CC BY
7
2004.01.022. САМАНБА Л.Х. О ГРАНИЦАХ ПОЛИСЕМИИ И ОМОНИМИИ: (НА МАТЕРИАЛЕ АБХАЗСКОГО ЯЗЫКА) / Абхаз. ин-т гуманит. исслед. АН Абхазии им. Д.Гулиа. - Сухум: Алашара, 2002. - 160 с.
Книга посвящена проблеме разграничения полисемии и омонимии в абхазском литературном языке и включает предисловие, пять глав и заключение.
В первой главе “Полисемия и омонимия в лингвистической литературе” кратко освещается история изучения рассматриваемых явлений. Автор отмечает два взгляда на омонимию и многозначность: (а) омонимами признаются только такие одинаково звучащие слова, которые искони были различными по форме и лишь в процессе исторического развития совпали друг с другом в едином звучании вследствие различных фонетических и, в общем, случайных причин; (б) к омонимам относятся как слова искони разные, но в силу исторических причин совпавшие по звучанию, так и те случаи, когда различные значения многозначного слова расходятся настолько, что материальная оболочка, связывающая их, как бы разрывается, давая жизнь новым словам. В обеих позициях обнаруживается ряд противоречий и трудных вопросов. Для современной прикладной лингвистики, пишет автор, вопрос о полисемии и омонимии решается на основе принципа “удобства”, хотя, например, многозначность слов считается одной из трудных проблем машинного перевода.
Во второй главе “Полисемия в абхазском языке” распространенность полисемии в абхазском языке демонстрируется на ряде конкретных примеров, ср. ацэа: 1) шкура; 2) кора; 3) скорлупа; 4) кожа; 5) обертка; 6) обложка. Общим для всех значений является значение “оболочка, верхнее покрытие”.
Значения многозначного слова “становятся ясными до конца только в контексте, то есть в связной речи. Вне контекста определить точное значение слова трудно, а то и просто невозможно, - недаром в словарях при каждом слове дается иллюстрация в виде законченного предложения. Но без знания слова невозможно дать ему стилистическую , характеристику, то есть нельзя определить, как и для чего оно употреблено. Таким образом, и стилистическая принадлежность слова определяется контекстом” (с. 38).
При этом слово как лексическая единица воспринимается с одним главным значением - добавочные значения развиваются из одного основного реального значения слова как его производные в определенных
контекстах и находятся в большей или меньшей внутренней связи с главным.
Далее автор характеризует основные типы полисемии: метафору, метонимию, синекдоху, табу и эвфемизмы.
В качестве примеров простейшей метафоры, которая строится на сходстве форм двух или более предметов, приводятся лексемы ачалт 1) плетеный чердачный настил; 2) западня, ловушка; 3) борона; аб'льыц 1) лист дерева; 2) лист бумаги; арыц 1) семя, зерно; 2) плод некоторых деревьев, орех. Сходством местоположения объединены значения слов ахы 1) голова человека или животного; 2) раздел книги, глава; 3) начало; аца
1) дно; 2) место под деревом; 3) игольное ушко; ашьапы 1) нога человека или животного; 2) ствол; 3) фундамент, основание; 4) основание, подножие; 5) штанина; ацыхэа 1) хвост; 2) заключение; 3) край.
Сходство действия усматривается в глаголах: аталара 1) проникнуть внутрь, входить; 2) зачислиться куда-нибудь, поступать; анхара 1) существовать, находиться в процессе жизни; 2) вести хозяйство, хозяйничать; 3) хозяйство; 4) время сева; аицацара 1) зарядить; 2) силосование; 3) солить, засолить; ацкьара 1) действовать, горячиться; 2) начальный момент спортивного состязания.
По сходству структуры, оценки, т.е.качества, признака, свойства автор объединяет значения следующих лексем: ахаца 1) мужчина; 2) храбрый, герой; аика 1) гребень; 2) горная цепь, хребет; акэада 1) немощный, слабый; 2) крепкая ореховая скорлупа; адауы 1) герой абхазских сказок, мощный, великан; 2) человек, обладающий большой физической силой.
Сходство функций, назначения фиксируется в следующих словах: амцэышэ 1) корзина для сбора винограда; 2) конусная плетенка для зерна на мельнице; асаркьа 1) прозрачное стекло; 2) зеркало; 3) рентген, просвечивающее.
Особо рассматриваются случаи совмещения в одном слове таких типовых значений, как “профессия, занятие, звание, ученая степень, свойство и др.” - “человек, имеющий отношение к ним”, отличающиеся разнообразием. К ним относятся соотношения типа “ценный предмет -человек” (положительная оценка); “неценный предмет - человек” (отрицательная, стилистически сниженная оценка); “растение, дерево - человек” (с отрицательной оценкой); “животное - человек” (как с положительной оценкой, так и с отрицательной, стилистически сниженной оценкой); “сверхъестественное существо (по религиозным и мифологи-
ческим представлениям) - человек” (как носитель определенных качеств).
Выражая некоторые универсальные свойства, в примерах этого типа полисемия передает и специфически национальное вйдение мира. На это указывает то, какими чертами у абхазов наделяются животные и как эти черты отражаются при переносе названий животных на человека в сравнении с данными других языков.
В простейших случаях в основе метонимии лежит перенос на основе пространственной смежности предметов. Один предмет “помещается” в другом, и оба при этом получают одно название: ататхь 1) сосуд для питья вина, сделанный из рога животного, рог; 2) вино, жидкость, содержимое сосуда; а ны 1) жилое (или для учреждения) здание, дом; 2) жители дома; ацута 1) община, поселок; 2) жители общины, поселка и т. п.
Другие разновидности метонимии представлены следующими соотношениями; “свойство - тот, кто (то, что) имеет это свойство” артист
1) тот, кто занимается публичным исполнением произведений искусства;
2) тот, кто обладает высоким мастерством в какой-нибудь области); “предмет (металлы, минералы, растения и др.) - изделие, материал, еда и др.” ахьы (1) золото; 2) золотые монеты, деньги; ахыбра 1) жилое помещение, дом; 2) крыть; асаат 1) прибор, показывающий время, часы; 2) отрезок времени, час; ачаи 1) вечнозеленный кустарник, чай; 2) напиток, чай; ацэа 1) яблоко; 2) яблоня и др.; “профессия, звание, степень, чин и др. - человек, носящий (имеющий) их” (ажьи 1) кузнец, профессия; 2) кузнец, прозвище; апрофессор 1) ученое звание преподавателя высших учебных заведений; 2) лицо, обладающее званием профессора и др.).
Существенным отличием синекдохи от метонимии является количественный признак соотношения того, с чего переносят наименование; один член такого соотношения всегда будет больше, шире, более общим, другой - меньше, уже, более частным. Здесь автор приводит примеры на соотношения:
а) часть вместо целого: Ахтыр а шкэакэа 1) белый башлык, головной убор; 2) белый башлык, кличка (собств.); Асыс шка 1) детеныш овцы, ягненок; 2) ягненок, кроткое существо и др.). Сюда же автор относит и случаи употребления предмета и его назначения, например, бумага -материал и бумага - документ; признак предмета и значение предмета; употребление единственного числа вместо множественного и др.;
б) общее вместо отдельного: аих,абыра 1) администрация, начальники, начальство; 2) начальник, начальница и др.
Обратное явление, т. е. перенос названия целого на часть, как отмечается в книге, встречается реже. Обычно при этом наименование родового понятия переходит на видовое.
В абхазском языке суеверная боязнь заклинаний, магического действия зова, прямого наименования породила запреты на слова-табу, деление на общие и “сокровенные” слова. Та же вера в магию слова породила мотивы-заговоры болезней и т.д. В книге приводятся некоторые примеры такого рода, в том числе замененные названия опасных предметов, людей, животных и замененные названия болезней. Особо отмечается, что в абхазском языке суеверия охотников, считающих опасным называть животных, на которых охотятся, их кровь и т.п., создают эвфемизмы, часть которых впоследствии может даже стать исключительными для них названиями.
Кроме того, до конца XIX в. в Абхазии семейные отношения характеризовались строгой патриархальностью: младшие подчинялись старшим, женщины мужчинам, регламентировались системой запретов (избеганий): супругам запрещалось называть друг друга по имени, произносить имена свекра и свекрови, тестя и тещи и т.д.
В третьей главе “Некоторые вопросы разграничения явлений омонимии и полисемии” отмечается, что “тенденция к обособлению одного из значений данного полисемантического гнезда и, следовательно, к образованию слова-омонима сопровождается изменениями словообразовательного порядка: обособляющееся значение, оформляясь как слово, приобретает свои, отличные от присущих для данного полисемантического гнезда словообразовательные возможности. Это означает, что явление омонимии находит грамматическое выражение: отрыв одного значения от другого (или других) приводит к возникновению различных словообразовательных возможностей для слов с этими значениями” (с. 91).
Особо автор рассматривает проблему классификации омонимов, останавливается на путях образования омонимов: путем распада полисемии, в результате заимствований, а также в результате изменения фонологического состава языка.
В четвертой главе “Принципы составления словаря лексических и лексико-грамматических омонимов абхазского языка и отражение в нем явлений полисемии” выделяются четыре основные проблемы, возникаю-
щие в практике составления специального лингвистического двуязычного словаря нормативно-описательного типа:
- Проблема отбора слов и принципы составления словника словаря;
- Проблема расположения материала в словарной статье словаря:
- Проблема подачи лексических, грамматических (или морфологических) омонимов, омографов и многозначных слов в словаре.
- Проблема толкования и иллюстрирования заглавных слов.
Пятая глава “Частотность омонимов, омоформ, омографов и многозначных слов в речи” содержит таблицу встречаемости омонимии и полисемии в текстах различных жанров (оригинальные произведения художественной прозы; абхазские поэтические произведения; сборники абхазских произведений устного народного творчест-ва - пословиц и поговорок, сказок, сказаний и других поэтических произведений и т.д.; газетные и журнальные статьи публицистического и специального, в том числе научного, содержания; переводные художественные прозаические и поэтические произведения; записи живой абхазской разговорной речи сельских и городских жителей).
М.Е.Алексеев
СТИЛИСТИКА
2004.01.023. ЛУЧИНСКАЯ Е.Н. ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ ДИСКУРС: СЕМИОЛОГИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ. - Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2002. - 194 с. - Биб-лиогр: с. 179-193.
В монографии, состоящей из введения и шести глав, исследуется проблема интерпретации постмодернистского художественного текста. Указывается, что в постмодернистском дискурсе особую значимость приобретают лингвокультурные коды, расшифровывающие вербальные знаки не только с точки зрения их семантики и синтаксиса, но и в плане воплощенных в них концептов, символов и иных субкодов.
Глава первая “Проблема анализа постмодернистского дискурса: Теоретические положения” посвящена исследованию феномена постмодернизма как реалии современного культурного пространства. Отмечается, что появившийся как феномен западной культуры в начале 80-х годов
