CC BY
23
ВЛАСТЬ
2004.02.031-032. РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ.
2004.02.031. SIVAN E. Le choc au sein de l”Islam// Debat. - P., 2003. - N 124. - P.137-152.
2004.02.032. MOHAPATRA A.K. Radical Islam: Ideology behind global terrorism // India quart. - New Delhi, 2002. - Vol.58, N 2. - P.93-112.
Э.Сиван (031) использует знаменитую хантингтоновскую формулу «столкновение цивилизаций» (choc des civilisations) для обозначения ситуации внутри современных исламских обществ: противостояния радикального ислама и правящих режимов. Однако он не сводит радикальный ислам только лишь к насилию, джихаду, ведущемуся против «отступников» (светских правящих режимов на земле ислама). Радикальный ислам - это «широкое культурное и социальное движение», активно воздействующее на все сферы жизни современных мусульманских обществ, в том числи и политическую. Главным побудительным мотивом возникновения такого движения стало глубокое опасение, что «мусульманские общества утрачивают свою исламскую сущность под воздействием импортированной современной цивилизации» (031, с.139).
Обращение радикалов, как и других общественных сил, к политике, а в определенных случаях и к насилию объясняется тем, что они понимают, что государство является главным агентом модернизации, контролирующим средства массовой информации и систему образования. Поэтому многие радикалы, хотя и не все, приходят к выводу, что они должны вырвать власть из рук правящих «отступников» либо силой, либо путем победы на выборах.
Другие радикалы предпочитают создавать инструменты социального и политического лоббирования. Наконец, третьи отдают предпочтение формированию различного рода общественных организаций, которые призваны пропагандировать их взгляды, завоевывать сердца и души людей, особенно молодежи, и создавать мощный противовес модерниза-торской деятельности правительства. Исламские неправительственные организации, обрастая клиентами и сочувствующими, формируют своего рода «контробщество», иммунизированное от влияния светских идей и влияющее на все общество в целом, в том числе и на политику, ориентируя ее в направлении реисламизации. Создание такой социальной базы придает радикальному исламу особую устойчивость и упорность, что позволяет ему переживать любые репрессии и возрождаться с новой си-
лой. Добровольные исламские ассоциации, осуществляющие наряду с пропагандистской огромную социальную, культурную и гуманитарную деятельность, «образуют стержень движения, они доказывают, что и сегодня исламские ценности укоренены и им можно следовать в полном объеме» (031, с.140). Исламские ассоциации являются также неиссякаемым источником новых активистов движения.
В социально-культурной сфере исламский воинственный дискурс завоевал к началу 70-х годов гегемонию в публичном пространстве мусульманского мира и сохраняет ее до сегодняшнего дня, вытеснив марксизм и панарабизм. Суть идеологии радикального ислама сводится к следующему. Поражение в мусульманском мире современного государства с его универсальными функциями объясняется его моральным кризисом и светской направленностью. Чтобы остановить сползание мусульманского мира к отступничеству и современной цивилизации, необходимо вернуться к истокам и возродить ислам в его первоначальном виде.
В возрождении религиозной активности радикальные исламисты видят главное средство для формирования и выражения настроения протеста и требований перемен. Радикальные исламисты - превосходные организаторы, приспосабливающиеся к любым обстоятельствам. Для пропаганды своих взглядов радикалы создали и развивают разветвленную сеть исламских средств массовой информации, особенно аудиовизуальных. Они создали образовательные, социальные, медицинские и культурные организации для оказания помощи нуждающимся и обездоленным. Однако деятельность исламистов не ограничивается благотворительной работой среди городской бедноты. Они проникают в профессиональные объединения врачей, адвокатов, журналистов, стремятся занять руководящие посты и проводить политику в своих интересах.
Идеи радикального ислама проникают и в исламский консервативный истеблишмент, сдвигая его вправо. Об этом свидетельствуют преследования либеральных исламских интеллектуалов, усиление враждебности в отношении западной культуры, попытки внедрения шариата в законодательство мусульманских стран. Радикальные исламисты рассчитывают, что проникновение в различные элитные группы мусульманских обществ, их индоктринизация в конечном счете приведут к изменению политики и реализации их стратегических целей.
Однако перевести свое социальнокультурное влияние в мусульманских обществах в весомые политические результаты оказалось делом
далеко не простым. Открытый силовой вариант прихода к власти не прошел в большинстве мусульманских стран. Насильственные действия со стороны исламистов вызвали жесткий силовой отпор со стороны правящих режимов. Активные вооруженные группы были разгромлены, основные радикальные исламистские организации объявлены вне закона, им был закрыт доступ на политическую арену. Радикалы на своем собственном горьком опыте убедились, что вооруженный путь к власти пока бесперспективен, а электоральный в значительной степени блокирован.
Однако полностью исключать новую волну политического насилия в мусульманском мире, инициируемую радикальным исламом, нельзя. Идеологические, политические, социальные, организационные и кадровые предпосылки к тому существуют во всех мусульманских странах. При любом серьезном внутриполитическом и международном кризисе политическое насилие в мусульманских странах может возобновиться с новой силой.
В настоящее время радикальные исламисты свои основные усилия сосредоточили на электоральном пути к власти и добиваются определенных успехов. В Турции на парламентских выборах в ноябре 2002 г. победу одержала исламская партия - Партия справедливости и развития; в Пакистане на парламентских выборах в сентябре 2002 г. исламская партия Объединенный фронт действия стал третьей по численности парламентской фракцией; в Египте, несмотря на то, что главная исламистская организация «Братья-мусульмане» находится вне закона, ее поддерживают по оценке института стратегических исследований «Аль-Ахрам», четверть избирателей (031, с.142-143); участие и успехи исламистских организаций отмечены также на парламентских выборах в Марокко, Бахрейне, Ливане и Иордании. Но даже допуская к политической деятельности некоторые исламистские организации, правящие режимы мусульманских стран бдительно следят за деятельностью своих политических и идеологических противников.
Оценивая роль либерального течения в исламе, Сиван подчеркивает, что и либеральный, и радикальный ислам имеют своим общим источником салафистское движение, возникшее в конце XIX в. Это движение, возглавляемое Аль-Афгани и М.Абдо, призывало к глубокой реформе ислама, чтобы покончить с его стагнацией и упадком, в которых они видели причину отставания ислама от европейских цивилизаций. Реформа предусматривала возвращение к истокам, к славному прошлому ислама, к времени «благочестивых предков» (салаф аль-салих - отсюда
проистекает название движения), когда ислам был гибким, полон сил, способен к прогрессу и развитию и открыт внешним влияниям, сохраняя при этом свою сущность.
В отличие от радикалов, стремящихся возродить ислам в неизменном виде и утвердить его мировое господство, либералы призывают, во-первых, актуализировать исламское наследие путем иджитихад - свободной и открытой интерпретации священных текстов всего духовного наследия ислама. Новые идеи могут быть найдены как в собственном исламском наследии, так и заимствованы извне, прежде всего из европейской цивилизации, достигшей наибольших успехов. Каждое поколение, считают либералы, имеет право развивать ислам, как это происходило в ранний период становления ислама (УП-1Х вв.).
Во-вторых, они считают, что ислам должен присоединиться к мировой цивилизации, взаимодействовать с ней и заимствовать все, что он считает полезным для себя, пропуская все это через культурные фильтры традиции. В отличие от радикалов либералы считают, что не существует никакого мирового заговора против ислама или планов культурного порабощения исламского мира. Необходимо бороться любыми средствами против политического и культурного господства, но не против иностранной культуры. В современном мире, в котором средства массовой информации не знают границ, глобализация неизбежна. «Речь идет не о подражании Западу, а о селективном заимствовании культурных ценностей, интеграции, а не ассимиляции. Мусульмане должны присоединиться к миру, который они могут многим обогатить, а не раствориться в нем» (031, с.150). В-третьих, либералы полагают, что в политической сфере исламу нечего предложить миру. Государство Мухаммеда было уникальным, и его нельзя смоделировать вновь. Исламисты не предложили заслуживающей внимания политической доктрины. Исламские законы мало помогают в решении конституциональных проблем. Что же касается политической трактовки, то она была в основном авторитарной и деспотичной. «Исламское государство - это обман, фикция, рожденная в воображении радикалов. То же самое следует сказать и об их лозунгах о применении шариата. Исламский закон не только не единообразен, он пренебрегает экономическими отношениями, особенно в их современных сложных формах» (031, с.150). Главным политическим требованием в мусульманском мире должны стать требования демократии, прав человека и гражданских свобод, терпимости, прозрачности и ответственности в деятельности правительства.
В отличие от радикалов либералы сомневаются, что такой традиционный исламский институт, как Шура, может служить моделью демократии. В политической сфере, считают исламские либералы, необходимо преодолевать исламское наследие авторитаризма, а не приспосабливать его к современным условиям. В то же время либералы полагают, что демократия сопрягается с исламскими ценностями человеческого достоинства.
Исламские либералы смогли создать стройную доктрину, отвечающую современной ситуации. Однако их влияние в мусульманских обществах ничтожно мало. Они подвергаются ожесточенным нападкам и преследованиям со стороны как исламистоврадикалов, так и правящих режимов и традиционалистов.
Либеральное течение в исламе элитарно, его идеологам и немногочисленным сторонникам не хватает организационных способностей и несокрушимости морального духа - качеств, которыми в избытке обладают их идейные противники - радикальные исламисты.
Поэтому, заключает Сиван, исламские либералы не стали сколько-нибудь заметной оппозиционной силой в мусульманских обществах, уступив эту роль радикальным исламистам.
Мохапатра (032) (Центр западноазиатских и африканских исследований, Школа международных исследований, Нью Дели, Индия) считает, что исламские террористы-самоубийцы, в частности, те, кто совершил террористические акты в США 11 сентября 2001 г., - это не «клинические психопаты или зомби», а люди, воспитанные и сознательно руководствующиеся идеологией радикального исламского фундаментализма.
Суть этой идеологии состоит в том, что она оценивает современное состояние мусульманского мира как «новую джахилийю или языческое варварство, сравнимое с ситуацией в доисламской Аравии. Вторжение западного материализма в сочетании с современным национализмом и секуляризмом вызывает деградацию ислама. Националистический партикуляризм - это отрицание исламского универсализма и подрыв единства уммы. Активную экспансию западной культуры ведущий теоретик иранской исламской революции Али Шариати называет “вестоксизаци-ей”, которая, как чума, убивает душу исламского общества. Наступление второй джахилийи - это в равной степени результат как отхода и несоблюдения норм ислама, так и культурного порабощения мусульманского мира Западом» (032, с.93).
Ответ исламских фундаменталистов - реактивизация исламского принципа джихада и его трактовка как священной войны против внутренних и внешних врагов ислама, как «формы политической борьбы прямого действия». Это - «революционный исламский путь, который оправдывает применение силы и любые средства в борьбе с мусульманскими отступниками и за освобождение человечества от современной безбожной джахилийи» (032, с.93-94).
Главными идеологами современных исламских фундаменталистов являются Маулана Мавдуди, Сайид Кутб и Абд аль-Салам Фа-радж. Все они призывали к возвращению к первоначальному исламу и войне ради спасение уммы от Сатаны, воплощением которого является западная светская культура.
М.Маудуди (1903-1979), основатель пакистанской партии «Джа-маат-и-ислами», отводит джихаду центральную роль в борьбе мусульман за учреждение царства божьего на земле. Египетский идеолог исламского фундаментализма Сайид аль-Кутб (1906-1969) также подчеркивал неизбежность джихада в реализации универсальной исламской системы. «Религиозная война, - утверждал он, - единственная форма убийства, которая морально оправдана» (032, с.95).
Абд-аль-Салам Фарадж, один из руководителей египетской организации «Джихад», казненный в 1982 г. за участие в убийстве президента Египта А.Садата, не только оправдывал действия исламских террористов ссылкой на Коран и хадисы, заявляя, что это богоугодные акты и их исполнители вознаграждаются тем, что они сразу попадают в рай, но разрабатывал стратегию, тактику и технику террора и сам участвовал в террористических актах.
Современный радикальный исламский фундаментализм по сути дела развивает идеологию радикального салафизма, основные принципы которой сформулировал в XIV в. Таки аль-Дин Ахмад ибн Тайлийя. Главная цель салафитской идеологии - возрождение ислама эпохи пророка Мухаммеда. Другая важнейшая черта идеологии салафизма - это признание возможности вести борьбу против мусульманских правителей, которые управляют не по законам шариата. В то же время салафитское движение основное внимание уделяло внутримусульманским делам, а не взаимоотношениям ислама с внешним миром.
Современные радикальные исламские фундаменталисты, разделяя идеи радикального салафизма, переносят центр тяжести своей борьбы на взаимоотношения ислама с внешним миром, выдвигая и защищая панис-
ламские лозунги. Главная цель политического ислама - «возродить низам ислами (исламский порядок) в мире по образцу Мединского халифата. Претензии фундаменталистов, что будущее принадлежит исламу, основываются на убеждении, что моральное банкротство западной цивилизации вскоре приведет ее к гибели и ислам благодаря своему моральному превосходству станет лидером человечества. В реализации этой фундаменталистской утопии, которая в любом случае подразумевает столкновение с христианским Западом, акты насилия обретают легитимность» (032, с.99).
Преследуя свои геополитические цели, США поддержали борьбу исламских радикальных движений против советской оккупации Афганистана. О.Руа назвал сопротивление ей «совместным предприятием США, саудовских ваххабитов, братьев-мусульман и пакистанской радикальной религиозной партии Джамаат-и-ислами» (032, с.103). Эти силы способствовали созданию афганского движения «Талибан» - ударного отряда радикального исламского фундаментализма. В поддержку афганского сопротивления был создан «исламский легион», состоящий в основном из арабских добровольцев. С приходом к власти талибов Афганистан превратился в оплот радикального исламского фундаментализм, базой панисламизма. Сюда перенес свою штаб-квартиру лидер «аль-Каиды» Усама бин Ладен, установивший донельзя тесные дружеские связи с лидером движения «Талибан» муллой М.Умаром. «Арабские афганцы» стали серьезной дестабилизирующей силой для арабских правящих режимов.
Однако даже тогда США не осознавали потенциальной угрозы и установили с режимом талибов дипломатические отношения, считая его антисовременным, но не антизападным. И только после взрывов американских посольств в Кении и Танзании, объявления У. бин Ладеном джихада против американцев и особенно после теракта 11 сентября США решительно изменили свою внешнюю политику, объявив своим противником международного терроризм, а Усаму бин Ладена - врагом номер один.
В заключении А.Мохапатра подчеркивает, что «радикальный исламский фундаментализм представляет собой крупный цивилизационный айсберг, в котором революционное насилие образует лишь его верхушку. Его фундамент составляет сложное движение с глубокими корнями в исламской истории и общественной мысли, гарантирующее силу и устойчивость. Усама бин Ладен, возможно, не новый исламский халиф, но его брэнд «священный террор» является составной частью воз-
рождающегося ислама, порождающего воинственные движения в последние несколько десятилетий. Независимо от того, сумеет ли возглавляемая США коалиция разрушить террористическую инфраструктуру «Аль-Каиды» или нет, джихадисты будут преследовать нас в ближайшем будущем до тех пор, пока религиозные умеренные мусульмане в самом мусульманском мире последовательно и прямо не оспорят теоретические построения фундаменталистов» (032, с.105-106).
Ю. И. Комар
