Таким образом, в агиографической драме действует пасторальная схема: А. любит Б., который, в свою очередь, любит С.
Оппозиция любви земной и небесной прекрасно вписывается в дихотомию общество (мир обмана) - пасторальный локус (мир подлинных ценностей). Любовь земная, как правило, связана с приобретением материальных благ или с социальным возвышением и противостоит любви божественной как чувству духовному и истинному. Эта двойная концеп-
ция любви, пишет А. Тёлад, не чужда также пасторальному универсуму. Во-первых, действительные чувства героев, как правило, не совпадают с матримониальными намерениями их родственников и родителей, что соответствует отказу святого от брака, к которому его принуждает семья. Во-вторых, существует любовь постоянная, чистая и вечная, и непостоянная, которая сво-дится к чувственному удовольствию (соответственно любовь небесная и земная).
По мнению автора статьи, существенное качество, отличающее как святого, так и пастуха, - это постоянство, которое в мире, где все подвержено изменению, имеет особую ценность, сопряжено со страданием и носит героический характер (речь идет о барочном неостоицизме). Страдания святого во многом сходны с испытаниями, выпадающими на долю пастуха. И тем, и другим движет надежда на конечное обретение награды (любовь пастушки в одном случае и вечное спасение в другом).
Таким образом, обращение к пасторальному локусу в агиографической драме не является простой условностью, а определено глубокой общностью между героями и сюжетной структурой в пасторальном и агиографическом жанре. А. Тёлад отмечает также их сходство в эстетическом плане. Смешение пространственных границ является лишь следствием смешения тональностей в этих пьесах, что характерно для жанра трагикомедии. Если пасторальная драма, несмотря на счастливую развязку, носит порой трагический характер, то агиографическая драма, заключая в себе моменты потери и узнавания, скитания героев, приближается к жанру трагикомедии.
Т. О. Кожанова
2004.04.022. ЛИРИКА ИОГАННА МАЙРХОФЕРА В КОНТЕКСТЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ТЕЧЕНИЙ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX В. В АВСТРИИ. (Обзор).
Творчество австрийского поэта Иоганна Майрхофера (1787-1836) практически не исследовано. Сборник его лирики, вышедший в 1824 г., был переиздан посмертно только один раз, в 1843 г. При этом австрийский поэт, ученый и издатель Эрнст фон Фойхтерслебен, разбирая после смерти Майрхофера его рукописи, уничтожил все, что посчитал не годным для публикации. Оба издания сегодня стали библиографической редкостью. В истории отечественного художественного перевода творчество Майрхофера представлено в антологиях зарубежной поэзии лишь несколькими стихотворениями в переводах В. Вебера, Н. Заболоцкого,
