CC BY
94
_2004.02.022-023. О НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ КАЗАХОВ.
2004.02.022. SURUCU C. Modernity, nationalism, resistance: identity politics in post-Soviet Kazakhstan // Centr. Asian survey. - Oxford, 2002. -Vol.21, N 4. - P.385-402.
2004.02.023. RORLICH A.-A. Islam, identity and politics: Kazakhstan, 19902000 // Nationalities papers. - N.Y., 2003. - Vol.31, N 2. - P. 157-176.
Ч.Суручу (022) (Университет штата Индиана, США) напоминает, что в первые годы правительство Казахстана намеревалось создать новую «казахстанскую идентичность», тем самым официально признавая полиэтничность республики и в то же время считая казахскую культуру, историю, язык главными элементами новой идентичности. Однако этот компромисс оказался лишь началом борьбы за гегемонию элит, обычно называемых националистами и космополитами (под первыми подразумеваются казахские националисты, под вторыми - лидеры русскоязычного городского населения). Термин «космополит» последние применяют для самоидентификации, желая избежать этнического определения или ассоциации с интернационалистами, соответственно его предпочитает и автор (см.: 022, с.398).
Окончательно обе группы сформировались в ходе парламентского кризиса 1994-1995 гг. на пике противоречий относительно статей о языке в Конституции 1993 г., приватизации и в ходе массовой эмиграции нетитульных этносов. В годы этого кризиса в России началась кампания по защите интересов русскоязычного населения в ближнем зарубежье. Министр иностранных дел А.Козырев потребовал в Центральной Азии двойного гражданства для русскоязычных меньшинств. Сразу же космополитичные лидеры в парламенте Казахстана начали кампанию за конфедерацию с Россией (022, с.389)1. Лозунг этой кампании сформулировал один из лидеров оппозиции Нурбулат Масанов: «Казахстан не имеет будущего без России» (022, с.390)2 В ответ президент Н.Назарбаев выдвинул проект Евразийского союза. Тем самым был снят вопрос о двойном гражданстве, тогда как проект оказался нежизнеспособным. Назарбаеву удалось расчленить и заставить замолчать оппозицию. Главное же, исход 1,5 млн. русскоязычных изменил демографическую структуру Казахстана, и правительство получило возможность проводить более активно по-
1 «Казахстанская правда», 11 июля и 6 ноября 1996 г. Здесь и далее описание по реф. источнику.
2 «Караван», 4 февраля 1994 г.
литику «казахизации»; так сложились «националистическое правительство и космополитичная оппозиция» (022, с.391)1.
Космополиты доказывают, что казахский национализм ведет к досоветскому традиционализму и является препятствием к модернизации, националисты, напротив, утверждают, что традиционная казахская культура совместима с современностью и укрепит независимость. В действительности географическое положение Казахстана делает его очагом евразийства, «казахские степи стали плавильным тиглем морально-
философских течений европейской и азиатской цивилизаций. Следовательно, Казахстану предопределено поддерживать культурное, духовное, моральное единство славянской и тюркской общностей» (022, с.391)2.
В то же время нынешний экономический кризис, ускоривший миграцию сельских казахов в города и обостривший борьбу за сократившиеся ресурсы страны, способствовал политизации меж-этнических отношений, ибо в этой борьбе знание казахского языка и клановые связи стали инструментами дискриминации русскоязычных групп (как этнических русских, так и русскоязычных казахов-горожан). Использование традиционных клановых связей (принадлежности к одному из трех жу-зов, сложившихся в кочевом обществе) усилилось еще во времена ослабления власти Москвы, при первом секретаре компартии Казахстана Д. Кунаеве, когда увеличилось представительство во властных структурах и влияние наиболее традиционных южных казахов (Улу жуз). Этот процесс завершился во второй половине 90-х годов устранением из правительственных сфер представителей северян (Орта жуз).
«Таким образом, по мнению оппозиции, строители нации одновременно являются ее разрушителями... Правительство поддерживает деревенский электорат, а русские и городской казахский электорат являются опорой оппозиционной коалиции, “Азамата”. В итоге политическая граница с взаимными обвинениями (fault line) пролегает скорее между городской космополитичной субкультурой и маргинальными казахоязычными, чем между этническими группами per se.
В отличие от космополитов националисты предлагают вписать современность в свой собственный исторический и культурный опыт. Казахское историческое наследие не ведет к авторитаризму, как утвержда-
1 Nationalities question in post-Soviet Kazakhstan / Ed. by Natsuko Oka. - Chiba (Japan),
2002.
2 Ергалиев Е., Тихонова Т. Будущее Казахстана в зеркале Евразии // Идеи и реальность Евразии. - Астана, 1998. - С.62.
ют космополиты; напротив, оно обеспечивает элементы плюрализма, терпимости, разнообразия и прогресса. Кочевое общество было “традиционным”, но не “консервативным”. Оно содержало более прогрессивные и плюралистичные элементы, чем последующие современные тоталитарные госструктуры» (022, с.394)1. Кочевники, по мнению националистов, сочетали черты коллек-тивизма и индивидуализма; казахское доколониальное общество обладало уникальной кочевой демократией, и успешная модер-низация требует гармонизации традиций и новшеств.
Националисты утверждают, что русофильские интеллектуалы искажают историю казахских племен, чтобы связать ее с советской и постсоветской коррупцией и фаворитизмом. Например, историк А.Гали объявляет «идентификацию национализма с трибализмом и традиционализмом продолжением советской ментальности»; на самом деле «казахский трибализм» был объединяющей социальной силой; оппозиция обвиняется в русофильстве, в том, что она - проводник российского влияния в Казахстане (022, с. 395)2
В заключение автор вновь подчеркивает непримиримость противоречий между космополитами и националистами. Первые видят в казахском национализме маску для прикрытия грабежа государственных ресурсов, обвиняют националистов в подрыве межэтнического согласия в стране, в возрождении патриархальной (досоветской) авторитарной политической культуры. Националисты, в свою очередь, чернят космополитов как русофилов, как скрытых агентов «внешних подрывных сил»; они опасаются, что интернационализм, культурный плюрализм приведут к «ассимиляции казахов, усвоивших русский язык и культуру», что поставит под вопрос независимое существование Казахстана (022, с.397).
Азаде-Айше Рорлих (023) (Университет Южной Каролины, США) считает, что в Казахстане происходят такие же поиски собственной культуры, как и повсюду в постсоветской Евразии, причем у казахов в формировании нового мировоззрения, национальной идентичности велика роль религии. По сути дела, в последние годы перестройки началась, а после получения независимости усилилась реисламизация казахского
1 См.: Масанов Н., Сабин И. Модель этнологического мониторинга. - М., 1997; Ну-ров К. Правовая и экономическая модернизация традиционной структуры Казахстана. -Алматы, 1995; Мурзалин Ж. От традиции к современности. - Алматы, 2000; Эволюция политической системы Казахстана / Отв. ред.: А.Нисанбаев, А.Тулейгулов, М.Машан. Т.1. -Алматы, 2001.
2 Беседа автора с А.Гали в августе 2001 г.; статьи А.Гали в «8ауава1», 2000. - Уо1.8-9, N 63-64; «Мегаполис», 11 и 18 сентября 2001 г.
общества. Закон о свободе религии и религиозных ассоциаций (1992) провозгласил равенство всех вероисповеданий, одновременно поставив религиозные организации под определенный контроль государства.
В ходе дискуссий о роли ислама в казахской культуре настойчиво подчеркивались необходимость морального очищения (возврата к чистоте ислама) во имя создания национальной идеи (А.Азатов); пагубность русификации, которой должно противостоять омусульманивание населения или, по крайней мере, идеи пантюркизма (А.Кодар); опасность потери национальной идентичности (А.Кенгшиликули). Например, отказ от моральных ценностей ислама называется причиной распространения алкоголизма (газеты «Ислам алеми», «Шапагат нур», чимкентский журнал «Омир»).
Особняком стоят высказывания Н.Масанова, который видит спасение не в реисламизации, а в возрождении кочевых традиций казахов, «степной демократии», соответственно «политические реформы должны иметь приоритет над экономическими, так как последние используются только для удовлетворения меркантильных интересов правящей элиты» (023, с.160)1.
Некоторые казахские интеллектуалы отрицают общепринятое мнение, что ислам не играл большой роли в жизни кочевников, хотя об этом говорил еще Чокан Валиханов: «В идеологии казахской интеллигенции не было места исламу». К.Абусеитов, М.Лаумулин, Н.Нуртазина, утверждая, что ислам пережил и русификацию, и советизацию, выступают за религиозное образование во имя возрождения моральных ценностей, а также за использование ислама как внешнеполитического фактора (023, с.161)2. Следует отметить, что русскоязычная печать, обращенная ко всем казахстанцам («Казахстанская правда», «Новое поколение»), стремится к гармонии этносов путем «расшифровки» разных сторон культурного разнообразия и наряду с казахоязычными изданиями пишет об исламской истории, событиях в мусульманском мире, мусульманских праздниках.
В независимом Казахстане открываются новые мечети, в Исламском университете готовятся имамы, при новых мечетях и просто на дому открываются незарегистрированные муфтиатом медресе, в которых
1 См.: Масанов Н. Кочевая цивилизация казахов: Основы жизнедеятельности ко-мадного общества. - Алматы, 1995; Масанов Н. Феномен кочевого общества казахов // Культурные контексты Казахстана / Отв. ред. Кодар А., Кодар З. - Алматы, 1998. - С.46-56.
2 Азия. - 1993. - № 3; Поиск. - 1998. - № 1.
получают религиозное образование женщины (статистики о числе этих домашних медресемечетей не существует).
В дискуссиях о судьбах ислама автор выделяет высказывания Али-Хаджи ибн Усман аль-Апшерони (президент алмаатинской организации афганских ветеранов, до принятия ислама звавшийся Олег Рубец), который подчеркивал мирный характер ислама, ложность восприятия джихада как вооруженной борьбы (вместо внутренней борьбы за вступление на путь Бога), а также маловероятность победы в Казахстане ваххабизма; ему возражал Дж.Сулеев, провозглашавший неизбежность в республике исламского фундаментализма как «идеологии отчаяния» (023, с.168-169)1. Не случайно в конце 1999 г. правительство предприняло ряд шагов по пресечению деятельности фундаменталистов.
Рорлих приходит к выводу, что моральный авторитет официального ислама подрывается его близостью и к прежнему коммунистическому режиму, и к нынешним властям. Поэтому «будущее реисламиза-ции казахов принадлежит неортодоксальному народному исламу», в частности сектам Ахмадиа, Накшбандиа (023, с.173).
С.И.Кузнецова
1 ВЫеяию - 1994. - N 19; Солдат. - 1999. - N 16.
